– Марглотта, как и многие существа, обладающие здравым смыслом, сохранили поверхность своей планеты для других целей. Город находится под нами. Я вижу в земле множество полостей или пещер. Нам осталось лишь обнаружить какой-нибудь вход. По логике вещей, он должен быть в центре, где сходятся главные дороги.
Кекропийка развернулась и решительно направилась назад, к флагштоку. Луис поплелся следом. Вот тебе и на. Теперь «зрячей» оказалась Атвар Х'сиал, а они с Синарой – не лучше слепых котят. Прежде чем жалеть кекропийцев, следует вспомнить, что зрение бывает разное.
Клавдий стоял возле челнока. По-видимому, его похмелье уже прошло, а может быть, жадность оказалась сильнее.
– Пятьдесят процентов! – возбужденно заявил он. – Помнишь договор? Половина всего, что мы найдем!
– Заметано. – Луис наблюдал за Атвар Х'сиал, которая, похоже, нашла то, что искала – пологий спуск под землю, который начинался возле одной из главных дорог. – Сейчас отправимся под землю. Можешь идти первым и зарабатывать свои пятьдесят процентов.
Пойдет он, как же! Полифемы столь же трусливы, сколь и лживы. Не дожидаясь Клавдия, Луис спустился вслед за Атвар Х'сиал в темный туннель.
– Темно, как у зардалу в заднице! Надеюсь, ты видишь что-нибудь.
– Я прекрасно все вижу. Мне кажется, это не жилое помещение – скорее административное. Тем более, что оно находится в самом центре.
– Тогда здесь должно быть освещение – разве что они работают в темноте. Впрочем, я знаю многие правительства, которым это не мешает.
Они подошли к высокой двери. Атвар Х'сиал открыла ее. Луис и Синара, освещая стену прожекторами шлемов, поискали выключатель, но безуспешно.
– Похоже, ты наша единственная надежда, Ат. Внезапно мрак впереди начал медленно рассеиваться.
Свет лился из ламп, расположенных рядами на низком потолке.
– Они реагируют на движение. – Синара махнула рукой, и свет стал чуть ярче. – Отличная выдумка. Когда все уходят, свет сам выключается.
– Или когда перестают двигаться. Отсюда никто не уходил.
Путешественники стояли в огромном зале. Из-за низкого потолка, который, видимо, вполне устраивал миниатюрных марглотта, помещение казалось еще больше. Повсюду длинными рядами стояли машины незнакомой конструкции, сложным образом соединенные между собой. Рядом с машинами находились марглотта.
– Мертвые, – прошептала Синара. – Их тут сотни, и все мертвые.
– Больше всего впечатляет не это. – Атвар Х'сиал, вынужденная пригнуться и идти, опираясь на все конечности, едва могла протиснуться между рядами машин. – Посмотрите на их позы/ Они умерли прямо во время работы, неожиданно, не подозревая о том, что происходит.
Луис подошел ближе. Кекропийка была права. Мертвецы склонялись над машинами, сжимая в руках непонятные инструменты и детали. Когда-то здесь была крупная фабрика, полная шума и движения, – и вдруг… Все замерло. Навсегда.
– Именно так. Они ничего не ожидали. – Луис остановился. – Ну, кажется, здесь больше делать нечего – разве что ты надеешься узнать что-то в следующем зале…
– Согласна. – Атвар Х'сиал, не имея возможности развернуться, стала медленно пятиться, выбираясь из прохода. – Непонятно только, что тут производилось… Хотя эта информация для нас практически бесполезна. И эти машины, хотя они и свидетельствуют о довольно высоком уровне технологии, нам тоже не нужны. Можно лишь сделать вывод, что цивилизация марглотта была довольно высокоразвитой. И тем не менее она не смогла спасти жизнь ни одного из них.
– Луис, как ты думаешь, здесь опасно? – спросила Синара по-прежнему шепотом.
– В данную минуту нет. То, что убило этих марглотта, сейчас бездействует. А вот в других местах стоит поостеречься. Мне не дают покоя те радиошумы, что мы засекли с орбиты. В них не было никакого смысла, но я никогда не слышал природных сигналов такого вида.
– Один из источников этого шума – как раз там, где находится Талли. Может быть, он в этом уже разобрался?
– Будем надеяться. Так, все, возвращаемся. Талли далеко – на другой стороне теплого полушария. Пока будем лететь, поищем еще что-нибудь интересное. Может, Архимед что и пропустил.
* * *
Однако увидеть ничего не удалось. Через двадцать минут полета солнце зашло и сумерки перешли в ночь. Поверхность внизу была освещена лишь слабым «лунным» светом, который отражал газовый гигант. Граница земли и воды внизу едва угадывалась. Оптические приборы челнока не были рассчитаны на работу в таком режиме и едва ли превосходили человеческое зрение. Единственный огромный глаз Клавдия мог бы помочь, но полифем помогать отказался. Все уверения Луиса, что на подземной фабрике ничего ценного не оказалось, цели не достигли. Клавдий продолжал дуться и брюзжать.
По мере приближения к Теплому полюсу земля все более скрывалась под толстым слоем облаков.
– Маяки скафандров! – объявила Атвар Х'сиал. – Шесть сигналов, все из одной точки.
– Понятно. Они не могут передвигаться. Уже близко – мы на полпути к Талли.
– Они в состоянии заметить нас?
– Не думаю. Сигналить они могут сколько угодно, но слышать – вряд ли. И как, черт побери, этот Талли умудрился забраться так далеко от остальных?
– Я бы скорее задалась другим вопросом: какой странный случай привел их сюда раньше нас, хотя ни здесь, ни на орбите нет никаких кораблей?
– Я тебе вот что скажу, Ат: Марглот – странное место. Готов даже заподозрить, что вся эта планета – сама что-то вроде артефакта. Четыре полюса и зверское магнитное поле – такого больше нигде нет!
– А я с самого начала так считаю. Во всяком случае, Марглот имеет к Строителям непосредственное отношение.
– Почему же ты молчала раньше?
– Кекропийцам не свойственно обременять других теориями, у которых нет убедительного подтверждения.
– А теперь они появились?
– Да. Появился дополнительный довод в пользу этой теории. Марглотта, которые прилетели на Миранду, считали, что их планета находится в опасности вследствие деятельности Строителей. А теперь все марглотта – во всяком случае те, что населяли эту планету, – мертвы.
– Тогда почему мы еще живы? Как ты это объяснишь?
– Не могу ничего утверждать, но раз уж ты спрашиваешь: я подозреваю, что мы прибыли сюда между двумя фазами активности. Первая фаза привела к мгновенной гибели всей животной жизни на Марглоте.
– Это уж точно, черт побери! А вторая фаза?
– Я не знаю, когда она наступит, только во время второй фазы центральная звезда системы погаснет, и картина здесь станет той, что мы наблюдали, когда прибыли в рукав Стрельца.
Луис невольно взглянул на газовый гигант, как будто хотел убедиться – планета все еще отражает свет солнца.
– Ты просто кладезь оптимизма, Ат. В следующий раз, когда я буду интересоваться твоим мнением, предупреждай, что мне этого лучше не знать.
Ненда замолчал, а двигатель, повинуясь его командам, заработал громче. Челнок стремительно набрал скорость и понесся вперед над тускло освещенной поверхностью планеты. Темнота сгущалась, и путешественники все еще были над ночной стороной. Газовый гигант медленно опускался, его свет постепенно слабел.
Луис поглядел в сторону огромной планеты.
– Когда мы доберемся до Талли, темнотища будет глаз выколи, а ночь здесь чертовски длинная.
– Ты предлагаешь отложить посадку до утра?
– Еще чего!
– Я тоже так думаю. Челнок может сесть и в темноте, а задержка не обещает ни теоретической, ни практической выгоды.
– Только не спрашивай, что я сейчас думаю. Еще немного – и я захнычу, как Клавдий.
На самом деле настроение Луиса уже улучшилось. Скоро они приземлятся, и появится возможность заняться делом, а может, и пострелять. Это Дари Лэнг и ей подобные могут сидеть годами и ничего не делать – только думать. Луису Ненде никогда не хватало на это времени. Ввязаться в неприятности – снести несколько голов – избавиться от неприятностей! Вот это было в его вкусе.
Он обернулся и подмигнул Синаре.
– Пора застегивать скафандр, детка! Еще несколько минут – и мы на месте. А ты можешь не застегивать, если хочешь, – добавил он, повернувшись к Клавдию. – Будет занятно поглазеть, как ты катаешься по земле и орешь от боли.
Радар выбрал оптимальное место – плоскую вершину холма, лишь кое-где покрытую льдом. Луис посмотрел на экран и слегка подправил угол посадки. Все. Он сложил руки на груди и довольно откинулся в кресле. Челнок коснулся земли так же легко и непринужденно, как проститутка на Карелле очищает карман клиента.
Глава 26
Сон
Бен Блеш пылал в горячке.
Благодаря непрерывному потоку энергии, исходящему от газового гиганта, лето на Теплом полюсе тянулось бесконечно. Солнце никогда не показывалось из-за облаков, так что ночные и дневные температуры почти не отличались. Трудно придумать более мягкий и приятный климат. Тем не менее Бена постоянно мучил жар. Это была не лихорадка – медицинские системы скафандра такого бы не допустили. Больной вовремя получал необходимые лекарства, его физическое состояние находилось под постоянным контролем. Только с мыслями ничего не поделаешь: Бен горел от ненависти и отвращения к самому себе. Вместо того чтобы завоевать авторитет, он стал обузой для экспедиции. Окружающие могли простить ему то, что произошло на Ледяном мире. А вот сам Блеш – не мог.
За ним заботливо ухаживали. Ханс Ребка и Торран Век очистили кабину шагающей машины от останков марглотта и устроили там удобную постель. Сюда и перенесли Бена, хотя он настаивал, что сможет забраться в машину сам. «Лежи и береги силы, а если что-то понадобится – зови на помощь», – сказали они. Потом спросили, как он себя чувствует. Блеш соврал, что нормально. А потом все ушли и забыли о его существовании – лишь иногда кто-нибудь подходил спросить, как дела. Бен наблюдал через окно кабины: его товарищи собрались в кружок, оживленно жестикулируя. Все ясно – строят планы. Без него.
Бен устало прикрыл глаза. Когда он снова открыл их, двоих из группы уже не было. Чертов скафандр!.. Решил, видно, что больному нужно вздремнуть. Как унизительно – не контролировать даже свое тело! Блеш снова закрыл глаза и, очнувшись, обнаружил, что на этот раз исчезла вся группа. Где они? Ушли на разведку? Снова он в стороне… Внезапно земля перед машиной начала трястись, воздух сгустился и задрожал, и в нем появились смутные очертания сферы. Повисев немного, сфера медленно растаяла. И все опять стало как раньше – никакого движения вокруг.
Что это – галлюцинация? Но ни одно из лекарств не имеет таких побочных эффектов… Значит, Хранитель Пути не обманул. Он сказал, что обратный путь внутрь Ледяного мира будет открываться «через равные интервалы времени». Какие интервалы? Ежедневно, раз в год, раз в тысячелетие? Может быть, в следующий раз сфера появится через миллион лет?
Бен продолжал смотреть в окно – больше ничего не происходило. Он закрыл глаза, а когда опять проснулся, яркое пятно в облаках, указывавшее на положение солнца, опустилось заметно ниже.
Вскоре в кабину поднялась Дари.
– Ну как ты?
Они всегда спрашивали одно и то же. И теми же словами. А потом сразу уходили. Однако сейчас Дари продолжила беседу:
– Мы измерили скорость движения солнца. Через два часа стемнеет. В машину все не поместятся, но Тери нашла гораздо лучшее место для ночлега.
– Я только что видел транспортное поле, которое связывает планету с Ледяным миром.
Правда? – Похоже, Дари это было неинтересно. – Бен, мне придется потревожить тебя. Я хочу переехать к месту, которое нашла Тери. Постараюсь вести машину осторожно. Скажи, если будет неудобно.
Неудобно? Бен кипел от бешенства. Он для них всего лишь бесполезный мертвый груз! И опять удобный случай упущен – ну что стоило пройти двадцать метров до транспортной сферы! Он бы вернулся на Ледяной мир и поговорил с Хранителем Пути. Этот древний слуга Строителей наверняка не рассказал всего, что знал. В центре планеты находится какой-то супервихрь – надо бы переместиться туда, а не на поверхность. Этот супервихрь… а если он переносит на миллион или миллиард световых лет? Хотя можно и погибнуть – супервихрь не обязательно транспортный… Ну и пусть, только бы не лежать здесь.
– Все в порядке? – Казалось, голос Дари доносится из другой галактики. Шагающая машина уже забралась на вершину холма и начала медленно спускаться.
– Если ты имеешь в виду боль, то я ее не чувствую. – Впереди возвышались странные башни, похожие на конусы, которые росли на месте прежней стоянки, но раз в десять больше. – Просто меня не радует перспектива провести ночь в железной коробке.
– Тебе не придется здесь больше лежать. И никому из нас тоже.
Машина подошла к одной из башен и встала.
– Ты сможешь идти? А то я помогу.
– Не надо, пойду сам. Или умру.
Бен приподнялся и медленно выбрался из машины. Теперь правый бок болел по-настоящему. Может быть, это и к лучшему. Говорят, больнее всего, когда сломанные ребра начинают срастаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Кекропийка развернулась и решительно направилась назад, к флагштоку. Луис поплелся следом. Вот тебе и на. Теперь «зрячей» оказалась Атвар Х'сиал, а они с Синарой – не лучше слепых котят. Прежде чем жалеть кекропийцев, следует вспомнить, что зрение бывает разное.
Клавдий стоял возле челнока. По-видимому, его похмелье уже прошло, а может быть, жадность оказалась сильнее.
– Пятьдесят процентов! – возбужденно заявил он. – Помнишь договор? Половина всего, что мы найдем!
– Заметано. – Луис наблюдал за Атвар Х'сиал, которая, похоже, нашла то, что искала – пологий спуск под землю, который начинался возле одной из главных дорог. – Сейчас отправимся под землю. Можешь идти первым и зарабатывать свои пятьдесят процентов.
Пойдет он, как же! Полифемы столь же трусливы, сколь и лживы. Не дожидаясь Клавдия, Луис спустился вслед за Атвар Х'сиал в темный туннель.
– Темно, как у зардалу в заднице! Надеюсь, ты видишь что-нибудь.
– Я прекрасно все вижу. Мне кажется, это не жилое помещение – скорее административное. Тем более, что оно находится в самом центре.
– Тогда здесь должно быть освещение – разве что они работают в темноте. Впрочем, я знаю многие правительства, которым это не мешает.
Они подошли к высокой двери. Атвар Х'сиал открыла ее. Луис и Синара, освещая стену прожекторами шлемов, поискали выключатель, но безуспешно.
– Похоже, ты наша единственная надежда, Ат. Внезапно мрак впереди начал медленно рассеиваться.
Свет лился из ламп, расположенных рядами на низком потолке.
– Они реагируют на движение. – Синара махнула рукой, и свет стал чуть ярче. – Отличная выдумка. Когда все уходят, свет сам выключается.
– Или когда перестают двигаться. Отсюда никто не уходил.
Путешественники стояли в огромном зале. Из-за низкого потолка, который, видимо, вполне устраивал миниатюрных марглотта, помещение казалось еще больше. Повсюду длинными рядами стояли машины незнакомой конструкции, сложным образом соединенные между собой. Рядом с машинами находились марглотта.
– Мертвые, – прошептала Синара. – Их тут сотни, и все мертвые.
– Больше всего впечатляет не это. – Атвар Х'сиал, вынужденная пригнуться и идти, опираясь на все конечности, едва могла протиснуться между рядами машин. – Посмотрите на их позы/ Они умерли прямо во время работы, неожиданно, не подозревая о том, что происходит.
Луис подошел ближе. Кекропийка была права. Мертвецы склонялись над машинами, сжимая в руках непонятные инструменты и детали. Когда-то здесь была крупная фабрика, полная шума и движения, – и вдруг… Все замерло. Навсегда.
– Именно так. Они ничего не ожидали. – Луис остановился. – Ну, кажется, здесь больше делать нечего – разве что ты надеешься узнать что-то в следующем зале…
– Согласна. – Атвар Х'сиал, не имея возможности развернуться, стала медленно пятиться, выбираясь из прохода. – Непонятно только, что тут производилось… Хотя эта информация для нас практически бесполезна. И эти машины, хотя они и свидетельствуют о довольно высоком уровне технологии, нам тоже не нужны. Можно лишь сделать вывод, что цивилизация марглотта была довольно высокоразвитой. И тем не менее она не смогла спасти жизнь ни одного из них.
– Луис, как ты думаешь, здесь опасно? – спросила Синара по-прежнему шепотом.
– В данную минуту нет. То, что убило этих марглотта, сейчас бездействует. А вот в других местах стоит поостеречься. Мне не дают покоя те радиошумы, что мы засекли с орбиты. В них не было никакого смысла, но я никогда не слышал природных сигналов такого вида.
– Один из источников этого шума – как раз там, где находится Талли. Может быть, он в этом уже разобрался?
– Будем надеяться. Так, все, возвращаемся. Талли далеко – на другой стороне теплого полушария. Пока будем лететь, поищем еще что-нибудь интересное. Может, Архимед что и пропустил.
* * *
Однако увидеть ничего не удалось. Через двадцать минут полета солнце зашло и сумерки перешли в ночь. Поверхность внизу была освещена лишь слабым «лунным» светом, который отражал газовый гигант. Граница земли и воды внизу едва угадывалась. Оптические приборы челнока не были рассчитаны на работу в таком режиме и едва ли превосходили человеческое зрение. Единственный огромный глаз Клавдия мог бы помочь, но полифем помогать отказался. Все уверения Луиса, что на подземной фабрике ничего ценного не оказалось, цели не достигли. Клавдий продолжал дуться и брюзжать.
По мере приближения к Теплому полюсу земля все более скрывалась под толстым слоем облаков.
– Маяки скафандров! – объявила Атвар Х'сиал. – Шесть сигналов, все из одной точки.
– Понятно. Они не могут передвигаться. Уже близко – мы на полпути к Талли.
– Они в состоянии заметить нас?
– Не думаю. Сигналить они могут сколько угодно, но слышать – вряд ли. И как, черт побери, этот Талли умудрился забраться так далеко от остальных?
– Я бы скорее задалась другим вопросом: какой странный случай привел их сюда раньше нас, хотя ни здесь, ни на орбите нет никаких кораблей?
– Я тебе вот что скажу, Ат: Марглот – странное место. Готов даже заподозрить, что вся эта планета – сама что-то вроде артефакта. Четыре полюса и зверское магнитное поле – такого больше нигде нет!
– А я с самого начала так считаю. Во всяком случае, Марглот имеет к Строителям непосредственное отношение.
– Почему же ты молчала раньше?
– Кекропийцам не свойственно обременять других теориями, у которых нет убедительного подтверждения.
– А теперь они появились?
– Да. Появился дополнительный довод в пользу этой теории. Марглотта, которые прилетели на Миранду, считали, что их планета находится в опасности вследствие деятельности Строителей. А теперь все марглотта – во всяком случае те, что населяли эту планету, – мертвы.
– Тогда почему мы еще живы? Как ты это объяснишь?
– Не могу ничего утверждать, но раз уж ты спрашиваешь: я подозреваю, что мы прибыли сюда между двумя фазами активности. Первая фаза привела к мгновенной гибели всей животной жизни на Марглоте.
– Это уж точно, черт побери! А вторая фаза?
– Я не знаю, когда она наступит, только во время второй фазы центральная звезда системы погаснет, и картина здесь станет той, что мы наблюдали, когда прибыли в рукав Стрельца.
Луис невольно взглянул на газовый гигант, как будто хотел убедиться – планета все еще отражает свет солнца.
– Ты просто кладезь оптимизма, Ат. В следующий раз, когда я буду интересоваться твоим мнением, предупреждай, что мне этого лучше не знать.
Ненда замолчал, а двигатель, повинуясь его командам, заработал громче. Челнок стремительно набрал скорость и понесся вперед над тускло освещенной поверхностью планеты. Темнота сгущалась, и путешественники все еще были над ночной стороной. Газовый гигант медленно опускался, его свет постепенно слабел.
Луис поглядел в сторону огромной планеты.
– Когда мы доберемся до Талли, темнотища будет глаз выколи, а ночь здесь чертовски длинная.
– Ты предлагаешь отложить посадку до утра?
– Еще чего!
– Я тоже так думаю. Челнок может сесть и в темноте, а задержка не обещает ни теоретической, ни практической выгоды.
– Только не спрашивай, что я сейчас думаю. Еще немного – и я захнычу, как Клавдий.
На самом деле настроение Луиса уже улучшилось. Скоро они приземлятся, и появится возможность заняться делом, а может, и пострелять. Это Дари Лэнг и ей подобные могут сидеть годами и ничего не делать – только думать. Луису Ненде никогда не хватало на это времени. Ввязаться в неприятности – снести несколько голов – избавиться от неприятностей! Вот это было в его вкусе.
Он обернулся и подмигнул Синаре.
– Пора застегивать скафандр, детка! Еще несколько минут – и мы на месте. А ты можешь не застегивать, если хочешь, – добавил он, повернувшись к Клавдию. – Будет занятно поглазеть, как ты катаешься по земле и орешь от боли.
Радар выбрал оптимальное место – плоскую вершину холма, лишь кое-где покрытую льдом. Луис посмотрел на экран и слегка подправил угол посадки. Все. Он сложил руки на груди и довольно откинулся в кресле. Челнок коснулся земли так же легко и непринужденно, как проститутка на Карелле очищает карман клиента.
Глава 26
Сон
Бен Блеш пылал в горячке.
Благодаря непрерывному потоку энергии, исходящему от газового гиганта, лето на Теплом полюсе тянулось бесконечно. Солнце никогда не показывалось из-за облаков, так что ночные и дневные температуры почти не отличались. Трудно придумать более мягкий и приятный климат. Тем не менее Бена постоянно мучил жар. Это была не лихорадка – медицинские системы скафандра такого бы не допустили. Больной вовремя получал необходимые лекарства, его физическое состояние находилось под постоянным контролем. Только с мыслями ничего не поделаешь: Бен горел от ненависти и отвращения к самому себе. Вместо того чтобы завоевать авторитет, он стал обузой для экспедиции. Окружающие могли простить ему то, что произошло на Ледяном мире. А вот сам Блеш – не мог.
За ним заботливо ухаживали. Ханс Ребка и Торран Век очистили кабину шагающей машины от останков марглотта и устроили там удобную постель. Сюда и перенесли Бена, хотя он настаивал, что сможет забраться в машину сам. «Лежи и береги силы, а если что-то понадобится – зови на помощь», – сказали они. Потом спросили, как он себя чувствует. Блеш соврал, что нормально. А потом все ушли и забыли о его существовании – лишь иногда кто-нибудь подходил спросить, как дела. Бен наблюдал через окно кабины: его товарищи собрались в кружок, оживленно жестикулируя. Все ясно – строят планы. Без него.
Бен устало прикрыл глаза. Когда он снова открыл их, двоих из группы уже не было. Чертов скафандр!.. Решил, видно, что больному нужно вздремнуть. Как унизительно – не контролировать даже свое тело! Блеш снова закрыл глаза и, очнувшись, обнаружил, что на этот раз исчезла вся группа. Где они? Ушли на разведку? Снова он в стороне… Внезапно земля перед машиной начала трястись, воздух сгустился и задрожал, и в нем появились смутные очертания сферы. Повисев немного, сфера медленно растаяла. И все опять стало как раньше – никакого движения вокруг.
Что это – галлюцинация? Но ни одно из лекарств не имеет таких побочных эффектов… Значит, Хранитель Пути не обманул. Он сказал, что обратный путь внутрь Ледяного мира будет открываться «через равные интервалы времени». Какие интервалы? Ежедневно, раз в год, раз в тысячелетие? Может быть, в следующий раз сфера появится через миллион лет?
Бен продолжал смотреть в окно – больше ничего не происходило. Он закрыл глаза, а когда опять проснулся, яркое пятно в облаках, указывавшее на положение солнца, опустилось заметно ниже.
Вскоре в кабину поднялась Дари.
– Ну как ты?
Они всегда спрашивали одно и то же. И теми же словами. А потом сразу уходили. Однако сейчас Дари продолжила беседу:
– Мы измерили скорость движения солнца. Через два часа стемнеет. В машину все не поместятся, но Тери нашла гораздо лучшее место для ночлега.
– Я только что видел транспортное поле, которое связывает планету с Ледяным миром.
Правда? – Похоже, Дари это было неинтересно. – Бен, мне придется потревожить тебя. Я хочу переехать к месту, которое нашла Тери. Постараюсь вести машину осторожно. Скажи, если будет неудобно.
Неудобно? Бен кипел от бешенства. Он для них всего лишь бесполезный мертвый груз! И опять удобный случай упущен – ну что стоило пройти двадцать метров до транспортной сферы! Он бы вернулся на Ледяной мир и поговорил с Хранителем Пути. Этот древний слуга Строителей наверняка не рассказал всего, что знал. В центре планеты находится какой-то супервихрь – надо бы переместиться туда, а не на поверхность. Этот супервихрь… а если он переносит на миллион или миллиард световых лет? Хотя можно и погибнуть – супервихрь не обязательно транспортный… Ну и пусть, только бы не лежать здесь.
– Все в порядке? – Казалось, голос Дари доносится из другой галактики. Шагающая машина уже забралась на вершину холма и начала медленно спускаться.
– Если ты имеешь в виду боль, то я ее не чувствую. – Впереди возвышались странные башни, похожие на конусы, которые росли на месте прежней стоянки, но раз в десять больше. – Просто меня не радует перспектива провести ночь в железной коробке.
– Тебе не придется здесь больше лежать. И никому из нас тоже.
Машина подошла к одной из башен и встала.
– Ты сможешь идти? А то я помогу.
– Не надо, пойду сам. Или умру.
Бен приподнялся и медленно выбрался из машины. Теперь правый бок болел по-настоящему. Может быть, это и к лучшему. Говорят, больнее всего, когда сломанные ребра начинают срастаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44