С глубоким вздохом он подошел к консоли и позволил ей себя обнять. Пластик и металл холодно коснулись обнаженной кожи. В бедре дернуло. Имплантат замерцал, указывая на приливы энергии, которая то и дело вторгалась в него, то на миг, то как бы прощупывая. Менее чем через пять минут, судя по указаниям имплантата, процесс был завершен, и держатели поднялись. Кожу в нескольких местах покалывало, и Тристин подумал, а не появится ли там позднее несколько мелких синячков. Но это не страшно. Никакого сравнения с ушибом, который он заработал, свалившись с аварийной лестницы на станции. Он быстро оделся, отодвинул занавес, прошел по коридору и обогнул угол. На новой площадке для ожидания находилось четыре стула. Три занимали майор и два лейтенанта. Одним из лейтенантов оказалась женщина со светло-песчаными волосами, не настолько светлыми, как у Тристина или его сестры, но это первая блондинка, которую он увидел среди сослуживцев. Она подняла взгляд и улыбнулась. Он ответил улыбкой.
В этот миг офицер Службы, которого Тристин прежде не встречал, также лейтенант, покинул кабинет, качая головой.
– Следующий – лейтенант Берри, – крепко сбитый доктор в зеленом стоял в открытых дверях.
Блондинка встала и последовала за доктором. Тристин устроился поудобней и закрыл глаза, осознав, насколько он устал.
– Следующий – лейтенант Десолл, – в дверях снова стоял крепко сбитый доктор в зеленом. Тристин попытался не покачнуться и поднялся настолько ровно, насколько удалось.
– Не усердствуйте. Кстати, я доктор Ихара. Ни у кого из вас, с Периметра, нет возможности как следует отдохнуть.
Тристин проследовал за ним в большой кабинет, где ореол западных пустошей заполнял пространство стены справа. Комбинированный стол-консоль был пуст, как и медицинская кушетка позади него.
Глаза Тристина скользнули мимо панорамы быстро движущихся туч к незнакомцу в кабинете. Тот имел не вполне человеческий облик, а одет в нечто наподобие переливчато-серой рабочей спецовки. Серо-стальные волосы и квадратное лицо фархкана казались самым человечьими чертами. Тристин попытался не смотреть на красные глаза и широкую с одной ноздрей дыхалку, хлюпавшую при каждом вдохе-выдохе. Зубы-кристаллы не производили впечатления клыков, даже казались тупыми.
Ихара закрыл за Тристином дверь.
– Это Руле Гере, лейтенант Десолл. Грубо говоря, мой аналог в… Фархканской гегемонии.
Тристин кивнул. Термин «гегемония» точнее прочих выражал суть дела, хотя сами фархканы, кажется, использовали замысловатое выражение, вроде: ультравысоко-технолого-самоуправ-косенсусно-базированная анархо-демократия, основанная на внимании к окружающей среде и супертехнологии. Нечто такое, на что ЭкоТех Коалиция могла только облизываться издалека.
– Приятно познакомиться, сэр, – Тристин отдал легкий поклон, чувствуя, что требуется как-то выразить свое почтение.
– Знакомство с вами для меня интересно, лейтенант, – голос Гере проплыл через мысли Десолла, как будто развернувшись на его ментоэкране, но полнее и быстрее.
– А? Мм?..
– Я.. Мы… обладаем способностью вести ментальные переговоры, но лишь на коротких расстояниях, через ваши военные имплантаты. Это облегчает общение. Или создает его возможность.
– Доктор Гере здесь, чтобы беседовать с теми, кто вызвался участвовать в фархканском проекте. Сомневаюсь, что вы много помните о проекте, разве что небольшой ежегодный бонус не позволяет совсем уж забыть.
Тристин помнил, но не так много, как ему хотелось бы. Предполагалось, что в обмен на передачу некоторых базовых технологий, фархканы наблюдают за небольшим подбором офицеров Службы в течение десяти лет или дольше, проводя периодические медосмотры, собеседования и какого-то рода психологические тесты. То был второй медосмотр Тристина по проекту, но после первого собеседование не состоялось.
– Я припоминаю основные черты, хотя каких-нибудь подробностей насчет собеседований мне не вспоминается. – Он медленно вдохнул, вобрав незнакомый запах: неведомый цветок, мускус и… чистота.
– Вы будете проходить собеседование при каждом последующем осмотре, если только по какой-либо причине фархканы не сочтут вас неподходящим, – Ихара скорчил гримасу. – Мы надеемся, этого не случится. Пожалуйста, присядьте.
Тристин занял единственное сиденье перед консолью против фархкана. Руле Гере повернул красные глаза к Ихаре.
– Другой аспект собеседования таков, что оно конфиденциально, – добавил Ихара. Тристин едва не фыркнул. Как может быть конфиденциальна беседа, если присутствует доктор Службы?
Ихара подошел ко второй двери и отворил ее.
– Поверьте мне. Это конфиденциально. Сами увидите. – Он вышел из кабинета и затворил за собой дверь.
– У нас свои способы, – беззвучно произнес голос Гере. – Можете говорить вслух или использовать ваш имплантат. Это неважно.
Тристин любопытства ради попытался найти доступ к какой-либо сети, которая могла быть задействована, но наткнулся на пустоту. Он поднял брови.
– Разве они не попытаются взломать блокировку?
– Конечно. Пытались в течение нескольких лет. Это одна из причин, по которой они пошли на сделку.
– Передовая технология?
– Им по вкусу возможность украсть технологию. Как и всем людям.
– Значит, мы воры? – Когда эти слова вылетели, Тристин не мог поверить, что произнес их.
– Вам не нравится принадлежать к разряду воров?
– Не очень приятная для меня мысль, – Тристин поерзал на стуле.
– Вы находите мысль о воровстве отталкивающей?
Тристин помедлил.
– Мне не нравится, когда обо мне думают, как о воре.
– А как насчет украденной жизни?
Десолл опять помедлил. Это чужак, настоящий чужак, или просто некое хитрое изобретение для проверки помыслов? Но с чего бы Службе так далеко заходить? А отличил бы он настоящего фархкана от мнимого?
– У вас есть звуковая речь? На что она похожа?
– Да. – Последовал всплеск шума, в котором звуки обвивали один другой почти поэтично. Тристин испытал смутную тоску, и когда Гере умолк, спросил:
– Это поэзия?
– Некоего рода. Это введение в то, что вы назвали бы моим кредо. Но я мог и солгать. Я мог вас провести.
– Могли бы, – признал Тристин. – Вы ведете себя слишком по-человечески.
– Слишком по-человечески или слишком разумно?
Тристину захотелось тряхнуть головой.
– Вы так и не ответили на мой вопрос об украденной жизни.
Красные глаза устремились прямо на него. Тристин почувствовал, что чужак глядит за пределы его я. И что он чужак. Как отвечать на его вопрос? Он облизал губы.
– Война предполагает лишение жизни. А что нам остается? Позволить ревякам убивать нас и забирать все наше имущество себе во имя их Пророка?
– Значит, вы признаете, что вы вор?
– Вы передергиваете.
– Да? – В имплантате это «да» прозвучало почти как скрежет. – Да?
– Если я вор, то вы тоже.
– Я вор. Я это признаю. А вы? – спросил Гере.
Тристин ничего не хотел признавать, даже философски. Особенно потому, что не был уверен, будто Служба не узнает об этом разговоре с фархканом.
Он помедлил.
– Вы вор? – снова спросил Гере.
– Поскольку любой разумный вид может что-то забирать у Других живых существ, чтобы выжить, пусть даже это ограничивается пищей, – попытался тянуть время Тристин, – я сказал бы, что разумная жизнь предполагает воровство в общем смысле.
– И любое выживание принимает форму воровства?
Тристан пожал плечами.
– На мой взгляд, понятие воровства подразумевает обладание. Там, где нет собственности, брать – не значит воровать.
– Но что такое обладание? Можно ли о любой форме жизни сказать, что она чем-то обладает?
– Временно, как я полагаю, – Тристину стало жарко, еще немного, и он вспотеет. – Пока жива.
– Это осторожный ответ. И правдивый. И все-таки вы признаете, что вы едите. Тогда почему вы отказываетесь признать, что вы вор? – Гере переместился на сиденье, но так ловко, что не произвел ни скрипа, ни шелеста.
Тристин помолчал несколько мгновений, внезапно ощутив незначительное подергивание в бедре и пот, выступивший на лбу. Абсурдная реакция организма в ходе этического спора с чужаком. Если Гере действительно фархкан. Молчание тянулось все дольше, и Тристин расслышал слабое шипение вентиляторов.
– Вы признали, что разумная жизнь должна что-то забирать у другой жизни, чтобы уцелеть. Вы знаете, что это правда. Я признал, что я вор. Вы нет. Почему?
– Само это слово неприятно, – Тристин почувствовал, что еле вытягивает из себя эти слова.
– Почему?
– Не знаю.
Гере встал и нажал клавишу на консоли.
– Вам нужно об этом подумать, лейтенант Десолл. Спасибо, что уделили нам время. – Его двойной рот открылся. Тристин постарался не глядеть на длинные и острые зубы-кристаллы. Дзинь!В тишине дверь открылась со звуком, похожим на раскат грома. Вошел доктор Службы. Тристин повернулся к нему.
– Я использую несколько мгновений для отдыха, – объявил Гере тем же беззвучным голосом, направившись к задней двери. Он двигался бесшумно и тщательно закрыл ее за собой. Он, если предположить, что Гере мужского пола или некоей подобной категории у фархкан. Ихара поглядел на Тристина.
– Долго. Для него.
Тристин пожал плечами, раздумывая, а не провалил ли он какой-нибудь тест.
– Вам угодно прокомментировать собеседование? – спросил Ихара.
– Не особенно.
– Никто не соглашается. Никто, – врач Службы вздохнул. – Хорошо, а как вам сам Гере?
– Он кажется достаточно подлинным, – Тристин задрожал. – И чуждым.
– И то и другое правда, – сухо заметил Ихара.
– Зачем им нужны собеседования? – спросил Тристин.
– Это игра. – Ихара бросил взгляд через полуоткрытую дверь на пустой участок для ожидания. – Техники на следующем уровне пытаются взломать барьеры, а он пытается получить от вас то, что ему нужно.
– Он просто задавал общие вопросы, – осторожно произнес Тристин. – И ничего военного.
– Мы это уже поняли, – Ихара поджал губы. – Им что-то нужно. У них есть какой-то свой план, но, кажется, никто не догадывается, какой.
– Никто?
Ихара понизил голос.
– Старшие медики допросили одного из первых, проходивших собеседование, с применением наркотика. В считанные дни мы получили сообщение, предупреждающее, что всякая торговля и передача информации прекратятся, если такое случится еще раз. – Он рассмеялся. – Так что никто не может заставить вас что-то сказать.
Тристин не до конца поверил Ихаре, но кивнул.
– Кстати, вы физически в хорошей форме, – добавил доктор – Верхние десять процентов. Вы регулярно тренируетесь, не так ли?
– Порядочно.
– Это заметно. Но имеется незначительное раздражение в носу. Вероятно, у вас на станции много местной атмосферы.
– Это все? – спросил Тристин, поглядев на закрытую дверь.
– Все. Но если когда-либо пожелаете об этом поговорить… или дать нам знать…
– Я знаю, где вас искать.
Покидая медцентр, Тристин ломал голову, чем, собственно, настолько ценным снабжают Коалицию фархканы, что начальство дозволяет конфиденциальные собеседования с перспективными молодыми офицерами. Это должно быть нечто весьма ценное. Никто, даже чуждый разум, не уступают технологию даром. Гере, как и любой другой, чего-то хочет. Но чего? Разумеется, выяснениенравственных ценностей молодого офицера Службы – это почти ничего не стоящая информация, и уж никак не сравнимая с ценой за какую-нибудь технологию, получаемую Коалицией. Или здесь кроется некая хитрая загадка? Тристан подумал об Ихаре. Доктор не лгал. Так чего же хотят фархканы? Какого-то рода информации о подборе офицеров? Или они хотят что-то выведать? Что? И почему? Тристан глубоко вздохнул и пошел прочь из медцентра.
Глава 10
С резной деревянной скамьи Тристин оглядывал пять метров травы, отделявшие его от кустов и деревьев. Небольшой алый клен поднимался из плюща. Десолл не признал небольшую бурую птичку с отливающей красным головой, но наблюдал, как она накреняет голову, затем срывается с ветки и летит к южному углу сада под куполом. Дерево он тоже не признал.
Считалось, что сад в сотню квадратных метров содержал только флору и фауну, которые подошли бы к экологии Мары, когда завершится планетоформирование. И что цель насаждения сада – проверка баланса в малом масштабе. В действительности же сад напоминал: вот чем занимаются экологи, вот какое будущее защищают техники и офицеры Службы, вот какой может стать Мара. И Эко-Техи нуждались в таком напоминании.
Зеленая ящерка ползла вверх по стволу гибрида, похожего на юкку с бледно-желтыми цветами и остроконечными листьями. Язычок ящерки мелькнул в воздухе, но Тристин не увидел никакой добычи, которую это создание могло бы поймать. Он передвинулся на скамье, блаженствуя от запахов растительности, отдыхая от бесконечного духа пластика, озона и машинного масла и радуясь молчанию имплантата. Сеть не действовала ни на какой частоте внутри садового купола. Все, на что годился здесь его имплантат, это регуляция его физического состояния.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
В этот миг офицер Службы, которого Тристин прежде не встречал, также лейтенант, покинул кабинет, качая головой.
– Следующий – лейтенант Берри, – крепко сбитый доктор в зеленом стоял в открытых дверях.
Блондинка встала и последовала за доктором. Тристин устроился поудобней и закрыл глаза, осознав, насколько он устал.
– Следующий – лейтенант Десолл, – в дверях снова стоял крепко сбитый доктор в зеленом. Тристин попытался не покачнуться и поднялся настолько ровно, насколько удалось.
– Не усердствуйте. Кстати, я доктор Ихара. Ни у кого из вас, с Периметра, нет возможности как следует отдохнуть.
Тристин проследовал за ним в большой кабинет, где ореол западных пустошей заполнял пространство стены справа. Комбинированный стол-консоль был пуст, как и медицинская кушетка позади него.
Глаза Тристина скользнули мимо панорамы быстро движущихся туч к незнакомцу в кабинете. Тот имел не вполне человеческий облик, а одет в нечто наподобие переливчато-серой рабочей спецовки. Серо-стальные волосы и квадратное лицо фархкана казались самым человечьими чертами. Тристин попытался не смотреть на красные глаза и широкую с одной ноздрей дыхалку, хлюпавшую при каждом вдохе-выдохе. Зубы-кристаллы не производили впечатления клыков, даже казались тупыми.
Ихара закрыл за Тристином дверь.
– Это Руле Гере, лейтенант Десолл. Грубо говоря, мой аналог в… Фархканской гегемонии.
Тристин кивнул. Термин «гегемония» точнее прочих выражал суть дела, хотя сами фархканы, кажется, использовали замысловатое выражение, вроде: ультравысоко-технолого-самоуправ-косенсусно-базированная анархо-демократия, основанная на внимании к окружающей среде и супертехнологии. Нечто такое, на что ЭкоТех Коалиция могла только облизываться издалека.
– Приятно познакомиться, сэр, – Тристин отдал легкий поклон, чувствуя, что требуется как-то выразить свое почтение.
– Знакомство с вами для меня интересно, лейтенант, – голос Гере проплыл через мысли Десолла, как будто развернувшись на его ментоэкране, но полнее и быстрее.
– А? Мм?..
– Я.. Мы… обладаем способностью вести ментальные переговоры, но лишь на коротких расстояниях, через ваши военные имплантаты. Это облегчает общение. Или создает его возможность.
– Доктор Гере здесь, чтобы беседовать с теми, кто вызвался участвовать в фархканском проекте. Сомневаюсь, что вы много помните о проекте, разве что небольшой ежегодный бонус не позволяет совсем уж забыть.
Тристин помнил, но не так много, как ему хотелось бы. Предполагалось, что в обмен на передачу некоторых базовых технологий, фархканы наблюдают за небольшим подбором офицеров Службы в течение десяти лет или дольше, проводя периодические медосмотры, собеседования и какого-то рода психологические тесты. То был второй медосмотр Тристина по проекту, но после первого собеседование не состоялось.
– Я припоминаю основные черты, хотя каких-нибудь подробностей насчет собеседований мне не вспоминается. – Он медленно вдохнул, вобрав незнакомый запах: неведомый цветок, мускус и… чистота.
– Вы будете проходить собеседование при каждом последующем осмотре, если только по какой-либо причине фархканы не сочтут вас неподходящим, – Ихара скорчил гримасу. – Мы надеемся, этого не случится. Пожалуйста, присядьте.
Тристин занял единственное сиденье перед консолью против фархкана. Руле Гере повернул красные глаза к Ихаре.
– Другой аспект собеседования таков, что оно конфиденциально, – добавил Ихара. Тристин едва не фыркнул. Как может быть конфиденциальна беседа, если присутствует доктор Службы?
Ихара подошел ко второй двери и отворил ее.
– Поверьте мне. Это конфиденциально. Сами увидите. – Он вышел из кабинета и затворил за собой дверь.
– У нас свои способы, – беззвучно произнес голос Гере. – Можете говорить вслух или использовать ваш имплантат. Это неважно.
Тристин любопытства ради попытался найти доступ к какой-либо сети, которая могла быть задействована, но наткнулся на пустоту. Он поднял брови.
– Разве они не попытаются взломать блокировку?
– Конечно. Пытались в течение нескольких лет. Это одна из причин, по которой они пошли на сделку.
– Передовая технология?
– Им по вкусу возможность украсть технологию. Как и всем людям.
– Значит, мы воры? – Когда эти слова вылетели, Тристин не мог поверить, что произнес их.
– Вам не нравится принадлежать к разряду воров?
– Не очень приятная для меня мысль, – Тристин поерзал на стуле.
– Вы находите мысль о воровстве отталкивающей?
Тристин помедлил.
– Мне не нравится, когда обо мне думают, как о воре.
– А как насчет украденной жизни?
Десолл опять помедлил. Это чужак, настоящий чужак, или просто некое хитрое изобретение для проверки помыслов? Но с чего бы Службе так далеко заходить? А отличил бы он настоящего фархкана от мнимого?
– У вас есть звуковая речь? На что она похожа?
– Да. – Последовал всплеск шума, в котором звуки обвивали один другой почти поэтично. Тристин испытал смутную тоску, и когда Гере умолк, спросил:
– Это поэзия?
– Некоего рода. Это введение в то, что вы назвали бы моим кредо. Но я мог и солгать. Я мог вас провести.
– Могли бы, – признал Тристин. – Вы ведете себя слишком по-человечески.
– Слишком по-человечески или слишком разумно?
Тристину захотелось тряхнуть головой.
– Вы так и не ответили на мой вопрос об украденной жизни.
Красные глаза устремились прямо на него. Тристин почувствовал, что чужак глядит за пределы его я. И что он чужак. Как отвечать на его вопрос? Он облизал губы.
– Война предполагает лишение жизни. А что нам остается? Позволить ревякам убивать нас и забирать все наше имущество себе во имя их Пророка?
– Значит, вы признаете, что вы вор?
– Вы передергиваете.
– Да? – В имплантате это «да» прозвучало почти как скрежет. – Да?
– Если я вор, то вы тоже.
– Я вор. Я это признаю. А вы? – спросил Гере.
Тристин ничего не хотел признавать, даже философски. Особенно потому, что не был уверен, будто Служба не узнает об этом разговоре с фархканом.
Он помедлил.
– Вы вор? – снова спросил Гере.
– Поскольку любой разумный вид может что-то забирать у Других живых существ, чтобы выжить, пусть даже это ограничивается пищей, – попытался тянуть время Тристин, – я сказал бы, что разумная жизнь предполагает воровство в общем смысле.
– И любое выживание принимает форму воровства?
Тристан пожал плечами.
– На мой взгляд, понятие воровства подразумевает обладание. Там, где нет собственности, брать – не значит воровать.
– Но что такое обладание? Можно ли о любой форме жизни сказать, что она чем-то обладает?
– Временно, как я полагаю, – Тристину стало жарко, еще немного, и он вспотеет. – Пока жива.
– Это осторожный ответ. И правдивый. И все-таки вы признаете, что вы едите. Тогда почему вы отказываетесь признать, что вы вор? – Гере переместился на сиденье, но так ловко, что не произвел ни скрипа, ни шелеста.
Тристин помолчал несколько мгновений, внезапно ощутив незначительное подергивание в бедре и пот, выступивший на лбу. Абсурдная реакция организма в ходе этического спора с чужаком. Если Гере действительно фархкан. Молчание тянулось все дольше, и Тристин расслышал слабое шипение вентиляторов.
– Вы признали, что разумная жизнь должна что-то забирать у другой жизни, чтобы уцелеть. Вы знаете, что это правда. Я признал, что я вор. Вы нет. Почему?
– Само это слово неприятно, – Тристин почувствовал, что еле вытягивает из себя эти слова.
– Почему?
– Не знаю.
Гере встал и нажал клавишу на консоли.
– Вам нужно об этом подумать, лейтенант Десолл. Спасибо, что уделили нам время. – Его двойной рот открылся. Тристин постарался не глядеть на длинные и острые зубы-кристаллы. Дзинь!В тишине дверь открылась со звуком, похожим на раскат грома. Вошел доктор Службы. Тристин повернулся к нему.
– Я использую несколько мгновений для отдыха, – объявил Гере тем же беззвучным голосом, направившись к задней двери. Он двигался бесшумно и тщательно закрыл ее за собой. Он, если предположить, что Гере мужского пола или некоей подобной категории у фархкан. Ихара поглядел на Тристина.
– Долго. Для него.
Тристин пожал плечами, раздумывая, а не провалил ли он какой-нибудь тест.
– Вам угодно прокомментировать собеседование? – спросил Ихара.
– Не особенно.
– Никто не соглашается. Никто, – врач Службы вздохнул. – Хорошо, а как вам сам Гере?
– Он кажется достаточно подлинным, – Тристин задрожал. – И чуждым.
– И то и другое правда, – сухо заметил Ихара.
– Зачем им нужны собеседования? – спросил Тристин.
– Это игра. – Ихара бросил взгляд через полуоткрытую дверь на пустой участок для ожидания. – Техники на следующем уровне пытаются взломать барьеры, а он пытается получить от вас то, что ему нужно.
– Он просто задавал общие вопросы, – осторожно произнес Тристин. – И ничего военного.
– Мы это уже поняли, – Ихара поджал губы. – Им что-то нужно. У них есть какой-то свой план, но, кажется, никто не догадывается, какой.
– Никто?
Ихара понизил голос.
– Старшие медики допросили одного из первых, проходивших собеседование, с применением наркотика. В считанные дни мы получили сообщение, предупреждающее, что всякая торговля и передача информации прекратятся, если такое случится еще раз. – Он рассмеялся. – Так что никто не может заставить вас что-то сказать.
Тристин не до конца поверил Ихаре, но кивнул.
– Кстати, вы физически в хорошей форме, – добавил доктор – Верхние десять процентов. Вы регулярно тренируетесь, не так ли?
– Порядочно.
– Это заметно. Но имеется незначительное раздражение в носу. Вероятно, у вас на станции много местной атмосферы.
– Это все? – спросил Тристин, поглядев на закрытую дверь.
– Все. Но если когда-либо пожелаете об этом поговорить… или дать нам знать…
– Я знаю, где вас искать.
Покидая медцентр, Тристин ломал голову, чем, собственно, настолько ценным снабжают Коалицию фархканы, что начальство дозволяет конфиденциальные собеседования с перспективными молодыми офицерами. Это должно быть нечто весьма ценное. Никто, даже чуждый разум, не уступают технологию даром. Гере, как и любой другой, чего-то хочет. Но чего? Разумеется, выяснениенравственных ценностей молодого офицера Службы – это почти ничего не стоящая информация, и уж никак не сравнимая с ценой за какую-нибудь технологию, получаемую Коалицией. Или здесь кроется некая хитрая загадка? Тристан подумал об Ихаре. Доктор не лгал. Так чего же хотят фархканы? Какого-то рода информации о подборе офицеров? Или они хотят что-то выведать? Что? И почему? Тристан глубоко вздохнул и пошел прочь из медцентра.
Глава 10
С резной деревянной скамьи Тристин оглядывал пять метров травы, отделявшие его от кустов и деревьев. Небольшой алый клен поднимался из плюща. Десолл не признал небольшую бурую птичку с отливающей красным головой, но наблюдал, как она накреняет голову, затем срывается с ветки и летит к южному углу сада под куполом. Дерево он тоже не признал.
Считалось, что сад в сотню квадратных метров содержал только флору и фауну, которые подошли бы к экологии Мары, когда завершится планетоформирование. И что цель насаждения сада – проверка баланса в малом масштабе. В действительности же сад напоминал: вот чем занимаются экологи, вот какое будущее защищают техники и офицеры Службы, вот какой может стать Мара. И Эко-Техи нуждались в таком напоминании.
Зеленая ящерка ползла вверх по стволу гибрида, похожего на юкку с бледно-желтыми цветами и остроконечными листьями. Язычок ящерки мелькнул в воздухе, но Тристин не увидел никакой добычи, которую это создание могло бы поймать. Он передвинулся на скамье, блаженствуя от запахов растительности, отдыхая от бесконечного духа пластика, озона и машинного масла и радуясь молчанию имплантата. Сеть не действовала ни на какой частоте внутри садового купола. Все, на что годился здесь его имплантат, это регуляция его физического состояния.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45