Впереди, на расстоянии пятнадцати футов, он видел в толпе ее голову. Джо поворачивала налево к билетным автоматам. Он должен догнать ее, прежде чем она купит билет и спустится в подземную глубину. Если он сейчас ее потеряет, то не найдет никогда.
Сердце в его груди колотилось скорее от волнения, нежели от быстрого бега. Сейчас он ее догонит...
Из-за угла вывернулся какой-то мужчина, Кирнан летел прямо на него.
Мужчина развернулся, оттолкнувшись от стены. Кирнан не удержался и упал.
— Извини, парень, — сказал мужчина, протягивая руку, чтобы помочь ему встать, — я тебя не заметил.
Кирнан вскочил, бросился в толпу людей возле автоматов и начал судорожно оглядываться как безумный.
Он потерял Джо.
— Господи, — бормотал он, нервно вглядываясь в море голов. Куда теперь?
Несколько бесконечных секунд он стоял окаменев, не зная, что же предпринять.
И вдруг снова увидел ее. Она направлялась к эскалатору. С ней были две другие девушки. Втроем они ступили на движущуюся лестницу.
Кирнан знал, что ему делать.
Он не может терять время на покупку билета — она успеет уйти. На этот раз навсегда.
Расталкивая людей, он помчался к турникету и перепрыгнул через него. Охранник закричал и схватил его за руку, но Кирнан вырвался и нырнул в толпу.
Блюститель порядка попытался догнать его, но сразу же оставил эту затею. Разве догонишь кого-нибудь в этой плотной массе людей!
Кирнан оглянулся, увидел, что охранник прекратил преследование, и, расталкивая толпу, припустил к эскалатору.
И опять он потерял Джо из виду.
Чертыхаясь, он бежал вниз по эскалатору. Пробежав половину лестницы, он так ее и не увидел. Еще несколько секунд — и он внизу. А что тогда? В каком направлении она пошла?
Дорогу ему преградила женщина с чемоданом. Кирнан понял, что придется ее пропустить. Не может же он лезть через чемодан.
Впереди он вновь увидел трех девушек: они сошли с эскалатора и направились под арку к Нортон-Лайн.
Послышался громкий шум прибывающего поезда.
Он уже был внизу, все-таки перескочил через чемодан и ринулся под арку. Но платформа была полна народу, и он опять потерял, ее из виду.
С него ручьями тек пот, рубашка была насквозь мокрой, лицо в испарине. Он жадно глотал спертый воздух.
Грохот приближался. Из туннеля вынырнул поезд — огромный металлический червяк, вылезший из своей норы. Передние огни сверкали, как белые глаза, и грохот заполнил подземный зал. Люди стали подходить к краю платформы.
Кирнан быстро шел вдоль поезда, надеясь увидеть сестру. Только бы успеть! Скоро откроются двери, и на платформе образуется толчея.
Он должен ее найти.
С громким шипением двери открылись. Кирнан дышал тяжело и прерывисто. Она была в пятнадцати футах от него. Он увидел, как она входит в вагон, и побежал, расталкивая людей.
— Джо! — кричал он, не стесняясь, что на него смотрят.
Девушка вырвалась из его потных рук, испуганная этим неожиданным нападением и удивленная тем, что он так легко ее отпустил. Она вошла в вагон следом за своими попутчицами, продолжая недоумевать, с чего бы этот мужчина схватил ее за руку и пристально посмотрел в лицо. Просто пьяный, решила она.
Она перешла в другой конец вагона. Двери закрылись.
Девушка, которую он принял за сестру.
Он опустил голову и горько вздохнул. Поезд тронулся И исчез в тоннеле. Поток теплого вонючего воздуха поднял с рельсов бумажки. С платформы скатился пластиковый стаканчик...
Кирнан вытер лицо рукой. Он все еще задыхался.
Он был так уверен, что это Джо!
Так уверен.
Он повернулся и направился обратно на вокзал.
Глава 18
Оба мужчины были в масках: черные кожаные капюшоны с «молниями» на месте рта и разрезами для глаз.
И оба были совершенно голыми.
Девушка, привязанная к кровати, тоже была обнаженной, и глаза ей закрывала черная повязка. Она отчаянно мотала головой из стороны в сторону.
Первый из мужчин, огромный, с татуировкой на правом плече, грубо вводил в нее свой член. Другой, с бледной кожей, но мощного телосложения, с копной рыжих волос, торчащих из-под капюшона, направил свой член ей в рот и начал двигаться в ритме — туда-обратно. Изо рта текла слюна, девушка извивалась под ритмичными телодвижениями мужчин.
Музыка, создававшая фон этой сцене, становилась все громче и громче. Грохот барабанов и неумолимый, безжалостный вой гитар возрастали под стать бешеным движениям мужчин.
Рыжеволосый запихивал свой член все глубже, так что она чуть не задохнулась. Тогда он дал ей передохнуть.
Насильник с татуировкой тоже остановился, его рука поползла вверх по телу девушки. Он грубо обхватил ее груди, соединил их и просунул между ними свой член.
Рыжий вновь втолкнул член ей в рот.
Музыка продолжала греметь.
Девушка корчилась.
Прочти молитву, маленький...
Любой звук, издаваемый этим трио, тонул в музыке. Их губы двигались, но слов не было слышно. Только непрекращающийся аккомпанемент.
Не забудь, мой сын, никого...
Груди девушки сделались красными и распухли от насилия, совершаемого мужчиной с татуировкой. Он энергично работал бедрами, сжав нежную плоть грудей, в которой тонул его член.
Она была крепко привязана веревками за запястья и колени.
Завернись потеплей, храни Господь тебя от греха...
Веревка стерла ей тело. И кожа вокруг левого колена была содрана до крови.
Рыжий одной рукой держал свои яички, другой схватил девушку за лицо. Движения его сделались еще более резкими. Соски ее стали багровыми. Татуированный подонок все так же грубо сжимал ее груди. Он двигался в такт со своим напарником.
Пока Дрема не пришел...
Все трое истекали потом. Он ручьями струился по спине парня с татуировкой и по груди рыжего.
Девушка давилась, и ее чуть не вырвало.
Спи, но один глаз открой...
Рыжий схватил девушку за волосы и придвинул ее лицо ближе к своему животу.
... Держи покрепче свою подушку...
Он кивнул татуированному, который громко пыхтел, с силой сжимая нежную плоть грудей девушки вокруг своего члена.
Уйди, свет, приди, ночь...
Рыжий зажмурился и выпустил сперму девушке в рот, откинувшись немного назад и держа свой член около ее губ. Липкая белая жидкость извергалась на ее лицо, сгустками стекала по волосам и щекам, капала с подбородка.
Возьми меня за руки...
Парень с татуировкой еще раз пропихнул свой член между ее грудями, его тело напряглось, и он тоже кончил. Девушка извивалась под его тяжестью, рот ее был открыт, на языке белели остатки спермы, потоки слизи покрывали лицо и шею. Парень продолжал манипулировать своим членом, пока последние капли спермы не упали на лицо и тело девушки. Он слез с нее и скатился с матраца, постеленного на полу.
Рыжий улыбался, разглядывая девушку Она все еще двигалась, насколько позволяли ей веревки. Ее лицо и верхняя часть тела были покрыты слизью. Из пореза на левом колене, где веревка впилась еще глубже, сочилась кровь.
На ее глазах оставалась повязка, и она могла только догадываться, что мужчина с татуировкой вновь приближается к ней.
Ее крики заглушала музыка.
... И вот мы в неведомой стране...
Глава 19
— Хотите посмотреть еще? — спросил Эдвард Катон, нагнувшись со своего места и дотягиваясь до кнопки на видео.
Чарльз Торнтон улыбнулся и покачал головой.
— Нет, — сказал он. — Я вижу, вы оба опять превзошли себя.
— Лучше, чем прошлый раз? — спросил Дон Невилл, улыбаясь.
— Я бизнесмен, а не кинокритик, — ответил Торнтон. — Сделайте мне семьдесят пять копий. Для начала этого будет достаточно. — Он посмотрел на экран телевизора.
Катон нажал кнопку паузы в тот момент, когда в кадре была только девушка.
Торнтон пригубил свой бокал. Жара в маленькой комнате на втором этаже была невыносимой. Вентиляторы на стене и на столе лишь гоняли спертый воздух. Через окно, выходившее на Бик-стрит, проникал запах выхлопных газов.
Невилл поднялся, подошел к окну и открыл жалюзи, пропуская в комнату солнечный свет. Столбы пыли струились в горячих солнечных лучах.
— Вы уверены, что семьдесят пять будет достаточно? — спросил Невилл. — Последние вещи пошли хорошо, не так ли?
— Лучше, чем я предполагал, — признался Торнтон.
— Вы сомневались в качестве нашего товара, мистер Торнтон? — заносчиво спросил Катон. — Мы, знаете ли, мастера. Каждый наш фильм — труд любви. — Он и Невилл засмеялись.
— Не буду спорить насчет качества вашего товара, — сказал Торнтон. — Он продается — и это все, что имеет значение для меня и моего партнера. Как я уже сказал, я не знаток фильмов такого типа. — Он снова улыбнулся, блеснув золотым зубом. Этот блеск сочетался с блеском толстого золотого браслета, который был виден из-под засученных рукавов рубашки. Безобразный шрам белел на загорелой руке от запястья до локтя. Понадобилось наложить более тридцати швов, чтобы соединить рваные края раны, когда обыкновенный столовый нож так раскроил его руку. Но это было двадцать лет назад.
Он заработал шрам, защищая своего босса. Того самого босса, которого он сам же и застрелил пять лет спустя. Торнтон смотрел на свои ранние годы как на ученичество. Он ушел из армии после шести лет службы в Париже. Работу он найти не мог, и старший брат устроил его вышибалой в один из клубов Вест-Энда. Там он стал работать в одной фирме, оттуда и пошел вверх.
Теперь у него были надежные люди, которые защищали своего босса.
И это продолжалось уже пятнадцать лет. Торнтон управлял преступным миром все эти годы без каких-либо сложностей. Были отдельные столкновения, например с Триадами. Эти узкоглазые ублюдки иногда пытались вмешиваться в его дела, но обычно все-таки соблюдали дистанцию. Торнтон предпочитал сотрудничество. В конце концов он был деловым человеком, и дела хватало на всех, кто хотел зарабатывать на жизнь, честно или нечестно. Насилие применялось только в крайнем случае.
Если кто-то платил за это хорошие деньги.
Но времена, когда Торнтон сам участвовал в таких делах, давно прошли. Он считал себя предпринимателем, поставщиком предметов первой необходимости, которые — он это знал — нужны обществу. Сигареты, казино, журналы, магазины видеоаппаратуры, кино, рестораны. Торнтона интересовало все, что приносило доход. Если публика вдруг начнет проявлять интерес к тому, чтобы оправляться на улицах, Торнтон тотчас предоставит для этого целую серию ночных горшков.
Естественно, за хорошую плату.
Он жил преотлично, и это было по нему видно. Он был всегда загорелым, выглядел абсолютно здоровым, редко употреблял спиртное и каждый день занимался зарядкой. Потому-то он и выглядел моложе своих сорока трех лет.
Катон был моложе его на три года, Невилл на четыре, и они тоже выглядели моложе своих лет. Они делали такие видеофильмы, какие предпочитал Торнтон в последние годы, и продавали с большой выгодой таким людям, как Торнтон. Они имели дело с другими боссами в городе и за его пределами. Торнтон знал об этом, и это его не волновало. Как он любил повторять, денег хватит на всех.
— Я пришлю чек, как только будет доставлен товар, — сказал Торнтон, потягивая свой «Перрье».
— Чтобы сделать копии, нам потребуется дня два, — предупредил Невилл.
— Нет проблем.
— Мы дадим вам знать, когда будет готов следующий, — сказал Катон.
Торнтон кивнул.
— Но сначала, я думаю, вам надо будет восстановить свои силы, — усмехнулся он. — А как вы работаете с камерой?
— Мы ставим ее на автомат, — пояснил Невилл. — Если нам нужен ближний план, мы просто останавливаем пленку. Затем монтируем все вместе.
— Мы всегда снимаем две разные пленки, — подхватил Катон. — У нас есть другие фильмы, которые идут в Германию и Италию.
Торнтон заинтересовался:
— А в чем разница? Что у вас там, доберманы или овчарки? — Он засмеялся.
— Немцы и итальянцы любят что-нибудь покрепче. Одного секса им мало, — сказал Невилл. — Я говорю о тех, с кем мы имеем дело.
— Мы по-другому обходимся с девчонкой или с парнем уже в конце, — уточнил Катон.
— А как? — спросил Торнтон.
Невилл улыбнулся и дернул за хвост волос на затылке.
— Мы их убиваем, — сказал он. — Такие фильмы со смертельным исходом пользуются большим успехом на континенте.
— Что ж, каждому свое, — заметил Торнтон сухо. — Меня больше устраивают обычные сцены. Мои клиенты тоньше. — Он взглянул на экран, где застыло лицо кричащей девушки, и попросил: — Прокрутите до конца, пожалуйста.
В последнем кадре с лица девушки сняли повязку. Торнтон одобрительно кивнул. Девушка была действительно хорошенькой. Несколько худовата, на его вкус, но все равно хорошенькая. Он всматривался в нежные черты ее лица. Симпатичное дитя. Этот фильм должен хорошо пойти, по восемьдесят фунтов за каждую копию.
В кадре беззвучно кричало лицо Марии Дженкинс.
Глава 20
Вонь от кучи гнилых овощей стала невыносимой. Прогорклый запах, казалось, пропитал весь воздух на Бервик-стрит. Люди за прилавками рынка ожидали покупателей, но их товар был уже окружен облаком гниения, и запах гнили усиливался из-за неослабевающей жары.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33