Было ясно, что эта особа не отцепится. Главврач снова приложила к груди покойника оконечник дефибриллятора.
- Руки!
- И еще разряд, сразу же! Давай, Джек! - уже вслух подгоняла Дана застрявшего на том свете друга. - Давай же!
Тело на соседней каталке подскочило настолько резко, что рука, дернувшись, сорвалась с никелированного поручня и свесилась вниз. На загорелой коже между запястьем и локтем грязным пятном темнела причудливая полустертая татуировка - что-то вроде изогнувшегося крючком дракона.
И уныло молчавший до сего момента кардиограф запищал, отметив первый удар сердца, остановившегося полчаса назад.
- Смотрите-ка, - удивленно протянула врач. - Пошел ритм. Не спрашивайте меня, как это может быть и откуда он взялся, но он все-таки пошел.
- Давление восемьдесят… нет, уже девяносто на пятьдесят, - быстро считывала показания прибора медсестра, - состояние нормализуется, пульс устойчивый…
Скалли перевела дыхание, быстро заморгала, сгоняя навернувшиеся слезы, и пошла к выходу из реанимационной. По пути она едва не зацепила стоящие рядом носилки и мертвую руку, выскользнувшую из-под окровавленной простыни.
Выписка из истории болезни:
«Джек Уиллис. Возраст: 37 лет. Рост: 1 м 92 см. вес: 98 кг. Группа крови: А, резус
положительный. Поступил с проникающим ранением грудной клетки. Прооперирован 20. 12.94… Состояние клинической смерти… Послеоперационных осложнений не отмечено… Переливание крови - без осложнений… В настоящее время находиться без сознания. Пульс 76. Давление 110 на 60. Нуждается в постоянном контроле сердечной деятельности. Подключен к аппарату искусственного дыхания. Назначения: кислород, строфантин, преднизолон, солевые растворы…»
Муниципальный госпиталь
Аннаполис, штат Мэриленд
21 декабря 1994, среда
09:18
В больничной палате было очень тихо. Сюда поместили пациента, которому предстояло много дней провести недвижимо, оправляясь от тяжелейшего ранения. Сейчас он был уже вне опасности, но множество приборов, подключенных у изголовья, свидетельствовало о том, что пациент лишь скорее жив, чем мертв. И лежал он чересчур ровно, как никогда не лежит спящий, - так укладывают бесчувственное тело санитары.
Человек, лежащий на кровати, открыл глаза. Сердце забилось ровно и быстро - как положено здоровому мужскому сердцу, не испорченному никотином, алкоголем и посторонними металлическими предметами. Человек рывком сел в постели, сбросил на пол маску, сорвал с руки пластырь, выдернул из вены иглу капельницы, встали целеустремленно зашлепал босыми ногами к выходу. В голове мутилось, он плохо помнил, что произошло, но точно знал, что отсюда надо исчезнуть как можно быстрее. Для начала нужна хоть какая-нибудь одежда.
Человек прошел по коридору до соседней палаты, осторожно загляну внутрь. Пусто. В следующей, кроме больного, который не то спал, не то лежал без сознания, никого не было. Человек проскользнул в дверь, огляделся, перебежал в туалетную комнату. На вешалке болтались серый свитер и брюки. Размер оказался подходящим. Человек сорвал с ворота белую бирку с крупной надписью «Гольдбаум» и принялся одеваться.
Через несколько минут в палату заглянула медсестра:
- Как мы себя сегодня чувствуем, мистер Гольдбаум?
Дремавший пациент приоткрыл глаза и недовольно пробурчал, чтобы его оставили в покое. Сестра, нимало не смутившись, пообещала зайти попозже.
Во время этого коротенького разговора человек, уже переодевшийся в чужое платье, простоял в туалетной комнате, прижавшись к стене. В руках он сжимал гибкий катетер: вещь, которая спасает жизнь, может отнять ее еще легче. Когда медсестра вышла из палаты, он с облегчением откинул голову назад. И быстро скосил глаза вбок - туда, где ему почудилось какое-то движение.
Оно не почудилось. Человек резко оторвался от стены и уставился в лицо чужака. Он хорошо помнил это лицо - эту квадратную угрюмую морду, владельца которой он сам же и застрелил. Он хорошо помнил, как отбросило федерала, когда ему в грудь влетела пуля, способная уложить на месте даже буйвола. Человек с глухим рычанием рванулся навстречу ожившему покойнику.
Это было зеркало.
Не веря своим глазам, человек подошел вплотную, коснулся стекла, потом собственного лица.
Это было зеркало.
Человек сполз по стене на корочки и взялся за голову. Значит, это отражение. Значит, лицо - мое… Значит, я вернулся в чужое тело…
Надо полагать, нормального человека подобное умозаключение отправило бы в нокаут. Но тот, кого любой из участников вчерашней операции в Мэрилендском банке без колебаний назвал бы агентом Уиллисом, на удивление легко смирился с бредовой мыслью. Больше того - он продолжал размышлять, и ему нельзя было отказать в определенной логике: «Если я оказался в чужом теле, значит, мое собственное находится где-то еще. Бесхозное. То есть мертвое. И скорее всего, его следует искать в морге. В морге при госпитале. Где это может быть?..»
Человек сдернул с вешалки куртку и выскользнул в коридор.
Чертовски странно смотреть на собственное тело, находясь вне его. Не на фотографию, не на телевизионное изображение, не на скульптуру даже. Овальное лицо, обрамленное короткой бородкой на французский манер. Никогда не видел его под таким углом… Сеточка морщин вокруг глаз - никогда не обращал не них внимания. Но ведь они едва различимы. И сейчас-то заметил лишь потому, что вглядывался в каждую черточку - ведь это прощание. Можно попробовать вывернуть голову и внимательно рассмотреть собственный затылок. Нет, не получится - мышцы того тела, которое провело ночь в морозильной камере, порядком застыли. Можно обменяться с собой рукопожатием: «Привет, Уоррен! А я теперь… А кто я теперь? Как меня теперь зовут? Неважно. Это я выясню. Сейчас мне надо сделать одну очень важную вещь. Ты уж извини, приятель, но я в тебя не вернусь, а мне кое-что надо».
Человек приподнял зеленую прорезиненную простыню, откинул угол, с усилием разогнул - уже не в воображении, а на самом деле - руку… собственного тела, не так ли? Нервный смешок сорвался с его губ.
На холодном, как авторучка на морозе, пальце тускло сияло обручальное кольцо. Человек попытался снять его. Ничего не получилось. Конечно, кольцо давно вросло в его плоть. Но плоть должна остаться здесь, в морозильнике, а ему самому надо уходить. Еще один нервный смешок исказил лицо. Человек обернулся, прищурился, осматриваясь. Подошел к рабочему столу хирурга, выдвинул ящик, позвенел никелированными железками, выбирая подходящий инструмент… Выбрал. Вернулся.
Промерзшая рука по-прежнему оставалась на весу, в том же положении. Наверное точно так же она торчала бы из сугроба, похоронившего неудачливого скалолаза. Ну что ж. Пятидесятый калибр - тоже своего рода стихийное бедствие.
Человек примерился секатором к застывшей руке. Стиснул губы. Еще сильнее.
С сухим треском сломался ледяной сустав.
Муниципальный госпиталь
Аннаполис, штат Мэриленд
22 декабря 1994
четверг
10:40
Один из операционных залов отвели под следственные мероприятия, поскольку госпитальный морг под них приспособить не удалось. Малдер, которому пришлось добираться из Александрии через Штаб-квартиру в Вашингтоне, появился позже всех. Дана с надеждой спросила:
- Есть какие-то новости об Уиллисе?
- Единственная информация, которой располагает полиция, прежняя: пропал без вести. На работе не появлялся, дома не ночевал. По пути сюда я слышал что-то о расчленении.
-Да-а, - протянула Дана и повела напарника к передвижному столу, на котором лежало тело убитого преступника. - Безымянный палец на левой руке Дюпре был отделен хирургическими ножницами, - она приподняла простыню, демонстрируя бескровную культяшку. - Мы сняли отпечатки пальцев с инструмента. Они принадлежат Уиллису.
-Ты говоришь, он бегает за этой парочкой уже больше года?
- Да, - вздохнула Скалли. Картинка выстраивалась неприглядная, точнее - омерзительная.
- Он ведь жил этим делом? - не успокаивался Фокс.
- Да, последний год он занимался только этим.
- И постоянно думал только о нем?
Сжав на мгновение зубы, Скалли раздельно и четко повторила вслед за напарником:
- Да все, о чем он думал и говорил, было это дело.
- Как ты считаешь, что с ним могло случиться? - с сочувствием спросил Малдер.
- Посттравматический психоз, наверное. Примерно в таком состоянии солдат иногда расчленяет тело убитого врага.
Малдер решил, что правила вежливости соблюдены и смотреть на труп больше незачем. И отошел к письменному столу, на который бросил папку с делом «влюбленных».
- Но это не объясняет, почему он исчез неизвестно куда… - Фокс открыл папку, быстро перелистал несколько страниц, ткнул пальцем в фотографию. - Вот это напарница Дюпре. Что ты о ней знаешь? Лула Филипс, - прочитал он и поднял взгляд на Скалли.
Та привычно вздохнула и принялась отвечать урок:
- Они познакомились, когда она отбывала десятилетний срок заключения за убийство в тюрьме Луменс, в Мэриленде.
- А он снят в форме, - быстро произнес Фокс.
- Он работал охранником, пока директор тюрьмы не узнал об их романе. Такое трудно удержать в секрете. А у них - по словам подружки Лулы - был совершенно сумасшедший роман.
- Здесь написано, что она была выпущена второго мая девяносто третьего года.
- За неделю до первого ограбления в Аннаполисском отделении Национального банка, - подхватила Скалли, перешла поближе к напарнику и оперлась о стол. - Первый из серии практически идентичных случаев. И первая смерть. Шестидесятипятилетнюю служащую банка ударили по голове рукояткой пистолета. Впоследствии она умерла от кровоизлияния в мозг.
- За что? - коротко спросил Малдер. Ему эта информация на глаза не попадалась.
- Ее ударили только за то, что она недостаточно быстро перекладывала деньги в мешок. Чудесная парочка. Судя по всему, они работали по очереди. Пока один грабил, второй дожидался в машине. За время своей совместной деятельности эти подонки убили семь человек и похитили более ста тысяч долларов.
- Неплохие деньги, - флегматично прокомментировал Малдер. - А теперь их еще и не придется делить пополам.
- Мы разместили ее фотографии везде - в местных газетах, на телеканалах, они идут под рубриками «Разыскивает ФБР» и «Самые опасные преступники в Америке» и так далее… Я тебе что, наскучила?
Малдер ответил не сразу. Ему потребовалось видимое усилие, чтобы отвлечься от своих мыслей.
- Они были женаты? - наконец спросил он. Это была всего лишь догадка, но Призрак почти не сомневался, что прав.
- Да, - Ответила Скалли. - Они поженились в мае прошлого года, в Атлантик-сити. Ну и что?
- А то, что я не думаю, что имело место обыкновенное расчленение трупа на почве посттравматического психоза. И некрофилии там тоже не было.
Фокс несколько секунд, заметно волнуясь, всматривался в мертвое лицо Дюпре. А затем безжалостно произнес:
- У него срезан палец, на котором он носил обручальное кольцо.
Северная окраина Балтимора, штат Мэриленд
21 декабря 1994, среда
18:30
На северной окраине Балтимора множество пустырей. Этот, длинный, украшенный несколькими стихийными свалками, зажат между кварталом дешевой застройки и строящейся уже года три (и трижды за это время горевшей) муниципальной многоэтажкой. На пустыре с незапамятных времен уцелело несколько маленьких деревянных домиков, сдававшихся в наем за гроши.
Их трудно назвать комфортабельными, и главное их достоинство - не уют. Нет близких соседей - нет и слухов. Нет и желающих поправить свое материальное положение, сказав несколько пустячных фраз по телефону. Не надо вводить людей в искушение.
Человек с внешностью Джека Уиллиса долго смотрел сквозь дверное стекло. Никого. Он быстро обернул руку грубой тряпкой и ударил в стекло. Брызнули осколки. Человек сунулся внутрь, в образовавшуюся дыру, и осторожно, стараясь не порезаться об острые края, повернул дверную ручку. Изнутри дверь открылась легко. Лула иногда пеняла, что защелка замка не работает. Надо будет починить, хотя бы теперь…
- Есть здесь кто-нибудь? - человек спрашивал громко и уверенно, зная, что ему нечего бояться.
Три комнаты. Минимум мебели. Обшарпанные голубоватые обои. Распотрошенный шкаф. Холодильник остался включенным - это хорошо, потому что купить еды было бы не на что. Низко над домом с тяжелым гудением прошел самолет, и человек поднял голову, приветствуя привычный, почти домашний звук. Все остальное в доме теперь казалось чужим, даже стены, даже старенькая разбитая тахта…
- Малышка, малышка, малышка… - забормотал человек. В его голосе звучала тоска, неотличимая от боли.
Он опустился на колени у камина, запустил руку за фальшивую панель и долго шарил в занозистом пространстве тайника.
- Проклятье! - со злостью выругался он, когда понял, что поиски тщетны.
Руку вдруг нестерпимо засаднило. Человек поспешно задрал рукав и обнаружил на коже, повыше запястья, огромную ярко-алую опухоль удивительно знакомых очертаний.
1 2 3 4 5 6 7 8 9
- Руки!
- И еще разряд, сразу же! Давай, Джек! - уже вслух подгоняла Дана застрявшего на том свете друга. - Давай же!
Тело на соседней каталке подскочило настолько резко, что рука, дернувшись, сорвалась с никелированного поручня и свесилась вниз. На загорелой коже между запястьем и локтем грязным пятном темнела причудливая полустертая татуировка - что-то вроде изогнувшегося крючком дракона.
И уныло молчавший до сего момента кардиограф запищал, отметив первый удар сердца, остановившегося полчаса назад.
- Смотрите-ка, - удивленно протянула врач. - Пошел ритм. Не спрашивайте меня, как это может быть и откуда он взялся, но он все-таки пошел.
- Давление восемьдесят… нет, уже девяносто на пятьдесят, - быстро считывала показания прибора медсестра, - состояние нормализуется, пульс устойчивый…
Скалли перевела дыхание, быстро заморгала, сгоняя навернувшиеся слезы, и пошла к выходу из реанимационной. По пути она едва не зацепила стоящие рядом носилки и мертвую руку, выскользнувшую из-под окровавленной простыни.
Выписка из истории болезни:
«Джек Уиллис. Возраст: 37 лет. Рост: 1 м 92 см. вес: 98 кг. Группа крови: А, резус
положительный. Поступил с проникающим ранением грудной клетки. Прооперирован 20. 12.94… Состояние клинической смерти… Послеоперационных осложнений не отмечено… Переливание крови - без осложнений… В настоящее время находиться без сознания. Пульс 76. Давление 110 на 60. Нуждается в постоянном контроле сердечной деятельности. Подключен к аппарату искусственного дыхания. Назначения: кислород, строфантин, преднизолон, солевые растворы…»
Муниципальный госпиталь
Аннаполис, штат Мэриленд
21 декабря 1994, среда
09:18
В больничной палате было очень тихо. Сюда поместили пациента, которому предстояло много дней провести недвижимо, оправляясь от тяжелейшего ранения. Сейчас он был уже вне опасности, но множество приборов, подключенных у изголовья, свидетельствовало о том, что пациент лишь скорее жив, чем мертв. И лежал он чересчур ровно, как никогда не лежит спящий, - так укладывают бесчувственное тело санитары.
Человек, лежащий на кровати, открыл глаза. Сердце забилось ровно и быстро - как положено здоровому мужскому сердцу, не испорченному никотином, алкоголем и посторонними металлическими предметами. Человек рывком сел в постели, сбросил на пол маску, сорвал с руки пластырь, выдернул из вены иглу капельницы, встали целеустремленно зашлепал босыми ногами к выходу. В голове мутилось, он плохо помнил, что произошло, но точно знал, что отсюда надо исчезнуть как можно быстрее. Для начала нужна хоть какая-нибудь одежда.
Человек прошел по коридору до соседней палаты, осторожно загляну внутрь. Пусто. В следующей, кроме больного, который не то спал, не то лежал без сознания, никого не было. Человек проскользнул в дверь, огляделся, перебежал в туалетную комнату. На вешалке болтались серый свитер и брюки. Размер оказался подходящим. Человек сорвал с ворота белую бирку с крупной надписью «Гольдбаум» и принялся одеваться.
Через несколько минут в палату заглянула медсестра:
- Как мы себя сегодня чувствуем, мистер Гольдбаум?
Дремавший пациент приоткрыл глаза и недовольно пробурчал, чтобы его оставили в покое. Сестра, нимало не смутившись, пообещала зайти попозже.
Во время этого коротенького разговора человек, уже переодевшийся в чужое платье, простоял в туалетной комнате, прижавшись к стене. В руках он сжимал гибкий катетер: вещь, которая спасает жизнь, может отнять ее еще легче. Когда медсестра вышла из палаты, он с облегчением откинул голову назад. И быстро скосил глаза вбок - туда, где ему почудилось какое-то движение.
Оно не почудилось. Человек резко оторвался от стены и уставился в лицо чужака. Он хорошо помнил это лицо - эту квадратную угрюмую морду, владельца которой он сам же и застрелил. Он хорошо помнил, как отбросило федерала, когда ему в грудь влетела пуля, способная уложить на месте даже буйвола. Человек с глухим рычанием рванулся навстречу ожившему покойнику.
Это было зеркало.
Не веря своим глазам, человек подошел вплотную, коснулся стекла, потом собственного лица.
Это было зеркало.
Человек сполз по стене на корочки и взялся за голову. Значит, это отражение. Значит, лицо - мое… Значит, я вернулся в чужое тело…
Надо полагать, нормального человека подобное умозаключение отправило бы в нокаут. Но тот, кого любой из участников вчерашней операции в Мэрилендском банке без колебаний назвал бы агентом Уиллисом, на удивление легко смирился с бредовой мыслью. Больше того - он продолжал размышлять, и ему нельзя было отказать в определенной логике: «Если я оказался в чужом теле, значит, мое собственное находится где-то еще. Бесхозное. То есть мертвое. И скорее всего, его следует искать в морге. В морге при госпитале. Где это может быть?..»
Человек сдернул с вешалки куртку и выскользнул в коридор.
Чертовски странно смотреть на собственное тело, находясь вне его. Не на фотографию, не на телевизионное изображение, не на скульптуру даже. Овальное лицо, обрамленное короткой бородкой на французский манер. Никогда не видел его под таким углом… Сеточка морщин вокруг глаз - никогда не обращал не них внимания. Но ведь они едва различимы. И сейчас-то заметил лишь потому, что вглядывался в каждую черточку - ведь это прощание. Можно попробовать вывернуть голову и внимательно рассмотреть собственный затылок. Нет, не получится - мышцы того тела, которое провело ночь в морозильной камере, порядком застыли. Можно обменяться с собой рукопожатием: «Привет, Уоррен! А я теперь… А кто я теперь? Как меня теперь зовут? Неважно. Это я выясню. Сейчас мне надо сделать одну очень важную вещь. Ты уж извини, приятель, но я в тебя не вернусь, а мне кое-что надо».
Человек приподнял зеленую прорезиненную простыню, откинул угол, с усилием разогнул - уже не в воображении, а на самом деле - руку… собственного тела, не так ли? Нервный смешок сорвался с его губ.
На холодном, как авторучка на морозе, пальце тускло сияло обручальное кольцо. Человек попытался снять его. Ничего не получилось. Конечно, кольцо давно вросло в его плоть. Но плоть должна остаться здесь, в морозильнике, а ему самому надо уходить. Еще один нервный смешок исказил лицо. Человек обернулся, прищурился, осматриваясь. Подошел к рабочему столу хирурга, выдвинул ящик, позвенел никелированными железками, выбирая подходящий инструмент… Выбрал. Вернулся.
Промерзшая рука по-прежнему оставалась на весу, в том же положении. Наверное точно так же она торчала бы из сугроба, похоронившего неудачливого скалолаза. Ну что ж. Пятидесятый калибр - тоже своего рода стихийное бедствие.
Человек примерился секатором к застывшей руке. Стиснул губы. Еще сильнее.
С сухим треском сломался ледяной сустав.
Муниципальный госпиталь
Аннаполис, штат Мэриленд
22 декабря 1994
четверг
10:40
Один из операционных залов отвели под следственные мероприятия, поскольку госпитальный морг под них приспособить не удалось. Малдер, которому пришлось добираться из Александрии через Штаб-квартиру в Вашингтоне, появился позже всех. Дана с надеждой спросила:
- Есть какие-то новости об Уиллисе?
- Единственная информация, которой располагает полиция, прежняя: пропал без вести. На работе не появлялся, дома не ночевал. По пути сюда я слышал что-то о расчленении.
-Да-а, - протянула Дана и повела напарника к передвижному столу, на котором лежало тело убитого преступника. - Безымянный палец на левой руке Дюпре был отделен хирургическими ножницами, - она приподняла простыню, демонстрируя бескровную культяшку. - Мы сняли отпечатки пальцев с инструмента. Они принадлежат Уиллису.
-Ты говоришь, он бегает за этой парочкой уже больше года?
- Да, - вздохнула Скалли. Картинка выстраивалась неприглядная, точнее - омерзительная.
- Он ведь жил этим делом? - не успокаивался Фокс.
- Да, последний год он занимался только этим.
- И постоянно думал только о нем?
Сжав на мгновение зубы, Скалли раздельно и четко повторила вслед за напарником:
- Да все, о чем он думал и говорил, было это дело.
- Как ты считаешь, что с ним могло случиться? - с сочувствием спросил Малдер.
- Посттравматический психоз, наверное. Примерно в таком состоянии солдат иногда расчленяет тело убитого врага.
Малдер решил, что правила вежливости соблюдены и смотреть на труп больше незачем. И отошел к письменному столу, на который бросил папку с делом «влюбленных».
- Но это не объясняет, почему он исчез неизвестно куда… - Фокс открыл папку, быстро перелистал несколько страниц, ткнул пальцем в фотографию. - Вот это напарница Дюпре. Что ты о ней знаешь? Лула Филипс, - прочитал он и поднял взгляд на Скалли.
Та привычно вздохнула и принялась отвечать урок:
- Они познакомились, когда она отбывала десятилетний срок заключения за убийство в тюрьме Луменс, в Мэриленде.
- А он снят в форме, - быстро произнес Фокс.
- Он работал охранником, пока директор тюрьмы не узнал об их романе. Такое трудно удержать в секрете. А у них - по словам подружки Лулы - был совершенно сумасшедший роман.
- Здесь написано, что она была выпущена второго мая девяносто третьего года.
- За неделю до первого ограбления в Аннаполисском отделении Национального банка, - подхватила Скалли, перешла поближе к напарнику и оперлась о стол. - Первый из серии практически идентичных случаев. И первая смерть. Шестидесятипятилетнюю служащую банка ударили по голове рукояткой пистолета. Впоследствии она умерла от кровоизлияния в мозг.
- За что? - коротко спросил Малдер. Ему эта информация на глаза не попадалась.
- Ее ударили только за то, что она недостаточно быстро перекладывала деньги в мешок. Чудесная парочка. Судя по всему, они работали по очереди. Пока один грабил, второй дожидался в машине. За время своей совместной деятельности эти подонки убили семь человек и похитили более ста тысяч долларов.
- Неплохие деньги, - флегматично прокомментировал Малдер. - А теперь их еще и не придется делить пополам.
- Мы разместили ее фотографии везде - в местных газетах, на телеканалах, они идут под рубриками «Разыскивает ФБР» и «Самые опасные преступники в Америке» и так далее… Я тебе что, наскучила?
Малдер ответил не сразу. Ему потребовалось видимое усилие, чтобы отвлечься от своих мыслей.
- Они были женаты? - наконец спросил он. Это была всего лишь догадка, но Призрак почти не сомневался, что прав.
- Да, - Ответила Скалли. - Они поженились в мае прошлого года, в Атлантик-сити. Ну и что?
- А то, что я не думаю, что имело место обыкновенное расчленение трупа на почве посттравматического психоза. И некрофилии там тоже не было.
Фокс несколько секунд, заметно волнуясь, всматривался в мертвое лицо Дюпре. А затем безжалостно произнес:
- У него срезан палец, на котором он носил обручальное кольцо.
Северная окраина Балтимора, штат Мэриленд
21 декабря 1994, среда
18:30
На северной окраине Балтимора множество пустырей. Этот, длинный, украшенный несколькими стихийными свалками, зажат между кварталом дешевой застройки и строящейся уже года три (и трижды за это время горевшей) муниципальной многоэтажкой. На пустыре с незапамятных времен уцелело несколько маленьких деревянных домиков, сдававшихся в наем за гроши.
Их трудно назвать комфортабельными, и главное их достоинство - не уют. Нет близких соседей - нет и слухов. Нет и желающих поправить свое материальное положение, сказав несколько пустячных фраз по телефону. Не надо вводить людей в искушение.
Человек с внешностью Джека Уиллиса долго смотрел сквозь дверное стекло. Никого. Он быстро обернул руку грубой тряпкой и ударил в стекло. Брызнули осколки. Человек сунулся внутрь, в образовавшуюся дыру, и осторожно, стараясь не порезаться об острые края, повернул дверную ручку. Изнутри дверь открылась легко. Лула иногда пеняла, что защелка замка не работает. Надо будет починить, хотя бы теперь…
- Есть здесь кто-нибудь? - человек спрашивал громко и уверенно, зная, что ему нечего бояться.
Три комнаты. Минимум мебели. Обшарпанные голубоватые обои. Распотрошенный шкаф. Холодильник остался включенным - это хорошо, потому что купить еды было бы не на что. Низко над домом с тяжелым гудением прошел самолет, и человек поднял голову, приветствуя привычный, почти домашний звук. Все остальное в доме теперь казалось чужим, даже стены, даже старенькая разбитая тахта…
- Малышка, малышка, малышка… - забормотал человек. В его голосе звучала тоска, неотличимая от боли.
Он опустился на колени у камина, запустил руку за фальшивую панель и долго шарил в занозистом пространстве тайника.
- Проклятье! - со злостью выругался он, когда понял, что поиски тщетны.
Руку вдруг нестерпимо засаднило. Человек поспешно задрал рукав и обнаружил на коже, повыше запястья, огромную ярко-алую опухоль удивительно знакомых очертаний.
1 2 3 4 5 6 7 8 9