«Мистер Худ мертв», — сказала миссис Гриффин, раздраженная его настойчивостью.
«Мертв? Вы клянетесь?»
«Клянусь, — ответила она. — Могилой моей бедной Клю Кэт клянусь: мистер Худ мертв. Поэтому никогда больше не спрашивай о нем».
Это был единственный раз, когда миссис Гриффин чуть не дала Харви приказание, и хотя он хотел продолжить расспросы, он не стал. Он заявил, что сожалеет, что поднял этот вопрос, и никогда не сделает этого вновь, а затем оставил миссис Гриффин наедине с ее тайными печалями.
12
Что приносит и что отнимает вода
«Ну, — сказал Венделл, когда Харви вошел к нему в комнату, — как дела?»
Харви пожал плечами.
«Все прекрасно, — ответил он. — Почему бы нам просто не забавляться, пока мы можем?»
«Забавляться? — переспросил Венделл. — Как мы можем забавляться, когда мы узники?»
«Здесь лучше, чем в мире снаружи, — заявил Харви. Венделл поглядел на него с изумлением. — Ведь правда, не так ли?»
Говоря так, он схватил Венделла за руку, и Венделл понял, что Харви пытается передать ему бумажный шарик.
«Может быть, тебе следовало найти спокойный уголок и немного почитать», — сказал он и при этом выразительно посмотрел на руки друга.
Венделл уловил мысль. Он забрал скатанную записку из руки Харви и ответил:
«Может, я так и сделаю».
«Хорошо, — сказал Харви. — Я собираюсь выйти погулять и насладиться солнцем, пока есть возможность».
Так он и сделал. Ему нужно было много спланировать до полуночи, когда, как гласила записка Венделлу, они должны встретиться, чтобы совершить побег. Явно, что даже силы, которые охраняют дом, должны иногда спать (поддерживать смену сезонов — не простое занятие), а из всех часов, которые пронесутся, полночь казалась наиболее многообещающей.
Но Харви не предполагал, что побег будет легким. Дом был ловушкой в течение десятилетий, возможно, столетий, (кто знает, как на самом деле старо его зло?), и даже в полночь он мог бы не быть столь глупым, чтобы оставить выход широко открытым. Им следовало быть быстрыми и умными, не паниковать и не терять головы, когда они окажутся в тумане. Реальный мир находится где-то снаружи. И они должны отыскать его.
Он знал, когда увидел Венделла во время Хэллоуина, что записка прочитана и обдумана. Взгляд Венделла говорил:
«Я готов. Я нервничаю, но я готов».
Остаток вечера прошёл для них обоих, как представление странной пьесы, в которой они были актерами, а Дом (какие бы духи там ни водились) — зрителем. Они отправились развлекаться, словно эта ночь была как всякая другая, играли в «обмани-напугай» с нарочитым громким смехом (даже несмотря на то, что оба они содрогались в своих взятых напрокат ботинках). Затем вернулись в Дом, чтобы поужинать и провести свое — как они надеялись — последнее Рождество в Доме. Они развернули подарки (механическая собака для Венделла, набор фокусника для Харви), сказали доброй ночи миссис Гриффин (прощайте, конечно, а не доброй ночи, но Харви не осмелился даже намекнуть ей) и потом отправились в постель.
Дом становился все тише и тише. Снег больше не вздыхал на карнизе под окном, а ветер в каминной трубе. Это было, подумал Харви, глубочайшее молчание, которое он когда-либо слышал — настолько глубокое, что он мог слышать удары сердца, отдающиеся в ушах. И каждый шорох его тела в простынях звучал как рокот боевых барабанов.
Незадолго перед полуночью Харви встал и оделся, двигаясь медленно и осторожно, так, чтобы производить как можно меньше шума. Затем он — скользнув подобно вору из тени в тень, — заторопился вниз по лестнице и наружу в ночь.
Он ушел не через входную дверь (она была тяжелой и громко скрипела), а через дверь кухонную, которая вывела его сбоку от дома. Хотя ветер утих, воздух был все еще резкий и поверхность снега замерзла. Ледяная корка хрустела, пока он шел, как бы легко он ни ступал. Но он начинал надеяться, что глаза и уши Дома на самом деле закрыты в этот час (если нет, то почему его не окликнули?) И он смог подойти к задворкам, не привлекая внимания.
Но тогда, когда он собирался повернуть за угол, эта сладкая надежда была подкислена, кто-то во мраке за спиной окликнул его по имени. Харви замер на месте, надеясь, что темнота прикроет его, но голос прилетел вновь и вновь назвал его по имени. Он не узнавал этот голос. Явно не Венделл и не миссис Гриффин. Не Джайв, не Риктус, не Марр. Это был слабый голос; голос кого-то, кто едва знал, как выговаривать звуки его имени.
«Хар... в-в-ви...»
И затем совсем неожиданно он узнал голос, и удары сердца — которое работало убыстрение с тех пор, как он выскользнул из постели, — усилились и стали звучать в ушах настолько громко, что почти заглушили призывы, когда голос послышался вновь.
«Лулу?» — пробормотал он.
«Да...» — сказал голос.
«Где ты?»
«Близко...» — сказала она.
Он поглядел в заросли, надеясь хоть мельком увидеть ее, но все, что он мог видеть, был звездный свет, блестевший на замерзших листьях.
«Ты уходишь...» — сказала она, невнятно произнося слова.
«Да, — шепнул он. — И ты должна пойти с нами».
Он шагнул в ее сторону, и когда сделал это, какой-то блеск, который он считал инеем, удалился от него. Что она надела, что блестело таким образом?
«Не бойся», — сказал он.
«Я не хочу, чтоб ты смотрел на меня», — сказала она.
«Что плохого?»
«Пожалуйста... — сказала она. — Просто... держись подальше...»
Она отошла от него еще и, казалось, потеряла равновесие, Сделав это. Она упала на землю, и заросли вокруг нее задрожали. Харви шагнул вперед, чтобы помочь ей подняться, но Лулу так всхлипнула, что он замер на месте.
«Я только хотел помочь», — сказал он.
«Ты не можешь помочь мне, — ответила она с болью в каждом слове. — Слишком поздно. Ты просто должен... идти... пока еще можешь. Я только... хотела дать тебе... кое-что, чтоб ты меня вспоминал».
Он увидел ее движение в тени, она тянулась в его сторону. «Отвернись», — сказала она.
Он отвернул от нее лицо.
«Теперь закрой глаза. И обещай, что не откроешь их».
Он покорно закрыл глаза. «Обещаю», — сказал он. И теперь он услышал, как она движется к нему, затрудненно дыша.
«Протяни руку», — сказала она.
Ее голос был теперь близко. Он знал, что если откроет глаза, он будет лицом к лицу с ней. Но он дал обещание и был обязан держать его. Он раскрыл ладонь и ощутил сначала один, затем два, затем три тяжелых маленьких предмета, холодные и влажные, опущенные в его сложенную горстью ладонь.
«Это все... что я смогла отыскать... — сказала Лулу. — Мне жаль...»
«Можно взгляну?» — спросил он. «Еще нет. Дай мне... сначала... уйти...» Он обхватил пальцами подарки, которые она ему дала, стараясь понять наощупь, что это такое. Чем они были? Кусочками мерзлого камня? Нет, они были украшены резьбой. На одном из них он чувствовал желобки, голову на другой. И теперь, конечно, он знал, что держал: троих спасшихся с его ковчега, выловленных из глубин озера.
Ответ не успокоил его, совсем наоборот. Он содрогнулся, когда сложил загадку серебристого сияния Лулу вместе со знанием того, что он сейчас держал. Она ныряла вниз, на дно озера, чтобы обнаружить эти фигурки. Такой спуск невозможен для любого обитателя земли.
Не удивительно, что она уходила в тень, приказывая ему не смотреть. Она больше не была человеком. Она становилась или уже стала — сестрой тем странным рыбам, которые кружили в темных водах, с холодной кровью и серебристый кожей.
«О Лулу... — сказал он, — как это случилось?» «Не трать время со мной, — прошептала она. — Просто уходи, пока у тебя есть возможность».
«Я хочу тебе помочь», — сказал он.
«Ты не можешь... — пришел ответ. — Не можешь помочь мне... я была здесь слишком долго. Моя жизнь окончена...»
«Это неправда, — сказал Харви. — Мы одного возраста».
«Но я была здесь так долго, что даже не помню...» — ее голос отдалился.
«Не помнишь что?»
«Может быть, я просто не хочу помнить, — сказала она. — Это доставляет слишком большую боль...» Она сделала долгий вдох, словно задыхалась. «Ты должен идти... — сказала она шепотом, — идти, пока еще можешь»
«Я не боюсь».
«Тогда ты глупец, — сказала она. — Потому что должен бояться».
Он услышал, как заросли зашевелились, когда она начала уходить от него.
«Подожди, — окликнул он. Она не ответила. — Лулу!»
Шум стал еще громче. Судя по звуку, она почти бежала, чтобы он не мог догнать ее. Нарушив свое обещание, Харви открыл глаза и мельком увидел ее, пока она удалялась. Тень в тенях, не больше. Он пустился за ней, не зная, что скажет или сделает, когда догонит, но зная, что никогда не простит себе, если как-нибудь ей не поможет.
Может быть, если он уговорит ее пойти вместе с ним, из окрестностей Дома, злобное колдовство будет снято. Или может быть, он отыщет какого-нибудь доктора в наружном мире, доктора, который излечит ее от безобразия. Все что угодно, но только не дать ей возвратиться в озеро.
Поверхность воды была теперь видна, темно поблескивала между ветками деревьев и кустов. Лулу достигла берега, и на мгновение скудный звездный свет отыскал ее. Все, чего боялся Харви, оказалось правдой. И более того. Плавник вырос из ее согнутой и чешуйчатой спины, а ноги почти слились. Руки ее стали короткими и похожими на обрубки, пальцы соединились перепонками.
Но именно ее лицо мелькнуло, когда она повернулась, чтобы взглянуть на Харви, и это было величайшим потрясением.
Волосы ее выпали, а нос исчез. Рот утратил губы, голубые глаза превратились во вращающиеся серебряные шары без век и без ресниц. И все же, невзирая на ее уродство, в тех глазах было человеческое чувство, а в очертаниях рта ужасная печаль, которая — Харви знал — никогда больше не уйдет из его сердца, даже если он проживет тысячелетия.
«Ты был моим другом, — сказала она, пошатываясь на берегу. — Спасибо тебе за это».
Затем она бросилась в воду.
Он стремительно подошел к кромке воды, но к тому времени, как он достиг места, откуда она нырнула, рябь исчезла и пузыри лопнули. Он смотрел на ледяную воду минуту или больше, надеясь, что Лулу увидит его и поднимется к поверхности, но она ушла туда, куда он не мог последовать за ней, и это, казалось, был конец.
Сжимая ее дары как талисманы, он поплелся прочь от озера. На лужайку, чтобы встретиться с Венделлом.
13
Четвертая часть тьмы
«Что с тобой случилось? — шепнул Венделл, когда Харви достиг нижней части лужайки. — Я думал, мы встречаемся в полночь».
«Меня... перехватили», — ответил Харви.
Он намеревался рассказать Венделлу, что только что обнаружил, но его приятель явно нервничал, даже не зная о судьбе Лулу. Харви сунул троих спасшихся с ковчега в карман и решил рассказать о неожиданной встрече только тогда, когда он и Венделл будут на безопасном расстоянии от ужасного места.
Только одно препятствие стояло между ними и этой целью: стена тумана. Теперь, как и обычно, стена казалась вполне безобидной. Но то была иллюзия, подобно многому в царстве мистера Худа.
«Нам следует все очень хорошо организовать, — сказал Харви Венделлу. — Как только мы оказываемся в стене, мы теряем чувство направления. Таким образом, мы должны быть уверены, что продолжаем идти по прямой, и не позволять туману разворачивать нас».
«А как нам это сделать?» — спросил Венделл.
«Я думаю, один из нас должен шагать впереди, а другой держаться за его руку».
«Я, — сказал Венделл с готовностью. — Я хочу быть первым».
«Без проблем. Тогда я буду держаться спиной к дому и направлять тебя. Кто знает, может, стена такая тонкая, что ты просто протащишь меня через нее».
«Будем надеяться», — вздохнул Венделл.
«Ты готов?» — спросил Харви, протягивая руку. Венделл взял ее. «Настолько, насколько ты», — ответил он. «Тогда пошли отсюда».
Венделл кивнул и шагнул в туман. Мгновенно Харви почувствовал, что хватка его усилилась.
«Не... позволяет... пройти...» — произнес Венделл голосом уже далеким, хотя был только на шаг впереди.
«Просто продолжай идти, — сказал Харви, когда они оказались на расстояние вытянутой руки друг от друга. — Любой знак...»
Прежде чем он смог закончить свой вопрос, шум из Дома, оставшегося за спиной, запечатал ему губы. Он оглянулся. Входная дверь была открыта, а свет в зале зажжен, превращая в силуэт фигуру, торопливо сбегающую по ступеням крыльца. Это была миссис Гриффин.
Шум, который он услышал, однако, издавала не она. Человек не мог бы произвести подобный гул. Он увидел, что миссис Гриффин, пока торопилась вниз по лужайке, смотрела на крышу Дома, и, следуя за ее взглядом, он увидел, как на фоне звезд поднимается производитель шума.
Он знал его имя, даже несмотря на то, что не мог видеть его лица. У Худа было четверо слуг и он встречал только троих: Риктуса, Джайва и Марр. Здесь был четвертый:
Карна-похититель зубов, Карна-пожиратель, Карна-зверь, которого, как надеялась миссис Гриффин, Харви никогда не встретит.
«Возвращайся в дом, дитя! — завопила миссис Гриффин, когда шорох огромных крыльев заполнил воздух. — Быстро! Быстро!»
Харви дернул Венделла за руку, крича ему, но Венделл уже почуял дуновение свободы и не собирался отступать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17