Он сидел, поставив стакан на ручку кресла, и смотрел новости. В глазах у него защипало, как будто в них попал песок, и он осторожно протер нежные выпуклости. Рядом с ним стояла бутылка виски, на три четверти пустая, но Миллер совсем не был пьян. Вообще, он не помнил, когда был последний раз пьян в стельку. Возможно, сегодня не мешало бы это исправить, рассуждал он, поднося стакан ко рту.
Зазвонил телефон.
На мгновение Миллер застыл, прислушиваясь к хриплым звонкам. Потом повернулся в своем кресле и, обведя взглядом полутемную гостиную, уставился на стол, где стоял телефон.
Он продолжал звонить.
Миллер нажал кнопку на пульте дистанционного управления, и теперь диктор лишь беззвучно шевелил губами.
Телефон все еще звонил.
Миллер встал и подошел к столу. Занес руку, чтобы снять трубку, и застыл с поднятой рукой, пытаясь успокоиться.
Не дважды же за один вечер, подумал он с тревогой.
Выждав еще несколько секунд, Миллер хотел было снять трубку.
Звонки прекратились.
Миллер вздохнул и посмотрел на телефон и свою занесенную над ним руку.
Он уже собирался опустить ее, когда снова раздался хриплый звонок.
На этот раз он схватил трубку и прижал ее к уху, стараясь не нервничать.
— Фрэнк, ну слава Богу! Как ты себя чувствуешь? — спросил Филип Дикинсон. — Извини, что беспокою так поздно. Мне передали, будто ты готов приступить к работе, и я решил заранее предупредить тебя: в расписание съемок внесены кое-какие изменения. На завтра мне потребуются новые спецэффекты. Я понимаю, что в твоем распоряжении не слишком много времени, но другого выхода нет.
— Что тебе нужно? — спросил Миллер.
— Понимаешь, будет сниматься эпизод, где каннибалы врываются в детский приют.
Миллер оживился, предвкушая интересную работу.
— Эта сцена сорок три по сценарию, если захочешь почитать, — продолжал режиссер. — Мне понадобится оторванная рука. Остальные эффекты — как по сценарию. Извини, конечно, что уведомляю тебя так поздно, Фрэнк.
— Не волнуйся. — Миллер глотнул виски. — Сейчас же этим и займусь.
Они наскоро попрощались, и Миллер положил трубку.
Он повернулся и направился в прихожую, даже не выключив телевизор. Отыскав в мастерской свой экземпляр сценария, полистал его и нашел нужную сцену. На полях красными чернилами было написано:
ОТОРВАННАЯ РУКА
МЕРТВЫЙ РЕБЕНОК
Миллер взглянул на часы. Одиннадцать тридцать шесть. Он приступил к работе.
* * *
Час пятьдесят восемь ночи.
Миллер медленно провел указательным пальцем по ободку стакана и оглядел предмет, лежавший перед ним на верстаке.
Рука была оторвана по плечо, в окровавленной плоти кое-где видна раздробленная кость. Вокруг кисти глубокие раны. Пальцы широко растопырены, готовые ухватиться хоть за что-нибудь.
Специалист по киноэффектам был удовлетворен своей работой. Рука точь-в-точь как натуральная. Прямо как в приемном отделении, куда доставляют пострадавших, подумал он, весело хихикнув.
Рука была сделана из жесткого поролона и покрыта резиной, чтобы прибавить ей эластичности. Для придания формы Миллер наложил латекс. Работал он быстро и ловко. Дав руке затвердеть, покрасил ее. По сценарию, рука должна была двигаться — проползти по полу и схватить актера за лодыжку. Но за столь короткое время, отпущенное Миллеру, он не успел бы изготовить потайные моторчики и механические приспособления, которые могли бы придать бутафорской руке все качества и возможности живой. Он решил упростить задачу: актеру надо будет просунуть свою руку, загримированную под оторванную, сквозь отверстие в полу. Правда, вначале придется снимать, как рука ползет по полу. Миллер уже неоднократно практиковал такой прием в тех случаях, когда требовалось снять отдельные части тела. Например, на макете отрубали голову, в образовавшееся отверстие просовывал свою голову актер, а вокруг его шеи наносилась искусственная кровь и прикреплялись куски плоти из латекса — полная иллюзия, что отрубленная голова еще живет. Нет ничего проще, думал он, улыбаясь.
Наполнив стакан, Миллер снова взглянул на свое изобретение. Потом пробежал глазами по странице измятого киносценария.
— "Каннибалы хватают ребенка и тащат его на кухню, — усмехнувшись, вслух прочитал Миллер. — Между одним из них и поваром завязывается драка. Ребенок..."
Он поднял глаза от сценария и покачал головой. И ведь кто-то же платит больше четырех миллионов долларов за такое дерьмо! Кинобизнес никогда не переставал удивлять его.
— "Ребенок", — проговорил он, равнодушно взглянув на пометку красными чернилами на полях.
МЕРТВЫЙ РЕБЕНОК
Миллер почесал затылок. Значит, работы прибавится? Он допил стакан одним большим глотком и быстро наполнил его снова. Руки его при этом слегка тряслись.
Миллер посмотрел на телефонный аппарат.
В тишине оглушающе стучали часы.
Он закрыл глаза, почувствовав, что пропадает резкость очертаний. Открыв их через минуту, снова уставился на телефон. Прерывисто дыша, протянул руку к трубке и, поколебавшись, наконец снял ее.
Миллер поднес трубку к уху и долго вслушивался в монотонный гудок.
Стараясь унять дрожь в руке, он с силой сжал ее в кулак, потом постепенно расслабил. Ничего не помогало: пальцы тряслись.
Миллер заскрежетал зубами и, наконец, решившись, стал набирать номер.
Глава 18
Помещение в Новом Скотленд-Ярде, отведенное для проведения пресс-конференции, оказалось слишком тесным.
По прикидке Гибсона, не меньше тридцати журналистов набилось в комнату с ковром на полу, в которой уже стоял сизый туман от множества выкуренных сигарет. Время от времени взрывались вспышки, неумолчно щелкали фотоаппараты, журналисты громко переговаривались между собой. Инспектор сыскной полиции перебирал лежащие перед ним стопкой бумаги, будто не знал, чем занять свои руки.
Рядом с ним за столом, занявшим добрую половину комнаты, сидел патологоанатом Сэм Лумис, пожилой мужчина, деловито раскуривавший свою трубку. Гибсону казалось, что в клубах поднимавшегося к потолку табачного дыма Лумис и сам вот-вот задымится. Лицо красное, на лысине выступили серебристые капельки пота.
За Лумисом сидел Лоренс Чапмен, комиссар полиции — высокий, болезненно худой, с резкими чертами лица и короткими седыми волосами. В нем трудно было угадать облеченного большой властью человека, которому подчинена вся полиция Сити и который руководит ею с необычайной легкостью, но внешний вид часто обманчив. Несмотря на кажущуюся растерянность, в работе Чапмен был настоящим дьяволом.
Начиная свою карьеру сыщиком, он дважды удостаивался отличий за храбрость, причем во второй раз получил пулевое ранение в плечо из оружия 38-го калибра, что стало для него постоянным напоминанием об опасности службы.
Сзади него сидел сержант сыскной полиции Чандлер и ковырял в зубах сломанной спичкой. Заметив, что Чапмен смотрит на него с возмущением, он прекратил свое занятие.
Терри Уорнер подошла вплотную к столу и не сводила взгляда с этих четверых мужчин, ожидая минуты, когда можно будет задавать вопросы. Операторов с телевидения на конференцию не пустили, о чем было объявлено только накануне. Видя, что представителям полиции, очевидно, нечего особенно сказать, она удивилась: зачем надо было брать на себя лишние хлопоты, приглашая их на эту встречу? Увидев, что со своего места поднимается Чапмен, она решила, что теперь сможет узнать, что хотела.
Комиссар полиции постучал ладонью по столу и снова опустился на стул в ожидании, когда в комнате прекратятся разговоры. И вот наступила тишина, прерываемая лишь щелканьем фотоаппаратов.
— Дамы и господа, мне хотелось бы покончить с этим как можно скорее, — объявил он. — В конце концов, у нас у всех есть обязанности, которыми мы не можем пренебрегать, не так ли? — Он невесело улыбнулся и продолжал: — Мы созвали вас на эту пресс-конференцию, поскольку в деле, которым мы занимаемся, произошли значительные события. Я не хотел бы квалифицировать это как массовые убийства, но другого термина не подберу. Так или иначе, разрешите представить вам инспектора сыскного управления, возглавляющего следствие по этому делу.
Чапмен представил Гибсона и уселся на свой стул, скрестив руки на животе.
Инспектор многозначительно кашлянул и поднял глаза на застывшие в ожидании лица. Заметив Терри, стоявшую в переднем ряду, отвел взгляд.
— Как вы знаете, до сегодняшнего дня убийца совершил шесть убийств, — начал Гибсон. — И нам все еще не удалось обнаружить никаких улик, которые могли бы объяснить мотивы преступлений или позволить обоснованно подозревать каких-то конкретных лиц. — Он снова кашлянул. — Вчера мы арестовали одного подозреваемого. Кое-кто нам оказывает содействие в расследовании.
Относительная тишина в конференц-зале неожиданно взорвалась многочисленными вопросами и восклицаниями. Терри ни в чем не уступала коллегам и, задавая очередной вопрос, вдруг заметила, как Гибсон украдкой бросил взгляд на Чапмена, на лице которого застыла слабая улыбка.
— А мне казалось, что у вас нет никаких зацепок, — сказал репортер из газеты «Экспресс».
— Не верьте тому, что пишут в газетах. — Гибсон изобразил на лице подобие улыбки — вот, мол, и мы умеем шутить. — Пока мы располагаем одной-двумя не очень надежными уликами, которые мало о чем говорят, но мы уверены, что очень скоро последуют официальные обвинения.
— Как вам это удастся? — послышался громкий голос откуда-то с задних рядов.
— Мы обнаружили некую взаимосвязь между всеми шестью совершенными убийствами, — сказал Гибсон, глядя в лежащий перед ним блокнот.
— А вы не могли бы сказать, что это за взаимосвязь? — настойчиво спросила Терри.
— В данный момент — нет, — ответил Гибсон. — Все, что я могу пока сказать, это то, что мы установили ряд аналогий в способах убийств.
— Что вам известно об убийце? — снова спросила Терри, заметив, что Гибсон опять украдкой посмотрел на Чапмена.
Комиссар полиции едва заметно качнул головой.
— Пока ничего, — сказал Гибсон, смахивая с верхней губы капельку пота.
— Как скоро вы сможете сообщить какие-нибудь подробности? — спросил тот же репортер из «Экспресса».
— Ответа не будет.
Раздался громкий залп — десятки аппаратов щелкнули одновременно.
— Действительно ли тела всех жертв были сильно изуродованы? — выкрикнул человек, стоящий рядом с Терри. Блокнот его был открыт, он торопливо что-то записывал.
— Воздерживаюсь от ответа.
— Есть ли у убитых женщин какие-либо признаки полового насилия? — прогремел с заднего ряда голос корреспондента газеты «Сан».
— Не могу ответить.
— Что вы можете сказать о личности подозреваемого? — не отступала Терри, пригвоздив Гибсона взглядом. — Его возраст, пол, социальное положение, вообще что-нибудь?
— Я уже объяснил — не могу. — Гибсон почувствовал, что у него пересохло в горле. Взял со стола стакан и отпил из него.
Терри отвела глаза и заметила, что Чапмен в упор смотрит на нее. И почему-то поежилась под его взглядом.
— Может быть, вам все-таки известны мотивы убийств? — продолжала допытываться Терри.
— Ответа не будет, — поспешно бросил Гибсон.
— Пожалуй, нам не следует излагать больше никаких деталей данного дела, — вдруг вступил в беседу Чапмен. — Достаточно сказать, что арест произведен и в положенный срок мы представим полный отчет. — Он переглянулся с Гибсоном. — А на сегодня пока все! — выкрикнул Чапмен, когда треск фотоаппаратов и голоса присутствующих слились в гул, нарастающий крещендо. Представители прессы словно бы не спешили расходиться. И только когда полицейские поднялись со своих мест и направились к расположенному за их спинами выходу, репортеры по одному потянулись из комнаты.
Терри на мгновение задержалась, глядя вслед выходящим из дверей Гибсону и Чапмену, которые о чем-то шептались. Когда дверь за ними закрылась, она вздохнула, недоверчиво покачав головой и нахмурив брови.
* * *
— Так они нам и поверили! — обеспокоенно воскликнул Гибсон, стоя в коридоре рядом с конференц-залом.
— А куда они денутся? — ухмыльнулся Чапмен. — По-моему, вы переоцениваете интеллект этих щелкоперов, Стюарт. Мы объявили, что произвели арест, и они клюнули. К завтрашнему утру об этом растрезвонят все газеты, сообщат по всем программам телевидения. Что касается прессы и общественности, пусть они думают, что убийца арестован.
— Но что будет, если кто-то докопается до истины? Если обнаружится, что мы знаем об этом подонке ничуть не больше, чем после первого убийства? Что тогда?
— А это уж наша с вами забота — не дать им ни о чем пронюхать. Я и позвал их на эту пресс-конференцию для того лишь, чтобы они оставили нас на время в покое, вы же знаете. Мы обязаны обезвредить маньяка до того, как он совершит новое убийство.
Гибсон вздохнул и мельком взглянул на Чандлера.
По губам сержанта тенью скользнула усмешка.
Глава 19
Концы с концами не сходились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Зазвонил телефон.
На мгновение Миллер застыл, прислушиваясь к хриплым звонкам. Потом повернулся в своем кресле и, обведя взглядом полутемную гостиную, уставился на стол, где стоял телефон.
Он продолжал звонить.
Миллер нажал кнопку на пульте дистанционного управления, и теперь диктор лишь беззвучно шевелил губами.
Телефон все еще звонил.
Миллер встал и подошел к столу. Занес руку, чтобы снять трубку, и застыл с поднятой рукой, пытаясь успокоиться.
Не дважды же за один вечер, подумал он с тревогой.
Выждав еще несколько секунд, Миллер хотел было снять трубку.
Звонки прекратились.
Миллер вздохнул и посмотрел на телефон и свою занесенную над ним руку.
Он уже собирался опустить ее, когда снова раздался хриплый звонок.
На этот раз он схватил трубку и прижал ее к уху, стараясь не нервничать.
— Фрэнк, ну слава Богу! Как ты себя чувствуешь? — спросил Филип Дикинсон. — Извини, что беспокою так поздно. Мне передали, будто ты готов приступить к работе, и я решил заранее предупредить тебя: в расписание съемок внесены кое-какие изменения. На завтра мне потребуются новые спецэффекты. Я понимаю, что в твоем распоряжении не слишком много времени, но другого выхода нет.
— Что тебе нужно? — спросил Миллер.
— Понимаешь, будет сниматься эпизод, где каннибалы врываются в детский приют.
Миллер оживился, предвкушая интересную работу.
— Эта сцена сорок три по сценарию, если захочешь почитать, — продолжал режиссер. — Мне понадобится оторванная рука. Остальные эффекты — как по сценарию. Извини, конечно, что уведомляю тебя так поздно, Фрэнк.
— Не волнуйся. — Миллер глотнул виски. — Сейчас же этим и займусь.
Они наскоро попрощались, и Миллер положил трубку.
Он повернулся и направился в прихожую, даже не выключив телевизор. Отыскав в мастерской свой экземпляр сценария, полистал его и нашел нужную сцену. На полях красными чернилами было написано:
ОТОРВАННАЯ РУКА
МЕРТВЫЙ РЕБЕНОК
Миллер взглянул на часы. Одиннадцать тридцать шесть. Он приступил к работе.
* * *
Час пятьдесят восемь ночи.
Миллер медленно провел указательным пальцем по ободку стакана и оглядел предмет, лежавший перед ним на верстаке.
Рука была оторвана по плечо, в окровавленной плоти кое-где видна раздробленная кость. Вокруг кисти глубокие раны. Пальцы широко растопырены, готовые ухватиться хоть за что-нибудь.
Специалист по киноэффектам был удовлетворен своей работой. Рука точь-в-точь как натуральная. Прямо как в приемном отделении, куда доставляют пострадавших, подумал он, весело хихикнув.
Рука была сделана из жесткого поролона и покрыта резиной, чтобы прибавить ей эластичности. Для придания формы Миллер наложил латекс. Работал он быстро и ловко. Дав руке затвердеть, покрасил ее. По сценарию, рука должна была двигаться — проползти по полу и схватить актера за лодыжку. Но за столь короткое время, отпущенное Миллеру, он не успел бы изготовить потайные моторчики и механические приспособления, которые могли бы придать бутафорской руке все качества и возможности живой. Он решил упростить задачу: актеру надо будет просунуть свою руку, загримированную под оторванную, сквозь отверстие в полу. Правда, вначале придется снимать, как рука ползет по полу. Миллер уже неоднократно практиковал такой прием в тех случаях, когда требовалось снять отдельные части тела. Например, на макете отрубали голову, в образовавшееся отверстие просовывал свою голову актер, а вокруг его шеи наносилась искусственная кровь и прикреплялись куски плоти из латекса — полная иллюзия, что отрубленная голова еще живет. Нет ничего проще, думал он, улыбаясь.
Наполнив стакан, Миллер снова взглянул на свое изобретение. Потом пробежал глазами по странице измятого киносценария.
— "Каннибалы хватают ребенка и тащат его на кухню, — усмехнувшись, вслух прочитал Миллер. — Между одним из них и поваром завязывается драка. Ребенок..."
Он поднял глаза от сценария и покачал головой. И ведь кто-то же платит больше четырех миллионов долларов за такое дерьмо! Кинобизнес никогда не переставал удивлять его.
— "Ребенок", — проговорил он, равнодушно взглянув на пометку красными чернилами на полях.
МЕРТВЫЙ РЕБЕНОК
Миллер почесал затылок. Значит, работы прибавится? Он допил стакан одним большим глотком и быстро наполнил его снова. Руки его при этом слегка тряслись.
Миллер посмотрел на телефонный аппарат.
В тишине оглушающе стучали часы.
Он закрыл глаза, почувствовав, что пропадает резкость очертаний. Открыв их через минуту, снова уставился на телефон. Прерывисто дыша, протянул руку к трубке и, поколебавшись, наконец снял ее.
Миллер поднес трубку к уху и долго вслушивался в монотонный гудок.
Стараясь унять дрожь в руке, он с силой сжал ее в кулак, потом постепенно расслабил. Ничего не помогало: пальцы тряслись.
Миллер заскрежетал зубами и, наконец, решившись, стал набирать номер.
Глава 18
Помещение в Новом Скотленд-Ярде, отведенное для проведения пресс-конференции, оказалось слишком тесным.
По прикидке Гибсона, не меньше тридцати журналистов набилось в комнату с ковром на полу, в которой уже стоял сизый туман от множества выкуренных сигарет. Время от времени взрывались вспышки, неумолчно щелкали фотоаппараты, журналисты громко переговаривались между собой. Инспектор сыскной полиции перебирал лежащие перед ним стопкой бумаги, будто не знал, чем занять свои руки.
Рядом с ним за столом, занявшим добрую половину комнаты, сидел патологоанатом Сэм Лумис, пожилой мужчина, деловито раскуривавший свою трубку. Гибсону казалось, что в клубах поднимавшегося к потолку табачного дыма Лумис и сам вот-вот задымится. Лицо красное, на лысине выступили серебристые капельки пота.
За Лумисом сидел Лоренс Чапмен, комиссар полиции — высокий, болезненно худой, с резкими чертами лица и короткими седыми волосами. В нем трудно было угадать облеченного большой властью человека, которому подчинена вся полиция Сити и который руководит ею с необычайной легкостью, но внешний вид часто обманчив. Несмотря на кажущуюся растерянность, в работе Чапмен был настоящим дьяволом.
Начиная свою карьеру сыщиком, он дважды удостаивался отличий за храбрость, причем во второй раз получил пулевое ранение в плечо из оружия 38-го калибра, что стало для него постоянным напоминанием об опасности службы.
Сзади него сидел сержант сыскной полиции Чандлер и ковырял в зубах сломанной спичкой. Заметив, что Чапмен смотрит на него с возмущением, он прекратил свое занятие.
Терри Уорнер подошла вплотную к столу и не сводила взгляда с этих четверых мужчин, ожидая минуты, когда можно будет задавать вопросы. Операторов с телевидения на конференцию не пустили, о чем было объявлено только накануне. Видя, что представителям полиции, очевидно, нечего особенно сказать, она удивилась: зачем надо было брать на себя лишние хлопоты, приглашая их на эту встречу? Увидев, что со своего места поднимается Чапмен, она решила, что теперь сможет узнать, что хотела.
Комиссар полиции постучал ладонью по столу и снова опустился на стул в ожидании, когда в комнате прекратятся разговоры. И вот наступила тишина, прерываемая лишь щелканьем фотоаппаратов.
— Дамы и господа, мне хотелось бы покончить с этим как можно скорее, — объявил он. — В конце концов, у нас у всех есть обязанности, которыми мы не можем пренебрегать, не так ли? — Он невесело улыбнулся и продолжал: — Мы созвали вас на эту пресс-конференцию, поскольку в деле, которым мы занимаемся, произошли значительные события. Я не хотел бы квалифицировать это как массовые убийства, но другого термина не подберу. Так или иначе, разрешите представить вам инспектора сыскного управления, возглавляющего следствие по этому делу.
Чапмен представил Гибсона и уселся на свой стул, скрестив руки на животе.
Инспектор многозначительно кашлянул и поднял глаза на застывшие в ожидании лица. Заметив Терри, стоявшую в переднем ряду, отвел взгляд.
— Как вы знаете, до сегодняшнего дня убийца совершил шесть убийств, — начал Гибсон. — И нам все еще не удалось обнаружить никаких улик, которые могли бы объяснить мотивы преступлений или позволить обоснованно подозревать каких-то конкретных лиц. — Он снова кашлянул. — Вчера мы арестовали одного подозреваемого. Кое-кто нам оказывает содействие в расследовании.
Относительная тишина в конференц-зале неожиданно взорвалась многочисленными вопросами и восклицаниями. Терри ни в чем не уступала коллегам и, задавая очередной вопрос, вдруг заметила, как Гибсон украдкой бросил взгляд на Чапмена, на лице которого застыла слабая улыбка.
— А мне казалось, что у вас нет никаких зацепок, — сказал репортер из газеты «Экспресс».
— Не верьте тому, что пишут в газетах. — Гибсон изобразил на лице подобие улыбки — вот, мол, и мы умеем шутить. — Пока мы располагаем одной-двумя не очень надежными уликами, которые мало о чем говорят, но мы уверены, что очень скоро последуют официальные обвинения.
— Как вам это удастся? — послышался громкий голос откуда-то с задних рядов.
— Мы обнаружили некую взаимосвязь между всеми шестью совершенными убийствами, — сказал Гибсон, глядя в лежащий перед ним блокнот.
— А вы не могли бы сказать, что это за взаимосвязь? — настойчиво спросила Терри.
— В данный момент — нет, — ответил Гибсон. — Все, что я могу пока сказать, это то, что мы установили ряд аналогий в способах убийств.
— Что вам известно об убийце? — снова спросила Терри, заметив, что Гибсон опять украдкой посмотрел на Чапмена.
Комиссар полиции едва заметно качнул головой.
— Пока ничего, — сказал Гибсон, смахивая с верхней губы капельку пота.
— Как скоро вы сможете сообщить какие-нибудь подробности? — спросил тот же репортер из «Экспресса».
— Ответа не будет.
Раздался громкий залп — десятки аппаратов щелкнули одновременно.
— Действительно ли тела всех жертв были сильно изуродованы? — выкрикнул человек, стоящий рядом с Терри. Блокнот его был открыт, он торопливо что-то записывал.
— Воздерживаюсь от ответа.
— Есть ли у убитых женщин какие-либо признаки полового насилия? — прогремел с заднего ряда голос корреспондента газеты «Сан».
— Не могу ответить.
— Что вы можете сказать о личности подозреваемого? — не отступала Терри, пригвоздив Гибсона взглядом. — Его возраст, пол, социальное положение, вообще что-нибудь?
— Я уже объяснил — не могу. — Гибсон почувствовал, что у него пересохло в горле. Взял со стола стакан и отпил из него.
Терри отвела глаза и заметила, что Чапмен в упор смотрит на нее. И почему-то поежилась под его взглядом.
— Может быть, вам все-таки известны мотивы убийств? — продолжала допытываться Терри.
— Ответа не будет, — поспешно бросил Гибсон.
— Пожалуй, нам не следует излагать больше никаких деталей данного дела, — вдруг вступил в беседу Чапмен. — Достаточно сказать, что арест произведен и в положенный срок мы представим полный отчет. — Он переглянулся с Гибсоном. — А на сегодня пока все! — выкрикнул Чапмен, когда треск фотоаппаратов и голоса присутствующих слились в гул, нарастающий крещендо. Представители прессы словно бы не спешили расходиться. И только когда полицейские поднялись со своих мест и направились к расположенному за их спинами выходу, репортеры по одному потянулись из комнаты.
Терри на мгновение задержалась, глядя вслед выходящим из дверей Гибсону и Чапмену, которые о чем-то шептались. Когда дверь за ними закрылась, она вздохнула, недоверчиво покачав головой и нахмурив брови.
* * *
— Так они нам и поверили! — обеспокоенно воскликнул Гибсон, стоя в коридоре рядом с конференц-залом.
— А куда они денутся? — ухмыльнулся Чапмен. — По-моему, вы переоцениваете интеллект этих щелкоперов, Стюарт. Мы объявили, что произвели арест, и они клюнули. К завтрашнему утру об этом растрезвонят все газеты, сообщат по всем программам телевидения. Что касается прессы и общественности, пусть они думают, что убийца арестован.
— Но что будет, если кто-то докопается до истины? Если обнаружится, что мы знаем об этом подонке ничуть не больше, чем после первого убийства? Что тогда?
— А это уж наша с вами забота — не дать им ни о чем пронюхать. Я и позвал их на эту пресс-конференцию для того лишь, чтобы они оставили нас на время в покое, вы же знаете. Мы обязаны обезвредить маньяка до того, как он совершит новое убийство.
Гибсон вздохнул и мельком взглянул на Чандлера.
По губам сержанта тенью скользнула усмешка.
Глава 19
Концы с концами не сходились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36