Вы считаете, это осуществимо?
Глубоко запавшие глаза волшебника блеснули.
– Руди полагает, что да.
– В самом деле? – Брови Алвира удивленно выгнулись. – А, стало быть, сами вы придерживаетесь противоположного мнения?
– Это безумие, – пожал плечами Ингольд.
Канцлер улыбнулся еще шире, но теплоты в его улыбке не прибавилось ни на йоту.
– К счастью, теперь вы уже не единственный источник сведений по этому вопросу. Разве безумие помогло владыке Дейра одолеть Мрак?
Ингольд промолчал, не обратив внимания на подначку. Алвир обратился к Руди:
– Так что, эти твои волшебные устройства, в конце концов, могут стать ответом на нашу загадку?
Руди вздрогнул и вскинул голову, словно только что пробудился от ужасного сна.
– Я не знаю, помогли ли огнеметы людям прошлого. – Голос его звучал тихо и устало. – Но мы в состоянии основательно разрушить Логово. Настолько серьезно, что, возможно, Даркам придется навсегда покинуть его.
И, запинаясь от усталости, он рассказал о том, что обнаружил в Логове: огромную систему тоннелей и пещер этого темного отвратительного царства, способность Дарков подавлять свет и огонь. Не забыл он сообщить об удивительной горючести высохшего мха.
– Если мы нанесем сильные удары в направлении обоих главных ответвлений Логова, тем самым прикрыв отряд, вооруженный огнеметами, который должен будет пробраться еще дальше и потом, при отступлении, поджечь мох, то, думаю, это может привести к успеху.
– Особенно, если мох в экосистеме Логова действует как азотособиратель, – неожиданно вступила в разговор Джил. – Похоже, что именно так оно и есть. Значит, все Логово пропитано азотными соединениями.
Все, в том числе и Руди, непонимающе уставились на нее, будто она вдруг заговорила на этрусском наречии. Запоздало напомнив себе, что имеет дело с доиндустриальным миром, Джил поспешила пояснить:
– Мои исследования показали, что такой тип мха может быть очень горючим.
– Правда? – задумчиво протянул Алвир. – Я и не подозревал, что вы настолько учены, Джил-Шалос. Странное занятие для солдата... Но вот видите, милорд Ингольд, оба ваших ученика не разделяют ваше мнение...
Он опять повернулся к Руди:
– Итак, ты полагаешь, если королевская стража прикроет отряд с огнеметами от Дарков, и, допустим, волшебники окружат всех световой аурой, можно будет спалить Логово, как ты это нам только что описал?
– Думаю, да, – ответил Руди, – но, к несчастью, тогда мы не сможем отбить пленных людей у Дарков. Если, конечно, они не побегут за нами по пятам...
– Печально, – вздохнул Алвир. – Но, может, оно и к лучшему... Наверняка время, проведенное в царстве Тьмы, не прошло бесследно для их разума.
– Для человека, который и в глаза их не видел, вы слишком в этом уверены – прокомментировал Ингольд, подняв глаза от чашки. – Что касается меня, я бы не пожелал никому такой смерти. Даже стадным животным Дарков, которые тоже ни в чем перед нами не виноваты.
– Пф-ф! – с отвращением фыркнул канцлер.
– Кроме того, я бы подумал о том, что ждет Убежище, если вторжение окончится крахом, и армия, которую вы пошлете уничтожить Логово Дарков, так там и исчезнет. На обратном пути при подъеме из долин, примерно в двух милях ниже старых дозорных башен у Высоких Ворот, мы обнаружили останки людей, принесенных Белыми Всадниками в жертву своим богам. Да и в долинах есть такие, кто попытается захватить Убежище, если узнает, что его защитники погибли.
– Это мы уже знаем. – Алвир бросил неприязненный взгляд в сторону аббата из Пенамбры.
– Не стану спорить с вами, Алвир. Вы сами решаете и делаете выбор, – сказал маг. Когда он поднял голову, пламя осветило его изнуренное лицо и сверкающие гневом глаза. – Я устал, устал до смерти, мы два дня убегали и боролись с Дарками, к тому же я умираю от холода. Если вы решили организовать вторжение в Логово, волшебники вам помогут всем, чем могут, и будут готовы пожертвовать жизнью, чтобы спасти как можно больше людей. Но я нутром чую, что это гибельная затея, многим она принесет смерть, а иным – и участь во стократ худшую.
Он выплеснул остатки напитка из чашки в камин, и пламя метнулось вверх ярким огненным смерчем. Через некоторое время его шаги затихли в коридоре, ведущем в общую комнату Совета Магов.
– Старый глупец, – тихо пробормотал Алвир.
Наступила неловкая тишина. Все, от карточных игроков до аббатисы, тревожно поглядывали друг на друга и на канцлера, который стоял около камина, скрестив на груди руки.
Руди вздохнул и поднялся, чтобы уйти.
– Нет, он не глупец. – Он направился к двери; его движения были скованными и усталыми. – Все равно, я думаю, вы сможете вернуть Гай. Но что, черт побери, вы будете с ним делать после этого? Большая часть города на два фута затоплена водой, а там, где воды нет, полно крыс, упырей и одичавших дуиков. С Белыми Всадниками, поджидающими в Долине и постоянной угрозой Дарков по ночам вы никогда не наладите нормальные связи с Убежищем, не говоря уж обо всем королевстве.
В глазах Алвира блеснула угроза, хотя голос по-прежнему оставался учтивым.
– Это уж моя забота. Так как ты после вторжения в Логово все равно намерен вернуться в свой мир, тебя это вряд ли касается, не правда ли?
Руди заметил, как внезапно шевельнулась Минальда, ее лицо, обрамленное волосами цвета воронова крыла, побледнело. Усталый гнев накатился на него, когда он понял: его решили наказать за несогласие с точкой зрения канцлера.
Бесцветным тоном Руди произнес:
– Да, разумеется.
Повернувшись на каблуках, он вышел.
* * *
– Руди!
Его остановило прозвучавшее в голосе Минальды отчаяние. Руди оглянулся и увидел, что она бежит за ним. На ее лице блестели слезы, и от их вида его гнев тут же улетучился, оставив только боль и сострадание. Он без слов протянул навстречу ей руки.
Какое-то время они молча стояли и обнимали друг друга. Она спрятала лицо в сырой грубой шерсти его воротника, а ее душистые волосы щекотали ему губы.
– Мне очень жаль, – прошептал он. – Альда, мне очень жаль.
Руди почувствовал, как ее руки крепче прижали его к себе, ощутил взволнованное прерывистое дыхание. Они познакомились не так давно, но сейчас ему казалось странным, что было время, когда он обнимал другое женское тело.
Минальда покачала головой.
– Нет, – прошептала она, – тебе не о чем жалеть.
Ее слова звучали приглушенно.
В очаге выстрелило полено, и сноп золотых искр заставил их тени заплясать на противоположной стене.
– Мы с самого начала знали, что это долго не продлится, правда? А потом словно нарочно решили забыть обо всем. Я сама хотела забыть. Казалось, ты был со мной всегда... и останешься навеки... – Она замолчала, затем всхлипнула. – Этот мир никогда не был твоим. У тебя нет выбора, да?
– Да, – с горечью прошептал Руди. – У меня нет выбора.
Из ее груди вырвался долгий тоскливый вздох.
– Нет смысла говорить об этом. Порой мне кажется, у нас, вообще никогда не было возможности выбирать. И ни у кого на свете такой возможности нет. Сколько нам еще осталось?
Он выдохнул чуть слышно, наслаждаясь ароматом ее волос:
– До праздника зимнего солнцестояния. После праздника армия выступит в Гай. А потом...
Альда покачала головой.
– Не будет никакого потом, – сказала она. – Это все судьба, правда? Судьба, что ты попал сюда и смог придумать, как использовать огнеметы в борьбе с Дарками. А после того, как ты выполнил свое предназначение, тебе следует вернуться в свой мир. Ведь, наверно, именно так и живет вселенная?
Руди еще крепче обнял Минальду и почувствовал ее хрупкость под бархатом одежд.
– Ингольд всегда говорил, что не существует такого понятия, как случайность. Но во имя всего святого, почему судьба так решила за нас?
Минальда пристально взглянула на него, откидывая волосы с лица.
– Она так решила, потому что я просила об этом, – прошептала она. – Руди, лучше хоть что-то, чем вообще ничего. Я была с тобой счастлива, как никогда в жизни. В промежутках между своими путешествиями с Ингольдом ты провел со мной больше времени, чем Элдор за все тридцать месяцев, что мы с ним были мужем и женой. И я никогда не боялась тебя, никогда в твоем присутствии не чувствовала себя беспомощной или глупой, словно неуклюжий, наивный ребенок. Ты никогда не требовал, чтобы я стала другой...
– А чего хотел Элдор?
– Не знаю! – воскликнула она торопливо, словно эти слова прорвали плотину безмолвия. – Но я видела это в его глазах, когда он смотрел на меня... а потом отворачивался прочь. Я дала Элдору все, что могла, но ему надо было что-то еще, хотя, казалось, он и сам не знал, чего именно добивается. Мне было шестнадцать лет. Я любила его. Я поклонялась ему. Если бы я тогда знала тебя...
Она умолкла, на ее ресницах повисли слезы, которые в свете пламени мерцали, подобно бриллиантам. Руди склонился и поцеловал эти сверкающие капельки.
– Нет, – мягко сказал он, – они все равно не позволили бы тебе выйти замуж за какого-то ученика волшебника. К тому же, когда тебе было шестнадцать, наверняка ты была плоскогрудой и прыщавой.
– У меня никогда не было прыщей, – возмутилась она, поперхнувшись неожиданным смехом. – Прекрати меня дразнить!
– И это только начало... – прошептал он, склоняясь к ее губам.
* * *
– Все в порядке?
Ингольд, не открывая глаз, кивнул головой. На фоне черного меха потрепанной медвежьей шкуры, которая служила ему постелью, обветренное и загорелое лицо волшебника выглядело совсем бледным. Джил нерешительно замялась, держа в руках дымящуюся чашку чая, затем наклонилась, поставила ее на пол, так, чтобы он мог дотянуться до нее, и повернулась, намереваясь уйти.
– Тебе чертовски трудно будет уснуть, – бросила она через плечо, – если, конечно, не снимешь меч и сапоги.
Волшебник, так и не открывая глаз, пробормотал:
– Ошибаешься.
Искорка магического света появилась и замерцала у него над головой. Она стала медленно разгораться, распространяя сияние по всей комнате. Свет выхватил из темноты изящный письменный стол, который Джил с Минальдой притащили из дальней кладовки на пятом уровне. Книги с украшенными драгоценными камнями застежками, спасенные в свое время из Кво, лежали раскрытыми, их золоченые поблескивающие листы покрывали красные и синие значки. Повсюду глаз натыкался на груды восковых табличек. Все это переполняло стол и, казалось, стекало на пол, образуя там подобие лужи, которая тянулась вдоль стены почти до узкой кровати волшебника. Джил постояла в дверях, потом решительно двинулась к Ингольду и начала стягивать с него сапоги.
– Остальные маги скоро соберутся на обед, – сказала она ему, покончив с сапогами. – Я рискую окончить жизнь лягушкой и все же попробую уговорить мать Кары дать тебе что-нибудь сейчас.
Из общей комнаты можно было слышать дребезжащий, пронзительный голос ведьмы Нан, обвинявшей кого-то, возможно, Дакиса Менестреля, в злостном хищении съестного. По ее словам, он заслуживал полный набор язв, который наверняка получит, если еще раз сунется к ней на кухню. Выкрик Кары «Мама!» прозвучал еле слышно из другой комнаты.
Ингольд улыбнулся и покачал головой; он лежал с закрытыми глазами, безвольно вытянув руки вдоль туловища.
– Благодарю тебя, дитя, – тихо сказал он, когда Джил бросила его сапоги рядом с дверью.
– Ингольд? – Ее голос прозвучал еле слышно на фоне усиливавшихся разговоров в общей комнате.
– Да, дитя?
– Ты действительно так думаешь? Что это безнадежно?
Он открыл глаза и какое-то время рассматривал ее худенькую, неуклюжую, напоминавшую подростка фигуру в слишком просторном плаще.
– Безнадежно или нет, – пробормотал он, – во всяком случае, к тому времени, когда выступит армия, ты уже будешь в своем мире. Однако, – добавил он, заметив, как по ее лицу проскользнула грустная тень, – надежда всегда есть.
– И все же ты не считаешь, что в данном случае надежда заключена в Рудиных огнеметах. Но, черт подери, Ингольд, Мрак уже когда-то был загнан обратно под землю. Силы, которые это сделали, не могли быть более многочисленными, чем те, которыми располагаем в данный момент мы, кроме того, похоже, Дарки считают, будто ты знаешь ответ на этот вопрос.
Его глаза опять закрылись.
– Ответ на какой вопрос? – вздохнул он. – Если сведения о том, как были побеждены Дарки, перешли к Тиру, то они могут оказаться совершенно бесполезными к тому времени, когда Тир подрастет, чтобы осознать это. Дарки, очевидно, боятся, что я могу вспомнить быстрее, или что я уже знаю это.
Он вновь засмеялся, сухо и устало.
– Забавно, но у меня нет и малейшего представления о том, что же такое важное, по их мнению, я знаю. Прежде мне казалось, что, подобно Минальде, я способен узнавать то, что не в силах вспомнить просто так. Воспоминания, которые она унаследовала по линии рода Бес, всплывают лишь когда она видит нечто важное... Я много размышлял об этом, ломал себе голову и перебирал все те записи Лохиро, которые сумел вытащить из библиотеки Кво.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Глубоко запавшие глаза волшебника блеснули.
– Руди полагает, что да.
– В самом деле? – Брови Алвира удивленно выгнулись. – А, стало быть, сами вы придерживаетесь противоположного мнения?
– Это безумие, – пожал плечами Ингольд.
Канцлер улыбнулся еще шире, но теплоты в его улыбке не прибавилось ни на йоту.
– К счастью, теперь вы уже не единственный источник сведений по этому вопросу. Разве безумие помогло владыке Дейра одолеть Мрак?
Ингольд промолчал, не обратив внимания на подначку. Алвир обратился к Руди:
– Так что, эти твои волшебные устройства, в конце концов, могут стать ответом на нашу загадку?
Руди вздрогнул и вскинул голову, словно только что пробудился от ужасного сна.
– Я не знаю, помогли ли огнеметы людям прошлого. – Голос его звучал тихо и устало. – Но мы в состоянии основательно разрушить Логово. Настолько серьезно, что, возможно, Даркам придется навсегда покинуть его.
И, запинаясь от усталости, он рассказал о том, что обнаружил в Логове: огромную систему тоннелей и пещер этого темного отвратительного царства, способность Дарков подавлять свет и огонь. Не забыл он сообщить об удивительной горючести высохшего мха.
– Если мы нанесем сильные удары в направлении обоих главных ответвлений Логова, тем самым прикрыв отряд, вооруженный огнеметами, который должен будет пробраться еще дальше и потом, при отступлении, поджечь мох, то, думаю, это может привести к успеху.
– Особенно, если мох в экосистеме Логова действует как азотособиратель, – неожиданно вступила в разговор Джил. – Похоже, что именно так оно и есть. Значит, все Логово пропитано азотными соединениями.
Все, в том числе и Руди, непонимающе уставились на нее, будто она вдруг заговорила на этрусском наречии. Запоздало напомнив себе, что имеет дело с доиндустриальным миром, Джил поспешила пояснить:
– Мои исследования показали, что такой тип мха может быть очень горючим.
– Правда? – задумчиво протянул Алвир. – Я и не подозревал, что вы настолько учены, Джил-Шалос. Странное занятие для солдата... Но вот видите, милорд Ингольд, оба ваших ученика не разделяют ваше мнение...
Он опять повернулся к Руди:
– Итак, ты полагаешь, если королевская стража прикроет отряд с огнеметами от Дарков, и, допустим, волшебники окружат всех световой аурой, можно будет спалить Логово, как ты это нам только что описал?
– Думаю, да, – ответил Руди, – но, к несчастью, тогда мы не сможем отбить пленных людей у Дарков. Если, конечно, они не побегут за нами по пятам...
– Печально, – вздохнул Алвир. – Но, может, оно и к лучшему... Наверняка время, проведенное в царстве Тьмы, не прошло бесследно для их разума.
– Для человека, который и в глаза их не видел, вы слишком в этом уверены – прокомментировал Ингольд, подняв глаза от чашки. – Что касается меня, я бы не пожелал никому такой смерти. Даже стадным животным Дарков, которые тоже ни в чем перед нами не виноваты.
– Пф-ф! – с отвращением фыркнул канцлер.
– Кроме того, я бы подумал о том, что ждет Убежище, если вторжение окончится крахом, и армия, которую вы пошлете уничтожить Логово Дарков, так там и исчезнет. На обратном пути при подъеме из долин, примерно в двух милях ниже старых дозорных башен у Высоких Ворот, мы обнаружили останки людей, принесенных Белыми Всадниками в жертву своим богам. Да и в долинах есть такие, кто попытается захватить Убежище, если узнает, что его защитники погибли.
– Это мы уже знаем. – Алвир бросил неприязненный взгляд в сторону аббата из Пенамбры.
– Не стану спорить с вами, Алвир. Вы сами решаете и делаете выбор, – сказал маг. Когда он поднял голову, пламя осветило его изнуренное лицо и сверкающие гневом глаза. – Я устал, устал до смерти, мы два дня убегали и боролись с Дарками, к тому же я умираю от холода. Если вы решили организовать вторжение в Логово, волшебники вам помогут всем, чем могут, и будут готовы пожертвовать жизнью, чтобы спасти как можно больше людей. Но я нутром чую, что это гибельная затея, многим она принесет смерть, а иным – и участь во стократ худшую.
Он выплеснул остатки напитка из чашки в камин, и пламя метнулось вверх ярким огненным смерчем. Через некоторое время его шаги затихли в коридоре, ведущем в общую комнату Совета Магов.
– Старый глупец, – тихо пробормотал Алвир.
Наступила неловкая тишина. Все, от карточных игроков до аббатисы, тревожно поглядывали друг на друга и на канцлера, который стоял около камина, скрестив на груди руки.
Руди вздохнул и поднялся, чтобы уйти.
– Нет, он не глупец. – Он направился к двери; его движения были скованными и усталыми. – Все равно, я думаю, вы сможете вернуть Гай. Но что, черт побери, вы будете с ним делать после этого? Большая часть города на два фута затоплена водой, а там, где воды нет, полно крыс, упырей и одичавших дуиков. С Белыми Всадниками, поджидающими в Долине и постоянной угрозой Дарков по ночам вы никогда не наладите нормальные связи с Убежищем, не говоря уж обо всем королевстве.
В глазах Алвира блеснула угроза, хотя голос по-прежнему оставался учтивым.
– Это уж моя забота. Так как ты после вторжения в Логово все равно намерен вернуться в свой мир, тебя это вряд ли касается, не правда ли?
Руди заметил, как внезапно шевельнулась Минальда, ее лицо, обрамленное волосами цвета воронова крыла, побледнело. Усталый гнев накатился на него, когда он понял: его решили наказать за несогласие с точкой зрения канцлера.
Бесцветным тоном Руди произнес:
– Да, разумеется.
Повернувшись на каблуках, он вышел.
* * *
– Руди!
Его остановило прозвучавшее в голосе Минальды отчаяние. Руди оглянулся и увидел, что она бежит за ним. На ее лице блестели слезы, и от их вида его гнев тут же улетучился, оставив только боль и сострадание. Он без слов протянул навстречу ей руки.
Какое-то время они молча стояли и обнимали друг друга. Она спрятала лицо в сырой грубой шерсти его воротника, а ее душистые волосы щекотали ему губы.
– Мне очень жаль, – прошептал он. – Альда, мне очень жаль.
Руди почувствовал, как ее руки крепче прижали его к себе, ощутил взволнованное прерывистое дыхание. Они познакомились не так давно, но сейчас ему казалось странным, что было время, когда он обнимал другое женское тело.
Минальда покачала головой.
– Нет, – прошептала она, – тебе не о чем жалеть.
Ее слова звучали приглушенно.
В очаге выстрелило полено, и сноп золотых искр заставил их тени заплясать на противоположной стене.
– Мы с самого начала знали, что это долго не продлится, правда? А потом словно нарочно решили забыть обо всем. Я сама хотела забыть. Казалось, ты был со мной всегда... и останешься навеки... – Она замолчала, затем всхлипнула. – Этот мир никогда не был твоим. У тебя нет выбора, да?
– Да, – с горечью прошептал Руди. – У меня нет выбора.
Из ее груди вырвался долгий тоскливый вздох.
– Нет смысла говорить об этом. Порой мне кажется, у нас, вообще никогда не было возможности выбирать. И ни у кого на свете такой возможности нет. Сколько нам еще осталось?
Он выдохнул чуть слышно, наслаждаясь ароматом ее волос:
– До праздника зимнего солнцестояния. После праздника армия выступит в Гай. А потом...
Альда покачала головой.
– Не будет никакого потом, – сказала она. – Это все судьба, правда? Судьба, что ты попал сюда и смог придумать, как использовать огнеметы в борьбе с Дарками. А после того, как ты выполнил свое предназначение, тебе следует вернуться в свой мир. Ведь, наверно, именно так и живет вселенная?
Руди еще крепче обнял Минальду и почувствовал ее хрупкость под бархатом одежд.
– Ингольд всегда говорил, что не существует такого понятия, как случайность. Но во имя всего святого, почему судьба так решила за нас?
Минальда пристально взглянула на него, откидывая волосы с лица.
– Она так решила, потому что я просила об этом, – прошептала она. – Руди, лучше хоть что-то, чем вообще ничего. Я была с тобой счастлива, как никогда в жизни. В промежутках между своими путешествиями с Ингольдом ты провел со мной больше времени, чем Элдор за все тридцать месяцев, что мы с ним были мужем и женой. И я никогда не боялась тебя, никогда в твоем присутствии не чувствовала себя беспомощной или глупой, словно неуклюжий, наивный ребенок. Ты никогда не требовал, чтобы я стала другой...
– А чего хотел Элдор?
– Не знаю! – воскликнула она торопливо, словно эти слова прорвали плотину безмолвия. – Но я видела это в его глазах, когда он смотрел на меня... а потом отворачивался прочь. Я дала Элдору все, что могла, но ему надо было что-то еще, хотя, казалось, он и сам не знал, чего именно добивается. Мне было шестнадцать лет. Я любила его. Я поклонялась ему. Если бы я тогда знала тебя...
Она умолкла, на ее ресницах повисли слезы, которые в свете пламени мерцали, подобно бриллиантам. Руди склонился и поцеловал эти сверкающие капельки.
– Нет, – мягко сказал он, – они все равно не позволили бы тебе выйти замуж за какого-то ученика волшебника. К тому же, когда тебе было шестнадцать, наверняка ты была плоскогрудой и прыщавой.
– У меня никогда не было прыщей, – возмутилась она, поперхнувшись неожиданным смехом. – Прекрати меня дразнить!
– И это только начало... – прошептал он, склоняясь к ее губам.
* * *
– Все в порядке?
Ингольд, не открывая глаз, кивнул головой. На фоне черного меха потрепанной медвежьей шкуры, которая служила ему постелью, обветренное и загорелое лицо волшебника выглядело совсем бледным. Джил нерешительно замялась, держа в руках дымящуюся чашку чая, затем наклонилась, поставила ее на пол, так, чтобы он мог дотянуться до нее, и повернулась, намереваясь уйти.
– Тебе чертовски трудно будет уснуть, – бросила она через плечо, – если, конечно, не снимешь меч и сапоги.
Волшебник, так и не открывая глаз, пробормотал:
– Ошибаешься.
Искорка магического света появилась и замерцала у него над головой. Она стала медленно разгораться, распространяя сияние по всей комнате. Свет выхватил из темноты изящный письменный стол, который Джил с Минальдой притащили из дальней кладовки на пятом уровне. Книги с украшенными драгоценными камнями застежками, спасенные в свое время из Кво, лежали раскрытыми, их золоченые поблескивающие листы покрывали красные и синие значки. Повсюду глаз натыкался на груды восковых табличек. Все это переполняло стол и, казалось, стекало на пол, образуя там подобие лужи, которая тянулась вдоль стены почти до узкой кровати волшебника. Джил постояла в дверях, потом решительно двинулась к Ингольду и начала стягивать с него сапоги.
– Остальные маги скоро соберутся на обед, – сказала она ему, покончив с сапогами. – Я рискую окончить жизнь лягушкой и все же попробую уговорить мать Кары дать тебе что-нибудь сейчас.
Из общей комнаты можно было слышать дребезжащий, пронзительный голос ведьмы Нан, обвинявшей кого-то, возможно, Дакиса Менестреля, в злостном хищении съестного. По ее словам, он заслуживал полный набор язв, который наверняка получит, если еще раз сунется к ней на кухню. Выкрик Кары «Мама!» прозвучал еле слышно из другой комнаты.
Ингольд улыбнулся и покачал головой; он лежал с закрытыми глазами, безвольно вытянув руки вдоль туловища.
– Благодарю тебя, дитя, – тихо сказал он, когда Джил бросила его сапоги рядом с дверью.
– Ингольд? – Ее голос прозвучал еле слышно на фоне усиливавшихся разговоров в общей комнате.
– Да, дитя?
– Ты действительно так думаешь? Что это безнадежно?
Он открыл глаза и какое-то время рассматривал ее худенькую, неуклюжую, напоминавшую подростка фигуру в слишком просторном плаще.
– Безнадежно или нет, – пробормотал он, – во всяком случае, к тому времени, когда выступит армия, ты уже будешь в своем мире. Однако, – добавил он, заметив, как по ее лицу проскользнула грустная тень, – надежда всегда есть.
– И все же ты не считаешь, что в данном случае надежда заключена в Рудиных огнеметах. Но, черт подери, Ингольд, Мрак уже когда-то был загнан обратно под землю. Силы, которые это сделали, не могли быть более многочисленными, чем те, которыми располагаем в данный момент мы, кроме того, похоже, Дарки считают, будто ты знаешь ответ на этот вопрос.
Его глаза опять закрылись.
– Ответ на какой вопрос? – вздохнул он. – Если сведения о том, как были побеждены Дарки, перешли к Тиру, то они могут оказаться совершенно бесполезными к тому времени, когда Тир подрастет, чтобы осознать это. Дарки, очевидно, боятся, что я могу вспомнить быстрее, или что я уже знаю это.
Он вновь засмеялся, сухо и устало.
– Забавно, но у меня нет и малейшего представления о том, что же такое важное, по их мнению, я знаю. Прежде мне казалось, что, подобно Минальде, я способен узнавать то, что не в силах вспомнить просто так. Воспоминания, которые она унаследовала по линии рода Бес, всплывают лишь когда она видит нечто важное... Я много размышлял об этом, ломал себе голову и перебирал все те записи Лохиро, которые сумел вытащить из библиотеки Кво.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39