Слишком много времен года, слишком много детей...»
«Почему вы не попытались остановить его?»
«Я перед ним бессильна. Все, что я могла сделать, — дать детям, которые приходили сюда, как можно больше счастья».
«Сколько вам лет?» — спросил ее Харви.
"Кто знает? — ответила она, прижимаясь щекой к меху Стью Кэт. — Я старею и старею по прошествии дней, но течение времени, кажется, потеряло надо мною власть. Иногда мне бы хотелось спросить какого-нибудь ребенка:
«Какой год в мире за стеной?»
«Я могу сказать вам».
«Не надо, — ответила она, прижимая палец к губам. — Я не хочу знать. Это будет слишком больно».
«Так чего же тогда вы хотите?»
«Умереть, — сказала она со слабой улыбкой. — Выскользнуть из этой оболочки и отправиться к звездам».
«Это происходит так?»
«Я в это верю, — сказала она. — Но Худ не позволит мне умереть. Никогда. Это будет его местью мне за то, что я помогла вам бежать. Худ уже убил Блю Кэт, потому что она показала дорогу наружу».
«Худ выпустит вас, — произнес Харви. — Обещаю. Я собираюсь заставить его».
Она покачала головой. «Ты так храбр, моя радость, — сказала она. — Но он не даст уйти никому из нас. Внутри него такая ужасная пустота. Он хочет заполнить ее душами, но это провал. Бездонный провал...»
«...и вы оба направляетесь туда, — раздался маслянистый голос. Говорила Марр. Она ползла вниз по лестнице. — Мы искали тебя и тут и там, — сказала она Харви. — Тебе лучше пойти со мною, детка».
Она протянула руки к Харви. Он слишком хорошо помнил о ее превращающем прикосновении. «Пойдем! Пойдем! — сказала она. — Я все еще могу избавить тебя от неприятностей, если ты позволишь сделать из тебя нечто покорное. Он любит покорных, он, мистер Худ. Блох, червей, паршивых собачонок. Иди ко мне, детка! Живо».
Харви оглядел подвал. Другого выхода не было. Для того чтобы вывести миссис Гриффин на солнце, ее надо было провести по лестнице, но на пути стояла Марр.
Харви сделал шаг в ее сторону. Она улыбнулась беззубой улыбкой.
«Хорошо, детка, хорошо», — сказала она.
«Не надо, — попросила миссис Гриффин. — Она сделает тебе больно».
«Цыц, женщина! — сказала Марр. — Мы считаем, что в следующий раз придется эту крышку забить гвоздями!» Ее сальные зеленые глаза устремились опять на Харви. «Он знает, что для него хорошо. Не так ли, мальчик?»
Харви не ответил. Он просто продолжал наступать на Марр, чьи пальцы росли, словно рога улитки, вытягивались, чтобы вцепиться ему в лицо.
«Ты был таким послушным мальчиком, — продолжала Марр. — Может, я, в конечном счете, и не превращу тебя в червяка. Кем бы тебе хотелось стать? Скажи мне. Скажи, что у тебя на сердце...»
«Не беспокойся о моем сердце, — ответил Харви, придвигаясь к Марр. — Как насчет твоего?»
На лице Марр отразилось изумление. «Моего?» — переспросила она.
«Да, — сказал Харви. — Чем ты мечтаешь быть?»
«Я никогда не мечтаю», — заявила она с вызовом.
«Ты должна постараться, — сказал ей Харви. — Если ты можешь превратить меня в червяка или в летучую мышь, что ты можешь сделать для себя?»
Вызов на ее лице стал озадаченностью, а озадаченность превратилась в панику. Ее вытянутые пальцы стали втягиваться обратно. Однако Харви кинулся с быстротой молнии и переплел свои пальцы с ее.
«Чем ты хочешь быть? — спросил он ее. — Думай».
Она начала бороться, и он ощутил, что ее волшебство хлынуло из ее пальцев в его, пытаясь его изменить. Но он больше не хотел стать летучей мышью-вампиром и явно не желал стать червяком. Он был вполне счастлив, будучи собой. Волшебство, следовательно, не имело над ним власти, вместо этого оно потекло обратно в Марр, которая начала дрожать словно погружалась в ледяную воду.
«Что... ты... делаешь?» — произнесла она.
«Скажи мне, что в твоем сердце», — сказал он, возвращая ей ее приглашение.
«Я не разговариваю с тобой!» — ответила она, все еще силясь высвободить свои пальцы.
Но она не привыкла к тому, чтобы ее жертвы сопротивлялись подобным образом. Мускулы ее были дряблыми и слабыми. Она тянула и тянула пальцы, но не могла освободиться.
«Оставь меня в покое! — потребовала она. — Если ты сделаешь мне плохо, мистер Худ снимет с тебя голову».
«Я не причиню тебе вреда, — сказал Харви. — Я просто хочу дать тебе почувствовать твои мечты, как ты даешь мне чувствовать мои».
«Я не хочу!» — завопила она, борясь более отчаянно, чем прежде.
Он не отпустил ее. Вместо этого он все ближе и ближе придвигался к ней, будто для того, чтобы охватить ее руками. Она начала плеваться — огромными слизистыми плевками — но он утирал лицо и продолжал приближаться.
«Нет... — начала бормотать она, — нет...»
Но не смогла сдержать приготовленное волшебство и оно заработало над ее собственными кожей и костями. Ее жирное лицо начало размягчаться и побежало как плавящийся воск, тело принялось оседать в своей рваной одежде — по полу потекла зеленоватая кашица.
«О... — всхлипнула Марр, — ты проклятый ребенок...»
Что за мечта была такая, удивился Харви, что превращала Марр в студень? Она становилась все меньше и меньше, одежда соскальзывала, пока тело сжималось, голос утончился. До полного ее исчезновения оставались считанные секунды.
«О чем же ты мечтаешь?» — спросил Харви, когда пальцы Марр начали сбегать меж его пальцев подсоленной водичкой.
«Я мечтала ни о чем... — ответила Марр, глядя проваливающимся в расплывающийся череп глазами, — и это... то... чем... я... становлюсь...» Она почти затерялась в складках собственной одежды. «Ни о чем... — повторила Марр. Она теперь была не более, чем грязной лужицей, лужицей с исчезающим голосом. — Ни о чем...»
Затем она исчезла, пожранная собственным волшебством.
«У тебя получилось! — сказала миссис Гриффин. — Дитя, у тебя получилось!»
«Одна исчезла, трое осталось», — ответил Харви.
«Трое?»
«Риктус, Джайв и сам Худ».
«Ты забыл о Карне».
«Он все еще жив?»
Миссис Гриффин кивнула. «Боюсь, его крики я слышу каждую ночь. Он жаждет возмездия».
«А я хочу обратно свою жизнь, — сказал Харви, беря миссис Гриффин за руку и провожая ее (все еще несущую Стью Кэт) к подножию лестницы. — Я собираюсь ее забрать, миссис Гриффин. Чего бы это ни стоило, я собираюсь ее получить».
Миссис Гриффин посмотрела на груду одежды, которая отмечала то место, где Марр ушла в ничто.
«Может, тебе удастся, — сказала она с удивлением в голосе. — Из всех детей, какие только приходили сюда, ты, возможно, единственный, кому под силу одолеть Худа в его собственной игре».
19
Пыль в пыль
Риктус поджидал на вершине лестницы. Его улыбка была сладкой. Слова нет.
«Теперь ты — убийца, мой маленький, — сказал он. — Тебе нравится чувствовать кровь Марр на своих руках?»
«Он ее не убивал, — сказала миссис Гриффин. — Она никогда не жила. Ни один из вас никогда не жил».
«Тогда что мы такое?» — спросил Риктус.
«Иллюзии, — заявил Харви, подталкивая миссис Гриффин с кошкой на руках мимо Риктуса к парадной двери. — Это все иллюзии».
Риктус следовал за ними, безумно подхихикивая.
«Чего такого забавного?» — спросил Харви, открывая дверь, чтобы выпустить миссис Гриффин на солнце.
«Ты! — ответил Риктус. — Ты думаешь, что знаешь все, но ты не знаешь мистера Худа».
«Узнаю немного позже, — сказал Харви. — Идите, погрейтесь, — обратился он к миссис Гриффин. — Я вернусь».
«Будь осторожен, дитя», — попросила она.
«Буду», — пообещал он ей и закрыл дверь.
«Ты странный», — сказал Риктус с немного угасшей улыбкой. Его лицо, когда не ослепляли зубы, походило на маску из теста. Две проковырянные пальцами дыры вместо глаз и катышек вместо носа.
«Я могу высосать твой мозг через уши», — сказал он, вся музыкальность ушла из его голоса.
«Наверное, можешь, — ответил Харви. — Но не собираешься».
«Почему ты так думаешь?»
«Потому что я приглашен твоим хозяином».
Он направился к лестнице, но до того как ее достиг, к нему метнулась темная фигура. Это был Джайв, и он нес блюдо с яблочным пирогом и мороженым.
«Идти долго, — сказал он. — Сначала закинь что-нибудь в желудок».
Харви посмотрел на блюдо. Золотисто-коричневый пирог был присыпан сахаром, мороженое подтаяло и лежало в сладком белом озерке. Вид очень заманчивый.
«Давай, — сказал Джайв. — Ты заслужил угощение».
«Нет, спасибо», — ответил ему Харви.
«Почему нет? — хотел знать Джайв, повернувшись на каблуке вокруг своей оси. — Он легче, чем я».
«А из чего сделан этот пирог?» — спросил Харви.
«Из яблок, корицы и...»
«Нет, — возразил Харви. — Я знаю, из чего он сделан на самом деле».
Он опять взглянул на пирог, и на миг ему показалось, что он увидел самую суть — увидел серую пыль и прах, из которых была сотворена иллюзия.
«Ты думаешь, он отравлен? — спросил Джайв. — Так?»
«Возможно», — ответил Харви, все еще глядя на пирог.
«А вот и нет! — сказал Джайв. — Я тебе докажу!»
Харви услышал за спиной предупреждение Риктуса, которое не услышал Джайв. Он окунул пальцы в пирог и мороженое, а затем опустил их в рот одним быстрым движением. Когда он закрыл рот, Риктус сказал:
«Не глотай!»
И снова слишком поздно. Джайв сглотнул. Через мгновение Джайв выронил тарелку и начал бить себя кулаками по животу, словно собираясь выгнать еду обратно. Но вместо полупережеванного пирога изо рта его вырвалась туча пыли. Затем еще одна, затем еще одна.
Почти ослепленный, Джайв вцепился в горло Харви.
«Что... ты... сделал?» — прокашлял он.
Харви не представляло труда сбросить его с себя.
«Это все пыль, — сказал он. — Грязь, пыль и прах! Вся еда! Все подарки! Все!»
«Помогите мне! — пробормотал Джайв, царапая ногтями щеки и губы. — Кто-нибудь, помогите мне!»
«Теперь тебе не помочь!» — раздался торжественный голос.
Харви оглянулся. Говорил Риктус. Он пятился по коридору с руками, прижатыми к лицу. Он глядел сквозь пальцы на Джайва, и зубы его клацали, когда он объявил ужасную правду. «Тебе не следовало есть этого пирога, — сказал он. — Пирог напомнил твоему животу, из чего ты сделан».
«Из чего?» — спросил Джайв.
«Из того, из чего сказал мальчик! Из грязи и праха!»
Джайв откинул голову назад при этом завывая: «Нееет!» Но даже тогда, когда он раскрыл рот, чтобы отрицать очевидное, правда вышла наружу. Сухая пыль потоком бежала из его глотки и текла ему на пальцы. Это было подобно роковому сообщению, отправленному одной частью тела другой. Прикоснувшись к пыли, пальцы его тоже начали крошиться, а когда они упали, шорох разложения распространился на его бедра, колени и ступни.
Джайв стал падать на землю, но в финальном пируэте повернулся кругом и схватился за перила.
«Спасите меня! — вопил он, глядя на верх лестницы. — Мистер Худ, вы меня слышите? Пожалуйста! Пожалуйста, спасите меня!»
Теперь под ним крошились ноги, но он не собирался сдаваться. Он потащил свое тело вверх по ступенькам, все еще вопя, чтобы мистер Худ исцелил его. Однако с высот Дома не было ответа, не долетало теперь ни звука и от Риктуса. Только мольбы и хриплое дыхание Джайва, и шорох пыли, когда она сбегала вниз по ступеням из опустошающегося мешка его тела.
«Что происходит?» — спросил Венделл, появляясь из кухни с кетчупом, размазанным вокруг рта.
Он уставился на облако пыли, висевшее над ступенями, не имея возможности разглядеть создание в ее сердцевине. Харви, однако, находился ближе к облаку и потому был свидетелем последних ужасных мгновений Джайва. Умирающее создание потянулось к верху лестницы рукой с почти отсутствующими пальцами, все еще надеясь — даже когда его жизнь медленно уплывала прочь, — что его создатель придет его спасти. Затем Джайв опустился на ступени и его последние жалкие кусочки рассыпались.
«Кто-нибудь выбивал ковры?» — спросил Венделл, когда пыль осела.
«Двумя меньше», — пробормотал себе под нос Харви.
«Что ты говоришь?» — хотел знать Венделл.
Прежде чем ответить, Харви оглянулся на коридор, ища Риктуса. Но третий слуга Худа исчез. «Не важно, — сказал Харви. — Ты закончил есть?»
«Ага». «Еда была хорошей?»
Венделл ухмыльнулся.
«Ага».
Харви покачал головой.
«Что это значит?» — хотел знать Венделл.
Харви готов был сказать: это значит, что ты не можешь помочь мне, это значит, что я должен пойти наверх и сам встретить Худа. Но какая в том была польза? Дом совершенно поглотил Венделла. Он будет скорее помехой, чем помощью в предстоящей битве. И вместо всего этого Харви сказал:
«Миссис Гриффин снаружи!»
«Значит, мы найдем ее?»
«Мы ее нашли».
«Я пойду и поздороваюсь», — произнес Венделл с радостной улыбкой.
«Хорошая мысль».
Венделл взялся за ручку двери, потом повернулся и спросил:
«А где будешь ты?»
Но Харви не ответил. Он уже перешагнул кучу пыли, которая отмечала место кончины Джайва, и приближался к вершине первого на своем пути лестничного пролета, чтобы встретить силу, которая поджидала во тьме чердака.
20
Встреча воров
На ходу вглядываться в пыльную правду, притворяющуюся пирогом и мороженым, — одно, но совсем иное — процарапать внешний лоск, которым покрыл себя Дом и который он отполировал до такого совершенства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
«Почему вы не попытались остановить его?»
«Я перед ним бессильна. Все, что я могла сделать, — дать детям, которые приходили сюда, как можно больше счастья».
«Сколько вам лет?» — спросил ее Харви.
"Кто знает? — ответила она, прижимаясь щекой к меху Стью Кэт. — Я старею и старею по прошествии дней, но течение времени, кажется, потеряло надо мною власть. Иногда мне бы хотелось спросить какого-нибудь ребенка:
«Какой год в мире за стеной?»
«Я могу сказать вам».
«Не надо, — ответила она, прижимая палец к губам. — Я не хочу знать. Это будет слишком больно».
«Так чего же тогда вы хотите?»
«Умереть, — сказала она со слабой улыбкой. — Выскользнуть из этой оболочки и отправиться к звездам».
«Это происходит так?»
«Я в это верю, — сказала она. — Но Худ не позволит мне умереть. Никогда. Это будет его местью мне за то, что я помогла вам бежать. Худ уже убил Блю Кэт, потому что она показала дорогу наружу».
«Худ выпустит вас, — произнес Харви. — Обещаю. Я собираюсь заставить его».
Она покачала головой. «Ты так храбр, моя радость, — сказала она. — Но он не даст уйти никому из нас. Внутри него такая ужасная пустота. Он хочет заполнить ее душами, но это провал. Бездонный провал...»
«...и вы оба направляетесь туда, — раздался маслянистый голос. Говорила Марр. Она ползла вниз по лестнице. — Мы искали тебя и тут и там, — сказала она Харви. — Тебе лучше пойти со мною, детка».
Она протянула руки к Харви. Он слишком хорошо помнил о ее превращающем прикосновении. «Пойдем! Пойдем! — сказала она. — Я все еще могу избавить тебя от неприятностей, если ты позволишь сделать из тебя нечто покорное. Он любит покорных, он, мистер Худ. Блох, червей, паршивых собачонок. Иди ко мне, детка! Живо».
Харви оглядел подвал. Другого выхода не было. Для того чтобы вывести миссис Гриффин на солнце, ее надо было провести по лестнице, но на пути стояла Марр.
Харви сделал шаг в ее сторону. Она улыбнулась беззубой улыбкой.
«Хорошо, детка, хорошо», — сказала она.
«Не надо, — попросила миссис Гриффин. — Она сделает тебе больно».
«Цыц, женщина! — сказала Марр. — Мы считаем, что в следующий раз придется эту крышку забить гвоздями!» Ее сальные зеленые глаза устремились опять на Харви. «Он знает, что для него хорошо. Не так ли, мальчик?»
Харви не ответил. Он просто продолжал наступать на Марр, чьи пальцы росли, словно рога улитки, вытягивались, чтобы вцепиться ему в лицо.
«Ты был таким послушным мальчиком, — продолжала Марр. — Может, я, в конечном счете, и не превращу тебя в червяка. Кем бы тебе хотелось стать? Скажи мне. Скажи, что у тебя на сердце...»
«Не беспокойся о моем сердце, — ответил Харви, придвигаясь к Марр. — Как насчет твоего?»
На лице Марр отразилось изумление. «Моего?» — переспросила она.
«Да, — сказал Харви. — Чем ты мечтаешь быть?»
«Я никогда не мечтаю», — заявила она с вызовом.
«Ты должна постараться, — сказал ей Харви. — Если ты можешь превратить меня в червяка или в летучую мышь, что ты можешь сделать для себя?»
Вызов на ее лице стал озадаченностью, а озадаченность превратилась в панику. Ее вытянутые пальцы стали втягиваться обратно. Однако Харви кинулся с быстротой молнии и переплел свои пальцы с ее.
«Чем ты хочешь быть? — спросил он ее. — Думай».
Она начала бороться, и он ощутил, что ее волшебство хлынуло из ее пальцев в его, пытаясь его изменить. Но он больше не хотел стать летучей мышью-вампиром и явно не желал стать червяком. Он был вполне счастлив, будучи собой. Волшебство, следовательно, не имело над ним власти, вместо этого оно потекло обратно в Марр, которая начала дрожать словно погружалась в ледяную воду.
«Что... ты... делаешь?» — произнесла она.
«Скажи мне, что в твоем сердце», — сказал он, возвращая ей ее приглашение.
«Я не разговариваю с тобой!» — ответила она, все еще силясь высвободить свои пальцы.
Но она не привыкла к тому, чтобы ее жертвы сопротивлялись подобным образом. Мускулы ее были дряблыми и слабыми. Она тянула и тянула пальцы, но не могла освободиться.
«Оставь меня в покое! — потребовала она. — Если ты сделаешь мне плохо, мистер Худ снимет с тебя голову».
«Я не причиню тебе вреда, — сказал Харви. — Я просто хочу дать тебе почувствовать твои мечты, как ты даешь мне чувствовать мои».
«Я не хочу!» — завопила она, борясь более отчаянно, чем прежде.
Он не отпустил ее. Вместо этого он все ближе и ближе придвигался к ней, будто для того, чтобы охватить ее руками. Она начала плеваться — огромными слизистыми плевками — но он утирал лицо и продолжал приближаться.
«Нет... — начала бормотать она, — нет...»
Но не смогла сдержать приготовленное волшебство и оно заработало над ее собственными кожей и костями. Ее жирное лицо начало размягчаться и побежало как плавящийся воск, тело принялось оседать в своей рваной одежде — по полу потекла зеленоватая кашица.
«О... — всхлипнула Марр, — ты проклятый ребенок...»
Что за мечта была такая, удивился Харви, что превращала Марр в студень? Она становилась все меньше и меньше, одежда соскальзывала, пока тело сжималось, голос утончился. До полного ее исчезновения оставались считанные секунды.
«О чем же ты мечтаешь?» — спросил Харви, когда пальцы Марр начали сбегать меж его пальцев подсоленной водичкой.
«Я мечтала ни о чем... — ответила Марр, глядя проваливающимся в расплывающийся череп глазами, — и это... то... чем... я... становлюсь...» Она почти затерялась в складках собственной одежды. «Ни о чем... — повторила Марр. Она теперь была не более, чем грязной лужицей, лужицей с исчезающим голосом. — Ни о чем...»
Затем она исчезла, пожранная собственным волшебством.
«У тебя получилось! — сказала миссис Гриффин. — Дитя, у тебя получилось!»
«Одна исчезла, трое осталось», — ответил Харви.
«Трое?»
«Риктус, Джайв и сам Худ».
«Ты забыл о Карне».
«Он все еще жив?»
Миссис Гриффин кивнула. «Боюсь, его крики я слышу каждую ночь. Он жаждет возмездия».
«А я хочу обратно свою жизнь, — сказал Харви, беря миссис Гриффин за руку и провожая ее (все еще несущую Стью Кэт) к подножию лестницы. — Я собираюсь ее забрать, миссис Гриффин. Чего бы это ни стоило, я собираюсь ее получить».
Миссис Гриффин посмотрела на груду одежды, которая отмечала то место, где Марр ушла в ничто.
«Может, тебе удастся, — сказала она с удивлением в голосе. — Из всех детей, какие только приходили сюда, ты, возможно, единственный, кому под силу одолеть Худа в его собственной игре».
19
Пыль в пыль
Риктус поджидал на вершине лестницы. Его улыбка была сладкой. Слова нет.
«Теперь ты — убийца, мой маленький, — сказал он. — Тебе нравится чувствовать кровь Марр на своих руках?»
«Он ее не убивал, — сказала миссис Гриффин. — Она никогда не жила. Ни один из вас никогда не жил».
«Тогда что мы такое?» — спросил Риктус.
«Иллюзии, — заявил Харви, подталкивая миссис Гриффин с кошкой на руках мимо Риктуса к парадной двери. — Это все иллюзии».
Риктус следовал за ними, безумно подхихикивая.
«Чего такого забавного?» — спросил Харви, открывая дверь, чтобы выпустить миссис Гриффин на солнце.
«Ты! — ответил Риктус. — Ты думаешь, что знаешь все, но ты не знаешь мистера Худа».
«Узнаю немного позже, — сказал Харви. — Идите, погрейтесь, — обратился он к миссис Гриффин. — Я вернусь».
«Будь осторожен, дитя», — попросила она.
«Буду», — пообещал он ей и закрыл дверь.
«Ты странный», — сказал Риктус с немного угасшей улыбкой. Его лицо, когда не ослепляли зубы, походило на маску из теста. Две проковырянные пальцами дыры вместо глаз и катышек вместо носа.
«Я могу высосать твой мозг через уши», — сказал он, вся музыкальность ушла из его голоса.
«Наверное, можешь, — ответил Харви. — Но не собираешься».
«Почему ты так думаешь?»
«Потому что я приглашен твоим хозяином».
Он направился к лестнице, но до того как ее достиг, к нему метнулась темная фигура. Это был Джайв, и он нес блюдо с яблочным пирогом и мороженым.
«Идти долго, — сказал он. — Сначала закинь что-нибудь в желудок».
Харви посмотрел на блюдо. Золотисто-коричневый пирог был присыпан сахаром, мороженое подтаяло и лежало в сладком белом озерке. Вид очень заманчивый.
«Давай, — сказал Джайв. — Ты заслужил угощение».
«Нет, спасибо», — ответил ему Харви.
«Почему нет? — хотел знать Джайв, повернувшись на каблуке вокруг своей оси. — Он легче, чем я».
«А из чего сделан этот пирог?» — спросил Харви.
«Из яблок, корицы и...»
«Нет, — возразил Харви. — Я знаю, из чего он сделан на самом деле».
Он опять взглянул на пирог, и на миг ему показалось, что он увидел самую суть — увидел серую пыль и прах, из которых была сотворена иллюзия.
«Ты думаешь, он отравлен? — спросил Джайв. — Так?»
«Возможно», — ответил Харви, все еще глядя на пирог.
«А вот и нет! — сказал Джайв. — Я тебе докажу!»
Харви услышал за спиной предупреждение Риктуса, которое не услышал Джайв. Он окунул пальцы в пирог и мороженое, а затем опустил их в рот одним быстрым движением. Когда он закрыл рот, Риктус сказал:
«Не глотай!»
И снова слишком поздно. Джайв сглотнул. Через мгновение Джайв выронил тарелку и начал бить себя кулаками по животу, словно собираясь выгнать еду обратно. Но вместо полупережеванного пирога изо рта его вырвалась туча пыли. Затем еще одна, затем еще одна.
Почти ослепленный, Джайв вцепился в горло Харви.
«Что... ты... сделал?» — прокашлял он.
Харви не представляло труда сбросить его с себя.
«Это все пыль, — сказал он. — Грязь, пыль и прах! Вся еда! Все подарки! Все!»
«Помогите мне! — пробормотал Джайв, царапая ногтями щеки и губы. — Кто-нибудь, помогите мне!»
«Теперь тебе не помочь!» — раздался торжественный голос.
Харви оглянулся. Говорил Риктус. Он пятился по коридору с руками, прижатыми к лицу. Он глядел сквозь пальцы на Джайва, и зубы его клацали, когда он объявил ужасную правду. «Тебе не следовало есть этого пирога, — сказал он. — Пирог напомнил твоему животу, из чего ты сделан».
«Из чего?» — спросил Джайв.
«Из того, из чего сказал мальчик! Из грязи и праха!»
Джайв откинул голову назад при этом завывая: «Нееет!» Но даже тогда, когда он раскрыл рот, чтобы отрицать очевидное, правда вышла наружу. Сухая пыль потоком бежала из его глотки и текла ему на пальцы. Это было подобно роковому сообщению, отправленному одной частью тела другой. Прикоснувшись к пыли, пальцы его тоже начали крошиться, а когда они упали, шорох разложения распространился на его бедра, колени и ступни.
Джайв стал падать на землю, но в финальном пируэте повернулся кругом и схватился за перила.
«Спасите меня! — вопил он, глядя на верх лестницы. — Мистер Худ, вы меня слышите? Пожалуйста! Пожалуйста, спасите меня!»
Теперь под ним крошились ноги, но он не собирался сдаваться. Он потащил свое тело вверх по ступенькам, все еще вопя, чтобы мистер Худ исцелил его. Однако с высот Дома не было ответа, не долетало теперь ни звука и от Риктуса. Только мольбы и хриплое дыхание Джайва, и шорох пыли, когда она сбегала вниз по ступеням из опустошающегося мешка его тела.
«Что происходит?» — спросил Венделл, появляясь из кухни с кетчупом, размазанным вокруг рта.
Он уставился на облако пыли, висевшее над ступенями, не имея возможности разглядеть создание в ее сердцевине. Харви, однако, находился ближе к облаку и потому был свидетелем последних ужасных мгновений Джайва. Умирающее создание потянулось к верху лестницы рукой с почти отсутствующими пальцами, все еще надеясь — даже когда его жизнь медленно уплывала прочь, — что его создатель придет его спасти. Затем Джайв опустился на ступени и его последние жалкие кусочки рассыпались.
«Кто-нибудь выбивал ковры?» — спросил Венделл, когда пыль осела.
«Двумя меньше», — пробормотал себе под нос Харви.
«Что ты говоришь?» — хотел знать Венделл.
Прежде чем ответить, Харви оглянулся на коридор, ища Риктуса. Но третий слуга Худа исчез. «Не важно, — сказал Харви. — Ты закончил есть?»
«Ага». «Еда была хорошей?»
Венделл ухмыльнулся.
«Ага».
Харви покачал головой.
«Что это значит?» — хотел знать Венделл.
Харви готов был сказать: это значит, что ты не можешь помочь мне, это значит, что я должен пойти наверх и сам встретить Худа. Но какая в том была польза? Дом совершенно поглотил Венделла. Он будет скорее помехой, чем помощью в предстоящей битве. И вместо всего этого Харви сказал:
«Миссис Гриффин снаружи!»
«Значит, мы найдем ее?»
«Мы ее нашли».
«Я пойду и поздороваюсь», — произнес Венделл с радостной улыбкой.
«Хорошая мысль».
Венделл взялся за ручку двери, потом повернулся и спросил:
«А где будешь ты?»
Но Харви не ответил. Он уже перешагнул кучу пыли, которая отмечала место кончины Джайва, и приближался к вершине первого на своем пути лестничного пролета, чтобы встретить силу, которая поджидала во тьме чердака.
20
Встреча воров
На ходу вглядываться в пыльную правду, притворяющуюся пирогом и мороженым, — одно, но совсем иное — процарапать внешний лоск, которым покрыл себя Дом и который он отполировал до такого совершенства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17