Кому должны по праву принадлежать трон и корона - Рэндому или Оберону? Как перераспределить доходы с королевской собственности?
«Пусть сами мучаются в поисках выхода!» - решил герцог и прислушался к беседе. Оберон как раз вспоминал о том, как восстанавливал Узор.
- Технически это совсем нетрудно, - говорил призрак. - Если, конечно, ты прошел разумом через Исходный Узор внутри Камня Правосудия. Самоцвет полностью подчиняет тебя и ведет по маршруту. От тебя требуется лишь держать линию чертежа в фокусе внутреннего зрения. Делаешь шаг - и за спиной восстанавливается изгиб Кривой или полотнище Вуали… - Оберон сделал паузу, приводя в порядок мысли, после чего продолжил импровизированный инструктаж: - Самое страшное ждет в конце пути. Когда я приблизился к центру, там уже караулил знак Логруса. Какое-то время мы с Камнем могли его сдерживать, но потом пришлось отвлечься, чтобы безошибочно изобразить Последний Изгиб. В этот момент Логрус навалился на меня и высосал всю энергию.
- Ты не мог защитить себя? - с болью спросил Рэндом.
- Я не имел права. Энергия покидала меня, и даже Камень не мог компенсировать потерю. А я отдавал последние силы, чтобы восстановить последние ярды Узора. Завершив работу, я успел увидеть, как рядом замерцал сам Лабиринт. Он размолотил Логруса, и от этого разразилась буря, которая понеслась сквозь Отражения, восстанавливая господство Порядка.
Сразу несколько амберитов собрались задать вопросы, но Мерлин опередил всех, возбужденно повысив голос:
- Дед, объясни, что ты имел в виду, когда сказал, что рядом появился Лабиринт. Это был сам Узор, его знак или обитатель Лабиринта?
- Разумеется, обитатель. - Оберон кивнул. - Дворкин называл его Душой Лабиринта. Это существо пребывает одновременно во множестве Узоров, которые действуют на данный отрезок времени.
- А как же повреждения Узора? - спросила Фиона.
- Полагаю, что там, где Узор поврежден, обитатель чувствует себя не слишком комфортно. Потому и стремится отремонтировать Лабиринты один за другим.
Голос короля был заглушен диким воем, раздавшимся из-за колоннады монолитных истуканов. Спустя мгновение в промежутках между супер-Картами замелькали цветные пятна, а затем и сам Единорог затрусил по аллее. Вернее даже не «сам затрусил», а «сама затрусила», скорректировал свою мысль Фауст. Насколько он понимал, это существо должно было хотя бы изредка принадлежать к женскому полу - как бы иначе он-она-оно могло родить Оберона?
Разгневанная парнокопытная прародительница пронзительно закричала:
- Поменьше болтай, сынок! Им не обязательно знать слишком много! - Затем, повернув раздутые от гнева ноздри к живым, Единорог рявкнула: - Вы слишком много себе позволяете! Отныне ни один призрак оживлен не будет!
При этих ее словах призрак Оберона исчез, рассыпавшись грудой тающих на глазах Лабиринтовых деталек. Не удостоив его даже прощального напутствия, Единорог завела нудную нотацию, растолковывая потомкам, как нехорошо нарушать глобальное равновесие. Сильнее всего досталось Мерлину, которому было, по ее словам, оказано доверие, а он, скотина, не задумываясь о последствиях, принялся своевольничать.
Полукровка из Руинаада сдуру вздумал оправдываться, за что получил дополнительную выволочку. А потом Единорог заметила Фауста и рассвирепела еще больше.
Слабовато знавшие древнюю историю амбериты не могли взять в толк, с чего вдруг Фауст столь яростно доказывает свою преданность их Семье и Лабиринту. Песня нирванского гостя затянулась. Хотя средний Сын Вампира не обладал красноречием Мефа, он долго и убедительно пудрил мозги: дескать, в условиях, когда поврежден Главный Узор, необходимо объединить все силы, противостоящие Хаосу и Логрусу.
- Согласись, что даже полноправным Повелителям Теней не помешает помощь колдунов из далеких Отражений, - убеждал нирванец. - Тем более тех колдунов, которые имеют основания ненавидеть Хаос.
В свою очередь Единорог, топая передними копытами, надвигалась на герцога и злобно рычала:
- Говоришь, колдуны из всеми забытого захолустья? Ври кому-нибудь другому, птенчик! Меня-то не проведешь, я вашу породу насквозь вижу! И насчет ненависти к Хаосу не обманешь. Правильнее сказать, что вы ненавидите Хаос сильнее, чем Амбер.
Она подошла вплотную, нацелив обломанный у острия конический рог в подбрюшье нирванского наследника. Фауст торопливо отгородился многослойным щитом Амулетов. Мощь, порожденная Чешуйкой, существом более высокого порядка, немного отрезвила Единорога, которая отпрянула, сбивая искры с тлеющей гривы. Пользуясь передышкой, герцог продолжил:
- Не говори ерунды. У нас нет ненависти к Амберу. Иначе бы я не стал помогать твоим внукам вернуть Камень Правосудия.
- Вы можете рассчитывать на снисхождение, если сумеете нанести равное, а то и большее повреждение Логрусу, - уже спокойнее буркнула Единорог.
- Именно этого я добиваюсь. И ты знаешь, что без помощи моей семьи вам не обойтись.
- Вот что меня и раздражает. Напрасно надеешься, что сможешь нарушить равновесие.
- Пойми, животное, мы стремимся сделать равновесие незыблемым.
- Это невозможно. Как только устанавливается баланс, сразу появляется неожиданное возмущение.
- Неужели есть сила, более могущественная, чем ты и Змея?
Обидевшись, Единорог не удостоила его ответом, а лишь повторила, что вся компания должна немедленно покинуть Межтенье. Сверкающий рог очертил головокружительный зигзаг, растворив тоннель, в дальнем конце которого на фоне сочной голубизны неба покачивалось янтарное Колесо. Увидев Единорога, Призрак восхищенно воскликнул:
- Ого, бабуля моего дедули!
Фыркнув на сорванца, прародительница снова зарычала, стараясь придать своему голосу свирепость:
- А ну, вон отсюда! И чтоб ноги вашей здесь не было, пока не позову!
Амбериты чинно двинулись по межтеневому тоннелю, вежливо прощаясь с Единорогом. Та благосклонно кивала, провожая потомков. Лишь Фауст нарушил церемонию, осведомившись:
- Я так и не понял, ты не будешь против, если я освобожу Корал от глаза Змеи?
- Если честно вернешь Камень амберской Семье, то никаких проблем. И счастливого пути… - Вдруг копытное без предупреждения перешло на валаши: - Катись!
- Секундочку, - уперся нирванец. - Дорогая моя, ты должна понимать, что нам предстоит разыграть сложную партию, которая будет включать элементы блефа, неоднократную смену мастей, висты, уходы в пас, игру на ставках и на нервах… Чтобы восстановить Главный Узор, нам придется сначала повредить Логрус.
- Твои проблемы, - равнодушно бросила Единорог. - Взялся - выполняй.
Фауст сказал, подмигнув:
- Но между разрушением Логруса и ремонтом Лабиринта я должен выполнить еще одно важное действие. В самой Нирване и, возможно, нескольких соседних Отражениях…
Рогатая башка наконец смекнула, куда он клонит, и разволновалась. Несколько раз лягнув задними копытами неподвижный воздух тоннеля, Единорог растерянно заявила:
- Это не мне решать. Не только мне… Ты узнаешь ответ… Возможно, придется отказаться от услуг твоей родни. Вы слишком много требуете.
- Решайте поскорее, - холодно сказал герцог. - Еще немного - и Камень станет неотъемлемой частью принцессы Корал… Кстати, ты не в курсе, какого хрена твой сынок затеял эту имплантацию?
Он все-таки сумел достать Единорога своими вопросами. Шерсть копытной твари встала дыбом. Амберская прародительница тряхнула гривой, нацелила ему в грудь заостренное копыто и завопила:
- Я этого не знаю! И вообще никто не знает! И тебе подавно не следует знать! Все вон!
Уткнувшийся в Межтенье конец тоннеля начал быстро сворачиваться, выпихнув всех пришлых в Амбер. Самые хлипкие не устояли на ногах. Флора поднялась, оправляя костюм, и простонала, восхищенно глядя на нирванца:
- Как он держался! Как он разговаривал с Единорогом! Нет, точно, я сейчас ему отдамся!
Успокоив поцелуем разъяренную Льювиллу, герцог сказал:
- Тебе не показалось, что ваша рогатая лошадка была немного под кайфом? Заторможенная какая-то, вялая. Сама не понимала, чего хочет…
- Нам трудно судить о поступках и желаниях Олицетворений Мощи, - уклончиво сказала Лью. - И тебе не советую.
- Нет, в самом деле. - Увлекшись очередной загадкой, Фауст пропустил мимо ушей ее предостережение. - Мы ведь совершенно не представляем себе, как проводят свое время эти существа. Может, пьют горькую, или ширяются, или устраивают оргии. И еще - ужасно интересно, смертны ли подобные твари? Во всяком случае, они заведомо не всемогущи.
Фиона, которая с некоторых пор внимательно следила за ним, укоризненно произнесла:
- Сказано же - не богохульствуй. И вообще, мы называем такие вопросы «проклятыми».
«Мы называем их точно так же», - подумал Фауст.
Вернувшись в родное Отражение, амбериты воспряли духом. Два короля - дядя и племянник - обсуждали сценарий грандиозного сабантуя по случаю коронации Мерлина и возвращения Дейдры. На торжественное мероприятие предполагалось пригласить членов обеих королевских фамилий, избранную знать Амбера и Хаоса, близких друзей. Заодно мыслилось устроить примирение Великих Королевств.
Фаусту эта перспектива пришлась не по душе - если уж собираться, то не двумя, а тремя августейшими семьями! И герцог попробовал нарушить замечательный план:
- Корвин, Дейдра, чуть не забыл вас обрадовать. Мой братишка Меф, спасаясь от выводка Огненных Ангелов, забрел в местечко, именуемое Авалон. Будете смеяться, но там правит девчонка, очень похожая на вас обоих
- Гиневра?! - вскричала Дейдра. - Она жива?
- Похоже на то. По словам Мефа, королеву Авалона зовут именно так.
Корвин с каменным лицом взял герцога за грудки и долго смотрел ему в глаза. Трудно сказать, чего он добился, поскольку телепатией не владел даже в мизерной степени. В конце концов он сказал, задыхаясь:
- Если это не глупая шутка, я поверю, что ты - добрый волшебник.
- Не верь глупостям, - быстро ответил Фауст. - Добрых волшебников не бывает. Но мои слова не были глупой шуткой. Мои слова не были даже умной шуткой. Я вообще шучу несколько иначе.
Вцепившись в него с другой стороны, Дейдра требовательно спросила:
- И где же этот Авалон?
- Без понятия… - Герцог осторожно освободил свой плащ из рук Корвина. - Дорогу туда знает только Мефисто.
- И где же сейчас твой брат? - настаивала Дейдра.
- Где мой брат? - Фауст засмеялся. - Спроси чего-нибудь полегче.
Он снова не солгал: вопрос о местонахождении Мефистофеля всегда относился к разряду риторических. Вместе с тем Брат Дьявола не сказал и всей правды, поскольку догадывался, где сейчас находится и чем занимается неугомонный Меф.
X
Можно было оставить Полумесяца в Новом Авалоне. Но тогда неизбежно пришлось бы снова встретиться с любознательной королевой Ги и объяснять ей, почему он еще не привел сюда ее родителей. Чтобы не встречаться с Ги, Меф направился в безлюдное Отражение, где побывал по пути из Хаоса и где в беседке-развалюхе его тогда ждал верный Серитойох.
Здесь мало что изменилось. Только утро сменилось еечером. Дуновения осеннего ветра лениво шевелили опавшие листья, и капли дождя неутомимо падали в лужи. Природа этого места умиротворяла, прогоняя мысли о сражениях, интригах, опасностях и заботах.
Когда-то давно, в детстве, они с братьями мечтали о подобном Отражении. Кажется, Фау первым придумал Дримландию. Поначалу это была сказка, под которую засыпал неугомонный крошка Верви. Тихая уютная реальность, где не бывает кровавых войн, ядовитых змей, гадких насекомых и резких колебаний погоды. Мягкая зима, не слишком жаркое лето, долгая весна, спокойная осень, живописные пейзажи, плодородная земля. Всякий раз, найдя себе временное пристанище, братья-изгнанники принимались строить планы, как населят свою страну добрыми, красивыми людьми - трудолюбивыми и честными, какие мудрые и справедливые законы будут править в этом государстве.
Только жизнь не дала им шанса осуществить прекраснодушные замыслы. Каждый день становился битвой за выживание в свирепом мире, где не было верных друзей, но каждый чужак мог оказаться врагом или предателем. Сыновья Вампира победили в этой схватке против всей Вселенной, превзойдя окружающих силой, хитростью и жестокостью. А мечта осталась, лишь затаилась где-то в дебрях ожесточившихся душ…..
Конь неторопливо скакал по аллеям парка, и Мефу начинало казаться, что он действительно попал в Дримландию, какой ее выдумал Фау и нарисовал Верви. Он узнавал эти повисшие над каналами, сложенные из замшелых булыжников мосты, эти гроты с бьющими из-под камней родничками, эти беседки, эти речки с водопадами… Если он не ошибался, то сразу после кипарисовой рощи должен был возникнуть дворец.
И дворец оказался именно там, где его собирался построить Мефисто. В своих мечтах они договорились о планировке усадьбы: главная крепость на горном хребте и три маленьких замка в лесопарке. И вот он - двухэтажный домик с башенками, сложенный из красных и белых камней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
«Пусть сами мучаются в поисках выхода!» - решил герцог и прислушался к беседе. Оберон как раз вспоминал о том, как восстанавливал Узор.
- Технически это совсем нетрудно, - говорил призрак. - Если, конечно, ты прошел разумом через Исходный Узор внутри Камня Правосудия. Самоцвет полностью подчиняет тебя и ведет по маршруту. От тебя требуется лишь держать линию чертежа в фокусе внутреннего зрения. Делаешь шаг - и за спиной восстанавливается изгиб Кривой или полотнище Вуали… - Оберон сделал паузу, приводя в порядок мысли, после чего продолжил импровизированный инструктаж: - Самое страшное ждет в конце пути. Когда я приблизился к центру, там уже караулил знак Логруса. Какое-то время мы с Камнем могли его сдерживать, но потом пришлось отвлечься, чтобы безошибочно изобразить Последний Изгиб. В этот момент Логрус навалился на меня и высосал всю энергию.
- Ты не мог защитить себя? - с болью спросил Рэндом.
- Я не имел права. Энергия покидала меня, и даже Камень не мог компенсировать потерю. А я отдавал последние силы, чтобы восстановить последние ярды Узора. Завершив работу, я успел увидеть, как рядом замерцал сам Лабиринт. Он размолотил Логруса, и от этого разразилась буря, которая понеслась сквозь Отражения, восстанавливая господство Порядка.
Сразу несколько амберитов собрались задать вопросы, но Мерлин опередил всех, возбужденно повысив голос:
- Дед, объясни, что ты имел в виду, когда сказал, что рядом появился Лабиринт. Это был сам Узор, его знак или обитатель Лабиринта?
- Разумеется, обитатель. - Оберон кивнул. - Дворкин называл его Душой Лабиринта. Это существо пребывает одновременно во множестве Узоров, которые действуют на данный отрезок времени.
- А как же повреждения Узора? - спросила Фиона.
- Полагаю, что там, где Узор поврежден, обитатель чувствует себя не слишком комфортно. Потому и стремится отремонтировать Лабиринты один за другим.
Голос короля был заглушен диким воем, раздавшимся из-за колоннады монолитных истуканов. Спустя мгновение в промежутках между супер-Картами замелькали цветные пятна, а затем и сам Единорог затрусил по аллее. Вернее даже не «сам затрусил», а «сама затрусила», скорректировал свою мысль Фауст. Насколько он понимал, это существо должно было хотя бы изредка принадлежать к женскому полу - как бы иначе он-она-оно могло родить Оберона?
Разгневанная парнокопытная прародительница пронзительно закричала:
- Поменьше болтай, сынок! Им не обязательно знать слишком много! - Затем, повернув раздутые от гнева ноздри к живым, Единорог рявкнула: - Вы слишком много себе позволяете! Отныне ни один призрак оживлен не будет!
При этих ее словах призрак Оберона исчез, рассыпавшись грудой тающих на глазах Лабиринтовых деталек. Не удостоив его даже прощального напутствия, Единорог завела нудную нотацию, растолковывая потомкам, как нехорошо нарушать глобальное равновесие. Сильнее всего досталось Мерлину, которому было, по ее словам, оказано доверие, а он, скотина, не задумываясь о последствиях, принялся своевольничать.
Полукровка из Руинаада сдуру вздумал оправдываться, за что получил дополнительную выволочку. А потом Единорог заметила Фауста и рассвирепела еще больше.
Слабовато знавшие древнюю историю амбериты не могли взять в толк, с чего вдруг Фауст столь яростно доказывает свою преданность их Семье и Лабиринту. Песня нирванского гостя затянулась. Хотя средний Сын Вампира не обладал красноречием Мефа, он долго и убедительно пудрил мозги: дескать, в условиях, когда поврежден Главный Узор, необходимо объединить все силы, противостоящие Хаосу и Логрусу.
- Согласись, что даже полноправным Повелителям Теней не помешает помощь колдунов из далеких Отражений, - убеждал нирванец. - Тем более тех колдунов, которые имеют основания ненавидеть Хаос.
В свою очередь Единорог, топая передними копытами, надвигалась на герцога и злобно рычала:
- Говоришь, колдуны из всеми забытого захолустья? Ври кому-нибудь другому, птенчик! Меня-то не проведешь, я вашу породу насквозь вижу! И насчет ненависти к Хаосу не обманешь. Правильнее сказать, что вы ненавидите Хаос сильнее, чем Амбер.
Она подошла вплотную, нацелив обломанный у острия конический рог в подбрюшье нирванского наследника. Фауст торопливо отгородился многослойным щитом Амулетов. Мощь, порожденная Чешуйкой, существом более высокого порядка, немного отрезвила Единорога, которая отпрянула, сбивая искры с тлеющей гривы. Пользуясь передышкой, герцог продолжил:
- Не говори ерунды. У нас нет ненависти к Амберу. Иначе бы я не стал помогать твоим внукам вернуть Камень Правосудия.
- Вы можете рассчитывать на снисхождение, если сумеете нанести равное, а то и большее повреждение Логрусу, - уже спокойнее буркнула Единорог.
- Именно этого я добиваюсь. И ты знаешь, что без помощи моей семьи вам не обойтись.
- Вот что меня и раздражает. Напрасно надеешься, что сможешь нарушить равновесие.
- Пойми, животное, мы стремимся сделать равновесие незыблемым.
- Это невозможно. Как только устанавливается баланс, сразу появляется неожиданное возмущение.
- Неужели есть сила, более могущественная, чем ты и Змея?
Обидевшись, Единорог не удостоила его ответом, а лишь повторила, что вся компания должна немедленно покинуть Межтенье. Сверкающий рог очертил головокружительный зигзаг, растворив тоннель, в дальнем конце которого на фоне сочной голубизны неба покачивалось янтарное Колесо. Увидев Единорога, Призрак восхищенно воскликнул:
- Ого, бабуля моего дедули!
Фыркнув на сорванца, прародительница снова зарычала, стараясь придать своему голосу свирепость:
- А ну, вон отсюда! И чтоб ноги вашей здесь не было, пока не позову!
Амбериты чинно двинулись по межтеневому тоннелю, вежливо прощаясь с Единорогом. Та благосклонно кивала, провожая потомков. Лишь Фауст нарушил церемонию, осведомившись:
- Я так и не понял, ты не будешь против, если я освобожу Корал от глаза Змеи?
- Если честно вернешь Камень амберской Семье, то никаких проблем. И счастливого пути… - Вдруг копытное без предупреждения перешло на валаши: - Катись!
- Секундочку, - уперся нирванец. - Дорогая моя, ты должна понимать, что нам предстоит разыграть сложную партию, которая будет включать элементы блефа, неоднократную смену мастей, висты, уходы в пас, игру на ставках и на нервах… Чтобы восстановить Главный Узор, нам придется сначала повредить Логрус.
- Твои проблемы, - равнодушно бросила Единорог. - Взялся - выполняй.
Фауст сказал, подмигнув:
- Но между разрушением Логруса и ремонтом Лабиринта я должен выполнить еще одно важное действие. В самой Нирване и, возможно, нескольких соседних Отражениях…
Рогатая башка наконец смекнула, куда он клонит, и разволновалась. Несколько раз лягнув задними копытами неподвижный воздух тоннеля, Единорог растерянно заявила:
- Это не мне решать. Не только мне… Ты узнаешь ответ… Возможно, придется отказаться от услуг твоей родни. Вы слишком много требуете.
- Решайте поскорее, - холодно сказал герцог. - Еще немного - и Камень станет неотъемлемой частью принцессы Корал… Кстати, ты не в курсе, какого хрена твой сынок затеял эту имплантацию?
Он все-таки сумел достать Единорога своими вопросами. Шерсть копытной твари встала дыбом. Амберская прародительница тряхнула гривой, нацелила ему в грудь заостренное копыто и завопила:
- Я этого не знаю! И вообще никто не знает! И тебе подавно не следует знать! Все вон!
Уткнувшийся в Межтенье конец тоннеля начал быстро сворачиваться, выпихнув всех пришлых в Амбер. Самые хлипкие не устояли на ногах. Флора поднялась, оправляя костюм, и простонала, восхищенно глядя на нирванца:
- Как он держался! Как он разговаривал с Единорогом! Нет, точно, я сейчас ему отдамся!
Успокоив поцелуем разъяренную Льювиллу, герцог сказал:
- Тебе не показалось, что ваша рогатая лошадка была немного под кайфом? Заторможенная какая-то, вялая. Сама не понимала, чего хочет…
- Нам трудно судить о поступках и желаниях Олицетворений Мощи, - уклончиво сказала Лью. - И тебе не советую.
- Нет, в самом деле. - Увлекшись очередной загадкой, Фауст пропустил мимо ушей ее предостережение. - Мы ведь совершенно не представляем себе, как проводят свое время эти существа. Может, пьют горькую, или ширяются, или устраивают оргии. И еще - ужасно интересно, смертны ли подобные твари? Во всяком случае, они заведомо не всемогущи.
Фиона, которая с некоторых пор внимательно следила за ним, укоризненно произнесла:
- Сказано же - не богохульствуй. И вообще, мы называем такие вопросы «проклятыми».
«Мы называем их точно так же», - подумал Фауст.
Вернувшись в родное Отражение, амбериты воспряли духом. Два короля - дядя и племянник - обсуждали сценарий грандиозного сабантуя по случаю коронации Мерлина и возвращения Дейдры. На торжественное мероприятие предполагалось пригласить членов обеих королевских фамилий, избранную знать Амбера и Хаоса, близких друзей. Заодно мыслилось устроить примирение Великих Королевств.
Фаусту эта перспектива пришлась не по душе - если уж собираться, то не двумя, а тремя августейшими семьями! И герцог попробовал нарушить замечательный план:
- Корвин, Дейдра, чуть не забыл вас обрадовать. Мой братишка Меф, спасаясь от выводка Огненных Ангелов, забрел в местечко, именуемое Авалон. Будете смеяться, но там правит девчонка, очень похожая на вас обоих
- Гиневра?! - вскричала Дейдра. - Она жива?
- Похоже на то. По словам Мефа, королеву Авалона зовут именно так.
Корвин с каменным лицом взял герцога за грудки и долго смотрел ему в глаза. Трудно сказать, чего он добился, поскольку телепатией не владел даже в мизерной степени. В конце концов он сказал, задыхаясь:
- Если это не глупая шутка, я поверю, что ты - добрый волшебник.
- Не верь глупостям, - быстро ответил Фауст. - Добрых волшебников не бывает. Но мои слова не были глупой шуткой. Мои слова не были даже умной шуткой. Я вообще шучу несколько иначе.
Вцепившись в него с другой стороны, Дейдра требовательно спросила:
- И где же этот Авалон?
- Без понятия… - Герцог осторожно освободил свой плащ из рук Корвина. - Дорогу туда знает только Мефисто.
- И где же сейчас твой брат? - настаивала Дейдра.
- Где мой брат? - Фауст засмеялся. - Спроси чего-нибудь полегче.
Он снова не солгал: вопрос о местонахождении Мефистофеля всегда относился к разряду риторических. Вместе с тем Брат Дьявола не сказал и всей правды, поскольку догадывался, где сейчас находится и чем занимается неугомонный Меф.
X
Можно было оставить Полумесяца в Новом Авалоне. Но тогда неизбежно пришлось бы снова встретиться с любознательной королевой Ги и объяснять ей, почему он еще не привел сюда ее родителей. Чтобы не встречаться с Ги, Меф направился в безлюдное Отражение, где побывал по пути из Хаоса и где в беседке-развалюхе его тогда ждал верный Серитойох.
Здесь мало что изменилось. Только утро сменилось еечером. Дуновения осеннего ветра лениво шевелили опавшие листья, и капли дождя неутомимо падали в лужи. Природа этого места умиротворяла, прогоняя мысли о сражениях, интригах, опасностях и заботах.
Когда-то давно, в детстве, они с братьями мечтали о подобном Отражении. Кажется, Фау первым придумал Дримландию. Поначалу это была сказка, под которую засыпал неугомонный крошка Верви. Тихая уютная реальность, где не бывает кровавых войн, ядовитых змей, гадких насекомых и резких колебаний погоды. Мягкая зима, не слишком жаркое лето, долгая весна, спокойная осень, живописные пейзажи, плодородная земля. Всякий раз, найдя себе временное пристанище, братья-изгнанники принимались строить планы, как населят свою страну добрыми, красивыми людьми - трудолюбивыми и честными, какие мудрые и справедливые законы будут править в этом государстве.
Только жизнь не дала им шанса осуществить прекраснодушные замыслы. Каждый день становился битвой за выживание в свирепом мире, где не было верных друзей, но каждый чужак мог оказаться врагом или предателем. Сыновья Вампира победили в этой схватке против всей Вселенной, превзойдя окружающих силой, хитростью и жестокостью. А мечта осталась, лишь затаилась где-то в дебрях ожесточившихся душ…..
Конь неторопливо скакал по аллеям парка, и Мефу начинало казаться, что он действительно попал в Дримландию, какой ее выдумал Фау и нарисовал Верви. Он узнавал эти повисшие над каналами, сложенные из замшелых булыжников мосты, эти гроты с бьющими из-под камней родничками, эти беседки, эти речки с водопадами… Если он не ошибался, то сразу после кипарисовой рощи должен был возникнуть дворец.
И дворец оказался именно там, где его собирался построить Мефисто. В своих мечтах они договорились о планировке усадьбы: главная крепость на горном хребте и три маленьких замка в лесопарке. И вот он - двухэтажный домик с башенками, сложенный из красных и белых камней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42