Однако, минуточку! Искомые икс-файлы, они изъяты у тех… к кому случайно попали?
- Да.
- Да?
- Да!
- В таком случае нужно известить все заинтересованные стороны, что работу можно продолжить.
- Не можно, а нужно, джентльмены!
- Можно и нужно.
…Все-таки символично, что господа хорошие регулярно собираются покумекать именно на 42-я стрит! Порнуха сплошная - эти их регулярные посиделки! Имитация искренних глубоких эмоций по отношению друг к другу при абсолютной холодной враждебности. Типичные бляди, сэр!
…в отличие от нормальных людей, испытывающих подлинные горестные чувства от невосполнимой утраты. Утраты друга, утраты партнера, утраты напарника.
И если среди ночи в дверь квартиры звонок, то не опасайтесь, агент Скалли, не хватайтесь за пистолет… Ах, да! Вы его сдали… Но и за кухонный нож не хватайтесь, и за сердце. Просто пришел нормальный человек, испытывающий подлинные горестные чувства, аналогичные вашим, агент Скалли. Зачем пришел? Просто так… Выразить, разделить… всё такое. Всё такое бессмысленное и нерациональное, но столь присущее нормальным людям.
- Фрохики?
Фрохики, Фрохики. Шляпа в роговых очках. Шатаясь от… гм, не только от горя. С бутылкой «Джи энд Би» в судорожном кулаке.
- Фрохики… Который час?
- Я знаю, что сейчас поздно. Но я всего час назад узнал о… печальном событии. Вот… Не мог не прийти к вам… Или мне лучше уйти? Простите меня за мою вольность.
- Сколько же вы в себя влили, Фрохики?
- Х-ха! Вы пустую посуду принимаете, мисс?
Невеселая шутка. Бутылка «Джи энд Би» действительно уже пуста, выпита до дна.
- Тары нет, сэр.
Шуткой на шутку, невеселой на невеселую.
- Еще раз прошу простить меня… Элементарно захотелось посидеть, помянуть.
- Заходите, Фрохики, заходите. Увы, могу предложить только чаю или кофе.
- Кофе.
Кофе так кофе. Отнюдь не помешает, а то и поможет, - учитывая состояние интеля Фрохики.
- А у вас есть «Моккона»?
- Конечно же, у меня есть «Моккона»! То есть у меня был «Моккона». Молдер и выпил всё. «Нескафе» устроит? Увы, только растворимый.
«Нескафе» так «Нескафе». Растворимый так растворимый. Разве в марке кофе дело?! Просто… мы любим бывать у Скалли…
Ну, и что скажете, интель Фрохики? Душу будете бередить? И себе и собеседнице? О-о, и еще как!
- Знаете, Скалли, он был моим настоящим другом. Знаете, что такое настоящий друг?
- Знаю, Фрохики. Он был и моим настоящим другом.
- Простите, брякнул… Вы же были напарниками…
- Партнерами…
- Да-а… Он был отличным парнем и прекрасным профессионалом. Знаете, каким он был профессионалом?!
- Знаю, Фрохики.
- Простите, опять брякнул… Да-а… Единственная подлинная жемчужина в куче дерьма!
- Спасибо за комплимент, Фрохики.
- Что? В смысле?.. А! Ну простите и еще раз простите! Снова брякнул… Конечно же, вы тоже в этой куче… жемчужина. Надо понимать, эстафета перешла к вам? От Молдера?
- Боюсь, нет. Я сегодня лишилась работы.
- Сволочи! Они играют не по правилам.
- Что вы знаете, Фрохики, о правилах игры без правил!
- Вы правы, Скалли, вы правы. Нет, но однако! Зла не хватает!.. Они - как мыши, которые, стоит зажечь свет, врассыпную бросаются прятаться в вязанку дров.
- М-да… Мыши, убившие кота.
- Говорят, Скалли, у кошки семь жизней.
- Ой, да прекратите вы, Фрохики, свои интеллигентские штучки. Метафоры-хренафоры! Выговорились? Вам еще кофе? Или вы уже пойдете?
- Я не пьян, Скалли. Вы думаете: вот пришел никчемный Фрохики пьяный в хлам и среди ночи морочит голову… вместо того, чтобы пойти домой и там с горя заснуть… Всё такое бессмысленное и нерациональное, но столь присущее интелям… Да! Я пьян! Но! Но, Скалли, но!.. Я не настолько пьян! Я ведь спросил: эстафета перешла к вам?
- Ну… Если угодно, да.
- Кому угодно?
- Да никому не угодно, если честно.
- А вам самой?
- Мне - угодно.
- Вот и мне!.. Нате! Это вырезка из «Геральд трибюн».
- Вы в нее бутылку заворачивали, Фрохики? Или готовили вместо пипифакса?
- Ну помялась немножко… Вам форму или вам содержание?
- Содержание, Фрохики, содержание.
- Тогда читайте, читайте!
- Ну?.. В Трентон-сити найдено тело мужчины… Белый, на вид тридцать лет… Пуля в затылок… Травма, несовместимая с жизнью… Никаких следов борьбы… Почерк профессионала… Убитый опознан как некий Кеннет Суннер, известный в анархистских кругах под прозвищем Вонючка…
- Мы в «Одиноком стрелке» звали его Башковитым.
- Фрохики?
- Да, Скалли, да. Тот самый хакер, влезший в директорию Министерства обороны и скачавший те самые икс-файлы…
- От одного приятеля-анархиста…
- Что?
- Я спрашивала Молдера, откуда у него дискета. Он ответил: от одного приятеля-анархиста.
- Вот видите!
- Погодите, Фрохики! Не мешайте!.. Так-так… Адата? Каким числом датировано? Здесь только вырезка…
- Восемнадцатое апреля. Вчера. Уже позавчера.
- Да, но это… убийство было совершено уже после гибели Молдера…
- Вот видите!.. Скалли, а вы… вы уверены в гибели Молдера? Может, все-таки…
- Не может, не может. Уверена. К сожалению… Нет, но… срань господня! Неужели они настолько глупы?!
- Кто?
- Кое-кто, Фрохики. Они. Т-твари!.. Когда твари испуганы, они очень агрессивны.
Резервация племени навахо Нью-Мексико
Смерть есть смерть. После нее нет ничего.
Но и жизнь есть жизнь. И она продолжается.
Всюду жизнь, так сказать. И в резервации племени навахо - тоже.
Пришлые бледнолицые ушли. Больше не возвращались.
Юный змеелов Эрик по-прежнему промышляет гремучками. Но к заброшенному карьеру - больше ни ногой. Дед Алберт строго-настрого наказал: туда - ни ногой больше! Собственно, там и делать нечего. Прах и пепел. И гремучки оттуда ушли. Тем более тогда незачем Эрику туда…
А не очень-то и хотелось! Более того, очень не хотелось!
И ладно! Пустыня большая - от горизонта до горизонта. И даже больше, если с неба посмотреть. Но люди не летают, как птицы…
Зато птицы летают. Стервятник - птица. Летает. Парит, зависает, кружит. Стаей.
Стервятник - птица большая и сильная, но трусливая. Она не убивает свою добычу. За нее добычу убивают другие. Когда стервятники кружат над пустыней, значит, они ждут когда живое станет мертвым. А дождавшись, спланируют на землю и раздерут на куски это самое живое, ставшее мертвым. А значит…
…А это значит, что пока там - живое. Там - в районе заброшенного карьера. Судя по стае стервятников, парящих в ожидании…
Святые-здешние! Хоть иди к деду-дене на поклон: мол, нельзя ли все-таки съездить полюбопытствовать?
- Нельзя! А что такое вдруг?
- Да стервятники…
- Где?
- Как раз над…
- М-м… Точно!.. Тогда - все равно нельзя. Но вместе со мной можно. Выдержит твой мустанг нас двоих, Эрик?
- Должен. Не Боливар, чай!
- А троих?
- А кто еще с нами туда?
- Туда - никто. Оттуда - может быть.
- А кто?
- Тот, над кем кружат птицы, Эрик.
…А кружат они над нагромождением камней, в котором угадывается кисть руки. Безвольная, безжизненная. Нет, судя по осторожным стервятникам, обладатель этой руки скорее жив чем мертв… или скорее мертв чем жив… В общем, на грани…
Пустыня не прощает слабости. Она способна убить человека меньше чем за день. Чтобы выжить, человек должен иметь дубленую шкуру, человек должен знать, где добыть воду, человек должен найти себе укрытие от солнца.
Да-а, человек… у тебя дубленая шкура! И укрытие ты нашел знатное - нора не нора, а подземная пещерка. Но как ты в ней очутился, человек? Где ты мог добыть воду, человек? И почему рядом с тобой, человек, в пещерке оказался странный череп, высохшая мумия? Короче: да… но как?!
И ведь с того дня, как пришлые бледнолицые на железной птице спалили засыпанный вагон, трижды вставало и садилось солнце! И ведь от спаленного вагона до пещерки - более тысячи шагов! И ведь в момент поджигания вагона человек был внутри, не мог он сквозь стены пройти, а потом и сквозь песок и камень на тысячу шагов! И ведь воды в обозримом пространстве красной пустыни - ни-ни, ни капли.
Так не бывает, человек! Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда.
Э-э, Алберт Хостин, дед-дене! Никогда не говори никогда! Вот он я, белый человек из ФБР.
Да… но как?!
А я знаю?! Упал, потерял сознание. Очнулся - здесь.
Ладно, белый человек из ФБР, не хочешь отвечать - молчи, сам не знаешь - молчи.
Ты и молчишь. Потому что насчет «очнулся» - это еще как сказать. Еще не очнулся, белый человек. А то и уже не очнешься, если Алберт Хостин не совершит чудо.
Чудо не чудо, но, как съязвил бы дед-дене: «Моя умеет управляться с вилкой и ложкой.
Моя знает, что такое пипифакс и как им пользоваться. Еще моя знаком с кодом нава-хо… А еще моя просвещен в исцеляющем ритуале под названием Путь Благословенных»…
Путь Благословенных - это такой путь…
Древняя традиция племени навахо-дене…
Складываешь четыре дубовые жерди, как для вигвама.
Покрываешь их толстым-толстым слоем трав… нет, не всяких, а только вот этих и этих… и рвать травы надо только в час рассвета…
Внутрь «вигвама» укладываешь белого человека на лежбище из тех же трав.
Воскуряешь благовония… нет, не те, что дымились у Мистера Никотина, и не марихуану, и не анашу, а только вот эти и эти… и воскурять благовония надо только в час заката.
И затягиваешь долгие, нескончаемые песни-молитвы… нет, не в такой последовательности, а в сякой… и ни в коем случае не перепутать.
И тогда святые-здешние явятся на зов. Лишь они, святые-здешние, способны вернуть к жизни белого человека из ФБР.
…Вот таким вот путем. Все путем, белый человек!
Дед-дене Алберт Хостин, когда он был в возрасте внука Эрика, видел, как его дед-дене совершал ритуал Путь Благословенных, и видел, какие живительные чудеса сотворяются при этом…
С точки зрения современной медицины, подобный ритуал - жалкое шаманство невежественного народца. Ну и лечись у современных медиков, белый человек! Встань и иди - к доктору в белом халате. Что, никак не встать? То-то! А вот после ритуала, может быть, встанешь. Есть многое на свете, бледнолицый, что и не снилось вашим мудрецам!
…Другое дело, хочешь ли ты, белый человек, встать и идти? Сохранилась ли в тебе жажда жизни?
И ведь нет, святые-здешние! Не желает его дух исцеления его тела. Его дух, видите ли, желает воссоединиться с духом своего отца! Его дух, видите ли, не желает возвращения в мир живых. Его дух, видите ли, слишком устал - до полного равнодушия, покоя сердце просит.
Н-ну, знаешь ли! Если борьба между жизнью и смертью будет длиться бесконечно, тело в конце концов сдастся. И святые здешние не снизойдут до тебя, белый человек! Вернее, не вознесут тебя к себе!.. Тебе это надо, белый человек? Ах, на-адо?!
А вот Алберту Хостину не надо, понимаешь! Исцеляться он, упрямец, не хочет, понимаешь! Дискредитирует тем самым универсальный Путь Благословенных, понимаешь!
А н-ну, подъе-о-ом!!! Не можешь - научим, не хочешь - заставим!
- Dey-dey-yetit-twoy-mati-syani-ahsuwu-sikim-kyo-pyah-ohlu-dey-dey-gyot
-wyar-yan-syan-ohrash…
Россказни счастливцев, перенесших клиническую смерть и вернувшихся обратно, - верить ли им? Нового в историях про то, как человек скончался, а после с того света вернулся, ничего нет. Даже если те счастливцы - люди творческие, с фантазией, с богатым воображением, со склонностью к преувеличениям… И те долдонят одно и то же, по сути, одно и то же. С вариациями. Вот, например, более чем знаменитый художник рассказывал:
Как вылетела его душа из тела, взмыла к потолку и начала наблюдать за происходящим в палате: медперсонал забегал - доктора, профессора, медицинская сестра! Душа его немного понаблюдала за их работай, плюнула на все и полетела к БОГУ В РАЙ!
И все-то ей стало сразу хорошо!
Музыка звучит, тоннель по сторонам проносится, а впереди, совсем рядом - свет! Тот самый долгожданный свет в конце туннеля! Чуть-чуть до вечного блаженства оставалось, но душа его не удержалась и стала по сторонам смотреть, заинтересовалась, что да как. В смысле художественного оформления интерьера потустороннего мира, в частности - тоннеля. Как-никак художник! Смотрит, своды заштукатурены, а по ним узор в технике сграффито пущен, это когда по сырой штукатурке ножом вырезают, пока она не схватилась. Весь свод звездами шестиконечными изрезан, но так халтурно, кривое все, неровное, словно левой ногой работали!
- Да, что же вы наделали! - думает душа. - Кто же такую похабень выполнил, руки бы ему оторвать!
И вдруг голос чей-то, наверное Господа самого:
- Ну, ты и дрянь, парень! Специалист хренов! Мы к тебе, как к человеку, а ты критиковать! Раз умный такой, и катись обратно к такой-то матери!
Так художник заново и родился. Верно, не подошел для лучшей жизни…
…Но современные медики с пеной у рта доказывают, что никакой загробной жизни, души нет и туннеля тоже нет. Просто когда человек умирает, кровоснабжение мозга нарушается и начинаются галлюцинации…
Агент Молдер, доведись ему выкарабкаться из небытия, сказал бы: «Не так все было!»
Не так, да. Никаких тоннелей, никаких сверхъестественных скоростей.
Лежишь обнажен и недвижим - на чем-то травянистом, жестком, но приятном, стегу-ще-ласкающем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9