Солдат песчаного клана попытался перехватить ее, но она оттолкнула его. Он оступился, попятился и навел на нее ружье.
Другой пришелец сказал что-то на языке, которого Рола-4 никогда не слышала, и солдат отстал от нее.
Она встала на колени у тела мужа; ее поразило, какие пустые у него глаза. Куда он ушел? Куда ушла та часть существа, которая светилась и вспыхивала?
Нидер-33 увидел отца и заплакал громче. Рола-4 встала и попятилась. Нидер-32 был мертв. Теперь ей надо защитить сына.
Жителей деревни согнали в плотную толпу. Какой-то пришелец взобрался на неуклюжий наземный автомобиль. Призывая к молчанию, он поднял руку. Его вежливые слова показались сейчас неуместными:
— Прошу вашего внимания. Мы ищем машину. Сложную машину, которая может думать и разговаривать. Она общается при помощи таких вот дисков.
Иль-роннианец поднял диск, и тот ярко сверкнул на солнце.
Рола-4 смотрела на него в изумлении. Пришельцы ищут Бога. Как странно, подумала она. Все знают, где Бог — он везде и нигде.
Солдат песчаного клана оглядел толпу.
— Скажите нам, где машина, и мы вас отпустим.
Вперед вышла пожилая женщина. Ее звали Элра-10, ее кожа выцвела добела и свободно висела на ней. Она посмотрела пришельцу в глаза.
— Даже наши дети знают, что наш Бог повсюду и нигде. Вот наш ответ. А теперь отпустите нас.
Солдат вытащил пистолет из-за пояса, прицелился в грудь Элрът-10 и выстрелил. Она упала на землю. Один из мужчин, внук Элры-10, зарычал и кинулся к иль-роннианцу. Солдат улыбнулся, подождал, пока он приблизится, и снес ему выстрелом полголовы.
Никто не двинулся. Все молчали и не дышали.
Пришелец шевельнул хвостом. Он указал на тела:
— Они повели себя неразумно. Как и вы сейчас. Но я все узнаю. Когда я задаю внятный вопрос, я вправе ожидать внятного ответа. Никакой чепухи, ясно? Хорошо. А теперь я задам этот вопрос еще раз. Где машина, которую вы называете «Бог»?
Молчание.
Пришелец подождал, потом махнул остальным солдатам:
— Уведите их. Пошлите за инженерами. Если машина здесь, они ее найдут.
Солдат рядом с Ролой-4 угрожающе взмахнул ружьем. Из транслятора, висевшего на груди, загудел его голос:
— Вперед.
Рола-4 повиновалась. Шаг. Два. И еще тысячи шагов. Работники спускались по извилистым улочкам в долину.
Растения на полях образовывали аккуратные геометрические фигуры. Солнце то появлялось, то пропадало. По земле плыли тени облаков.
Едва ли кто-нибудь из работников обращал на это внимание. Почему же Повелители расположили все деревни на вершинах холмов? Для зашиты? Для того, чтобы обеспечить работникам красивый вид? Чтобы сохранить земли в долинах для сельского хозяйства? Никто не знал и даже никогда не догадывался спросить.
Когда они вышли на дорогу, солдат направил их на север. Грунтовая дорога петляла по долине, как затейливо уложенная лента, с десяток раз пересекала реку и шла дальше к горам.
Большую часть времени дорога была пустынна; она осталась с тех времен, когда по поверхности планеты любили путешествовать Повелители — они ездили на быстрых наземных машинах и приятно проводили время на виллах. Во время сбора урожая ей тоже находилось применение — тогда мыслители присылали огромные грузовики для перевозки зерна, но это время еще не настало.
Сначала жители деревни были одни. Сто тридцать девять ошеломленных существ, переставляющих ноги одну за другой, пытающихся понять, что с ними произошло.
Но скоро к ним присоединились другие группы работников в самых немыслимых одеждах, и все брели, не зная куда.
Странно было шагать мимо полей, на которых они сейчас должны были работать. Как же растения? Кто о них позаботится? Что будет зимой? Слава Богу и его заботе, работники никогда не голодали. Но они знали, что такое возможно, и беспокоились.
Шло время. Рола-4 была обута в грубые сандалии, но остальным не так повезло. Легкие домашние шлепанцы, оказавшиеся у некоторых на ногах, скоро истрепались, и пришлось идти босиком. Ноги начали кровоточить.
Ответом на жалобы были удары прикладов. Самые старые из работников падали на землю у обочины, их убивали. Постепенно пленники стали осознавать происходящее. Чтобы выжить, необходимо полностью подчиниться.
Время перевалило за полдень, в их колонну вливались жители других деревень, пока шаги колонны не стали звучать как отдаленный гром.
Охранников было ничтожно мало — на каждого приходилась по сотне местных жителей. Они ехали в бронированных машинах и держались подальше от толпы.
С севера появились четыре воздушных автомобиля. Они с завыванием пролетели над толпой. Раздался голос, принадлежащий шестнадцатому командиру Тиипу. Это был бесперспективный офицер — его уже три раза обходили с повышением в звании. Его командир даже записал в своем журнале: «Местные ублюдки совсем тупые, и Тиип тоже, так что они отлично подходят друг другу».
Тиип смотрел, как под ним движется толпа. Он был большой, толстый, слишком старый для своего звания. Он заговорил в транслятор, слова, что выходили из транслятора, звучали для него полной абракадаброй.
— Стоять. Повернуться на запад. Стоять. Повернуться на запад.
Медленно, как поезд, которому нужно гасить инерцию, чтобы остановиться, пленники подчинились. Роле-4 повезло — она стояла всего в третьем или четвертом ряду от западной стороны дороги, и у нее была возможность хорошо видеть то, что произошло потом.
Зернохранилище посреди поля представляло собой большое полуразрушенное здание, построенное когда-то для того, чтобы сохранить неожиданно богатый урожай зерна; потом его забросили. Когда пленники остановились и развернулись в требуемом направлении, воздушные машины собрались в одну группу над зернохранилищем.
Рола-4 видела, как крохотные фигурки развернули огнестрельные машины и открыли по строению огонь. Вниз метнулся голубой луч, и деревянное здание загорелось.
По толпе пронесся шепот. Работники переминались с ноги на ногу. Повелители хорошо потрудились над созданием своих слуг и, несмотря на свое долгое отсутствие, все еще управляли — через инстинкты, заложенные тысячи лет назад.
В памяти у каждого появились слова: «Ваша цель — выращивать, собирать урожай, строить, сохранять и защищать».
Эмоции, которые сопровождали эти слова, для некоторых работников оказались слишком сильны. Они почувствовали непреодолимое желание немедленно что-то предпринять.
Некоторые мыслители попытались вмешаться, но их оттолкнули. Работники нестройной кучкой побежали к огню. Они хотели потушить пожар в зернохранилище.
Не зная их намерений и желая преподать урок, Тиип приказал своим солдатам стрелять.
Бегущих одного за другим поглощало голубое пламя, они спотыкались и падали. От тел медленно поднимались струйки белого дыма. Воздух наполнился запахом горелого мяса. Рола-4 закрыла рот рукой и отвернулась.
Что хотели им сказать завоеватели, было понятно: «Вы можете во сто раз превосходить нас по численности и быть сильнее нас, но у нас есть оружие. Делайте, что мы вам прикажем, или умрете».
Зернохранилище пылало, как огромный костер, а машины разлетелись вдоль дороги, и над толпой снова зазвучал спокойный холодный голос:
— Впереди дорога разветвляется. Мужчины пойдут по левой дороге, женщины и дети — по правой. Отдых окончен. Теперь вперед. Дорога впереди разветвляется. Мужчины…
Толпа издала стон. Куда ведут их пришельцы? Почему они разделяют мужчин и женщин? Что с ними будет?
Неуверенность и страх наполняли их души. Страх в такой ситуации ощутили бы все разумные существа, но в их случае он усиливался заложенной в конструктов программой и недостатком сообразительности.
С самого момента рождения их жизни были абсолютно предсказуемы. Бог говорил им, что делать, мыслители присматривали, чтобы работа была сделана, а работники работали. Они от рождения знали, как делать свою работу, она никогда не менялась и не требовала больших переездов.
Программа, заложенная в гены, подразумевала и некоторый культурный уровень, включавший семью, простые удовольствия и потребность работать.
Получилось, что Тиип спровоцировал восстание. Вместо того чтобы идти вперед, толпа топталась на месте. Некоторые работники хотели сопротивляться, но не знали, как. Другие хотели подчиниться приказу, но толпа им мешала. А многие просто жались друг к другу, пытаясь обрести хоть подобие успокоения, и совсем не думали о последствиях.
Тиип, увидев такое, решил, что толпа отказывается подчиниться, и приказал солдатам стрелять. Забегали голубые лучи. Воздух разорвали очереди из автоматического оружия. Мужчины и женщины падали. Дети, попавшие под ноги взрослым, кричали. Работники бежали во все стороны, чтобы спрятаться от смерти, которая обрушивалась на них сверху и вгрызалась в толпу с флангов.
Тиип увидел, как разворачиваются события, понял свою ошибку и дал новый приказ. В детстве он пас одомашненных уиддов в сухих степях Иманты, и решил, что здесь надо действовать так же.
— Дураки, стреляйте у них за спинами! Направьте их в нужную сторону!
Солдаты подчинились. Беспорядочный огонь прекратился. Воздушные машины курсировали на бреющем полете над арьергардом толпы. Снова вниз полетели голубые лучи. Падали тела, раздавались крики. Работники кинулись прочь от дороги, но наземные машины, поджидавшие их, открыли огонь и загнали всех обратно. Толпа, поджимаемая сзади и с боков, двинулась вперед.
— Прекратить огонь! — приказал Тиип. — Повторите им указания. Стреляйте в тех, кто не подчинится.
Воздушные машины двигались над толпой.
— Идти вперед по дороге. Дорога разветвляется. Мужчины идут по левой, женщины и дети — по правой дороге.
Большинство пленников подчинились, но некоторые — от страха, от растерянности или от упрямства — нет. Их убивали — в основном с земли, но иногда и с воздуха.
С той точки, откуда Тиип наблюдал за дорогой, тела казались камнями в потоке воды. Препятствиями, спотыкаясь о которые, течение на миг ослабевало. Хорошо. Попробовали бы они не подчиниться. Он отдал приказ двум машинам сопровождать пленников.
Рола-4 была занята только отчаянными попытками выжить. Она свернула направо и старалась держаться подальше от тех, кто привлекал к себе внимание.
Когда мужчины скрылись из виду, над поредевшей толпой пролетела воздушная машина. Из нее раздавалось только одно слово:
— Вперед.
И они пошли вперед. Шаг за шагом. Миля за милей. Час за часом, пока не стемнело, а у Ролы-4 не заболели ноги.
Нидера-33 она завернула в шаль. Эту шаль дала Роле-4 пожилая женщина, которую она никогда раньше не видела. Он уснул, и его привязали к ее плечу. Спина Ролы-4 болела от напряжения, но она не подавала виду.
После каждого рала они получали передышку в десять лаков, в это время им позволялось попить воды из бесконечного пластикового трубопровода, который подавал воду на Поля, и посидеть на обочине.
На последнем отдыхе женщина ненамного старше Ролы-4 жаловалась, что ей тяжело нести двоих маленьких детей.
Один из солдат услышал ее жалобы и отнял у нее детей. Ни одного из них больше не видели. Теперь женщина была почти без ума от горя и плакала не переставая. Рола-4 не могла ничем помочь, но и слушать непрестанный плач тоже не могла, и поэтому она протолкалась поближе к началу колонны.
Там ей понравилось. Она могла сама выбирать скорость ходьбы и смотреть на горы. Она никогда не видела горы так близко — огромные, с зазубренными краями и покрытыми осыпями склонами. Нидер-32 очень любил их и уверял, что однажды отправится в поход по ним, но так и не успел. Все мужчины такие — только хвастаются и обещают.
Рола-4 вспомнила залитое кровью тело Нидера-32. Что он сделал? Напал на них? Проявил свое обычное упрямство?
Чувства захлестывали ее. Она прикусила губу — не сейчас, когда вокруг другие. Она успеет наплакаться, когда путь будет окончен.
Когда они остановились на ночлег, уже стемнело. Наземные и воздушные машины, растянувшись цепочкой, согнали их с дороги в поле. Вокруг толпы солдаты развесили прожекторы на антигравитационных подставках, а в середину вынесли большие емкости с пищей — их явно забрали из какой-то деревни.
— Вам нечего бояться, — — заговорил Тиип в микрофон. — Передайте друг другу пищу. До рассвета вы будете отдыхать. Оставайтесь на освещенном пространстве. Те, кто выйдет за его пределы, будут расстреляны. Это все.
Женщины разделили и раздали еду.
Ужин состоял из жестких фруктово-зерновых хлебцев, какие мужчины брали с собой в поле, небольшого количество подгнивших овощей и воды в контейнерах. Молока для детей не было.
Нидер-33, недолго думая, размочил фруктовый хлебец в воде, получив занятную смесь. Часть он выпил, а остальное размазал по лицу.
Женщины сидели группами, разговаривая с соседками или знакомыми, и тихо плакали.
Рола немного поговорила с ними, как могла, утешила своих подружек, а потом потихоньку отошла. У западного края огороженного пространства стояло одинокое дерево, к нему и направилась Рола-4.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Другой пришелец сказал что-то на языке, которого Рола-4 никогда не слышала, и солдат отстал от нее.
Она встала на колени у тела мужа; ее поразило, какие пустые у него глаза. Куда он ушел? Куда ушла та часть существа, которая светилась и вспыхивала?
Нидер-33 увидел отца и заплакал громче. Рола-4 встала и попятилась. Нидер-32 был мертв. Теперь ей надо защитить сына.
Жителей деревни согнали в плотную толпу. Какой-то пришелец взобрался на неуклюжий наземный автомобиль. Призывая к молчанию, он поднял руку. Его вежливые слова показались сейчас неуместными:
— Прошу вашего внимания. Мы ищем машину. Сложную машину, которая может думать и разговаривать. Она общается при помощи таких вот дисков.
Иль-роннианец поднял диск, и тот ярко сверкнул на солнце.
Рола-4 смотрела на него в изумлении. Пришельцы ищут Бога. Как странно, подумала она. Все знают, где Бог — он везде и нигде.
Солдат песчаного клана оглядел толпу.
— Скажите нам, где машина, и мы вас отпустим.
Вперед вышла пожилая женщина. Ее звали Элра-10, ее кожа выцвела добела и свободно висела на ней. Она посмотрела пришельцу в глаза.
— Даже наши дети знают, что наш Бог повсюду и нигде. Вот наш ответ. А теперь отпустите нас.
Солдат вытащил пистолет из-за пояса, прицелился в грудь Элрът-10 и выстрелил. Она упала на землю. Один из мужчин, внук Элры-10, зарычал и кинулся к иль-роннианцу. Солдат улыбнулся, подождал, пока он приблизится, и снес ему выстрелом полголовы.
Никто не двинулся. Все молчали и не дышали.
Пришелец шевельнул хвостом. Он указал на тела:
— Они повели себя неразумно. Как и вы сейчас. Но я все узнаю. Когда я задаю внятный вопрос, я вправе ожидать внятного ответа. Никакой чепухи, ясно? Хорошо. А теперь я задам этот вопрос еще раз. Где машина, которую вы называете «Бог»?
Молчание.
Пришелец подождал, потом махнул остальным солдатам:
— Уведите их. Пошлите за инженерами. Если машина здесь, они ее найдут.
Солдат рядом с Ролой-4 угрожающе взмахнул ружьем. Из транслятора, висевшего на груди, загудел его голос:
— Вперед.
Рола-4 повиновалась. Шаг. Два. И еще тысячи шагов. Работники спускались по извилистым улочкам в долину.
Растения на полях образовывали аккуратные геометрические фигуры. Солнце то появлялось, то пропадало. По земле плыли тени облаков.
Едва ли кто-нибудь из работников обращал на это внимание. Почему же Повелители расположили все деревни на вершинах холмов? Для зашиты? Для того, чтобы обеспечить работникам красивый вид? Чтобы сохранить земли в долинах для сельского хозяйства? Никто не знал и даже никогда не догадывался спросить.
Когда они вышли на дорогу, солдат направил их на север. Грунтовая дорога петляла по долине, как затейливо уложенная лента, с десяток раз пересекала реку и шла дальше к горам.
Большую часть времени дорога была пустынна; она осталась с тех времен, когда по поверхности планеты любили путешествовать Повелители — они ездили на быстрых наземных машинах и приятно проводили время на виллах. Во время сбора урожая ей тоже находилось применение — тогда мыслители присылали огромные грузовики для перевозки зерна, но это время еще не настало.
Сначала жители деревни были одни. Сто тридцать девять ошеломленных существ, переставляющих ноги одну за другой, пытающихся понять, что с ними произошло.
Но скоро к ним присоединились другие группы работников в самых немыслимых одеждах, и все брели, не зная куда.
Странно было шагать мимо полей, на которых они сейчас должны были работать. Как же растения? Кто о них позаботится? Что будет зимой? Слава Богу и его заботе, работники никогда не голодали. Но они знали, что такое возможно, и беспокоились.
Шло время. Рола-4 была обута в грубые сандалии, но остальным не так повезло. Легкие домашние шлепанцы, оказавшиеся у некоторых на ногах, скоро истрепались, и пришлось идти босиком. Ноги начали кровоточить.
Ответом на жалобы были удары прикладов. Самые старые из работников падали на землю у обочины, их убивали. Постепенно пленники стали осознавать происходящее. Чтобы выжить, необходимо полностью подчиниться.
Время перевалило за полдень, в их колонну вливались жители других деревень, пока шаги колонны не стали звучать как отдаленный гром.
Охранников было ничтожно мало — на каждого приходилась по сотне местных жителей. Они ехали в бронированных машинах и держались подальше от толпы.
С севера появились четыре воздушных автомобиля. Они с завыванием пролетели над толпой. Раздался голос, принадлежащий шестнадцатому командиру Тиипу. Это был бесперспективный офицер — его уже три раза обходили с повышением в звании. Его командир даже записал в своем журнале: «Местные ублюдки совсем тупые, и Тиип тоже, так что они отлично подходят друг другу».
Тиип смотрел, как под ним движется толпа. Он был большой, толстый, слишком старый для своего звания. Он заговорил в транслятор, слова, что выходили из транслятора, звучали для него полной абракадаброй.
— Стоять. Повернуться на запад. Стоять. Повернуться на запад.
Медленно, как поезд, которому нужно гасить инерцию, чтобы остановиться, пленники подчинились. Роле-4 повезло — она стояла всего в третьем или четвертом ряду от западной стороны дороги, и у нее была возможность хорошо видеть то, что произошло потом.
Зернохранилище посреди поля представляло собой большое полуразрушенное здание, построенное когда-то для того, чтобы сохранить неожиданно богатый урожай зерна; потом его забросили. Когда пленники остановились и развернулись в требуемом направлении, воздушные машины собрались в одну группу над зернохранилищем.
Рола-4 видела, как крохотные фигурки развернули огнестрельные машины и открыли по строению огонь. Вниз метнулся голубой луч, и деревянное здание загорелось.
По толпе пронесся шепот. Работники переминались с ноги на ногу. Повелители хорошо потрудились над созданием своих слуг и, несмотря на свое долгое отсутствие, все еще управляли — через инстинкты, заложенные тысячи лет назад.
В памяти у каждого появились слова: «Ваша цель — выращивать, собирать урожай, строить, сохранять и защищать».
Эмоции, которые сопровождали эти слова, для некоторых работников оказались слишком сильны. Они почувствовали непреодолимое желание немедленно что-то предпринять.
Некоторые мыслители попытались вмешаться, но их оттолкнули. Работники нестройной кучкой побежали к огню. Они хотели потушить пожар в зернохранилище.
Не зная их намерений и желая преподать урок, Тиип приказал своим солдатам стрелять.
Бегущих одного за другим поглощало голубое пламя, они спотыкались и падали. От тел медленно поднимались струйки белого дыма. Воздух наполнился запахом горелого мяса. Рола-4 закрыла рот рукой и отвернулась.
Что хотели им сказать завоеватели, было понятно: «Вы можете во сто раз превосходить нас по численности и быть сильнее нас, но у нас есть оружие. Делайте, что мы вам прикажем, или умрете».
Зернохранилище пылало, как огромный костер, а машины разлетелись вдоль дороги, и над толпой снова зазвучал спокойный холодный голос:
— Впереди дорога разветвляется. Мужчины пойдут по левой дороге, женщины и дети — по правой. Отдых окончен. Теперь вперед. Дорога впереди разветвляется. Мужчины…
Толпа издала стон. Куда ведут их пришельцы? Почему они разделяют мужчин и женщин? Что с ними будет?
Неуверенность и страх наполняли их души. Страх в такой ситуации ощутили бы все разумные существа, но в их случае он усиливался заложенной в конструктов программой и недостатком сообразительности.
С самого момента рождения их жизни были абсолютно предсказуемы. Бог говорил им, что делать, мыслители присматривали, чтобы работа была сделана, а работники работали. Они от рождения знали, как делать свою работу, она никогда не менялась и не требовала больших переездов.
Программа, заложенная в гены, подразумевала и некоторый культурный уровень, включавший семью, простые удовольствия и потребность работать.
Получилось, что Тиип спровоцировал восстание. Вместо того чтобы идти вперед, толпа топталась на месте. Некоторые работники хотели сопротивляться, но не знали, как. Другие хотели подчиниться приказу, но толпа им мешала. А многие просто жались друг к другу, пытаясь обрести хоть подобие успокоения, и совсем не думали о последствиях.
Тиип, увидев такое, решил, что толпа отказывается подчиниться, и приказал солдатам стрелять. Забегали голубые лучи. Воздух разорвали очереди из автоматического оружия. Мужчины и женщины падали. Дети, попавшие под ноги взрослым, кричали. Работники бежали во все стороны, чтобы спрятаться от смерти, которая обрушивалась на них сверху и вгрызалась в толпу с флангов.
Тиип увидел, как разворачиваются события, понял свою ошибку и дал новый приказ. В детстве он пас одомашненных уиддов в сухих степях Иманты, и решил, что здесь надо действовать так же.
— Дураки, стреляйте у них за спинами! Направьте их в нужную сторону!
Солдаты подчинились. Беспорядочный огонь прекратился. Воздушные машины курсировали на бреющем полете над арьергардом толпы. Снова вниз полетели голубые лучи. Падали тела, раздавались крики. Работники кинулись прочь от дороги, но наземные машины, поджидавшие их, открыли огонь и загнали всех обратно. Толпа, поджимаемая сзади и с боков, двинулась вперед.
— Прекратить огонь! — приказал Тиип. — Повторите им указания. Стреляйте в тех, кто не подчинится.
Воздушные машины двигались над толпой.
— Идти вперед по дороге. Дорога разветвляется. Мужчины идут по левой, женщины и дети — по правой дороге.
Большинство пленников подчинились, но некоторые — от страха, от растерянности или от упрямства — нет. Их убивали — в основном с земли, но иногда и с воздуха.
С той точки, откуда Тиип наблюдал за дорогой, тела казались камнями в потоке воды. Препятствиями, спотыкаясь о которые, течение на миг ослабевало. Хорошо. Попробовали бы они не подчиниться. Он отдал приказ двум машинам сопровождать пленников.
Рола-4 была занята только отчаянными попытками выжить. Она свернула направо и старалась держаться подальше от тех, кто привлекал к себе внимание.
Когда мужчины скрылись из виду, над поредевшей толпой пролетела воздушная машина. Из нее раздавалось только одно слово:
— Вперед.
И они пошли вперед. Шаг за шагом. Миля за милей. Час за часом, пока не стемнело, а у Ролы-4 не заболели ноги.
Нидера-33 она завернула в шаль. Эту шаль дала Роле-4 пожилая женщина, которую она никогда раньше не видела. Он уснул, и его привязали к ее плечу. Спина Ролы-4 болела от напряжения, но она не подавала виду.
После каждого рала они получали передышку в десять лаков, в это время им позволялось попить воды из бесконечного пластикового трубопровода, который подавал воду на Поля, и посидеть на обочине.
На последнем отдыхе женщина ненамного старше Ролы-4 жаловалась, что ей тяжело нести двоих маленьких детей.
Один из солдат услышал ее жалобы и отнял у нее детей. Ни одного из них больше не видели. Теперь женщина была почти без ума от горя и плакала не переставая. Рола-4 не могла ничем помочь, но и слушать непрестанный плач тоже не могла, и поэтому она протолкалась поближе к началу колонны.
Там ей понравилось. Она могла сама выбирать скорость ходьбы и смотреть на горы. Она никогда не видела горы так близко — огромные, с зазубренными краями и покрытыми осыпями склонами. Нидер-32 очень любил их и уверял, что однажды отправится в поход по ним, но так и не успел. Все мужчины такие — только хвастаются и обещают.
Рола-4 вспомнила залитое кровью тело Нидера-32. Что он сделал? Напал на них? Проявил свое обычное упрямство?
Чувства захлестывали ее. Она прикусила губу — не сейчас, когда вокруг другие. Она успеет наплакаться, когда путь будет окончен.
Когда они остановились на ночлег, уже стемнело. Наземные и воздушные машины, растянувшись цепочкой, согнали их с дороги в поле. Вокруг толпы солдаты развесили прожекторы на антигравитационных подставках, а в середину вынесли большие емкости с пищей — их явно забрали из какой-то деревни.
— Вам нечего бояться, — — заговорил Тиип в микрофон. — Передайте друг другу пищу. До рассвета вы будете отдыхать. Оставайтесь на освещенном пространстве. Те, кто выйдет за его пределы, будут расстреляны. Это все.
Женщины разделили и раздали еду.
Ужин состоял из жестких фруктово-зерновых хлебцев, какие мужчины брали с собой в поле, небольшого количество подгнивших овощей и воды в контейнерах. Молока для детей не было.
Нидер-33, недолго думая, размочил фруктовый хлебец в воде, получив занятную смесь. Часть он выпил, а остальное размазал по лицу.
Женщины сидели группами, разговаривая с соседками или знакомыми, и тихо плакали.
Рола немного поговорила с ними, как могла, утешила своих подружек, а потом потихоньку отошла. У западного края огороженного пространства стояло одинокое дерево, к нему и направилась Рола-4.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30