- Я хотела сказать, чтобы он оставил нас в покое. И чтобы больше... никому ничего плохого не делал.
Девочка опустила глаза и виновато уставилась в землю.
- Воробушек, - ласково заговорила Элен, - пожалуйста, садись в машину.
- Я не хочу... если ты будешь продолжать на меня злиться.
- Я уже не злюсь. Давай побыстрее все забудем. И про Майкла тоже.
Пэгги изо всех сил сдерживалась, чтобы не расплакаться.
- Я звонила Бренде, и она сказала, что на ужин сегодня цыпленок с клецками. Может быть, ты пригласишь Доремуса, и он согласится поехать к нам в гости?
В предвкушении такого прекрасного вечера Пэгги позабыла обо всех своих невзгодах и смахнула подступившие слезы:
- Вы хотите с нами поужинать? - с трепетом обратилась она к Доремусу.
- Есть только одна вещь, которая мне нравится больше, чем цыпленок с клецками, - отозвался Доремус.
- И что же это?
Доремус вынул изо рта сигару, задумчиво уставился на обгоревший ее кончик и, пожав плечами, покачал головой:
- Забыл.
Пэгги расплылась в улыбке, и все втроем уселись в машину, причем девочка устроилась посередине. Она все пыталась поймать какую-нибудь музыкальную передачу. Наконец, из радиоприемника зазвучали песенки в стиле «кантри», и Пэгги, довольная и счастливая, откинулась на спинку сиденья.
По дороге Доремус спросил Элен:
- А что находится по другую сторону хребта? По-моему, дорога ведет в школу Гринлиф, если не ошибаюсь.
- Точно. От хребта до школы мили две, не больше.
- Ну, это плевое дело для десятилетнего мальчика, особенно если у него развита склонность к путешествиям, - пробормотал себе под нос Доремус, но Пэгги была увлечена музыкой. Не услышала его и Элен.
* * *
После ужина Пэгги демонстрировала Доремусу свои самые-пресамые любимые антикварные безделушки. Элен тем временем убирала со стола посуду. «Самых-пресамых» уже давно перевалило за сотню, однако девочка тарахтела без умолку, совсем как ее мать, а Доремус внимал ей с неослабевающим интересом. Элен почувствовала легкие угрызения совести: она не могла с уверенностью поручиться, нравится ли Доремусу вся эта болтовня про «красивые штучки». При других обстоятельствах Элен давным-давно отослала бы Пэгги куда-нибудь, чтобы дать Доремусу возможность нормально расслабиться. Но теперь, глядя на их возбужденные лица, Элен понимала, что если она разлучит сейчас Пэгги с Доремусом, то тем самым расстроит не только дочку, но и самого Доремуса. Элен не терпелось поговорить с ним об этом «таинственном Майкле», однако она все-таки решила не торопить события.
На улице, наконец, пошел дождь. И хотя черные, сгустившиеся тучи и предвещали грозу, дождь этот робко накрапывал за окнами.
Составив грязные тарелки в посудомоечный автомат, Элен наскоро выпила еще одну чашку кофе и отправилась на поиски Доремуса. Тот оказался в гостиной. Доремус устроился на миниатюрной скамеечке. Ее сиденье было обтянуто тканью из плетеного конского волоса. С ног до головы окутанный клубами сизоватого дыма, Доремус попыхивал сигарой и внимательно слушал подробнейшую лекцию Пэгги о назначении старинных серебряных плошек.
- Пока ты все это будешь расставлять на свои места, Доремус успеет позвонить своему дяде. Это очень важно.
- Ну, тогда я начинаю, - весело откликнулась девочка.
- Телефон у нас в холле, - объяснила Элен Доремусу, поднявшемуся со скамеечки, - но провод длиннющий, и я могу перетащить телефон в свой кабинет. Это совсем не трудно...
- Ну что вы, в этом нет никакой необходимости. Я хотел звякнуть дядюшке Суэну и задать ему всего несколько вопросов относительно пчел.
- Да? - протянула Элен. - Насчет пчел?
Она собралась было помочь Пэгги расставить антиквариат на полках и уже переступила порог гостиной, но Доремус жестом остановил ее. С телефоном в руках он опустился на ступеньки лестницы и, тщательно уравновесив на носке ботинка сигару, так, чтобы та не соскользнула, соединился с Висконсином.
- Дядюшка Суэн? Это Доремус... Да-да, Доремус... Нет, я не в Чикаго, я у себя в... Да, все они здоровы, насколько мне известно, все семеро... А вы и не слышали? Нет, их уже семь. Я уверен, вам посылали открытку. Карл этим летом свалился с дерева и сломал руку... Нет, то случилось прошлым летом, а в этот раз - руку... Нет-нет, слава Богу, не правую. Дядюшка Суэн, я вот по какому поводу вам звоню. Вчера в нашем округе пчелы до смерти зажалили одного человека, и... немецкие пчелы, дядюшка... Да, именно такие, как вы говорите... Нет, он знал, чем занимается, он разводил пчел уже несколько лет подряд. Все это произошло в амбаре, он опрыскал пчел какой-то дрянью, которую принял за хлороформ. Он собирался проделать с ними какие-то опыты. Но только это оказался не хлороформ, как я полагаю. Совсем другой запах. Как у спелых бананов.
Доремус поднял с ботинка сигару и сунул ее в рот, приготовившись слушать. Он ни разу не перебил своего дядю, и Элен решила было, что прошла целая вечность. За все это время лицо его несколько раз менялось. В конце концов он нахмурился, сразу посерьезнев. Элен вдруг показалось, что перед ней совсем другой человек. Дождь барабанил по крыше. Женщину внезапно охватил ужас.
- Хорошо, дядюшка Суэн, спасибо вам за информацию. И вот еще что: какой эффект может произвести призрак на улей, полный пчел? - Доремус усмехнулся и отставил от уха трубку так, чтобы и Элен смогла услышать безудержный хохот дядюшки Суэна из Висконсина.
Когда дядюшка успокоился, Доремус снова заговорил:
- Только стаканчик черносмородинового винца после ужина, дядюшка Суэн. Еще раз спасибо за информацию. Я сразу же дам вам знать, буквально в ближайшие дни... Нет, я все еще в отставке. Просто любопытствую по поводу одного дела, которое, как мне кажется, связано с убийством.
Он повесил трубку, все еще улыбаясь, но когда увидел посеревшее лицо Элен, то опустил глаза, почувствовав, что слишком далеко зашел в своей откровенности.
- Как могло случиться, что Энди убили? - тихонько спросила Элен, оглянувшись по сторонам. Она опасалась, что Пэгги может оказаться где-нибудь поблизости.
- Я в этом не уверен, - тут же пошел на попятную Доремус. - Но теперь я точно знаю, отчего все это произошло. Энди считал, будто усыпляет пчел хлороформом, и смело опрыскал целый улей, а вещество оказалось далеко не снотворным: это была эссенция пчелиного яда. Одного его запаха достаточно, чтобы пчелы взбесились до состояния массового самоубийства. Вы знаете, что пчела может ужалить только один раз, и после этого она погибает. Так вот, пчелы как будто знают это и готовы смириться со многими неприятностями, лишь бы не жалить. С другой стороны, даже самые миролюбивые пчелы жалят иногда по неизвестным причинам. Но, как объяснил мой дядюшка Суэн, все пчелы одинаково яростно реагируют на запах яда. Два раза ему приходилось сжигать перчатки - знаете, такие, до локтя, специально для пасечников, потому что они пропитались ядом, а лезть в таких перчатках в улей очень опасно - можно вызвать нападение пчелиного роя.
- Наверное, Энди просто ошибся и открыл не тот пузырек, - с грустью заметила Элен.
- В принципе это возможно. На пузырьке была этикетка «Хлороформ», а на полках стояло много бутылочек из такого же стекла и с наклейками, и без них. В какой-то наверняка должен находиться хлороформ. Я выясню это утром. - Доремус взглянул на сигару, поморщился и, решив, что уже вволю накурился, потушил ее в пепельнице. - Простите, что я сказал «убийство», это опрометчиво с моей стороны. Но только попытайтесь предположить, будто кто-то хорошо знал доктора, а заодно и его привычку днем заниматься пчелами. Этот «кто-то», пронюхав кое-какие особенности пчелиной жизни, поменял этикетки на пузырьках. Ведь, по сути, подобная выходка - то же самое, что приставить к виску доктора обрез. Только такое убийство гораздо более безопасно. Конечно, возможен и другой вариант: кто-то из его рабочих заглянул в амбар по какой-нибудь надобности, испугался пчел и, запаниковав, сбил с полок несколько баночек, а потом перепутал этикетки и наклеил их не туда, куда следовало. Надо бы отправить эти пузыречки химику или фармацевту и тщательно исследовать содержащиеся в них жидкости, а также то, насколько соответствуют им этикетки. По-моему, Хэп может это устроить.
- А что, если только на бутылочке с ядом оказалась неверная этикетка?
- Тогда я буду склонен считать, что ее наклеили умышленно.
Элен оглянулась, заметила рядом стул и тяжело опустилась на него, сложив на коленях руки.
- Но... но кто? И зачем? Энди Бриттон был... я не могу представить себе, чтобы хоть кто-то мог желать ему смерти, причем такой страшной.
- Ну, мотивы могут оказаться самые банальные. Например, давняя злоба или зависть. Сколько лет было доктору? Примерно шестьдесят пять? Да, наверное, женщины здесь уже ни при чем. - При этих словах Элен обиженно нахмурилась. - Хотя кто знает? - Доремус поставил телефон на маленький столик, встал и подошел к стеклянной двери, глядя сквозь нее на освещенную улицу, блестевшую от дождя, словно ее натерли воском. - Я бы ограничился банальными мотивами, но ведь остается еще и Майкл. Кто он такой, и что ему известно? А что нам известно о нем? Как говорит ваш племянник Крэг, этот мальчик весьма изобретателен, с безудержной фантазией и склонностью причинять зло. А еще он умеет внезапно появляться и как раз в нужный момент - поэтому я начинаю верить, что миссис Бриттон видела именно его, когда вытаскивала из амбара тело своего мужа. - Доремус задумался, взвешивая в уме это предположение. - А может, мы имеем дело не с одним, а сразу с тремя разными мальчиками, которые внешне похожи друг на друга. Ну, имеется, конечно, еще один вариант: тут не обошлось без сверхъестественных сил, как считает мисс Лоулор. Но это противоречит здравому смыслу и сводит на нет все логические изыскания следователя.
Доремус повернулся к Элен, и взгляд его несколько смягчился.
- Расскажите мне о Майкле Янге, - попросил он. - Сколько времени прошло до того, как отыскали его тело?
- А тела, собственно... и не было. Нашли только его одежду и кости. Прошло, как мне помнится, месяцев семь, прежде чем все это обнаружили в лощине, где он и замерз. Какие-то люди отправились туда собирать ягоды, ну и...
- А как он был опознан? По стоматологической карте?
- Нет. Я узнала клетчатое пальто, в котором он убегал в ту ночь. И этого... оказалось достаточно.
- Сейчас ему было бы двадцать шесть лет, верно?
- Да, - подтвердила Элен.
- Если бы он остался жив, - отчеканил Доремус, и от этих слов Элен даже чуть приподнялась на стуле, - если бы Майкл Янг остался жив после всего, что случилось, тогда мы нашли бы ответы на многие наши вопросы. Но такая возможность исключается, потому что она тоже противоречит здравому смыслу и... - Тут он встретил взгляд Элен и запнулся на полуслове, заметив, как близко к сердцу воспринимает она все сказанное. - Простите, у меня ужасная привычка рассуждать вслух. Ох ты! Уже половина девятого. Вы, наверное, мечтаете от меня избавиться.
Элен протестующе замахала руками, однако в действительности головная боль исподволь начинала одолевать ее, к тому же Элен сильно расстроилась. Не оттого, что Доремус ей не понравился, нет. Разумеется, он представлял собой личность несколько странную, но при этом человек он был симпатичный и занимательный. Просто Элен здорово задела манера Доремуса обсуждать смерть Энди, как будто все это происходило не в жизни, а на киноэкране. Доремус словно забавлялся, выдвигая все новые и новые версии. Неужели он забыл, что Энди был ее близким другом, и она до сих пор мучительно переживает его смерть. Оставшись одна, Элен часто плакала, вспоминая Энди. Однако на людях, и особенно в присутствии Пэгги, она неизменно брала себя в руки.
Элен почувствовала необходимость остаться сейчас в одиночестве. И хотя - приличия ради - она и предложила Доремусу побыть у нее еще немного, тот прекрасно понял ее состояние. Им даже ничего не надо было объяснять друг другу. Элен предложила Доремусу отвезти его домой, а Пэгги сбегала наверх и принесла плащи себе и матери.
Доремус вглядывался в ливневые потоки за окном машины, погруженный в глубокие раздумья, то и дело окутывая себя сизыми клубами сигарного дыма.
Элен же с огорчением размышляла о том, что предстоит нудная обратная дорога. И еще о том, как печально закончился этот чудесный поначалу вечер.
Глава 7
По дороге домой Элен заметила, что дождь ослабел, а затем и вовсе прекратился. Пэгги, прикорнув на сиденье рядом с матерью, уже мирно посапывала. Воздух остыл и повлажнел. Сквозь рваные тучи пробивалась луна. Внезапно Элен заметила, что впереди на дороге, в низине, разлился ручей. Машина с ходу влетела в него и буквально поплыла.
Вода захлестнула лобовое стекло. Не растерявшись, Элен резко сбавила скорость и ехала так до тех пор, пока они не выбрались из низины. «Слава Богу», - мысленно перекрестилась Элен. Они только что избежали серьезной опасности; их могло занести чуть в сторону, и тогда они, попав в самое глубокое место, просто пошли бы ко дну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Девочка опустила глаза и виновато уставилась в землю.
- Воробушек, - ласково заговорила Элен, - пожалуйста, садись в машину.
- Я не хочу... если ты будешь продолжать на меня злиться.
- Я уже не злюсь. Давай побыстрее все забудем. И про Майкла тоже.
Пэгги изо всех сил сдерживалась, чтобы не расплакаться.
- Я звонила Бренде, и она сказала, что на ужин сегодня цыпленок с клецками. Может быть, ты пригласишь Доремуса, и он согласится поехать к нам в гости?
В предвкушении такого прекрасного вечера Пэгги позабыла обо всех своих невзгодах и смахнула подступившие слезы:
- Вы хотите с нами поужинать? - с трепетом обратилась она к Доремусу.
- Есть только одна вещь, которая мне нравится больше, чем цыпленок с клецками, - отозвался Доремус.
- И что же это?
Доремус вынул изо рта сигару, задумчиво уставился на обгоревший ее кончик и, пожав плечами, покачал головой:
- Забыл.
Пэгги расплылась в улыбке, и все втроем уселись в машину, причем девочка устроилась посередине. Она все пыталась поймать какую-нибудь музыкальную передачу. Наконец, из радиоприемника зазвучали песенки в стиле «кантри», и Пэгги, довольная и счастливая, откинулась на спинку сиденья.
По дороге Доремус спросил Элен:
- А что находится по другую сторону хребта? По-моему, дорога ведет в школу Гринлиф, если не ошибаюсь.
- Точно. От хребта до школы мили две, не больше.
- Ну, это плевое дело для десятилетнего мальчика, особенно если у него развита склонность к путешествиям, - пробормотал себе под нос Доремус, но Пэгги была увлечена музыкой. Не услышала его и Элен.
* * *
После ужина Пэгги демонстрировала Доремусу свои самые-пресамые любимые антикварные безделушки. Элен тем временем убирала со стола посуду. «Самых-пресамых» уже давно перевалило за сотню, однако девочка тарахтела без умолку, совсем как ее мать, а Доремус внимал ей с неослабевающим интересом. Элен почувствовала легкие угрызения совести: она не могла с уверенностью поручиться, нравится ли Доремусу вся эта болтовня про «красивые штучки». При других обстоятельствах Элен давным-давно отослала бы Пэгги куда-нибудь, чтобы дать Доремусу возможность нормально расслабиться. Но теперь, глядя на их возбужденные лица, Элен понимала, что если она разлучит сейчас Пэгги с Доремусом, то тем самым расстроит не только дочку, но и самого Доремуса. Элен не терпелось поговорить с ним об этом «таинственном Майкле», однако она все-таки решила не торопить события.
На улице, наконец, пошел дождь. И хотя черные, сгустившиеся тучи и предвещали грозу, дождь этот робко накрапывал за окнами.
Составив грязные тарелки в посудомоечный автомат, Элен наскоро выпила еще одну чашку кофе и отправилась на поиски Доремуса. Тот оказался в гостиной. Доремус устроился на миниатюрной скамеечке. Ее сиденье было обтянуто тканью из плетеного конского волоса. С ног до головы окутанный клубами сизоватого дыма, Доремус попыхивал сигарой и внимательно слушал подробнейшую лекцию Пэгги о назначении старинных серебряных плошек.
- Пока ты все это будешь расставлять на свои места, Доремус успеет позвонить своему дяде. Это очень важно.
- Ну, тогда я начинаю, - весело откликнулась девочка.
- Телефон у нас в холле, - объяснила Элен Доремусу, поднявшемуся со скамеечки, - но провод длиннющий, и я могу перетащить телефон в свой кабинет. Это совсем не трудно...
- Ну что вы, в этом нет никакой необходимости. Я хотел звякнуть дядюшке Суэну и задать ему всего несколько вопросов относительно пчел.
- Да? - протянула Элен. - Насчет пчел?
Она собралась было помочь Пэгги расставить антиквариат на полках и уже переступила порог гостиной, но Доремус жестом остановил ее. С телефоном в руках он опустился на ступеньки лестницы и, тщательно уравновесив на носке ботинка сигару, так, чтобы та не соскользнула, соединился с Висконсином.
- Дядюшка Суэн? Это Доремус... Да-да, Доремус... Нет, я не в Чикаго, я у себя в... Да, все они здоровы, насколько мне известно, все семеро... А вы и не слышали? Нет, их уже семь. Я уверен, вам посылали открытку. Карл этим летом свалился с дерева и сломал руку... Нет, то случилось прошлым летом, а в этот раз - руку... Нет-нет, слава Богу, не правую. Дядюшка Суэн, я вот по какому поводу вам звоню. Вчера в нашем округе пчелы до смерти зажалили одного человека, и... немецкие пчелы, дядюшка... Да, именно такие, как вы говорите... Нет, он знал, чем занимается, он разводил пчел уже несколько лет подряд. Все это произошло в амбаре, он опрыскал пчел какой-то дрянью, которую принял за хлороформ. Он собирался проделать с ними какие-то опыты. Но только это оказался не хлороформ, как я полагаю. Совсем другой запах. Как у спелых бананов.
Доремус поднял с ботинка сигару и сунул ее в рот, приготовившись слушать. Он ни разу не перебил своего дядю, и Элен решила было, что прошла целая вечность. За все это время лицо его несколько раз менялось. В конце концов он нахмурился, сразу посерьезнев. Элен вдруг показалось, что перед ней совсем другой человек. Дождь барабанил по крыше. Женщину внезапно охватил ужас.
- Хорошо, дядюшка Суэн, спасибо вам за информацию. И вот еще что: какой эффект может произвести призрак на улей, полный пчел? - Доремус усмехнулся и отставил от уха трубку так, чтобы и Элен смогла услышать безудержный хохот дядюшки Суэна из Висконсина.
Когда дядюшка успокоился, Доремус снова заговорил:
- Только стаканчик черносмородинового винца после ужина, дядюшка Суэн. Еще раз спасибо за информацию. Я сразу же дам вам знать, буквально в ближайшие дни... Нет, я все еще в отставке. Просто любопытствую по поводу одного дела, которое, как мне кажется, связано с убийством.
Он повесил трубку, все еще улыбаясь, но когда увидел посеревшее лицо Элен, то опустил глаза, почувствовав, что слишком далеко зашел в своей откровенности.
- Как могло случиться, что Энди убили? - тихонько спросила Элен, оглянувшись по сторонам. Она опасалась, что Пэгги может оказаться где-нибудь поблизости.
- Я в этом не уверен, - тут же пошел на попятную Доремус. - Но теперь я точно знаю, отчего все это произошло. Энди считал, будто усыпляет пчел хлороформом, и смело опрыскал целый улей, а вещество оказалось далеко не снотворным: это была эссенция пчелиного яда. Одного его запаха достаточно, чтобы пчелы взбесились до состояния массового самоубийства. Вы знаете, что пчела может ужалить только один раз, и после этого она погибает. Так вот, пчелы как будто знают это и готовы смириться со многими неприятностями, лишь бы не жалить. С другой стороны, даже самые миролюбивые пчелы жалят иногда по неизвестным причинам. Но, как объяснил мой дядюшка Суэн, все пчелы одинаково яростно реагируют на запах яда. Два раза ему приходилось сжигать перчатки - знаете, такие, до локтя, специально для пасечников, потому что они пропитались ядом, а лезть в таких перчатках в улей очень опасно - можно вызвать нападение пчелиного роя.
- Наверное, Энди просто ошибся и открыл не тот пузырек, - с грустью заметила Элен.
- В принципе это возможно. На пузырьке была этикетка «Хлороформ», а на полках стояло много бутылочек из такого же стекла и с наклейками, и без них. В какой-то наверняка должен находиться хлороформ. Я выясню это утром. - Доремус взглянул на сигару, поморщился и, решив, что уже вволю накурился, потушил ее в пепельнице. - Простите, что я сказал «убийство», это опрометчиво с моей стороны. Но только попытайтесь предположить, будто кто-то хорошо знал доктора, а заодно и его привычку днем заниматься пчелами. Этот «кто-то», пронюхав кое-какие особенности пчелиной жизни, поменял этикетки на пузырьках. Ведь, по сути, подобная выходка - то же самое, что приставить к виску доктора обрез. Только такое убийство гораздо более безопасно. Конечно, возможен и другой вариант: кто-то из его рабочих заглянул в амбар по какой-нибудь надобности, испугался пчел и, запаниковав, сбил с полок несколько баночек, а потом перепутал этикетки и наклеил их не туда, куда следовало. Надо бы отправить эти пузыречки химику или фармацевту и тщательно исследовать содержащиеся в них жидкости, а также то, насколько соответствуют им этикетки. По-моему, Хэп может это устроить.
- А что, если только на бутылочке с ядом оказалась неверная этикетка?
- Тогда я буду склонен считать, что ее наклеили умышленно.
Элен оглянулась, заметила рядом стул и тяжело опустилась на него, сложив на коленях руки.
- Но... но кто? И зачем? Энди Бриттон был... я не могу представить себе, чтобы хоть кто-то мог желать ему смерти, причем такой страшной.
- Ну, мотивы могут оказаться самые банальные. Например, давняя злоба или зависть. Сколько лет было доктору? Примерно шестьдесят пять? Да, наверное, женщины здесь уже ни при чем. - При этих словах Элен обиженно нахмурилась. - Хотя кто знает? - Доремус поставил телефон на маленький столик, встал и подошел к стеклянной двери, глядя сквозь нее на освещенную улицу, блестевшую от дождя, словно ее натерли воском. - Я бы ограничился банальными мотивами, но ведь остается еще и Майкл. Кто он такой, и что ему известно? А что нам известно о нем? Как говорит ваш племянник Крэг, этот мальчик весьма изобретателен, с безудержной фантазией и склонностью причинять зло. А еще он умеет внезапно появляться и как раз в нужный момент - поэтому я начинаю верить, что миссис Бриттон видела именно его, когда вытаскивала из амбара тело своего мужа. - Доремус задумался, взвешивая в уме это предположение. - А может, мы имеем дело не с одним, а сразу с тремя разными мальчиками, которые внешне похожи друг на друга. Ну, имеется, конечно, еще один вариант: тут не обошлось без сверхъестественных сил, как считает мисс Лоулор. Но это противоречит здравому смыслу и сводит на нет все логические изыскания следователя.
Доремус повернулся к Элен, и взгляд его несколько смягчился.
- Расскажите мне о Майкле Янге, - попросил он. - Сколько времени прошло до того, как отыскали его тело?
- А тела, собственно... и не было. Нашли только его одежду и кости. Прошло, как мне помнится, месяцев семь, прежде чем все это обнаружили в лощине, где он и замерз. Какие-то люди отправились туда собирать ягоды, ну и...
- А как он был опознан? По стоматологической карте?
- Нет. Я узнала клетчатое пальто, в котором он убегал в ту ночь. И этого... оказалось достаточно.
- Сейчас ему было бы двадцать шесть лет, верно?
- Да, - подтвердила Элен.
- Если бы он остался жив, - отчеканил Доремус, и от этих слов Элен даже чуть приподнялась на стуле, - если бы Майкл Янг остался жив после всего, что случилось, тогда мы нашли бы ответы на многие наши вопросы. Но такая возможность исключается, потому что она тоже противоречит здравому смыслу и... - Тут он встретил взгляд Элен и запнулся на полуслове, заметив, как близко к сердцу воспринимает она все сказанное. - Простите, у меня ужасная привычка рассуждать вслух. Ох ты! Уже половина девятого. Вы, наверное, мечтаете от меня избавиться.
Элен протестующе замахала руками, однако в действительности головная боль исподволь начинала одолевать ее, к тому же Элен сильно расстроилась. Не оттого, что Доремус ей не понравился, нет. Разумеется, он представлял собой личность несколько странную, но при этом человек он был симпатичный и занимательный. Просто Элен здорово задела манера Доремуса обсуждать смерть Энди, как будто все это происходило не в жизни, а на киноэкране. Доремус словно забавлялся, выдвигая все новые и новые версии. Неужели он забыл, что Энди был ее близким другом, и она до сих пор мучительно переживает его смерть. Оставшись одна, Элен часто плакала, вспоминая Энди. Однако на людях, и особенно в присутствии Пэгги, она неизменно брала себя в руки.
Элен почувствовала необходимость остаться сейчас в одиночестве. И хотя - приличия ради - она и предложила Доремусу побыть у нее еще немного, тот прекрасно понял ее состояние. Им даже ничего не надо было объяснять друг другу. Элен предложила Доремусу отвезти его домой, а Пэгги сбегала наверх и принесла плащи себе и матери.
Доремус вглядывался в ливневые потоки за окном машины, погруженный в глубокие раздумья, то и дело окутывая себя сизыми клубами сигарного дыма.
Элен же с огорчением размышляла о том, что предстоит нудная обратная дорога. И еще о том, как печально закончился этот чудесный поначалу вечер.
Глава 7
По дороге домой Элен заметила, что дождь ослабел, а затем и вовсе прекратился. Пэгги, прикорнув на сиденье рядом с матерью, уже мирно посапывала. Воздух остыл и повлажнел. Сквозь рваные тучи пробивалась луна. Внезапно Элен заметила, что впереди на дороге, в низине, разлился ручей. Машина с ходу влетела в него и буквально поплыла.
Вода захлестнула лобовое стекло. Не растерявшись, Элен резко сбавила скорость и ехала так до тех пор, пока они не выбрались из низины. «Слава Богу», - мысленно перекрестилась Элен. Они только что избежали серьезной опасности; их могло занести чуть в сторону, и тогда они, попав в самое глубокое место, просто пошли бы ко дну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34