На берегу вовсю горланили возчики, вытирая своих лошадей мочалками из нарванной здесь же, на берегу, осоки.
На небольшой высотке сидели, положив себе на колени луки, два охранника и внимательно оглядывали окрестности. Бохан любил во всем порядок, никого не оставлял без присмотра.
Что ж, тоже хорошо, больше шансов на то, что до королевства Грига караван доберется без приключений.
Я не пошел ко всем, не люблю суету, а поднялся вверх по течению, провожаемый внимательными взглядами охраны, там и залез в воду, раздевшись у большого куста.
Вода была прохладной и приятной, я нырял и плавал с огромным удовольствием, забыв о том, что только что едва ноги передвигал от усталости. Разогревшись, даже пару раз переплыл эту не очень широкую речку с медленным тягучим течением.
Настроение у меня постепенно поднималось.
И действительно, чего киснуть? Я молод, не дурак, а то, что отправился неизвестно куда, так разве не об этом сам мечтал? Хотелось же повидать мир, да еще как!
А тут отправился не один, с Молотом, с надежной охраной – что еще нужно для счастья?
Багрово-красное солнце висело над горизонтом, собираясь спрятаться за небольшой лесок на той стороне. Ветерок обдувал меня, но постепенно холодел. Стихли крики возниц – они закончили купанье и повели лошадей к лагерю. Пора и мне возвращаться, иначе могут возникнуть проблемы. Не думаю, что Бохан шутил, когда рассказывал, что стрелки стреляют по каждой тени, – наверняка так оно и есть.
Когда я подошел к лагерю, похожему на маленькую крепость посередине луга, меня окликнули:
– Стой, кто такой? Еще шаг – и получишь стрелу в печенку.
Остановился, задумавшись над тем, что же отвечать на такой дурацкий вопрос? Кто я действительно такой?
– Что молчишь? Язык к заднице прилип?
Юмор был, надо сказать, довольно тонкий, такой я воспринимаю с огромным трудом. Голова спрашивающего высовывалась над щитом ближайшего ко мне фургона, до него было метров пятнадцать. Для такого расстояния мои ножи не очень эффективное оружие, требовалось подобраться поближе, тогда его точно сниму.
– Слушай, ты! – Я едва перевел дух после того, как чуть не захлебнулся от ярости. – Я такой же, как и ты, охранник в этом обозе, отошел к речке, чтобы искупаться, видишь, волосы мокрые?
– Наши все здесь, – откликнулся стрелок. – Так что топай отсюда, пока с первой стрелы не завалил, не проходит у нас такое вранье, мы – ребята ученые, знаем: одного пусти, так сразу и другие бандиты объявятся, бей их потом по одному…
– Спрашивать, значит, Бохана не будешь? – Я прикинул расстояние и решил идти по дуге, направляясь к своему фургону, только вот беда, не запомнил, где тот стоит, а в караване они все одинаковые, выстроены по одному заказу. Различия, конечно, были, где-то доску выдрали и заменили новой, и теперь она выделялась свежим пятном, у какого-то колеса сменили, а чем наш воз отличается от других, не приметил. – Ладно, я твой голос запомнил, позже встретимся, разберемся…
Уже собрался уходить, как один из щитов, закрывающих прогал между фургонами, откинулся, оттуда появилась голова Бохана, который негромко приказал:
– Этот не врет, он действительно наш новый охранник, пропусти его.
Стрелок опустил лук, и я полез через любезно отодвинутый начальником охраны щит, а он недовольно покачал головой:
– Я же тебя предупреждал, после захода солнца никуда не ходи.
– Так оно еще и не зашло. – Я повернулся, чтобы увидеть, как исчезает край диска за далеким темным лесом. – Поэтому ничего не нарушил.
– Нарушил, – вздохнул Бохан. – Забыл сказать, что за пределами лагеря мы ходим только группами по два и более человека. Но тут, похоже, я виноват. Да и не подумал о том, что мои ребята вас не знают, надо будет завтра на дневном привале всем показать, иначе застрелят. Мог бы сейчас вас представить, да половина охранников уже на постах, а другая спит, к ночи готовится. Так что иди к своему фургону. Надеюсь, понял, как надо охранять? Тебе сейчас все очень наглядно показали…
– Наглядно и понятно.
Повсюду горели костры, на которых что-то готовилось, пахло дымом, жареным мясом и тушеной фасолью.
– Запомнил, ближе двадцати шагов никого не подпускать.
– В темноте никого не разглядишь с такого расстояния, стреляй раньше на всякий случай. – Начальник охраны потерял ко мне всякий интерес и направился к своему шатру. – А принцип уловил правильно, чуть что – кричи, кто-нибудь да придет разбираться с твоим ором. Может, даже я сам…
Я шел по лагерю, ловя на себе любопытные взгляды, отвечая тем же, конечно, всех не запомню, но хоть кого-то, а еще на всякий случай кланялся и представлялся:
– Юрой меня зовут, иногда Шрамом, теперь у вас в охране.
Иные на меня смотрели с дружелюбием и называли своим имена, другие, в основном охранники, презрительно фыркали и смотрели с пренебрежением, на что я только пожимал плечами.
У нашего фургона тоже горел костер, а над ним висел котелок, из которого вкусно пахло. Мятник колдовал над ним, что-то засыпая в кипящую воду. Заметив меня, он расплылся в улыбке.
– Значит, говоришь, Шрамом кличут, а зовут Юрой?
– Зовут меня по-разному, но отзываюсь только на эти два имени. – Я сел у костра, все мое радостное возбуждение куда-то улетучилось, и меня сразу потянуло в сон. Ощущение было таким, словно отработал на плацу полный световой день с разными партнерами. Сразу защипало между ног – это напомнили о себе потертости, которые заработал, сидя на коне. – А тебя как зовут?
– Мятником и зови, привык уже. Есть хочешь?
– Поел бы… – Я вдруг понял, что очень голоден. – Только боюсь, что у меня даже ложки нет, собирались мы очень быстро и как-то бестолково.
– Все у вас есть. – Возница улыбнулся, и стало ясно, что он хороший, добрый парень, веселый и бесшабашный, и относится ко мне с уважением, а значит, мы с ним подружимся. – Еще час назад принесли ваши вещи от Бохана вместе со щитом.
– Что принесли?
– Вот.
Мятник пошарил возле себя и протянул мне мешок, обычный, заплечный, такие носят королевские гвардейцы в походах, только на тех еще вышит королевский вензель, а на этом ничего нет, но так даже лучше – неприметнее. Я покосился на возницу на всякий случай, а вдруг он шутит – стоит мне только открыть мешок, как появится его хозяин с ватагой друзей, и они мне хорошенько намылят шею. Но парень кивнул и доброжелательно улыбнулся, явно никакой подставы нет.
– Это твой мешок, а Молоту его я уже отдал.
– А между ними была какая-то разница?
– Была, – усмехнулся возчик. – Тот больше и тяжелее.
– Понятно, что ж, посмотрим, что у меня есть.
Я развязал узел и глянул внутрь. Ничего лишнего, если бы я сам готовился в дальний поход, то только это и положил бы. Запасные рубашка и штаны, прикинул – мой размер. Фляга. Поболтал над ухом, открыл, пахнуло вином. Неплохо. Сразу отпил глоток. Терпкое, крепкое, такое разбавлять нужно. Повесил на пояс. Одеяло. Бронзовая кружка. Походный нож в ножнах. Его я тут же подарил Мятнику, он обрадовался подарку, как ребенок. Мне такой не нужен, у меня два в ножнах на руках, проверенные, не сломаются, а один в сапоге. Медная ложка. Никогда такой раньше не пользовался. Но у этой, как я понял, двойная функция, ею не только можно есть, но и в трудный момент продать – как раз то, что надо в долгой дороге!
Возница поставил передо мной на траву котелок с вкусно пахнущим варевом и сунул ломоть мягкого хлеба.
– Ешь столько, сколько влезет, – улыбнулся возчик. – Мы с Молотом уже перекусили, так что можешь не стесняться.
Уговаривать меня не пришлось, я погрузил новую ложку в густой супчик: то ли еда была очень вкусной, то ли проголодался сильно, но котелок опустошил в момент, а когда запил все разбавленным вином, то почувствовал себя на вершине блаженства.
– Понравилась еда? – лениво поинтересовался Молот с крыши фургона. – А содержимое мешка?
– Спасибо нашему неизвестному благодетелю. – Я дурашливо поклонился огню.
Голова друга появилась на крыше фургона, и он рассмеялся:
– Ага, уж очень кому-то хотелось, чтобы мы отправились в этот поход. Все не забыли, продумали, даже заплатили Маху за то, что он с собой взял.
– Заплатили?
– И немалую сумму.
– А за что?
– За то, что если мы окажемся не очень хорошими охранниками, то нас дальше повезут обычными пассажирами, но выбирать не нам, а Бохану.
– Не понял…
– Если выберем работу охраны, то в конце пути эта сумма разделится между нами плюс вознаграждение, которое купец всегда платит своей страже в том случае, если потери груза были небольшими. Так что у нас есть шанс заработать репутацию и хорошие деньги.
– А откуда узнал?
– У Маха есть пара личных охранников, ребята любопытные, а значит, всегда в курсе того, что происходит. Пришлось пожертвовать пару медных монет за рассказ.
– Ты переплатил. – Я вздохнул, но теперь благодаря другу все стало понятнее. – А ты не подумал о том, что мы можем и не вернуться домой. Работа охранника тоже не такая простая, как рассказывают, и довольно опасная.
– А по мне, так лучше ее ничего нет. – Молот зевнул. – Смотри, вон и первая звезда появилась. Надеюсь, ты помнишь, что вторая половина ночи твоя? А если помнишь, то чего не ложишься?
Я посмотрел на быстро темнеющее небо, действительно, там уже светилась первая звезда, та самая, путеводная, по которой запоминают направление, она самая верная, всегда на одном месте. И тоже зевнул. Но, посмотрев вокруг, понял: спать мне определенно хочется, но не в духоте фургона, а здесь, возле костра.
Я взял одеяло, которое мне подал Мятник, сотканное из шерсти с конским волосом – они самые прочные и выдерживают не один год ночевки под открытым небом. Подложил под голову седло, завернулся в одеяло и закрыл глаза.
Всхрапывали лошади, бродившие в темноте, подбирая сочную луговую траву, где-то далеко кричала выпь, потом ее перебило уханье филина, вылетевшего на охоту, – теперь мышам следовало хорошенько прятаться под землей или в высокой траве. Трещали угли в костре, слышались чьи-то далекие шаги и разговоры, а потом все потерялось в темноте сна.
Проснулся я, только когда меня растолкал Молот. Я встал и зевнул. Возле костра, рдеющего фиолетовыми углями, спал Мятник. В лагере горел только один костер, и тот возле шатра Маха – там сидели двое его личных охранников, они бодрствовали так же, как и охранники на крышах фургонов.
Мой друг сунул мне в руки лук и колчан со стрелами и тут же рухнул на мое одеяло. Я даже возмутиться не успел, как он уже захрапел. Пришлось накрыть его курткой, чтобы не замерз.
Потом я вздохнул и полез на крышу фургона, едва различая в темноте прибитые специально для такого подъема планки. Наверху поддувал холодный ветерок, принося с собой запахи травы и речной воды. Ничего разглядеть в густой темноте не удавалось, кроме отблеска звезд в водах реки.
Я укрылся от ветра за щитом, вперил взгляд в окружающий лагерь мрак и стал припоминать то, что мне рассказывали знакомые наемники.
В ночном карауле главное не зрение, а слух, опытное ухо легко различит в тишине шуршанье травы под недобрыми ногами или звяканье плохо закрепленного оружия. И даже сквозь сон…
Мне рассказывали опытные наемники, как по ночам они спали, находясь на дежурстве, и в то же время слышали все, что происходило вокруг, – это у них называлось спать вполуха. А те, у кого так не получалось, уже через неделю засыпали на ходу, постоянно спотыкаясь и падая от недосыпа.
Такие вояки никому не нужны, они и в бою быстро слабели и изнемогали, так что все кончалось смертью.
Вот чему сейчас мне предстояло учиться. Я сидел и таращился в ночь, ожидая прихода дремоты.
Сначала просто разглядывал звезды, узнавая знакомые созвездия. Вот созвездие Дракона. Это мой знак. Говорят, кто родился под Драконом, обречен на жуткие приключения, но если с достоинством сумеет их пройти, то станет обладателем настоящего сокровища.
Вон созвездие Кентавр – знак Молота. Люди, рожденные под ним, обладают неимоверной силой и выносливостью, как настоящие лошади, они способны достичь любой цели, потому что у них есть все, что нужно для этого, в том числе невероятная смелость и мужество.
А чуть дальше, почти лежит на горизонте, созвездие Чародея. Мой отец родился под ним, под ним приходят в наш мир только маги и волшебники. Мой родитель хотя и не стал чародеем, но все равно его работа оказалась связана с магией.
Интересно, как он там?
Что ему жрецы рассказали обо мне? Впрочем, наверно, он уже все знает – не сомневаюсь в этом, у него достаточно друзей-провидцев, которые посмотрят в хрустальный шар и расскажут ему, что со мной произошло и происходит. Конечно, он будет обо мне переживать, потому что нас с ним двое на этом свете, и нет у нас никого ближе и роднее друг друга…
Мать моя умерла во время родов, ей не смог помочь даже самый искусный лекарь, которого отец привел из богатого района города. А сестра родилась сразу мертвой – мы с ней были двойняшками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
На небольшой высотке сидели, положив себе на колени луки, два охранника и внимательно оглядывали окрестности. Бохан любил во всем порядок, никого не оставлял без присмотра.
Что ж, тоже хорошо, больше шансов на то, что до королевства Грига караван доберется без приключений.
Я не пошел ко всем, не люблю суету, а поднялся вверх по течению, провожаемый внимательными взглядами охраны, там и залез в воду, раздевшись у большого куста.
Вода была прохладной и приятной, я нырял и плавал с огромным удовольствием, забыв о том, что только что едва ноги передвигал от усталости. Разогревшись, даже пару раз переплыл эту не очень широкую речку с медленным тягучим течением.
Настроение у меня постепенно поднималось.
И действительно, чего киснуть? Я молод, не дурак, а то, что отправился неизвестно куда, так разве не об этом сам мечтал? Хотелось же повидать мир, да еще как!
А тут отправился не один, с Молотом, с надежной охраной – что еще нужно для счастья?
Багрово-красное солнце висело над горизонтом, собираясь спрятаться за небольшой лесок на той стороне. Ветерок обдувал меня, но постепенно холодел. Стихли крики возниц – они закончили купанье и повели лошадей к лагерю. Пора и мне возвращаться, иначе могут возникнуть проблемы. Не думаю, что Бохан шутил, когда рассказывал, что стрелки стреляют по каждой тени, – наверняка так оно и есть.
Когда я подошел к лагерю, похожему на маленькую крепость посередине луга, меня окликнули:
– Стой, кто такой? Еще шаг – и получишь стрелу в печенку.
Остановился, задумавшись над тем, что же отвечать на такой дурацкий вопрос? Кто я действительно такой?
– Что молчишь? Язык к заднице прилип?
Юмор был, надо сказать, довольно тонкий, такой я воспринимаю с огромным трудом. Голова спрашивающего высовывалась над щитом ближайшего ко мне фургона, до него было метров пятнадцать. Для такого расстояния мои ножи не очень эффективное оружие, требовалось подобраться поближе, тогда его точно сниму.
– Слушай, ты! – Я едва перевел дух после того, как чуть не захлебнулся от ярости. – Я такой же, как и ты, охранник в этом обозе, отошел к речке, чтобы искупаться, видишь, волосы мокрые?
– Наши все здесь, – откликнулся стрелок. – Так что топай отсюда, пока с первой стрелы не завалил, не проходит у нас такое вранье, мы – ребята ученые, знаем: одного пусти, так сразу и другие бандиты объявятся, бей их потом по одному…
– Спрашивать, значит, Бохана не будешь? – Я прикинул расстояние и решил идти по дуге, направляясь к своему фургону, только вот беда, не запомнил, где тот стоит, а в караване они все одинаковые, выстроены по одному заказу. Различия, конечно, были, где-то доску выдрали и заменили новой, и теперь она выделялась свежим пятном, у какого-то колеса сменили, а чем наш воз отличается от других, не приметил. – Ладно, я твой голос запомнил, позже встретимся, разберемся…
Уже собрался уходить, как один из щитов, закрывающих прогал между фургонами, откинулся, оттуда появилась голова Бохана, который негромко приказал:
– Этот не врет, он действительно наш новый охранник, пропусти его.
Стрелок опустил лук, и я полез через любезно отодвинутый начальником охраны щит, а он недовольно покачал головой:
– Я же тебя предупреждал, после захода солнца никуда не ходи.
– Так оно еще и не зашло. – Я повернулся, чтобы увидеть, как исчезает край диска за далеким темным лесом. – Поэтому ничего не нарушил.
– Нарушил, – вздохнул Бохан. – Забыл сказать, что за пределами лагеря мы ходим только группами по два и более человека. Но тут, похоже, я виноват. Да и не подумал о том, что мои ребята вас не знают, надо будет завтра на дневном привале всем показать, иначе застрелят. Мог бы сейчас вас представить, да половина охранников уже на постах, а другая спит, к ночи готовится. Так что иди к своему фургону. Надеюсь, понял, как надо охранять? Тебе сейчас все очень наглядно показали…
– Наглядно и понятно.
Повсюду горели костры, на которых что-то готовилось, пахло дымом, жареным мясом и тушеной фасолью.
– Запомнил, ближе двадцати шагов никого не подпускать.
– В темноте никого не разглядишь с такого расстояния, стреляй раньше на всякий случай. – Начальник охраны потерял ко мне всякий интерес и направился к своему шатру. – А принцип уловил правильно, чуть что – кричи, кто-нибудь да придет разбираться с твоим ором. Может, даже я сам…
Я шел по лагерю, ловя на себе любопытные взгляды, отвечая тем же, конечно, всех не запомню, но хоть кого-то, а еще на всякий случай кланялся и представлялся:
– Юрой меня зовут, иногда Шрамом, теперь у вас в охране.
Иные на меня смотрели с дружелюбием и называли своим имена, другие, в основном охранники, презрительно фыркали и смотрели с пренебрежением, на что я только пожимал плечами.
У нашего фургона тоже горел костер, а над ним висел котелок, из которого вкусно пахло. Мятник колдовал над ним, что-то засыпая в кипящую воду. Заметив меня, он расплылся в улыбке.
– Значит, говоришь, Шрамом кличут, а зовут Юрой?
– Зовут меня по-разному, но отзываюсь только на эти два имени. – Я сел у костра, все мое радостное возбуждение куда-то улетучилось, и меня сразу потянуло в сон. Ощущение было таким, словно отработал на плацу полный световой день с разными партнерами. Сразу защипало между ног – это напомнили о себе потертости, которые заработал, сидя на коне. – А тебя как зовут?
– Мятником и зови, привык уже. Есть хочешь?
– Поел бы… – Я вдруг понял, что очень голоден. – Только боюсь, что у меня даже ложки нет, собирались мы очень быстро и как-то бестолково.
– Все у вас есть. – Возница улыбнулся, и стало ясно, что он хороший, добрый парень, веселый и бесшабашный, и относится ко мне с уважением, а значит, мы с ним подружимся. – Еще час назад принесли ваши вещи от Бохана вместе со щитом.
– Что принесли?
– Вот.
Мятник пошарил возле себя и протянул мне мешок, обычный, заплечный, такие носят королевские гвардейцы в походах, только на тех еще вышит королевский вензель, а на этом ничего нет, но так даже лучше – неприметнее. Я покосился на возницу на всякий случай, а вдруг он шутит – стоит мне только открыть мешок, как появится его хозяин с ватагой друзей, и они мне хорошенько намылят шею. Но парень кивнул и доброжелательно улыбнулся, явно никакой подставы нет.
– Это твой мешок, а Молоту его я уже отдал.
– А между ними была какая-то разница?
– Была, – усмехнулся возчик. – Тот больше и тяжелее.
– Понятно, что ж, посмотрим, что у меня есть.
Я развязал узел и глянул внутрь. Ничего лишнего, если бы я сам готовился в дальний поход, то только это и положил бы. Запасные рубашка и штаны, прикинул – мой размер. Фляга. Поболтал над ухом, открыл, пахнуло вином. Неплохо. Сразу отпил глоток. Терпкое, крепкое, такое разбавлять нужно. Повесил на пояс. Одеяло. Бронзовая кружка. Походный нож в ножнах. Его я тут же подарил Мятнику, он обрадовался подарку, как ребенок. Мне такой не нужен, у меня два в ножнах на руках, проверенные, не сломаются, а один в сапоге. Медная ложка. Никогда такой раньше не пользовался. Но у этой, как я понял, двойная функция, ею не только можно есть, но и в трудный момент продать – как раз то, что надо в долгой дороге!
Возница поставил передо мной на траву котелок с вкусно пахнущим варевом и сунул ломоть мягкого хлеба.
– Ешь столько, сколько влезет, – улыбнулся возчик. – Мы с Молотом уже перекусили, так что можешь не стесняться.
Уговаривать меня не пришлось, я погрузил новую ложку в густой супчик: то ли еда была очень вкусной, то ли проголодался сильно, но котелок опустошил в момент, а когда запил все разбавленным вином, то почувствовал себя на вершине блаженства.
– Понравилась еда? – лениво поинтересовался Молот с крыши фургона. – А содержимое мешка?
– Спасибо нашему неизвестному благодетелю. – Я дурашливо поклонился огню.
Голова друга появилась на крыше фургона, и он рассмеялся:
– Ага, уж очень кому-то хотелось, чтобы мы отправились в этот поход. Все не забыли, продумали, даже заплатили Маху за то, что он с собой взял.
– Заплатили?
– И немалую сумму.
– А за что?
– За то, что если мы окажемся не очень хорошими охранниками, то нас дальше повезут обычными пассажирами, но выбирать не нам, а Бохану.
– Не понял…
– Если выберем работу охраны, то в конце пути эта сумма разделится между нами плюс вознаграждение, которое купец всегда платит своей страже в том случае, если потери груза были небольшими. Так что у нас есть шанс заработать репутацию и хорошие деньги.
– А откуда узнал?
– У Маха есть пара личных охранников, ребята любопытные, а значит, всегда в курсе того, что происходит. Пришлось пожертвовать пару медных монет за рассказ.
– Ты переплатил. – Я вздохнул, но теперь благодаря другу все стало понятнее. – А ты не подумал о том, что мы можем и не вернуться домой. Работа охранника тоже не такая простая, как рассказывают, и довольно опасная.
– А по мне, так лучше ее ничего нет. – Молот зевнул. – Смотри, вон и первая звезда появилась. Надеюсь, ты помнишь, что вторая половина ночи твоя? А если помнишь, то чего не ложишься?
Я посмотрел на быстро темнеющее небо, действительно, там уже светилась первая звезда, та самая, путеводная, по которой запоминают направление, она самая верная, всегда на одном месте. И тоже зевнул. Но, посмотрев вокруг, понял: спать мне определенно хочется, но не в духоте фургона, а здесь, возле костра.
Я взял одеяло, которое мне подал Мятник, сотканное из шерсти с конским волосом – они самые прочные и выдерживают не один год ночевки под открытым небом. Подложил под голову седло, завернулся в одеяло и закрыл глаза.
Всхрапывали лошади, бродившие в темноте, подбирая сочную луговую траву, где-то далеко кричала выпь, потом ее перебило уханье филина, вылетевшего на охоту, – теперь мышам следовало хорошенько прятаться под землей или в высокой траве. Трещали угли в костре, слышались чьи-то далекие шаги и разговоры, а потом все потерялось в темноте сна.
Проснулся я, только когда меня растолкал Молот. Я встал и зевнул. Возле костра, рдеющего фиолетовыми углями, спал Мятник. В лагере горел только один костер, и тот возле шатра Маха – там сидели двое его личных охранников, они бодрствовали так же, как и охранники на крышах фургонов.
Мой друг сунул мне в руки лук и колчан со стрелами и тут же рухнул на мое одеяло. Я даже возмутиться не успел, как он уже захрапел. Пришлось накрыть его курткой, чтобы не замерз.
Потом я вздохнул и полез на крышу фургона, едва различая в темноте прибитые специально для такого подъема планки. Наверху поддувал холодный ветерок, принося с собой запахи травы и речной воды. Ничего разглядеть в густой темноте не удавалось, кроме отблеска звезд в водах реки.
Я укрылся от ветра за щитом, вперил взгляд в окружающий лагерь мрак и стал припоминать то, что мне рассказывали знакомые наемники.
В ночном карауле главное не зрение, а слух, опытное ухо легко различит в тишине шуршанье травы под недобрыми ногами или звяканье плохо закрепленного оружия. И даже сквозь сон…
Мне рассказывали опытные наемники, как по ночам они спали, находясь на дежурстве, и в то же время слышали все, что происходило вокруг, – это у них называлось спать вполуха. А те, у кого так не получалось, уже через неделю засыпали на ходу, постоянно спотыкаясь и падая от недосыпа.
Такие вояки никому не нужны, они и в бою быстро слабели и изнемогали, так что все кончалось смертью.
Вот чему сейчас мне предстояло учиться. Я сидел и таращился в ночь, ожидая прихода дремоты.
Сначала просто разглядывал звезды, узнавая знакомые созвездия. Вот созвездие Дракона. Это мой знак. Говорят, кто родился под Драконом, обречен на жуткие приключения, но если с достоинством сумеет их пройти, то станет обладателем настоящего сокровища.
Вон созвездие Кентавр – знак Молота. Люди, рожденные под ним, обладают неимоверной силой и выносливостью, как настоящие лошади, они способны достичь любой цели, потому что у них есть все, что нужно для этого, в том числе невероятная смелость и мужество.
А чуть дальше, почти лежит на горизонте, созвездие Чародея. Мой отец родился под ним, под ним приходят в наш мир только маги и волшебники. Мой родитель хотя и не стал чародеем, но все равно его работа оказалась связана с магией.
Интересно, как он там?
Что ему жрецы рассказали обо мне? Впрочем, наверно, он уже все знает – не сомневаюсь в этом, у него достаточно друзей-провидцев, которые посмотрят в хрустальный шар и расскажут ему, что со мной произошло и происходит. Конечно, он будет обо мне переживать, потому что нас с ним двое на этом свете, и нет у нас никого ближе и роднее друг друга…
Мать моя умерла во время родов, ей не смог помочь даже самый искусный лекарь, которого отец привел из богатого района города. А сестра родилась сразу мертвой – мы с ней были двойняшками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54