– В любом случае тот Дзирт До'Урден, которого я хорошо знал, погибнет.
Лицо Дзирта исказилось, он не находил слов, чтобы опровергнуть эти предположения. Кровь отхлынула от его щек, хотя в сердце закипала ярость. Он отступил на несколько шагов, не спуская глаз с Зака.
– Что ж, отправляйся туда, Дзирт До'Урден! – крикнул вслед ему Зак. Ступай в Академию, грейся в лучах своей славы отважного воина Не забывай только о последствиях этой доблести. Последствия есть всегда!
Он отступил в спасительную тишину своей комнаты. Дверь захлопнулась за его спиной с бесповоротным стуком, который заставил Зака обернуться и взглянуть на равнодушные камни.
– Что ж, иди, Дзирт До'Урден, – скорбно прошептал он. – Иди в Академию и узнай, кто ты есть на самом деле.
* * *
На следующее утро Дайнин рано зашел за братом. Дзирт не спешил уходить из учебного зала, каждые несколько шагов поглядывая через плечо на дверь Зака в ожидании, не выйдет ли учитель, чтобы снова напасть на него – или чтобы попрощаться. В глубине души он знал, что Зак не выйдет. Дзирт всегда считал, что они друзья, что связь, которая между ними установилась, выходит далеко за пределы уроков борьбы и фехтования. Теперь юный дров тщетно искал ответы на множество роившихся в голове вопросов, а тот, кто в течение последних пяти лет был его наставником, не желал ответить ни на один из них.
– Нарбондель разгорается все ярче, – заметил Дайнин, когда они вышли на балкон. – Нельзя опаздывать в твой первый день в Академии!
Дзирт вглядывался в мириады красок и силуэтов, Которые составляли Мензоберранзан.
– Что же это за город? – прошептал он, понимая, что совсем ничего не знает о своей родной земле за пределами собственного дома.
Слова и ярость Зака камнем давили на него сейчас, когда он стоял, размышляя о собственном невежестве и о том неведомом, что ждет его впереди.
– Это наш мир, – ответил Дайнин, хотя вопрос, заданный Дзиртом, был скорее риторическим. – Не волнуйся, второй сын, – засмеялся он, выходя за ограду. – В Академии ты все узнаешь о Мензоберранзане. Узнаешь, кто ты сам и что такое твой народ!
Это заявление еще больше утвердило Дзирта в его сомнениях. Если вспомнить его последнюю горькую встречу с дровом, которому он доверял больше, чем всем остальным, возможно, это знание окажется именно тем, чего он боится. Он пожал плечами, словно прогоняя эти мысли, и последовал за Дайнином вниз с балкона: то были первые шаги в неведомое.
* * *
Еще одна пара глаз внимательно следила за тем, как Дайнин и Дзирт выходят из Дома До'Урден.
Альтон Де Вир тихо сидел рядом с гигантским грибом; всю последнюю неделю каждый день он сидел так, не сводя глаз с крепости До'Урден. Дармон Н'а'шез6ернон, Девятый дом Мензоберранзана. Дом, который погубил его мать, его сестер и братьев, – все, что было когда-то Домом Де Вир…. кроме него, Альтона.
Альтон мысленно вернулся к прежним дням Дома Де Вир, когда Верховная Мать Джинафе собрала всех членов семьи, чтобы обсудить свои намерения. Альтон, бывший еще студентом, когда пал Дом Де Вир, теперь лучше понимал то, что произошло в те времена. Прошедшие двадцать лет обогатили его немалым опытом.
Джинафе была самой молодой верховной матерью среди правящих семейств, и ее возможности казались неисчерпаемыми. Однако она помогла дозору гномов, использовала дарованные ей Ллос колдовские силы, чтобы помешать дровским эльфам устраивать засады против этого маленького народца в пещерах за пределами Мензоберранзана, – и все потому, что Джинафе желала смерти одному из участников патруля, сыну мага из третьего дома, который должен был стать очередной жертвой Дома Де Вир.
Паучьей Королеве не понравились выбранные Матерью Джинафе средства борьбы: глубинные гномы были самыми опасными врагами темных эльфов во всем Подземье.
Когда Джинафе потеряла благоволение Паучьей Королевы, Дом Де Вир оказался обречен.
Двадцать лет потратил Альтон на то, чтобы найти своих врагов, узнать, какая из дровских семей воспользовалась ошибкой матери и истребила его семью.
Двадцать долгих лет – и вот теперь его названая мать СиНафай Ган'етт рассеяла его сомнения так же внезапно, как они возникли когда-то.
Теперь, наблюдая за домом, который был повинен во всем, Альтон знал наверняка лишь одно: за двадцать прошедших лет его гнев ничуть не остыл.
Часть 3
Академия
Академия.
Это рассадник лжи, объединяющей дровское общество; это подлинный питомник: фальши, повторяемой столь часто, что она кажется истиной вопреки любым доказательствам обратного. Уроки веры и справедливости, преподаваемые здесь молодым дровам, настолько явно опровергаются повседневной жизнью развращенного Мензоберранзана, что трудно понять, как можно им верить. Тем не менее им верят.
Даже теперь, по прошествии десятилетий, самая мысль об этом месте пугает меня., причем, страшна не физическая боль, не постоянное ощущение грозящей опасности, – за эти годы я прошел мною не менее опасных дорог. Академия Мензоберранзана внушает страх, когда подумаешь о тех, кому удалось выжить, о выпускниках, которые живут – и наслаждаются жизнью – в атмосфере вредных измышлений, формирующих их мировоззрение.
Они живут с твердым убеждением, что все дозволено, если ты умеешь выйти сухим из воды, что главная цель существования – самоутверждение, что власть дается только той или тому, кто достаточно силен и достаточно хитер, чтобы выхватить ее из слабеющих, рук недостойных ее. В Мензоберранзане нет места состраданию, а между тем именно сострадание, а не страх вносит с огласив в жизнь большинства рас. Именно согласие, направленное на достижение общих целей, есть первое условие величия.
Ложь порождает в дровах страх и неверие, доказывает несостоятельность дружбы с помощью острия меча, благословленного Ллос. Ненависть и безмерные амбиции, поощряемые этими аморальными принципами, стали участью моего народа и его слабостью, ошибочно принимаемой им за силу. А результат – парализующее, параноидальное существование, которое дровы называют «состоянием постоянной готовности».
Не знаю, как мне удалось выжить в Академии, как удалось достаточно быстро понять лживость этих, принципов, чтобы действовать вопреки им и тем самым еще больше укреплять веру в то, что я всегда ценил превыше всего.
Думаю, это заслуга моего учителя Закнафейна. Благодаря многолетнему жизненному опыту Зака, наполнившему его горечью и столько ему стоившему, я и сам научился слышать крики: крики протеста против убийственного предательства и крики ярости, испускаемые предводительницами дровского общества, верховными жрицами Паучьей Королевы, – они столь долго эхом отдавались в моем мозгу, что навсегда остались в моей памяти. И еще – крики умирающих детей.
Дзирт До'Урден
Глава 12
Этот враг-"они"
В снаряжении, приличествующем сыну благородного семейства, с засунутым за голенище сапога кинжалом (по совету Дайнина), Дзирт ступил на широкую каменную лестницу, ведущую в Брешскую крепость, Академию дровов. Он поднялся наверх и прошел между гигантскими колоннами, провожаемый безразличными взглядами двух стражников, студентов последнего курса Мили-Магтира.
По территории Академии слонялись дюжины две других молодых дровов, но Дзирт почти не обратил на них внимания. Его воображением и мыслями целиком завладели три здания внушительного вида. Слева высилась остроконечная сталагмитовая башня Магика, школы магов. Здесь Дзирту предстояло провести первые шесть месяцев своего последнего, десятого года обучения.
Прямо перед ним, в глубине, неясно вырисовывались очертания самого впечатляющего здания – Арак-Тинилита, школы Ллос, – высеченного из камня по образу и подобию гигантского паука. По убеждениям дровов, это было самое важное заведение Академии, поэтому предназначалось оно в основном для женщин.
Студенты-мужчины проводили в стенах Арак-Тинилита только последние шесть месяцев обучения.
Но если наиболее живописными были здания Магика и Арак-Тинилита, то для Дзирта самой значительной в этот первый момент показалась пирамидальная постройка справа – Мили-Магтир, школа боевого искусства. Этому заведению суждено было стать домом Дзирта на ближайшие девять лет. А товарищами его, как он понимал, станут эти темные эльфы, гуляющие по двору, – такие же, как он, воины, собирающиеся начать обучение.
Класс из двадцати пяти учеников был необычно большим для школы бойцов. Но еще более необычным было то, что несколько новичков принадлежали благородным семьям. Дзирт задумался, сможет ли он устоять перед ними, не уступают ли навыки, которые дал ему Закнафейн, тем, что они приобрели у оружейников своих почтенных семейств.
Мысль эта с печальной неизбежностью вернула его к последней схватке с учителем. Дзирт поспешил отогнать воспоминания о неприятной дуэли и особенно о тех беспокоящих вопросах, которые возникли у него под влиянием речей Зака.
Сейчас не время для сомнений. Ему предстоит самый серьезный экзамен и самый важный урок в его молодой жизни – Мили-Магтир.
– Привет! – раздался голос сзади.
Обернувшись, Дзирт увидел другого новичка, с неловко болтающимися на поясе мечом и кинжалом, выглядевшего еще более неуверенно, чем Дзирт, что несколько успокаивало.
– Я – Келноз из Дома Кинафин, Пятнадцатого дома, – сказал новичок.
– Дзирт До'Урден из Дармон Н'а'шез6ернона, Дома До'Урден, Девятого дома Мензоберранзана, – ответил Дзирт, слово в слово повторив указания, полученные от Матери. Мэлис.
– Из благородных! – заметил Келноз, оценив значение того, что фамилия Дзирта соответствует названию Дома. Он склонился в низком поклоне:
– Для меня это честь.
Дзирту начинало здесь нравиться. По тому, как обычно относились к нему дома, он едва ли мог чувствовать себя благородным. Однако уже через мгновение, когда появились учителя, приятное ощущение собственной важности, возникшее после приветствия Келноза, исчезло.
Среди учителей был Дайнин, его брат, который, впрочем, заранее предупредил Дзирта, чтобы тот не рассчитывал ни на особое внимание, ни на снисхождение.
Вместе с остальными студентами Дзирт устремился в здание Мили-Магтира, погоняемый хлыстами наставников и обещаниями наказать тех, кто замешкается. Они толпой пробежали по коридорам и очутились в овальной комнате.
– Сидите или стойте, как хотите! – зарычал один из наставников. Заметив двух студентов, которые шептались друг с другом, наставник схватил свой хлыст и сбил одного из них с ног.
В комнате мгновенно воцарился порядок.
– Я – Хатч'нет, Мастер Знаний, – громогласно объявил наставник. – В этой комнате вы будете учиться в течение пятидесяти циклов свечения Нарбондели. – Он обвел взглядом разукрашенные поясные ремни студентов. – Вносить сюда оружие запрещено!
Хатч'нет стал обходить комнату, убеждаясь, что глаза всех собравшихся с неослабным вниманием устремлены на него.
– Вы – дровы, – пролаял он неожиданно. – Понимаете вы, что это значит?
Знаете ли вы свое происхождение, историю своего народа? Не всегда Мензоберранзан был нашим домом, как, впрочем, и другие пещеры Подземья.
Когда-то мы жили на поверхности. – Он внезапно повернулся и остановился прямо перед Дзиртом. – Ты что-нибудь знаешь о поверхности? – задал он ему каверзный вопрос. Подумав, Дзирт отрицательно покачал головой.
– Ужасное место, – продолжал Хатч'нет, снова поворачиваясь к группе. Каждый день, как только начинает светиться Нарбондель, в открытом небе над головой поднимается огромный огненный шар, и часами там горит свет, более яркий, чем наказывающие чары жриц Ллос!
Он вытянул вперед руки и закатил глаза, изобразив на лице невероятную гримасу.
Вокруг громко вздыхали студенты.
– Даже ночью, когда огненный шар опускается за дальний край мира, продолжал Хатч'нет, завывая, словно рассказывал страшную сказку, – невозможно избавиться от бесчисленных ужасов поверхности. Напоминания о том, что несет с собой грядущий день, яркие светящиеся точки, а иногда и другой шар, поменьше, излучающий серебряное сияние, портят благословенную тьму ночи. Так вот, некогда наш народ жил в том мире, – повторил он, на этот раз с плачущими нотками в голосе. – Это было давным-давно, когда еще не возникли наши великие Дома. В те стародавние времена мы обитали рядом с бледнокожими эльфами – волшебным народцем.
– Не может этого быть! – крикнул какой-то студент.
Хатч'нет пристально посмотрел на него, решая, что более целесообразно: избить студента за непрошеное вмешательство или вовлечь всю аудиторию в обсуждение.
– И все-таки это было, – ответил он, предпочтя, по-видимому, второе. – Мы считали волшебный народец своими друзьями, называли их родней! В своей невинности мы и не подозревали, что они – воплощение разврата и зла. Мы и подумать не могли, что они повернут против нас и прогонят нас, будут убивать наших детей и старейшин нашей расы!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Лицо Дзирта исказилось, он не находил слов, чтобы опровергнуть эти предположения. Кровь отхлынула от его щек, хотя в сердце закипала ярость. Он отступил на несколько шагов, не спуская глаз с Зака.
– Что ж, отправляйся туда, Дзирт До'Урден! – крикнул вслед ему Зак. Ступай в Академию, грейся в лучах своей славы отважного воина Не забывай только о последствиях этой доблести. Последствия есть всегда!
Он отступил в спасительную тишину своей комнаты. Дверь захлопнулась за его спиной с бесповоротным стуком, который заставил Зака обернуться и взглянуть на равнодушные камни.
– Что ж, иди, Дзирт До'Урден, – скорбно прошептал он. – Иди в Академию и узнай, кто ты есть на самом деле.
* * *
На следующее утро Дайнин рано зашел за братом. Дзирт не спешил уходить из учебного зала, каждые несколько шагов поглядывая через плечо на дверь Зака в ожидании, не выйдет ли учитель, чтобы снова напасть на него – или чтобы попрощаться. В глубине души он знал, что Зак не выйдет. Дзирт всегда считал, что они друзья, что связь, которая между ними установилась, выходит далеко за пределы уроков борьбы и фехтования. Теперь юный дров тщетно искал ответы на множество роившихся в голове вопросов, а тот, кто в течение последних пяти лет был его наставником, не желал ответить ни на один из них.
– Нарбондель разгорается все ярче, – заметил Дайнин, когда они вышли на балкон. – Нельзя опаздывать в твой первый день в Академии!
Дзирт вглядывался в мириады красок и силуэтов, Которые составляли Мензоберранзан.
– Что же это за город? – прошептал он, понимая, что совсем ничего не знает о своей родной земле за пределами собственного дома.
Слова и ярость Зака камнем давили на него сейчас, когда он стоял, размышляя о собственном невежестве и о том неведомом, что ждет его впереди.
– Это наш мир, – ответил Дайнин, хотя вопрос, заданный Дзиртом, был скорее риторическим. – Не волнуйся, второй сын, – засмеялся он, выходя за ограду. – В Академии ты все узнаешь о Мензоберранзане. Узнаешь, кто ты сам и что такое твой народ!
Это заявление еще больше утвердило Дзирта в его сомнениях. Если вспомнить его последнюю горькую встречу с дровом, которому он доверял больше, чем всем остальным, возможно, это знание окажется именно тем, чего он боится. Он пожал плечами, словно прогоняя эти мысли, и последовал за Дайнином вниз с балкона: то были первые шаги в неведомое.
* * *
Еще одна пара глаз внимательно следила за тем, как Дайнин и Дзирт выходят из Дома До'Урден.
Альтон Де Вир тихо сидел рядом с гигантским грибом; всю последнюю неделю каждый день он сидел так, не сводя глаз с крепости До'Урден. Дармон Н'а'шез6ернон, Девятый дом Мензоберранзана. Дом, который погубил его мать, его сестер и братьев, – все, что было когда-то Домом Де Вир…. кроме него, Альтона.
Альтон мысленно вернулся к прежним дням Дома Де Вир, когда Верховная Мать Джинафе собрала всех членов семьи, чтобы обсудить свои намерения. Альтон, бывший еще студентом, когда пал Дом Де Вир, теперь лучше понимал то, что произошло в те времена. Прошедшие двадцать лет обогатили его немалым опытом.
Джинафе была самой молодой верховной матерью среди правящих семейств, и ее возможности казались неисчерпаемыми. Однако она помогла дозору гномов, использовала дарованные ей Ллос колдовские силы, чтобы помешать дровским эльфам устраивать засады против этого маленького народца в пещерах за пределами Мензоберранзана, – и все потому, что Джинафе желала смерти одному из участников патруля, сыну мага из третьего дома, который должен был стать очередной жертвой Дома Де Вир.
Паучьей Королеве не понравились выбранные Матерью Джинафе средства борьбы: глубинные гномы были самыми опасными врагами темных эльфов во всем Подземье.
Когда Джинафе потеряла благоволение Паучьей Королевы, Дом Де Вир оказался обречен.
Двадцать лет потратил Альтон на то, чтобы найти своих врагов, узнать, какая из дровских семей воспользовалась ошибкой матери и истребила его семью.
Двадцать долгих лет – и вот теперь его названая мать СиНафай Ган'етт рассеяла его сомнения так же внезапно, как они возникли когда-то.
Теперь, наблюдая за домом, который был повинен во всем, Альтон знал наверняка лишь одно: за двадцать прошедших лет его гнев ничуть не остыл.
Часть 3
Академия
Академия.
Это рассадник лжи, объединяющей дровское общество; это подлинный питомник: фальши, повторяемой столь часто, что она кажется истиной вопреки любым доказательствам обратного. Уроки веры и справедливости, преподаваемые здесь молодым дровам, настолько явно опровергаются повседневной жизнью развращенного Мензоберранзана, что трудно понять, как можно им верить. Тем не менее им верят.
Даже теперь, по прошествии десятилетий, самая мысль об этом месте пугает меня., причем, страшна не физическая боль, не постоянное ощущение грозящей опасности, – за эти годы я прошел мною не менее опасных дорог. Академия Мензоберранзана внушает страх, когда подумаешь о тех, кому удалось выжить, о выпускниках, которые живут – и наслаждаются жизнью – в атмосфере вредных измышлений, формирующих их мировоззрение.
Они живут с твердым убеждением, что все дозволено, если ты умеешь выйти сухим из воды, что главная цель существования – самоутверждение, что власть дается только той или тому, кто достаточно силен и достаточно хитер, чтобы выхватить ее из слабеющих, рук недостойных ее. В Мензоберранзане нет места состраданию, а между тем именно сострадание, а не страх вносит с огласив в жизнь большинства рас. Именно согласие, направленное на достижение общих целей, есть первое условие величия.
Ложь порождает в дровах страх и неверие, доказывает несостоятельность дружбы с помощью острия меча, благословленного Ллос. Ненависть и безмерные амбиции, поощряемые этими аморальными принципами, стали участью моего народа и его слабостью, ошибочно принимаемой им за силу. А результат – парализующее, параноидальное существование, которое дровы называют «состоянием постоянной готовности».
Не знаю, как мне удалось выжить в Академии, как удалось достаточно быстро понять лживость этих, принципов, чтобы действовать вопреки им и тем самым еще больше укреплять веру в то, что я всегда ценил превыше всего.
Думаю, это заслуга моего учителя Закнафейна. Благодаря многолетнему жизненному опыту Зака, наполнившему его горечью и столько ему стоившему, я и сам научился слышать крики: крики протеста против убийственного предательства и крики ярости, испускаемые предводительницами дровского общества, верховными жрицами Паучьей Королевы, – они столь долго эхом отдавались в моем мозгу, что навсегда остались в моей памяти. И еще – крики умирающих детей.
Дзирт До'Урден
Глава 12
Этот враг-"они"
В снаряжении, приличествующем сыну благородного семейства, с засунутым за голенище сапога кинжалом (по совету Дайнина), Дзирт ступил на широкую каменную лестницу, ведущую в Брешскую крепость, Академию дровов. Он поднялся наверх и прошел между гигантскими колоннами, провожаемый безразличными взглядами двух стражников, студентов последнего курса Мили-Магтира.
По территории Академии слонялись дюжины две других молодых дровов, но Дзирт почти не обратил на них внимания. Его воображением и мыслями целиком завладели три здания внушительного вида. Слева высилась остроконечная сталагмитовая башня Магика, школы магов. Здесь Дзирту предстояло провести первые шесть месяцев своего последнего, десятого года обучения.
Прямо перед ним, в глубине, неясно вырисовывались очертания самого впечатляющего здания – Арак-Тинилита, школы Ллос, – высеченного из камня по образу и подобию гигантского паука. По убеждениям дровов, это было самое важное заведение Академии, поэтому предназначалось оно в основном для женщин.
Студенты-мужчины проводили в стенах Арак-Тинилита только последние шесть месяцев обучения.
Но если наиболее живописными были здания Магика и Арак-Тинилита, то для Дзирта самой значительной в этот первый момент показалась пирамидальная постройка справа – Мили-Магтир, школа боевого искусства. Этому заведению суждено было стать домом Дзирта на ближайшие девять лет. А товарищами его, как он понимал, станут эти темные эльфы, гуляющие по двору, – такие же, как он, воины, собирающиеся начать обучение.
Класс из двадцати пяти учеников был необычно большим для школы бойцов. Но еще более необычным было то, что несколько новичков принадлежали благородным семьям. Дзирт задумался, сможет ли он устоять перед ними, не уступают ли навыки, которые дал ему Закнафейн, тем, что они приобрели у оружейников своих почтенных семейств.
Мысль эта с печальной неизбежностью вернула его к последней схватке с учителем. Дзирт поспешил отогнать воспоминания о неприятной дуэли и особенно о тех беспокоящих вопросах, которые возникли у него под влиянием речей Зака.
Сейчас не время для сомнений. Ему предстоит самый серьезный экзамен и самый важный урок в его молодой жизни – Мили-Магтир.
– Привет! – раздался голос сзади.
Обернувшись, Дзирт увидел другого новичка, с неловко болтающимися на поясе мечом и кинжалом, выглядевшего еще более неуверенно, чем Дзирт, что несколько успокаивало.
– Я – Келноз из Дома Кинафин, Пятнадцатого дома, – сказал новичок.
– Дзирт До'Урден из Дармон Н'а'шез6ернона, Дома До'Урден, Девятого дома Мензоберранзана, – ответил Дзирт, слово в слово повторив указания, полученные от Матери. Мэлис.
– Из благородных! – заметил Келноз, оценив значение того, что фамилия Дзирта соответствует названию Дома. Он склонился в низком поклоне:
– Для меня это честь.
Дзирту начинало здесь нравиться. По тому, как обычно относились к нему дома, он едва ли мог чувствовать себя благородным. Однако уже через мгновение, когда появились учителя, приятное ощущение собственной важности, возникшее после приветствия Келноза, исчезло.
Среди учителей был Дайнин, его брат, который, впрочем, заранее предупредил Дзирта, чтобы тот не рассчитывал ни на особое внимание, ни на снисхождение.
Вместе с остальными студентами Дзирт устремился в здание Мили-Магтира, погоняемый хлыстами наставников и обещаниями наказать тех, кто замешкается. Они толпой пробежали по коридорам и очутились в овальной комнате.
– Сидите или стойте, как хотите! – зарычал один из наставников. Заметив двух студентов, которые шептались друг с другом, наставник схватил свой хлыст и сбил одного из них с ног.
В комнате мгновенно воцарился порядок.
– Я – Хатч'нет, Мастер Знаний, – громогласно объявил наставник. – В этой комнате вы будете учиться в течение пятидесяти циклов свечения Нарбондели. – Он обвел взглядом разукрашенные поясные ремни студентов. – Вносить сюда оружие запрещено!
Хатч'нет стал обходить комнату, убеждаясь, что глаза всех собравшихся с неослабным вниманием устремлены на него.
– Вы – дровы, – пролаял он неожиданно. – Понимаете вы, что это значит?
Знаете ли вы свое происхождение, историю своего народа? Не всегда Мензоберранзан был нашим домом, как, впрочем, и другие пещеры Подземья.
Когда-то мы жили на поверхности. – Он внезапно повернулся и остановился прямо перед Дзиртом. – Ты что-нибудь знаешь о поверхности? – задал он ему каверзный вопрос. Подумав, Дзирт отрицательно покачал головой.
– Ужасное место, – продолжал Хатч'нет, снова поворачиваясь к группе. Каждый день, как только начинает светиться Нарбондель, в открытом небе над головой поднимается огромный огненный шар, и часами там горит свет, более яркий, чем наказывающие чары жриц Ллос!
Он вытянул вперед руки и закатил глаза, изобразив на лице невероятную гримасу.
Вокруг громко вздыхали студенты.
– Даже ночью, когда огненный шар опускается за дальний край мира, продолжал Хатч'нет, завывая, словно рассказывал страшную сказку, – невозможно избавиться от бесчисленных ужасов поверхности. Напоминания о том, что несет с собой грядущий день, яркие светящиеся точки, а иногда и другой шар, поменьше, излучающий серебряное сияние, портят благословенную тьму ночи. Так вот, некогда наш народ жил в том мире, – повторил он, на этот раз с плачущими нотками в голосе. – Это было давным-давно, когда еще не возникли наши великие Дома. В те стародавние времена мы обитали рядом с бледнокожими эльфами – волшебным народцем.
– Не может этого быть! – крикнул какой-то студент.
Хатч'нет пристально посмотрел на него, решая, что более целесообразно: избить студента за непрошеное вмешательство или вовлечь всю аудиторию в обсуждение.
– И все-таки это было, – ответил он, предпочтя, по-видимому, второе. – Мы считали волшебный народец своими друзьями, называли их родней! В своей невинности мы и не подозревали, что они – воплощение разврата и зла. Мы и подумать не могли, что они повернут против нас и прогонят нас, будут убивать наших детей и старейшин нашей расы!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43