Человеческое и лошадиное соединялось в них без всякого изящества. «За восемьсот лет не только новое появилось, но и старое усовершенствовалось», – понял Дор.
Дор приблизился к кентавру-надсмотрщику. Тот стоял у грубо сколоченных лесов и держал камень, который как раз собирались поднять. Надсмотрщик, весь потный от усилий, кричал на верхних рабочих и одновременно пытался направить камень так, чтобы не задеть уже готовую стену. Мухи жужжали вокруг ягодиц кентавра, не безобидные бегемошки, а крупные мухи-копытци. Завидев Дора, копытни улетели, но кентавр не обратил на пришельца внимания.
– Где отыскать короля Ругна? – спросил Дор. Кентавр на минуту бросил дело и смерил пришельца сердитым взглядом.
– Сам найдешь! – грубо ответил работяга. – Разуй глаза – у нас дел по горло.
Кентавры во времена Дора славились вежливостью и очень редко выходили из себя. Замечательным исключением слыл дядя Честер, отец кентавра Чета, приятеля Дора. Этот неотесанный работяга напоминал дядю Честера и прочие вокруг не сильно от него отличались. Дядюшка Честер был живым портретом древнего кентавра: некрасивые черты лица, мощное тело, мрачный нрав и сердце, бесконечно преданное тем, к кому он почувствовал доверие.
Компания отошла ни с чем.
– Камень, где король Ругн? – спросил Дор у камня, который еще не успели поднять.
– Король находится во временном жилье к югу отсюда, – ответил камень.
Иначе и не могло быть. Много воды утечет, прежде чем король сможет перебраться в замок, но, если начнутся военные действия, внутренний двор даст надежное убежище. А пока кентавры таскают эти громадные камни, королю разумнее жить в другом месте.
И они пошли на юг. Дор захотел взглянуть на то место, где в будущем появится его дом – сырный коттедж, но сдержался: сейчас там голое место.
Они прошли мимо жилища, выдолбленного в огромной тыкве, растущей посреди маленькой, но аккуратной грядки. Плотного сложения седовласый господин в измазанных землей коротких брюках стоял на пороге, созерцая шоколадную вишню. Он что-то жевал. Вишню в шоколаде, наверное. Скорее всего, это садовник. Садовник вырастил вишню и теперь пробует. Садовник махнул проходящим, хотя те еще не успели поздороваться:
– Милости прошу, путешественники! Испробуйте вишен, пока есть.
Дор попробовал. Очень вкусно! Сначала прекрасный шоколад, потом крепкая вишня и в самой середине нечто вроде ликера. И Милли тоже понравилось.
– Гораздо лучше слизняков в сахаре, – заметила она.
Прыгун думал иначе, но из вежливости не стал спорить.
– А ты представь, что это такое пирожное с мухами, – тихо предложил ему Дор. Паук только лапой махнул.
– Ну-ка попробуем опять, – пробормотал садовник. – Пока не очень хорошо получается.
И он вперил взор в дерево. Но ничего не произошло.
– Заклинание произносишь или что? – спросил Дор, сорвав вторую вишню. – Чтобы добавить удобрения?
– Нет. Удобрения хватает от кентавров, – ответил садовник. Глаза его расширились. – Погоди, сударь, не ешь эту вишню! – крикнул он.
Первая оказалась так вкусна, что неожиданный запрет немного обидел Дора. Он посмотрел на вишню. Она была и в самом деле какая-то странная: без шоколадной оболочки, ярко-красная и твердая.
– И не собираюсь есть, – ответил Дор. – Эта явно не удалась. И отшвырнул вишню.
– Не бросай! – крикнул садовник, но поздно.
Раздался взрыв. Милли завизжала. Пахнуло жаром.
Горячая волна заставила их отпрянуть.
Земля перестала дрожать. Дор оглянулся. Из воронки поднимался дымок.
– Что это было? – спросил Дор. Он обнаружил, что держит в руке меч, и поспешно спрятал его.
– Особая вишня. Бамбуховая. Счастье, что ты не успел раскусить.
– Но как же на вишне в шоколаде оказалась бамбуховая вишня? – удивленно спросил Дор.
– Должно быть, перед нами сам король Ругн, – шепнула Милли. – А мы не признали.
«Сам король!» – мысленно ахнул Дор. Он всегда воображал короля Ругна похожим на короля Трента. С изысканными манерами, мудрым, властным, недоступным. Пройдя сквозь толщу восьми веков, сквозь бесчисленные сказки и легенды, образ древнего короля-волшебника обрел сказочное величие. А на самом деле Ксанф всегда встречал своих королей по уму, то есть по магическому таланту. Только могучий волшебник мог стать королем. Живой Ругн стоял сейчас перед путешественниками. Этот низенький и толстенький, простоватый, похожий на садовника человечек с мягкими манерами, с редеющими седоватыми волосами и потными подмышками – король!
– Это дерево... – бормотал Дор. – Он изменил вишню в шоколаде на бамбуховую вишню... Король Ругн умел волшебно изменять волшебные предметы в своих волшебных целях...
– Умел? – спросил король, подняв запыленные брови.
Дор все еще представлял себе историческую фигуру; он забыл, что здесь, в мире гобелена, король Ругн был живым и настоящим.
– Я... извини, государь... конечно, ты умеешь... просто я... – Он начал было кланяться, передумал, стал опускаться на колени, опять передумал и в конце концов совсем запутался.
Король положил крепкую дружескую руку ему на плечо:
– Утихомирься, воин. Если бы я желал поклонов, предупредил бы заранее. Я думаю, не титул, а талант отличает меня от других людей. А титул короля сейчас едва ли не звук пустой. Гвардия распущена, потому что негде ее разместить; в строительстве замка все время какие-то трудности. Так что я предпочитаю быть скромным.
Дор что-то промямлил в ответ.
Король внимательно посмотрел на Дора.
– Ты наверняка из Обыкновении, – сказал он, – хотя успел, кажется, немного познакомиться с Ксанфом. А юная госпожа, я думаю, из Западного форта. Тамошние жители умеют выращивать прелестные фрукты. А вот ты, сударь – король перевел взгляд на Прыгуна, – подлинное чудо! Впервые вижу столь мощного прыгающего паука. Сударь, не замешано ли здесь колдовство?
– Ты назвал меня, жалкого паука, сударем? – протрещал Прыгун. – Это как-то не по-королевски.
– Что делает король, то и по-королевски, – ответил король. – И лучше всего, когда он правит по-королевски. Я вижу, твой голос переводит паутина, расположенная на плече у воина. – Ругн посерьезнел и от этого почти сравнялся с представлениями Дора о настоящем короле. – Очень интересно. Такой магии я здесь еще не встречал.
– Ты прав, государь, – поторопился ответить Дор. – Это волшебство, и немалое, но его трудно объяснить.
– Любое волшебство нелегко объяснить, – заметил Ругн.
– Он заставляет вещи разговаривать, – пришла на помощь Милли. – Камни и ветви не бьют его, а любезно с ним беседуют. И стены, и вода, и все такое. С его помощью мы и добрались сюда.
– Обыкновенский волшебник? – спросил Ругн. – Невозможное словосочетание!
– Но я уже сказал, что это трудно объяснить, – стал неуклюже оправдываться Дор.
К ним подошел какой-то господин. Плотный, в летах, с кривоватой улыбкой на лице.
– Что-нибудь интересное случилось? Я не ошибся, Ругн? – спросил этот господин.
– Ты не ошибся, Мэрфи, – ответил Ругн. – Кстати, давайте представимся друг другу как следует. Перед тобой волшебник Ругн, временно носящий титул короля.
Волшебник Ругн вопросительно посмотрел на Дора.
– А я... меня зовут Дор. Мой талант – общение с неодушевленными. То есть я умею разговаривать с камнями, со стульями разными...
Наступила очередь Милли.
– Меня зовут Милли. Я простая девушка из Западного форта. А талант мой... – Милли покраснела и стала страшно привлекательной, то есть ясно показала свой талант. – Талант мой – вызывать любовь в сердцах мужчин.
Пришел черед Прыгуна.
– Я прыгающий паук из семейства прыгунов. Прыгуном меня и зовут. А что я умею? Как и все наши – плести паутину.
– А я волшебник Мэрфи, – представился только что явившийся господин. – Мой талант? Я прямо-таки блестяще умею изменять в худшую сторону ход событий. Именно я мешаю Ругну проявлять его силу, и я же сражаюсь с ним за трон Ксанфа.
Дор ушам своим не поверил:
– Ты, враждебный волшебник, запросто находишься рядом с королем?
– Лучшего места и не придумаешь! – рассмеялся Ругн. – Мы соперничаем друг с другом, это правда, но наше соперничество касается только политики. Вне сферы политики мы ведем себя более сдержанно и аккуратно. Так принято среди волшебников. Кроме меня и Мэрфи в Ксанфе сейчас живет еще один волшебник. Но он не интересуется политикой, поэтому за власть соперничаем только мы с Мэрфи. Договор у нас такой: если я сумею возвести замок до окончания года, Мэрфи беспрепятственно уступит мне пальму первенства, то есть королевскую власть. Но если мне достроить замок не удастся, я отрекаюсь от престола. А так как нет другого волшебника, способного стать королем, Ксанф погрузится в хаос. В хаосе и неразберихе Мэрфи, может быть, и сумеет стать первой фигурой. А пока мы поддерживаем дух дружественного соревнования. Это справедливо.
– Но... вы словно играете судьбой Ксанфа! – воскликнул Дор.
– Никаких игр, волшебник Дор, – важно покачал головой король Ругн. – Все очень серьезно. Но мы не отказываем себе в этой роскоши – быть благородными соперниками. Кто бы из нас ни победил, достойные правила ведения борьбы – прежде всего. Так и надлежит цивилизованным государственным особам.
Прыгун что-то протрещал. Паутина перевела:
– Но сражение нецивилизованных уже близко. Гоблины и гарпии собирают силы и готовятся уничтожить друг друга.
– О, ты выдал мой секрет, паук, – усмехнулся Мэрфи.
– Чему быть, того не миновать, – сказал волшебник Дор. – Ты хочешь сказать, что война между чудовищами – твоих рук дело?
– Никоим образом, волшебник, – возразил господин враг. – Вражда между гоблинами и гарпиями началась в глубокой древности и продлится, не сомневаюсь, еще не один век. А твой покорный слуга просто поспособствует, чтобы самое жестокое сражение началось в самое неподходящее для Ругна время.
– И где состоится это сражение, едва ли нужно гадать, – заметил Ругн, обращая свой взор на север, к недостроенному замку.
– Я надеялся сохранить это в тайне, – с легкой обидой в голосе произнес Мэрфи. – Неведение помешало бы тебе, Ругн, заблаговременно созвать войска для защиты замка. Но наши милые гости продемонстрировали удивительную проницательность.
– Значит, на этот раз ты проиграл, – заметила Милли.
– Сглазил кто-нибудь, – протрещал Прыгун.
– Мой волшебный талант не защищен от влияния других волшебников, – стал объяснять Мэрфи. – И чем могущественнее этот другой, тем шире его воздействие. Если на моем пути возник какой-то незаурядный волшебник, я просто не мог не ощутить удара. И не так уж важно, каким именно талантом обладает этот некто. Каким-то ветром к нам сюда занесло еще одного волшебника. И мы еще не знаем, как его появление скажется на ходе событий...
Мэрфи угадал, сам того не ведая. Именно ветром, ветром заклинания Дора занесло в мир гобелена.
Мэрфи принялся рассматривать Дора. «И чего он так смотрит!» – встревожился тот.
– Я бы хотел узнать тебя получше, сударь, – сказал наконец Мэрфи. – Предлагаю тебе поселиться у меня. Живи сколько хочешь, пока не соберешься в обратный путь. А может, замок скоро построят, и мы все переберемся туда. Замок – более надежное укрытие от чудовищ. Для нас сюрприз, что в Ксанфе нашелся еще один волшебник.
– Государь? – протрещал Прыгун, испытывая, кажется, некий трепет перед этим словом.
– Но вы же враг! – возразил Дор.
– Ступай с ним, – успокоил Ругн. – В моем домишке все равно всем не поместиться. Барышня погостит у моей жены, а паук, осмелюсь заявить, проживет и на дереве. Дор, уверяю тебя, Мэрфи не причинит тебе вреда. Он имеет право, согласно законам нашего соперничества, выяснять значение новых элементов. Особенно если они служат на пользу мне, его конкуренту. Я имею такое же право по отношению к его союзникам. А вечером милости прошу на ужин.
Несколько сбитый с толку, Дор отправился следом за Мэрфи.
– Ничего не понимаю, господин волшебник, – признался он. – Похоже, вы с Ругном просто друзья.
– У нас равные возможности. Это не дружба, но нечто вполне приемлемое. Есть в Ксанфе еще один сильный волшебник, повелитель зомби, но у него другие интересы. Ну и Ведна, так называемая недоволшебница, которая помогла бы мне, если бы я пообещал жениться на ней. Но я не согласился, и она приняла сторону короля. Ведна, однако, лицо второстепенное. Принимая во внимание все эти обстоятельства, мы с Ругном вынуждены довольствоваться обществом друг друга. Но теперь явился ты, и я просто горю нетерпением разгадать твою тайну, милейший Дор.
А милейший не знал, как ему выпутаться.
– Я из далекой земли, – сказал он.
– Очевидно, так, но я не знал, что и в Обыкновении живут волшебники.
– Я в общем-то не из Обыкновении, – промямлил Дор, изо всех сил стараясь не проговориться.
– Молчание, мой друг! Я сам хочу угадать. Если не из Обыкновении, значит, все-таки из Ксанфа. Ты живешь севернее Провала?
– А ты помнишь о Провале? – в свою очередь удивился Дор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50