Поэтому я и пришла к тебе. Речь о письме отца.
– Мы получили еще одно письмо?
Его сразу переполнили два чувства: счастье и страх.
«Как я буду вести себя, если он вернется? – По телу Баррика пробежала дрожь. – А если не вернется? Что тогда? Совсем один…»
– Нет. Это не другое письмо, а то же самое. Принц не сразу понял, о чем говорит сестра.
– Ты имеешь в виду письмо, доставленное послом из Иеросоля, тем туанцем, твоим… другом? – уточнил он.
Голос Бриони не изменился.
– Да, то письмо. Где оно?
– Что ты хочешь сказать?
– Где оно, Баррик? Я его не читала. А ты? Думаю, тоже нет. Ни Броун, ни Найнор, ни кто-либо другой не читали его, насколько мне известно. Единственным человеком, знавшим его содержание, был Кендрик. А теперь письмо исчезло.
– Наверное, оно где-то в его покоях. Возможно, в секретере – в том, с эриворской резьбой. А может быть, попало в бумаги Найнора, а тот не заметил. – Настроение Баррика испортилось. – Либо так, либо нас кто-то обманывает.
– Его нет среди вещей Кендрика. Я везде искала. Нашла множество других неотложных важных бумаг, но письма там нет.
– Куда оно могло деться?
Бриони яростно затрясла головой. В этот миг Баррик увидел в ней будущую королеву-воительницу и с грустью подумал: когда сестра станет такой, останется ли он рядом с ней? Любовь, гордость и злость смешались в его душе и закружились, как грозовые облака.
– Наверное, его украл убийца, – предположила Бриони. – Возможно, кто-то хотел скрыть от нас то, что там написано. Если честно, я в этом абсолютно уверена.
Баррик почувствовал, как его охватывает ужас. Потемневший двор вдруг показался ему слишком открытым и опасным местом. Теперь он понял, почему при любом подозрительном звуке ящерицы стремятся юркнуть в расселину. Но в следующую минуту он сообразил: тайна отца и, соответственно, его собственная тайна вряд ли обсуждались в письме короля Олина, даже если послание адресовано старшему сыну. И все же мгновенная мысль об этом сильно расстроила принца.
– И что же нам теперь делать? – спросил он. День был безнадежно испорчен.
– Мы найдем письмо, – заявила Бриони. – Должны найти.
Она пришла среди ночи, забралась под тяжелый плащ и прижалась к нему. Сначала Вансен подумал, что это сон. Он обнял ее и назвал по имени, какого нельзя было произносить даже во сне. Потом он почувствовал что-то дрожащее, ощутил запах дыма, прикосновение влажной одежды и проснулся.
– Что ты делаешь? – Вансен хотел сесть, но она удержала его. – Девушка, ты понимаешь, что делаешь?
Она прижалась головой к его груди.
– Мне холодно, – простонала она. – Обними меня.
Костер догорал. Лошади беспокойно задвигались на привязи, но никто из людей не проснулся. В поисках тепла девушка прижималась к Феррасу всем своим худеньким тельцем, и на миг одиночество и страх пробудили в нем сильное искушение. Но Вансен вспомнил испуганный детский взгляд и ужас, застывший в ее глазах, – как у раненого зверька, загнанного в чащу. Он сел и закутал девушку в плащ, плотно прикрыв шерстяной тканью ее руки. Больше ничего он не мог себе позволить – если, конечно, его твердость не рассыплется, как песчаная стена.
– Ты в безопасности, – говорил он ей. – Не бойся. Ничего дурного не случится. Мы солдаты короля.
– Отец? – Ее голос звучал хрипло и растерянно.
– Я не твой отец. Меня зовут Феррас Вансен. Мы нашли тебя в лесу, помнишь?
Лицо девушки было мокрым от слез. Вансен почувствовал это, когда она прижалась к его шее.
– А где он? Где мой отец? И где Коллум? – продолжала она.
Сначала Феррас подумал, что она говорит о Коллуме Дайере, но потом вспомнил, что это имя популярно в Южном Пределе. Наверное, она спрашивала про брата или возлюбленного.
– Я не знаю. Как тебя зовут? Ты помнишь, как попала в этот лес?
– Тихо! – испугалась девушка. – Они услышат тебя. Ночью, пока луна высоко, нельзя говорить громко.
– Кто они? Кто меня услышит?
– «Уиллоу, овцы пропали», – так он сказал. Я выбежала, а лунный свет был таким ярким, таким ярким! Словно глаза.
– Уиллоу – это твое имя?
Бедняжка спрятала лицо у него на груди, прижимаясь как можно крепче. Ее горестный вид и беззащитность потрясли Вансена, вызвали жалость, и последние мысли о близости с ней мгновенно улетучились. Она походила на щенка или котенка у тела мертвой матери, обнюхивающего родную остывающую плоть.
«Что же стряслось с ее отцом? А с тем Коллумом?»
– Как ты попала в этот лес, Уиллоу? Тебя ведь так зовут? Как ты оказалась в лесу?
Она перестала прижиматься к нему, но только потому, что устала бороться с тяжелым плащом. Страх ее не уменьшился.
– Я не ходила в лес, – ответила она, медленно подбирая слова, и взглянула на Вансена. Зрачки ее глаз стали крошечными, как булавочные головки, отчего глаза казались совсем белыми. – Разве ты не знаешь? Лес сам пришел ко мне. Он… проглотил меня.
Феррасу Вансену уже приходилось видеть такие глаза, поэтому его словно ножом кольнуло в сердце. У сумасшедшего старика из его родной деревни был точно такой же взгляд – у того, кто перешел Границу Теней и вернулся…
«Но до того места, где пропал караван, еще много миль пути, – вспомнил он. – Раскачивающиеся черные цветы, опустевшая деревня… О боги! Неужели это распространяется так быстро?»
18. ОДНИМ ГОСТЕМ МЕНЬШЕ
МАСКА КРОЛИКА
День угас, и тени улеглись.
Куда пропали дети?
Все разбежались врассыпную.
Из «Оракулов падающих костей»
В голове у Чета все перемешалось. Ему хотелось лечь на землю, закрыть глаза и превратиться в слепого червяка. Ведь червякам не приходится заниматься такой чепухой.
– Слюда! – крикнул он. – Гром и молния, неужели ты не можешь придумать ничего лучшего, чем вечно со мной спорить?
Племянник Роговика поискал глазами брата. Они оба не отличались примерным поведением, но поодиночке реже кидались в драку.
– Здесь нельзя прокладывать туннели, Чет, – сказал Слюда. – Слишком глубоко, слишком близко к святилищу. Если туннель провалится, мы окажемся там, где нам находиться не положено!
– Не тебе решать подобные вопросы. Люди короля желают расширить систему туннелей – это мы и будем делать. Киноварь и руководители гильдии уже одобрили план.
– Они не бывали здесь, – возразил Слюда, хмурясь. – Многие из них не работали с камнем и не спускались сюда уже многие годы. – Он обрадовался, увидев брата, и обратился к тому: – Скажи ты.
– Что он должен мне сказать? – Чет вздохнул.
После невероятного приключения на крыше он чувствовал себя очень странно: в голове роились беспорядочные мысли и вопросы, и он с большим трудом сосредоточивался на работе. И это очень мешало: племянник Роговика и остальные очень нуждались в руководстве. Фандерлингам, работавшим вблизи королевской резиденции или усыпальницы, каждый раз приходилось нелегко: суеверия и страхи всегда были частью их жизни, а тем более теперь, когда они работали рядом со своими священными местами. А значит, ситуация усугублялась. Чет не мог позволить себе отвлекаться.
– Я должен тебе сказать, что мы собираемся выступить перед советом гильдии, – заявил брат Слюды Тальк. Он был старше и рассуждал более здраво. – Мы хотим, чтобы нас услышали.
– Вот именно! Вы, молодежь, всегда хотите, чтобы вас услышали! Что вы можете сказать нового? Что с вами плохо обращаются? Что вам приходится много работать? Что работа, которую вас заставляют делать, нечестная, нехорошая или что-нибудь еще? – Чет снова вздохнул. – Неужели вы думаете, будто ваш дядя или я когда-то задавали столько вопросов? Мы делали порученное дело и были за это благодарны.
Годы ученичества Чета выпали на времена серых отрядов. Тогда большие люди жили в страхе, и даже для самых опытных мастеров-фандерлингов работы не хватало. Сотни, а то и тысячи покидали родные дома в Южном Пределе, уходили в чужие края в поисках заработка и больше не возвращались. Они оставались жить в центральной и южной частях Эона, где раньше большие люди сами работали с камнем. Но вскоре ситуация изменилась: даже в маленьких городах стали строить огромные храмы и подземные бани, не говоря об усыпальницах для богатых купцов и священнослужителей. Тогда для фандерлингов появилось много работы и здесь, в Южном Пределе.
Тальк отрицательно покачал головой. Он был упрям, но и в сообразительности ему не откажешь – самый худший тип лодыря, по мнению Чета. Впрочем, можно ли назвать Талька лодырем? Чет чувствовал себя опустошенным и усталым, словно камень, из которого вырезали ценную породу.
«Может быть, и они себя так чувствуют. Что говорила крошечная королева? „Мы, живущие наверху, теперь боимся не только за себя“. Я тоже боюсь, но я уже много увидел и прочувствовал…»
Он постарался выкинуть из головы чушь.
– Замечательно, – ответил он Тальку. – Я попрошу гильдию пригласить вас на слушания, но при условии, что вы закончите сегодняшнюю работу. Нужно сделать подпорки и крепления в новых туннелях, если, конечно, вы не боитесь там работать.
Племянники Роговика уходили от него, продолжая ворчать, но, судя по их залихватской походке, они не сомневались, что одержали победу. И снова Чет почувствовал безмерную усталость.
«Хвала предкам, Чавен наконец-то вернулся. Я отправлюсь к нему, как только мои люди сядут обедать. Но на этот раз я войду через парадную дверь».
Стараясь не обращать внимания на больших людей, открыто глазевших на него (считалось, что с фандерлингами так себя вести позволительно), Чет шел по кривым улочкам внутреннего двора. Хорошо, что сегодня с ним не было Кремня: мальчик и Опал отправились на рынок. Чет удивлялся тому, с каким спокойствием Опал выслушала его рассказ о встрече с крышевиками. Невозмутимость жены поразила фандерлинга больше, чем сами крышевики.
– Конечно, под камнями и под звездами кроется множество вещей, которых мы не знаем, – сказала Опал мужу. – Мальчик стал первой искоркой – это ясно как день! Ему предстоит сотворить много чудес в нашем мире. А я всегда верила, что крышевики существуют.
Чету пришло в голову, что ее спокойствие могло быть напускным. Он знал, что жена – умная женщина, а значит, должна понимать, что такая встреча никак не вписывается в рамки обыденной жизни. Может быть, Опал боялась того, к чему приведут столь необыкновенные события: встреча с Кремнем, Граница Теней, сказочные человечки, прятавшиеся на крышах и возвещавшие о близкой катастрофе? Может быть, она пыталась облечь неизвестное в привычные формы?
Чет осознал, что почти не делится с Опал тревогами и опасениями. Ему хотелось защитить ее от лишних переживаний. Он считал это своим долгом. С другой стороны, он чувствовал, что если так пойдет дальше, то он останется один на один со своими страхами.
Дверь в обсерваторию на этот раз открыл не молодой Тоби, а старый слуга Гарри. Видно было, что старик взволнован и очень нервничает. Чет испугался, уж не заболел ли Чавен.
– Сейчас доложу, что вы пришли, – сказал слуга и оставил Чета ждать в прихожей.
В помещении возле святилища Зории горели свечи. Чету показалось странным, что в доме придворного врача стоит алтарь этой богини: раз уж он решил обзавестись святилищем, логичнее было почесть богов тригоната. Ну, выбрать, например, Купиласа, бога врачевания… Если честно, Чет сдвершенно не разбирался в сонмище богов больших людей.
По-прежнему расстроенный Гарри вернулся и предложил Чету следовать за ним в комнату, где Чавен проводил эксперименты. Возможно, поведение слуги объяснялось тем, что его хозяин занимался чем-то опасным.
Чет зашел в полутемную комнату. Посередине стоял длинный высокий стол, заваленный книгами и малопонятным оборудованием: измерительными приборами, линзами, приспособлениями для дробления и перемешивания, а также какими-то бутылками и банками. Оставшееся место занимали свечи. К своему Удивлению, Чет обнаружил, что Чавен не один.
«Я уже видел этого молодого человека», – подумал фандерлинг.
Рыжеволосый парень поднял голову, услышав, что дверь хлопнула.
– Это же фандерлинг! – воскликнул он.
Чавен повернулся и улыбнулся Чету.
– Вы как будто удивились, ваше высочество? – спросил он. – Между тем, как вы могли заметить, все в моем доме знают, что мой друг Чет – фандерлинг.
Юноша нахмурился. Он был одет в черное: черные туфли, чулки, камзол и даже шляпа.
Чет понял, кто перед ним, и постарался изобразить почтение. Молодой человек недовольно произнес:
– Вы надо мной смеетесь, Чавен.
– Только чуть-чуть, ваше высочество. Чавен повернулся к фандерлингу.
– Это один из наших регентов – принц Баррик, – представил он. – А это мой друг Чет Голубой Кварц, очень хороший человек. Он недавно сделал весьма полезное дело для вашей семьи: перестроил гробницу для вашего покойного брата.
Баррик слегка вздрогнул, но, надо отдать ему должное, улыбнулся гостю.
– Да, замечательная работа, – отозвался он.
Чет плохо себе представлял, что следует делать, и потому поклонился принцу, как умел:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
– Мы получили еще одно письмо?
Его сразу переполнили два чувства: счастье и страх.
«Как я буду вести себя, если он вернется? – По телу Баррика пробежала дрожь. – А если не вернется? Что тогда? Совсем один…»
– Нет. Это не другое письмо, а то же самое. Принц не сразу понял, о чем говорит сестра.
– Ты имеешь в виду письмо, доставленное послом из Иеросоля, тем туанцем, твоим… другом? – уточнил он.
Голос Бриони не изменился.
– Да, то письмо. Где оно?
– Что ты хочешь сказать?
– Где оно, Баррик? Я его не читала. А ты? Думаю, тоже нет. Ни Броун, ни Найнор, ни кто-либо другой не читали его, насколько мне известно. Единственным человеком, знавшим его содержание, был Кендрик. А теперь письмо исчезло.
– Наверное, оно где-то в его покоях. Возможно, в секретере – в том, с эриворской резьбой. А может быть, попало в бумаги Найнора, а тот не заметил. – Настроение Баррика испортилось. – Либо так, либо нас кто-то обманывает.
– Его нет среди вещей Кендрика. Я везде искала. Нашла множество других неотложных важных бумаг, но письма там нет.
– Куда оно могло деться?
Бриони яростно затрясла головой. В этот миг Баррик увидел в ней будущую королеву-воительницу и с грустью подумал: когда сестра станет такой, останется ли он рядом с ней? Любовь, гордость и злость смешались в его душе и закружились, как грозовые облака.
– Наверное, его украл убийца, – предположила Бриони. – Возможно, кто-то хотел скрыть от нас то, что там написано. Если честно, я в этом абсолютно уверена.
Баррик почувствовал, как его охватывает ужас. Потемневший двор вдруг показался ему слишком открытым и опасным местом. Теперь он понял, почему при любом подозрительном звуке ящерицы стремятся юркнуть в расселину. Но в следующую минуту он сообразил: тайна отца и, соответственно, его собственная тайна вряд ли обсуждались в письме короля Олина, даже если послание адресовано старшему сыну. И все же мгновенная мысль об этом сильно расстроила принца.
– И что же нам теперь делать? – спросил он. День был безнадежно испорчен.
– Мы найдем письмо, – заявила Бриони. – Должны найти.
Она пришла среди ночи, забралась под тяжелый плащ и прижалась к нему. Сначала Вансен подумал, что это сон. Он обнял ее и назвал по имени, какого нельзя было произносить даже во сне. Потом он почувствовал что-то дрожащее, ощутил запах дыма, прикосновение влажной одежды и проснулся.
– Что ты делаешь? – Вансен хотел сесть, но она удержала его. – Девушка, ты понимаешь, что делаешь?
Она прижалась головой к его груди.
– Мне холодно, – простонала она. – Обними меня.
Костер догорал. Лошади беспокойно задвигались на привязи, но никто из людей не проснулся. В поисках тепла девушка прижималась к Феррасу всем своим худеньким тельцем, и на миг одиночество и страх пробудили в нем сильное искушение. Но Вансен вспомнил испуганный детский взгляд и ужас, застывший в ее глазах, – как у раненого зверька, загнанного в чащу. Он сел и закутал девушку в плащ, плотно прикрыв шерстяной тканью ее руки. Больше ничего он не мог себе позволить – если, конечно, его твердость не рассыплется, как песчаная стена.
– Ты в безопасности, – говорил он ей. – Не бойся. Ничего дурного не случится. Мы солдаты короля.
– Отец? – Ее голос звучал хрипло и растерянно.
– Я не твой отец. Меня зовут Феррас Вансен. Мы нашли тебя в лесу, помнишь?
Лицо девушки было мокрым от слез. Вансен почувствовал это, когда она прижалась к его шее.
– А где он? Где мой отец? И где Коллум? – продолжала она.
Сначала Феррас подумал, что она говорит о Коллуме Дайере, но потом вспомнил, что это имя популярно в Южном Пределе. Наверное, она спрашивала про брата или возлюбленного.
– Я не знаю. Как тебя зовут? Ты помнишь, как попала в этот лес?
– Тихо! – испугалась девушка. – Они услышат тебя. Ночью, пока луна высоко, нельзя говорить громко.
– Кто они? Кто меня услышит?
– «Уиллоу, овцы пропали», – так он сказал. Я выбежала, а лунный свет был таким ярким, таким ярким! Словно глаза.
– Уиллоу – это твое имя?
Бедняжка спрятала лицо у него на груди, прижимаясь как можно крепче. Ее горестный вид и беззащитность потрясли Вансена, вызвали жалость, и последние мысли о близости с ней мгновенно улетучились. Она походила на щенка или котенка у тела мертвой матери, обнюхивающего родную остывающую плоть.
«Что же стряслось с ее отцом? А с тем Коллумом?»
– Как ты попала в этот лес, Уиллоу? Тебя ведь так зовут? Как ты оказалась в лесу?
Она перестала прижиматься к нему, но только потому, что устала бороться с тяжелым плащом. Страх ее не уменьшился.
– Я не ходила в лес, – ответила она, медленно подбирая слова, и взглянула на Вансена. Зрачки ее глаз стали крошечными, как булавочные головки, отчего глаза казались совсем белыми. – Разве ты не знаешь? Лес сам пришел ко мне. Он… проглотил меня.
Феррасу Вансену уже приходилось видеть такие глаза, поэтому его словно ножом кольнуло в сердце. У сумасшедшего старика из его родной деревни был точно такой же взгляд – у того, кто перешел Границу Теней и вернулся…
«Но до того места, где пропал караван, еще много миль пути, – вспомнил он. – Раскачивающиеся черные цветы, опустевшая деревня… О боги! Неужели это распространяется так быстро?»
18. ОДНИМ ГОСТЕМ МЕНЬШЕ
МАСКА КРОЛИКА
День угас, и тени улеглись.
Куда пропали дети?
Все разбежались врассыпную.
Из «Оракулов падающих костей»
В голове у Чета все перемешалось. Ему хотелось лечь на землю, закрыть глаза и превратиться в слепого червяка. Ведь червякам не приходится заниматься такой чепухой.
– Слюда! – крикнул он. – Гром и молния, неужели ты не можешь придумать ничего лучшего, чем вечно со мной спорить?
Племянник Роговика поискал глазами брата. Они оба не отличались примерным поведением, но поодиночке реже кидались в драку.
– Здесь нельзя прокладывать туннели, Чет, – сказал Слюда. – Слишком глубоко, слишком близко к святилищу. Если туннель провалится, мы окажемся там, где нам находиться не положено!
– Не тебе решать подобные вопросы. Люди короля желают расширить систему туннелей – это мы и будем делать. Киноварь и руководители гильдии уже одобрили план.
– Они не бывали здесь, – возразил Слюда, хмурясь. – Многие из них не работали с камнем и не спускались сюда уже многие годы. – Он обрадовался, увидев брата, и обратился к тому: – Скажи ты.
– Что он должен мне сказать? – Чет вздохнул.
После невероятного приключения на крыше он чувствовал себя очень странно: в голове роились беспорядочные мысли и вопросы, и он с большим трудом сосредоточивался на работе. И это очень мешало: племянник Роговика и остальные очень нуждались в руководстве. Фандерлингам, работавшим вблизи королевской резиденции или усыпальницы, каждый раз приходилось нелегко: суеверия и страхи всегда были частью их жизни, а тем более теперь, когда они работали рядом со своими священными местами. А значит, ситуация усугублялась. Чет не мог позволить себе отвлекаться.
– Я должен тебе сказать, что мы собираемся выступить перед советом гильдии, – заявил брат Слюды Тальк. Он был старше и рассуждал более здраво. – Мы хотим, чтобы нас услышали.
– Вот именно! Вы, молодежь, всегда хотите, чтобы вас услышали! Что вы можете сказать нового? Что с вами плохо обращаются? Что вам приходится много работать? Что работа, которую вас заставляют делать, нечестная, нехорошая или что-нибудь еще? – Чет снова вздохнул. – Неужели вы думаете, будто ваш дядя или я когда-то задавали столько вопросов? Мы делали порученное дело и были за это благодарны.
Годы ученичества Чета выпали на времена серых отрядов. Тогда большие люди жили в страхе, и даже для самых опытных мастеров-фандерлингов работы не хватало. Сотни, а то и тысячи покидали родные дома в Южном Пределе, уходили в чужие края в поисках заработка и больше не возвращались. Они оставались жить в центральной и южной частях Эона, где раньше большие люди сами работали с камнем. Но вскоре ситуация изменилась: даже в маленьких городах стали строить огромные храмы и подземные бани, не говоря об усыпальницах для богатых купцов и священнослужителей. Тогда для фандерлингов появилось много работы и здесь, в Южном Пределе.
Тальк отрицательно покачал головой. Он был упрям, но и в сообразительности ему не откажешь – самый худший тип лодыря, по мнению Чета. Впрочем, можно ли назвать Талька лодырем? Чет чувствовал себя опустошенным и усталым, словно камень, из которого вырезали ценную породу.
«Может быть, и они себя так чувствуют. Что говорила крошечная королева? „Мы, живущие наверху, теперь боимся не только за себя“. Я тоже боюсь, но я уже много увидел и прочувствовал…»
Он постарался выкинуть из головы чушь.
– Замечательно, – ответил он Тальку. – Я попрошу гильдию пригласить вас на слушания, но при условии, что вы закончите сегодняшнюю работу. Нужно сделать подпорки и крепления в новых туннелях, если, конечно, вы не боитесь там работать.
Племянники Роговика уходили от него, продолжая ворчать, но, судя по их залихватской походке, они не сомневались, что одержали победу. И снова Чет почувствовал безмерную усталость.
«Хвала предкам, Чавен наконец-то вернулся. Я отправлюсь к нему, как только мои люди сядут обедать. Но на этот раз я войду через парадную дверь».
Стараясь не обращать внимания на больших людей, открыто глазевших на него (считалось, что с фандерлингами так себя вести позволительно), Чет шел по кривым улочкам внутреннего двора. Хорошо, что сегодня с ним не было Кремня: мальчик и Опал отправились на рынок. Чет удивлялся тому, с каким спокойствием Опал выслушала его рассказ о встрече с крышевиками. Невозмутимость жены поразила фандерлинга больше, чем сами крышевики.
– Конечно, под камнями и под звездами кроется множество вещей, которых мы не знаем, – сказала Опал мужу. – Мальчик стал первой искоркой – это ясно как день! Ему предстоит сотворить много чудес в нашем мире. А я всегда верила, что крышевики существуют.
Чету пришло в голову, что ее спокойствие могло быть напускным. Он знал, что жена – умная женщина, а значит, должна понимать, что такая встреча никак не вписывается в рамки обыденной жизни. Может быть, Опал боялась того, к чему приведут столь необыкновенные события: встреча с Кремнем, Граница Теней, сказочные человечки, прятавшиеся на крышах и возвещавшие о близкой катастрофе? Может быть, она пыталась облечь неизвестное в привычные формы?
Чет осознал, что почти не делится с Опал тревогами и опасениями. Ему хотелось защитить ее от лишних переживаний. Он считал это своим долгом. С другой стороны, он чувствовал, что если так пойдет дальше, то он останется один на один со своими страхами.
Дверь в обсерваторию на этот раз открыл не молодой Тоби, а старый слуга Гарри. Видно было, что старик взволнован и очень нервничает. Чет испугался, уж не заболел ли Чавен.
– Сейчас доложу, что вы пришли, – сказал слуга и оставил Чета ждать в прихожей.
В помещении возле святилища Зории горели свечи. Чету показалось странным, что в доме придворного врача стоит алтарь этой богини: раз уж он решил обзавестись святилищем, логичнее было почесть богов тригоната. Ну, выбрать, например, Купиласа, бога врачевания… Если честно, Чет сдвершенно не разбирался в сонмище богов больших людей.
По-прежнему расстроенный Гарри вернулся и предложил Чету следовать за ним в комнату, где Чавен проводил эксперименты. Возможно, поведение слуги объяснялось тем, что его хозяин занимался чем-то опасным.
Чет зашел в полутемную комнату. Посередине стоял длинный высокий стол, заваленный книгами и малопонятным оборудованием: измерительными приборами, линзами, приспособлениями для дробления и перемешивания, а также какими-то бутылками и банками. Оставшееся место занимали свечи. К своему Удивлению, Чет обнаружил, что Чавен не один.
«Я уже видел этого молодого человека», – подумал фандерлинг.
Рыжеволосый парень поднял голову, услышав, что дверь хлопнула.
– Это же фандерлинг! – воскликнул он.
Чавен повернулся и улыбнулся Чету.
– Вы как будто удивились, ваше высочество? – спросил он. – Между тем, как вы могли заметить, все в моем доме знают, что мой друг Чет – фандерлинг.
Юноша нахмурился. Он был одет в черное: черные туфли, чулки, камзол и даже шляпа.
Чет понял, кто перед ним, и постарался изобразить почтение. Молодой человек недовольно произнес:
– Вы надо мной смеетесь, Чавен.
– Только чуть-чуть, ваше высочество. Чавен повернулся к фандерлингу.
– Это один из наших регентов – принц Баррик, – представил он. – А это мой друг Чет Голубой Кварц, очень хороший человек. Он недавно сделал весьма полезное дело для вашей семьи: перестроил гробницу для вашего покойного брата.
Баррик слегка вздрогнул, но, надо отдать ему должное, улыбнулся гостю.
– Да, замечательная работа, – отозвался он.
Чет плохо себе представлял, что следует делать, и потому поклонился принцу, как умел:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109