Произошла еще одна короткая омерзительная стычка. В живых остался только капрал Тегана. Безоружного, с помутившимся рассудком, его подобрали с земли и, перекинув через плечо, потащили внутрь тюрьмы.
Плечо тащившего его существа было покрыто чем-то вроде панциря, которому не страшна даже пуля. Тегана успел заметить, что другие твари перетаскивают полевые орудия, выстраивая их в ряд по бокам от застрявшего перед воротами грейдера. У них были совершенно иные пропорции, чем у людей. Скорее, они напоминали борзых, только на двух ногах, а глаза их походили на оранжевые хризантемы.
Но это были и не роботы; на некоторых из них проступали следы ранений. У одной из тварей была серьезно повреждена рука, из нее на пол коридора капала черная жидкость, смешиваясь с пылью.
Пришельцы! Неизвестная ранее жизненная форма! Тегана в этом больше не сомневался. Затем его швырнули на пол. Он разглядел еще одно существо, тоже раненое. Тегана бросилось в глаза, что у этой твари почти человеческое лицо, более округлый, человеческий череп, а под выростами-цветами размещен вполне человеческий нос.
Существо опиралось на импровизированный костыль, для чего явно приспособили ручку от швабры. Одну ногу оно волочило. Под подбородком виднелся блестящий мешок ярких розовых и зеленых полипов. В нос Тегана ударили странные запахи – воняло рыбой и экскрементами.
Тегана крепко прижали к полу, и двое других существ сорвали с него одежду. Ничуть не церемонясь, ее попросту раздирали по швам, затем расстегнули застежки ботинок и стащили их вместе с носками. В чем мать родила Тегана дрожал на шершавом каменном полу вестибюля. Его заставили подняться и потащили в глубь тюрьмы. Впереди вприскочку ковыляла Легион-Форма. Пришло время подчиниться генетическому зову. Наличие свежих боевых сил заставляло этот зов колоколом звучать в мозгу. Оставалось только следовать ему, ничто другое не могло заглушить его мучительного биения.
Настало время зачать Высшую Форму. Богоформа должна снова вернуться в этот мир! Ее возвращение неизбежно. Вскоре повсюду появятся Высшие Формы. Так было заведено испокон веку. Высшие Формы обладали преимущественным правом на существование. Но с их появлением отточенной стройности боевого порядка придет конец, независимость Легион-Формы будет утрачена, а миром будут вертеть сумасбродные капризы Высших Форм.
Но, увы, зов был слишком силен, чтобы пренебречь им. В груди «Прамода» уже набухла и медленно поднималась через горло ко рту «рука», несущая семя.
«Легионеры» бросили Тегана в одну из камер на первом этаже. Затем они поднялись вверх по лестнице, рывком открыли первую попавшуюся клетку и бесцеремонно погнали троих заключенных на первый этаж.
По одному они хватали несчастных, срывали с них одежду и пинком заталкивали в камеру к Тегана. Обнаженные люди в ужасе наблюдали, как с тем пришельцем, что хромал на раненую ногу, стало твориться нечто невероятное. Рот его открылся, нижняя челюсть отвисла, а из сияющей пасти показалась толстая коричневая кишка, прямо на глазах становясь все длиннее. Кишка чем-то напоминала небольшой слоновый хобот.
Четверых людей схватили и заставили согнуться. Легион-Форма по очереди проникла в них «семенным отростком», впрыснув в глубины их внутренностей дремлющие клетки Высшей Формы. Как только семя было высеяно, несчастных бросили на пол и захлопнули дверь в камеру, чтобы не мешать их перерождению в Высшую Форму.
Тегана уставился на сокамерников. В одной камере с ним находились два белобрысых парня, явно с Саскэтча, и один смуглокожий, по всей вероятности, лиганец.
– Кто они? – оторопело произнес один блондин. – Что они сделали с нами?
– Оттрахали нас, дурья твоя башка, – отозвался другой.
Тегана почувствовал внутри какую-то странную тяжесть. Боль, причиненная насилием, начинала стихать, но унижение осталось. Никогда, даже в худших из кошмаров, ему не представлялось более гнетущего чувства: казалось, будто для него потерян весь мир.
– Неужели они бросили нас здесь одних? – удивился лиганец.
– Сукины дети, был бы у меня пистолет! – отозвался один из блондинов.
Тегана ощутил, что его тело немеет, наливаясь тяжестью. Живот начал нестерпимо чесаться, причем зуд становился сильнее с каждой секундой.
– Что с нами происходит? – вырвалось у Тегана. Голос его дрожал от отчаяния. Остальные тоже принялись скрести животы. Все поднялись на ноги.
– Мне этого не вынести, – вопил лиганец, который ожесточенно терся животом о каменную кладку стены.
Зуд распространился на всю переднюю часть тела – от груди до паха.
– Что за дьявольские штучки! – простонал лиганец и непроизвольно сделал шаг к остальным. Они тоже шагнули ему навстречу. Зуд не прекратился, но заметно утих, когда они приблизились друг к другу.
– Оно хочет, чтобы мы прижались друг к другу!
– Кто это оно?
Они встали в центре камеры, плотно прижавшись зудящими животами и положив руки друг другу на плечи. Образовался плотный комок человеческой плоти. Зуд постепенно стихал, а вместо него приходило новое ощущение – под кожу проникало странное тепло, постепенно перерастая в обжигающее пламя. Их голоса слились в диком, пронзительном квартете. Руки людей переплелись, пальцы сцепились намертво, и ничто уже не могло разъединить их объятий.
Кожа на животах слой за слоем начала шелушиться, а сквозь нее пробились острые побеги соединительной хрящевой ткани. Из их кишечников образовалось центральное хрящевое кольцо – остов будущей Богоформы. Побеги сомкнулись и затвердели – мучительные объятия четверки несчастных стали еще тесней.
Из заднего прохода каждой жертвы выросли толстые розовые студенистые щупальца. Эти щупальца затем развернулись в полотнища и слились друг с другом. Не прошло и двадцати минут, как четверка несчастных оказалась в плотном чехле розовой кожи. Колеблющаяся плоть осела на пол камеры, постепенно меняя свои очертания. В конце концов она приобрела эллипсоидную форму, напоминающую омерзительное гигантское яйцо.
Легион-Форма следила за этим священнодействием, преисполнившись древнего трепета и обожания, миллионы лет назад заложенных в ее сознание. Одновременно она ощущала невыносимую боль утраты недавней независимости. Высшие Формы своими капризами могут испортить любое дело.
Оболочка «яйца» начала темнеть и затвердевать. Через несколько часов она треснет, чтобы дать жизнь реинкарнированной Богоформе.
Легион-Форма оглянулась по сторонам. Настало время церемонии «гхошт».
36
Полицейским и ополченцам, столпившимся у небоскреба «KYB», были хорошо слышны пушечные залпы и глухие отзвуки ударяющихся о стены тюрьмы снарядов.
Когда пальба стихла, начались бесчисленные радиопереговоры между полицейскими из небоскреба и теми, кто собрался у стен тюрьмы. Артиллерия сделает свое дело – в этом не сомневался никто. И вдруг из динамиков донеслось странное верещание и попискивание. Полицейские, бормоча под нос проклятия, сорвали наушники.
Когда непонятные звуки утихли, они снова попытались связаться с тюрьмой. Но и там никто не мог сказать, что означает это чириканье – скорее всего, помехи, еще один неприятный сюрприз, преподнесенный бураном. Однако метель уже шла на убыль. Снег перестал валить стеной, а ветер потерял ураганную силу. Окна небоскреба светились огнями, хотя большинство зданий в этой части города еще днем лишились электроснабжения и теперь возвышались на фоне серого неприветливого неба мрачными темными монолитами.
Вновь в наушниках послышалось странное жужжание и потрескивание, и снова связь с полицейскими силами, осаждавшими Центральную тюрьму Бельво, оказалась прерванной. Когда шумы прекратились, восстановить связь не удалось, по крайней мере с теми из коллег, кто стоял у стен тюрьмы.
Старший офицер, капитан Молин из дорожной полиции, заподозрил неладное. Он отправил на вездеходе двух своих людей вьыснить, что все-таки происходит в тюрьме. Вездеход заурчал водородными двигателями и, рванув с места, скрылся за углом. Полицейские снова возвратились к утомительному наблюдению за небоскребом. Чуть позже они связались с оцеплением терминала космопорта, но и у них связи с тюрьмой тоже не было. Беспокойство росло. Остальной город был поражен хаосом; центральную автостраду и дорогу к Квайданским фермам забили чудовищные пробки.
Наконец вернулся вездеход. Вылетев на полной скорости из-за угла, он врезался в полицейское заграждение. Люди пришли в замешательство. И тут двери вездехода распахнулись, и оттуда с пугающей, нечеловеческой прыткостью посыпались странные поджарые фигуры. Засверкали ослепительные вспышки, и выстрелы уложили на месте всех стоявших поблизости, за исключением капитана Молина, который успел юркнуть в здание небоскреба.
Три кошмарные твари бросились за ним. Штурмовики, охранявшие вестибюль первого этажа, в недоумении таращились на Молина, который пытался предупредить их об опасности. Одновременно началась перестрелка на лестницах. Пуанкаре, который вел наблюдение за лестничными клетками, кричал через дверь, что какой-то попавшийся в ловушку террорист ведет огонь с верхних этажей. Пуанкаре выскочил ему навстречу и принялся очередями стрелять по верхним этажам.
Молин, добежав до патруля, схватил за плечо капрала Гранкура и молча указал на входную дверь как раз в тот момент, когда в вестибюль ворвались воинственные твари. На несколько секунд поднялась оглушительная стрельба – палили из оружия всех видов и калибров. Одного из «легионеров» тяжелыми пулями перерезало почти пополам. Носитель испустил дух, но контролирующий модуль выкарабкался наружу из поврежденного тела и перескочил на плечи другому «легионеру».
С лестницы спустилась «Тилли». Полицейские попали в ловушку перекрестного огня. Здание небоскреба было очищено от вооруженных людей в считанные секунды. По радио снова разнеслись жужжание, чириканье и писки.
Эта новость ускорила развитие событий внутри тюрьмы. На втором этаже три «легионера» без предупреждения ворвались в камеру заключенных Линкея и Олофа. Твари жестикулировали, размахивая пистолетами, ставшими для них привычными.
Олоф был буквально загипнотизирован зрелищем невиданных оранжевых цветов, выросших из того места, где должны были находиться глаза. Он замешкался, и одна из тварей, прыжком подскочив к нему, сбила его с ног. Его вытащили из камеры за пятки. За дверью вторая тварь подхватила его под мышки и быстро поволокла на первый этаж, где запихнула в другую камеру. Там с Олофа и Линкея сорвали одежду, надели на руки наручники и повалили на пол лицом вверх.
«Прамод» и «Тилли» должны были вновь обрести друг друга. «Тилли» примчалась к тюрьме на вездеходе, чтобы соединиться с Легион-Формой в предстоящем священнодействии.
Легион-Форма, ковылявшая на костыле, так как одна нога отказывалась сгибаться, лично вышла навстречу «Тилли» с известием, что та получает повышение до Зам-Формы с полагающимся ей по рангу уровнем сознания.
Оба прародителя нового поколения расы направились в камеру, где для них уже подготовили свежих носителей. Пришло время древней церемонии.
В соседней камере созревало тело Богоформы. Раса быстро возрождалась из небытия. Слава богов Аксона-Нейрона с каждым часом будет распространяться вширь, пока не заполнит собой все межзвездное пространство! Империя возродится заново!
Тело «Прамода» передернулось и задрожало. Миллионы нервных окончаний были вырваны с корнем, главные нервные узлы один за одним выдернулись из ткани, круглые мышечные каналы сомкнулись, лишившись «начинки» из нейронов. Форма-носитель умирала.
Церемония «гхошт» прошла начальную стадию. Внезапно кожа «Прамода» покрылась рубцами и волдырями, как будто изнутри рвались наружу мощные узловатые корни. Кожа напряглась, как поверхность воздушного шара, расширяясь и натягиваясь, пока наконец не взорвалась с оглушительным хлопком, будто перекачанная жидкостью.
Легион-Форма покидала тело носителя точными, мастерскими движениями. Тело Прамода Бешвана съежилось и рухнуло на пол: кучка мертвой плоти – кости, внутренности, кожа – пустая, расчлененная оболочка. И в довершение поверх мертвой груди с глухим ударом упала голова. Упала с безукоризненной точностью – «гхошт» прошел так, как предписывали правила, а это было добрым предзнаменованием.
Связанным людям на полу показалось, будто из спины существа внезапно выросло небольшое сосновое деревце с розовыми и белыми ветвями. Оно сбросило с себя телесную оболочку, словно рубашку. Затем деревце начало медленно опадать, поникнув ветвями, и взорам людей предстал толстый блестящий червь ростом в четыре фута и толщиной в человеческую ногу.
Червь опустился на пол и, как улитка, заполз на тело Олофа. Тот закричал от омерзения – червь был тяжелым, теплым и скользким от слизи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Плечо тащившего его существа было покрыто чем-то вроде панциря, которому не страшна даже пуля. Тегана успел заметить, что другие твари перетаскивают полевые орудия, выстраивая их в ряд по бокам от застрявшего перед воротами грейдера. У них были совершенно иные пропорции, чем у людей. Скорее, они напоминали борзых, только на двух ногах, а глаза их походили на оранжевые хризантемы.
Но это были и не роботы; на некоторых из них проступали следы ранений. У одной из тварей была серьезно повреждена рука, из нее на пол коридора капала черная жидкость, смешиваясь с пылью.
Пришельцы! Неизвестная ранее жизненная форма! Тегана в этом больше не сомневался. Затем его швырнули на пол. Он разглядел еще одно существо, тоже раненое. Тегана бросилось в глаза, что у этой твари почти человеческое лицо, более округлый, человеческий череп, а под выростами-цветами размещен вполне человеческий нос.
Существо опиралось на импровизированный костыль, для чего явно приспособили ручку от швабры. Одну ногу оно волочило. Под подбородком виднелся блестящий мешок ярких розовых и зеленых полипов. В нос Тегана ударили странные запахи – воняло рыбой и экскрементами.
Тегана крепко прижали к полу, и двое других существ сорвали с него одежду. Ничуть не церемонясь, ее попросту раздирали по швам, затем расстегнули застежки ботинок и стащили их вместе с носками. В чем мать родила Тегана дрожал на шершавом каменном полу вестибюля. Его заставили подняться и потащили в глубь тюрьмы. Впереди вприскочку ковыляла Легион-Форма. Пришло время подчиниться генетическому зову. Наличие свежих боевых сил заставляло этот зов колоколом звучать в мозгу. Оставалось только следовать ему, ничто другое не могло заглушить его мучительного биения.
Настало время зачать Высшую Форму. Богоформа должна снова вернуться в этот мир! Ее возвращение неизбежно. Вскоре повсюду появятся Высшие Формы. Так было заведено испокон веку. Высшие Формы обладали преимущественным правом на существование. Но с их появлением отточенной стройности боевого порядка придет конец, независимость Легион-Формы будет утрачена, а миром будут вертеть сумасбродные капризы Высших Форм.
Но, увы, зов был слишком силен, чтобы пренебречь им. В груди «Прамода» уже набухла и медленно поднималась через горло ко рту «рука», несущая семя.
«Легионеры» бросили Тегана в одну из камер на первом этаже. Затем они поднялись вверх по лестнице, рывком открыли первую попавшуюся клетку и бесцеремонно погнали троих заключенных на первый этаж.
По одному они хватали несчастных, срывали с них одежду и пинком заталкивали в камеру к Тегана. Обнаженные люди в ужасе наблюдали, как с тем пришельцем, что хромал на раненую ногу, стало твориться нечто невероятное. Рот его открылся, нижняя челюсть отвисла, а из сияющей пасти показалась толстая коричневая кишка, прямо на глазах становясь все длиннее. Кишка чем-то напоминала небольшой слоновый хобот.
Четверых людей схватили и заставили согнуться. Легион-Форма по очереди проникла в них «семенным отростком», впрыснув в глубины их внутренностей дремлющие клетки Высшей Формы. Как только семя было высеяно, несчастных бросили на пол и захлопнули дверь в камеру, чтобы не мешать их перерождению в Высшую Форму.
Тегана уставился на сокамерников. В одной камере с ним находились два белобрысых парня, явно с Саскэтча, и один смуглокожий, по всей вероятности, лиганец.
– Кто они? – оторопело произнес один блондин. – Что они сделали с нами?
– Оттрахали нас, дурья твоя башка, – отозвался другой.
Тегана почувствовал внутри какую-то странную тяжесть. Боль, причиненная насилием, начинала стихать, но унижение осталось. Никогда, даже в худших из кошмаров, ему не представлялось более гнетущего чувства: казалось, будто для него потерян весь мир.
– Неужели они бросили нас здесь одних? – удивился лиганец.
– Сукины дети, был бы у меня пистолет! – отозвался один из блондинов.
Тегана ощутил, что его тело немеет, наливаясь тяжестью. Живот начал нестерпимо чесаться, причем зуд становился сильнее с каждой секундой.
– Что с нами происходит? – вырвалось у Тегана. Голос его дрожал от отчаяния. Остальные тоже принялись скрести животы. Все поднялись на ноги.
– Мне этого не вынести, – вопил лиганец, который ожесточенно терся животом о каменную кладку стены.
Зуд распространился на всю переднюю часть тела – от груди до паха.
– Что за дьявольские штучки! – простонал лиганец и непроизвольно сделал шаг к остальным. Они тоже шагнули ему навстречу. Зуд не прекратился, но заметно утих, когда они приблизились друг к другу.
– Оно хочет, чтобы мы прижались друг к другу!
– Кто это оно?
Они встали в центре камеры, плотно прижавшись зудящими животами и положив руки друг другу на плечи. Образовался плотный комок человеческой плоти. Зуд постепенно стихал, а вместо него приходило новое ощущение – под кожу проникало странное тепло, постепенно перерастая в обжигающее пламя. Их голоса слились в диком, пронзительном квартете. Руки людей переплелись, пальцы сцепились намертво, и ничто уже не могло разъединить их объятий.
Кожа на животах слой за слоем начала шелушиться, а сквозь нее пробились острые побеги соединительной хрящевой ткани. Из их кишечников образовалось центральное хрящевое кольцо – остов будущей Богоформы. Побеги сомкнулись и затвердели – мучительные объятия четверки несчастных стали еще тесней.
Из заднего прохода каждой жертвы выросли толстые розовые студенистые щупальца. Эти щупальца затем развернулись в полотнища и слились друг с другом. Не прошло и двадцати минут, как четверка несчастных оказалась в плотном чехле розовой кожи. Колеблющаяся плоть осела на пол камеры, постепенно меняя свои очертания. В конце концов она приобрела эллипсоидную форму, напоминающую омерзительное гигантское яйцо.
Легион-Форма следила за этим священнодействием, преисполнившись древнего трепета и обожания, миллионы лет назад заложенных в ее сознание. Одновременно она ощущала невыносимую боль утраты недавней независимости. Высшие Формы своими капризами могут испортить любое дело.
Оболочка «яйца» начала темнеть и затвердевать. Через несколько часов она треснет, чтобы дать жизнь реинкарнированной Богоформе.
Легион-Форма оглянулась по сторонам. Настало время церемонии «гхошт».
36
Полицейским и ополченцам, столпившимся у небоскреба «KYB», были хорошо слышны пушечные залпы и глухие отзвуки ударяющихся о стены тюрьмы снарядов.
Когда пальба стихла, начались бесчисленные радиопереговоры между полицейскими из небоскреба и теми, кто собрался у стен тюрьмы. Артиллерия сделает свое дело – в этом не сомневался никто. И вдруг из динамиков донеслось странное верещание и попискивание. Полицейские, бормоча под нос проклятия, сорвали наушники.
Когда непонятные звуки утихли, они снова попытались связаться с тюрьмой. Но и там никто не мог сказать, что означает это чириканье – скорее всего, помехи, еще один неприятный сюрприз, преподнесенный бураном. Однако метель уже шла на убыль. Снег перестал валить стеной, а ветер потерял ураганную силу. Окна небоскреба светились огнями, хотя большинство зданий в этой части города еще днем лишились электроснабжения и теперь возвышались на фоне серого неприветливого неба мрачными темными монолитами.
Вновь в наушниках послышалось странное жужжание и потрескивание, и снова связь с полицейскими силами, осаждавшими Центральную тюрьму Бельво, оказалась прерванной. Когда шумы прекратились, восстановить связь не удалось, по крайней мере с теми из коллег, кто стоял у стен тюрьмы.
Старший офицер, капитан Молин из дорожной полиции, заподозрил неладное. Он отправил на вездеходе двух своих людей вьыснить, что все-таки происходит в тюрьме. Вездеход заурчал водородными двигателями и, рванув с места, скрылся за углом. Полицейские снова возвратились к утомительному наблюдению за небоскребом. Чуть позже они связались с оцеплением терминала космопорта, но и у них связи с тюрьмой тоже не было. Беспокойство росло. Остальной город был поражен хаосом; центральную автостраду и дорогу к Квайданским фермам забили чудовищные пробки.
Наконец вернулся вездеход. Вылетев на полной скорости из-за угла, он врезался в полицейское заграждение. Люди пришли в замешательство. И тут двери вездехода распахнулись, и оттуда с пугающей, нечеловеческой прыткостью посыпались странные поджарые фигуры. Засверкали ослепительные вспышки, и выстрелы уложили на месте всех стоявших поблизости, за исключением капитана Молина, который успел юркнуть в здание небоскреба.
Три кошмарные твари бросились за ним. Штурмовики, охранявшие вестибюль первого этажа, в недоумении таращились на Молина, который пытался предупредить их об опасности. Одновременно началась перестрелка на лестницах. Пуанкаре, который вел наблюдение за лестничными клетками, кричал через дверь, что какой-то попавшийся в ловушку террорист ведет огонь с верхних этажей. Пуанкаре выскочил ему навстречу и принялся очередями стрелять по верхним этажам.
Молин, добежав до патруля, схватил за плечо капрала Гранкура и молча указал на входную дверь как раз в тот момент, когда в вестибюль ворвались воинственные твари. На несколько секунд поднялась оглушительная стрельба – палили из оружия всех видов и калибров. Одного из «легионеров» тяжелыми пулями перерезало почти пополам. Носитель испустил дух, но контролирующий модуль выкарабкался наружу из поврежденного тела и перескочил на плечи другому «легионеру».
С лестницы спустилась «Тилли». Полицейские попали в ловушку перекрестного огня. Здание небоскреба было очищено от вооруженных людей в считанные секунды. По радио снова разнеслись жужжание, чириканье и писки.
Эта новость ускорила развитие событий внутри тюрьмы. На втором этаже три «легионера» без предупреждения ворвались в камеру заключенных Линкея и Олофа. Твари жестикулировали, размахивая пистолетами, ставшими для них привычными.
Олоф был буквально загипнотизирован зрелищем невиданных оранжевых цветов, выросших из того места, где должны были находиться глаза. Он замешкался, и одна из тварей, прыжком подскочив к нему, сбила его с ног. Его вытащили из камеры за пятки. За дверью вторая тварь подхватила его под мышки и быстро поволокла на первый этаж, где запихнула в другую камеру. Там с Олофа и Линкея сорвали одежду, надели на руки наручники и повалили на пол лицом вверх.
«Прамод» и «Тилли» должны были вновь обрести друг друга. «Тилли» примчалась к тюрьме на вездеходе, чтобы соединиться с Легион-Формой в предстоящем священнодействии.
Легион-Форма, ковылявшая на костыле, так как одна нога отказывалась сгибаться, лично вышла навстречу «Тилли» с известием, что та получает повышение до Зам-Формы с полагающимся ей по рангу уровнем сознания.
Оба прародителя нового поколения расы направились в камеру, где для них уже подготовили свежих носителей. Пришло время древней церемонии.
В соседней камере созревало тело Богоформы. Раса быстро возрождалась из небытия. Слава богов Аксона-Нейрона с каждым часом будет распространяться вширь, пока не заполнит собой все межзвездное пространство! Империя возродится заново!
Тело «Прамода» передернулось и задрожало. Миллионы нервных окончаний были вырваны с корнем, главные нервные узлы один за одним выдернулись из ткани, круглые мышечные каналы сомкнулись, лишившись «начинки» из нейронов. Форма-носитель умирала.
Церемония «гхошт» прошла начальную стадию. Внезапно кожа «Прамода» покрылась рубцами и волдырями, как будто изнутри рвались наружу мощные узловатые корни. Кожа напряглась, как поверхность воздушного шара, расширяясь и натягиваясь, пока наконец не взорвалась с оглушительным хлопком, будто перекачанная жидкостью.
Легион-Форма покидала тело носителя точными, мастерскими движениями. Тело Прамода Бешвана съежилось и рухнуло на пол: кучка мертвой плоти – кости, внутренности, кожа – пустая, расчлененная оболочка. И в довершение поверх мертвой груди с глухим ударом упала голова. Упала с безукоризненной точностью – «гхошт» прошел так, как предписывали правила, а это было добрым предзнаменованием.
Связанным людям на полу показалось, будто из спины существа внезапно выросло небольшое сосновое деревце с розовыми и белыми ветвями. Оно сбросило с себя телесную оболочку, словно рубашку. Затем деревце начало медленно опадать, поникнув ветвями, и взорам людей предстал толстый блестящий червь ростом в четыре фута и толщиной в человеческую ногу.
Червь опустился на пол и, как улитка, заполз на тело Олофа. Тот закричал от омерзения – червь был тяжелым, теплым и скользким от слизи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50