– Это у нас в генах. Потому что в семьях ведьм командуют женщины.
Мэри-Линетт уже почти полюбила ведьм.
– Ха-ха!
Марк искоса бросил на нее игривый взгляд.
– Мы можем провести такой обряд прямо сейчас, – предложила Ровена. – Мы навсегда станем одной семьей. И никогда не сможем предать друг друга.
– Без проблем, – сказал Марк, продолжая смотреть на Джейд.
– Я – не против, – сказала Джейд, одарив Марка лучезарной улыбкой.
Но Мэри-Линетт задумалась. То, о чем говорила Ровена, было серьезным делом. Такое не делается по простой прихоти. Это вам не щенка бездомного подобрать. Это больше похоже на заключение брака. Ответственность на всю жизнь. И если эти девушки и не убивали людей, то они убивали животных. Убивали зубами.
Но люди тоже убивают животных. И не всегда ради пищи. Разве пить оленью кровь хуже, чем делать обувь из кожи оленят?
Кроме того, как ни странно, она уже чувствовала близость с этими тремя сестрами. За последние несколько минут с Ровеной у нее установились более тесные отношения, чем с любой из школьных подруг за всю ее жизнь. Симпатия и уважение каким-то непостижимым образом превратились в полное доверие.
К тому же разве у них есть выбор?
Мэри-Линетт взглянула на Марка, затем на Ровену и медленно кивнула:
– Ладно.
Ровена повернулась к Кестрель.
– Значит, дело за мной? – спросила та.
– Мы не можем сделать это без тебя, – сказала Ровена. – Ты же знаешь.
Кестрель смотрела вдаль, прищурив золотистые глаза. В лунном свете, на фоне темных деревьев, ее профиль был само совершенство.
– Это будет означать, что мы никогда не вернемся домой и породнимся с отребьем. Они этого не потерпят.
– Это кто отребье? – встрепенулся Марк. Ему никто не ответил. Джейд с особым чувством достоинства произнесла:
– В любом случае я не хочу возвращаться домой. Я люблю Чужака. И собираюсь рассказать ему о Царстве Ночи. А все остальное мне совершенно безразлично.
Марк открыл было рот, чтобы протестовать, как подумала Мэри-Линетт, против того, чтобы Джейд так рисковала ради него, но тут Джейд рассеянно добавила:
– И ей, конечно, тоже. Марк закрыл рот. Ровена сказала:
– Кестрель, мы зашли слишком далеко, у нас нет пути назад.
Кестрель долго и неотрывно смотрела в сторону леса. Затем внезапно повернулась к ним и рассмеялась. В ее глазах мелькнуло что-то дикое.
– Ладно, пойдем до конца. Расскажем им обо всем. Наплюем на все правила. Какая нам разница?
Мэри-Линетт стало не по себе. Оставалось только надеяться, что ей не придется пожалеть о случившемся. Но вслух она сказала:
– А как его совершают... этот обряд?
– Обмениваются кровью. Я никогда не делала этого прежде, но это просто.
– Хотя может показаться немного необычным, – вмешалась Джейд, – потому что после этого вы станете чуточку вампирами.
– Чуточку кем? – голос Мэри-Линетт неожиданно стал высоким и тонким.
– Только чуть-чуть. – Сблизив большой и указательный пальцы, Джейд показала крошечный промежуток. – Совсем капельку.
Кестрель закатила глаза.
– Это пройдет через несколько дней, – мрачно сказала она.
Именно это и хотела узнать Мэри-Линетт.
– До того момента, пока тебя опять не укусит вампир, – добавила Ровена. – В остальном это совершенно безопасно. Честное слово.
Мэри-Линетт и Марк молча переглянулись. Им уже не требовалось слов. Они обнялись. Затем Мэри-Линетт вздохнула и стряхнула с колен ветку папоротника.
– Ладно, – сказала она с какой-то беспечностью, но довольно решительно. – Мы готовы.
ГЛАВА 10
Это было похоже на ожог медузы. Закрыв глаза, Мэри-Линетт отвернулась от Ровены, когда та укусила ее в шею. Она вспомнила об олене и вскрикнула. Но боль была не такой уж сильной и почти сразу прошла. Мэри-Линетт ощутила, как по ее шее течет теплая кровь, а через мгновение почувствовала головокружение и слабость. Но самое интересное – у нее неожиданно возникло совершенно новое ощущение. Она читала мысли Ровены! Это было так, как если бы Она видела их, но без помощи глаз. Они были огненно-красного цвета, будто раскаленные угольки в костре, пушистые и округлые, как шарики горячего газа, плавающие в пространстве. Не это ли имеют в виду экстрасенсы, когда говорят о человеческой ауре?
Затем Ровена отступила назад, и все закончилось. Необычное ощущение исчезло.
Машинально дотронувшись до шеи, Мэри-Линетт почувствовала что-то влажное. Ранка немного болела.
– Не трогай, – сказала Ровена, вытирая губы большим пальцем. – Через минуту все пройдет.
Мэри-Линетт зажмурилась, чувствуя слабость. Она глядела на Марка, которого только что отпустила Кестрель. Марк был в порядке, хотя выглядел слегка ошеломленным. Мэри-Линетт улыбнулась ему, а он поднял брови и слегка покачал головой.
«Интересно, как выглядят его мысли?» – подумала Мэри-Линетт. Затем, вздрогнув, спросила:
– Что ты делаешь?
Ровена сорвала прутик и пробовала, насколько острый у него кончик.
– Для каждого вида обитателей Царства Ночи существует вещество, которое для него вредно, – объясняла Ровена. – Для оборотней это серебро, для ведьм – железо, а для вампиров – дерево. Нам можно нанести рану только деревом, – добавила она.
– Не понимаю... то есть не понимаю, зачем? – спросила Мэри-Линетт, хотя на самом деле уже все понимала. Она видела, как следом за прутиком, которым Ровена провела по запястью, появляется цепочка крошечных красных капелек.
Итак, это обмен кровью, как и сказала Ровена.
Мэри-Линетт сглотнула, Она не смотрела на Марка и Кестрель.
«Я сделаю это первой, и он увидит, что это не так уж страшно, – убеждала она себя. – Я смогу сделать это... И мы таким образом останемся живы».
Ровена смотрела на нее, протянув запястье.
«Медный вкус страха». Мэри-Линетт затошнило.
Она закрыла глаза и поднесла ко рту запястье Ровены.
Теплота... Все нормально... И вкус совсем не медный, а какой-то насыщенный – пряный и необычный. Позже, когда она пыталась описать его, на ум приходило лишь: слегка ванильный, шелковистый и почему-то напоминает водопад. Чуть-чуть сладковатый.
А потом ей вдруг показалось, что она способна горы свернуть.
– Ну, подруга! – Голос Марка звучал восторженно-бесшабашно. – Если б ты могла разлить это по бутылкам, то заработала бы миллионы!
– Не ты первый это придумал, – холодно проговорила Кестрель. – Люди убивают нас из-за нашей крови.
– Поговорите позже, – твердо прервала их Ровена. – А сейчас завершим обряд.
У Кестрель мысли были золотистого цвета. С острыми сверкающими бриллиантовыми гранями.
– Хватит, Джейд, – сказала Ровена. – Марк! Довольно, ребята. Отпустите друг друга!
Мэри-Линетт увидела, как Ровена растащила их в разные стороны. На лице у Марка сияла глупая улыбка, и Мэри-Линетт почувствовала крошечный укол зависти. Каково это – увидеть мысли человека, в которого влюблен?
Мысли Джейд были серебристо-кружевные, похожие на шарики филиграни, словно рождественское елочное украшение. Глотнув крови Джейд, Мэри-Линетт почувствовала искрящуюся легкость. Будто по ее венам заструился горный поток.
– Хорошо, – сказала Ровена. – Теперь у нас общая кровь.
Она протянула руку, Джейд и Кестрель протянули свои. Мэри-Линетт взглянула на Марка, и они сделали то же самое. Руки их соединились, будто спицы в колесе.
– Мы обещаем быть вашими родственниками, всегда поддерживать и защищать вас, – произнесла Ровена.
Затем она кивнула Мэри-Линетт.
– Мы обещаем быть вашими родственниками, – медленно повторила Мэри-Линетт, – и всегда поддерживать и защищать вас.
– Вот и все, – просто сказала Ровена. – Мы – одна семья.
– Пойдемте домой, – предложила Джейд.
Но сначала нужно было закончить с похоронами тети Опал. Мэри-Линетт наблюдала, как Ровена разбрасывает хвойные веточки на могильном холмике.
– Вы наследовали также и нашу кровную месть, – любезно объяснила Кестрель Мэри-Линетт. – Это значит, что вы должны помочь нам выяснить, кто ее убил.
– Я все время пыталась это сделать.
Олень остался лежать на прежнем месте. Ровена взглянула на него:
– Здесь много падальщиков. Он послужит им пищей.
«Что ж, такова жизнь», – подумала Мэри-Линетт, когда они покидали поляну. Она оглянулась назад... и на мгновение ей показалось, что она заметила какую-то тень и мерцание зеленовато-оранжевых глаз на одном уровне с ее взглядом... Это был зверь крупнее койота.
Но только она открыла рот, чтобы сказать об этом, как тень исчезла.
«Неужели мне это привиделось? Наверное, что-то со зрением... Все кажется слишком ярким».
Ей казалось, что все ее чувства изменились, как-то обострились. Поэтому выйти из леса ей сейчас было легче, чем зайти в него. Марк и Джейд шли рядом. А когда им на пути встречалось какое-нибудь препятствие, они помогали друг другу.
– Ну как, ты счастлив? – тихо спросила Мэри-Линетт, поравнявшись с братом.
В лунном свете она заметила его улыбку – испуганную и застенчивую.
– Да... Наверное, счастлив... Помолчав минуту, он сказал:
– Похоже... не знаю, как это описать, но похоже, что я тесно связан с Джейд. Она действительно видит меня. Я имею в виду – не внешне. Она видит меня изнутри, и я ей нравлюсь. Никто прежде не относился ко мне так... кроме тебя.
– Я рада за тебя.
– Послушай, – сказал он, – я думаю, мы должны подыскать кого-нибудь для тебя. Ведь здесь много парней...
Мэри-Линетт фыркнула:
– Марк, если я захочу с кем-то встречаться, то справлюсь сама. И в помощи твоей не нуждаюсь. Он опять застенчиво улыбнулся:
– Извини.
Но Мэри-Линетт задумалась. Конечно, ей хотелось найти кого-нибудь, кто бы по-настоящему ее понял. Все мечтают об этом. Но у многих ли это выходит?
И здесь не так уж много парней...
Она поймала себя на том, что опять думает о Джереми Лаветте. У него такие ясные карие глаза...
Но она не могла удержать образ этих глаз. Он стал расплываться, и, к ее ужасу, перед ней возникли глаза, вспыхивающие синим, золотым и серым – в зависимости от освещения.
Господи, только не это! Меньше всего ей хотелось бы, чтобы Эш мог читать в ее душе. И совсем не радовала перспектива разделить с ним свою судьбу.
– Что бы мне хотелось знать, так это кто сделал вас вампирами? – спросил Марк. – Старуха Бердок? Ваша тетя?
Все сидели в гостиной фермы Бердок, разместившись кто в креслах, кто на огромном, плотно набитом диване в викторианском стиле. Ровена разжигала камин.
– Никто, – с видом оскорбленного достоинства ответила Джейд. – Нас не сделали вампирами. Мы – ламии. – Она произнесла это как «лам-ми-и».
Марк искоса взглянул на нее.
– Ми-и... А что это?
– Это мы. Это вампиры, которые могут иметь детей, могут есть и пить, могут стареть, если пожелают, и жить семьями. Это лучшие из вампиров.
– Это основной вид вампиров, – сказала Кест-рель. – В общем, так: есть два разных вида вампиров, понимаешь? Одни сначала бывают людьми, а потом изменяются, когда вампир их укусит. А другие рождаются вампирами. Вот к этому виду мы и принадлежим. Наша родословная уходит... ну, можно сказать, в глубину времен.
– В ужасную глубину, – опять вмешалась Джейд. – Мы – Редферны. Мы возникли еще в доисторические времена.
Мэри-Линетт моргнула. Затем нервно спросила:
– Но ведь вы все трое не такие старые? Ровена подавила смешок.
– Мне – девятнадцать, Кестрель – семнадцать, а Джейд – шестнадцать. Мы еще не остановили свой возраст.
Кестрель посмотрела на Мэри-Линетт.
– Как ты думаешь, сколько лет было нашей тетке?
– Хм... наверное, около семидесяти – семидесяти пяти...
– Когда мы виделись с ней последний раз, она выглядела приблизительно на сорок, – сказала Кестрель. – Это было десять лет назад, когда она покидала наш остров.
– Но в действительности она прожила к тому времени семьдесят четыре года, – сказала Ровена. – Вот что с нами случается, если мы прекращаем сдерживать процесс старения, – старость сразу же нас настигает.
– Это бывает весьма забавно, если вы прожили пять или шесть веков, – сухо добавила Кестрель.
– Значит, этот остров, откуда вы приехали, и есть Царство Ночи? – спросила Мэри-Линетт.
Ровена удивилась.
– Нет, это просто тихий, безопасный городок. В общем, место, где нет обычных людей, там живем только мы. Хантер Редферн нашел его еще в шестнадцатом веке, поэтому у нас есть где спокойно жить.
– Проблема лишь в том, – сверкнула золотистыми глазами Кестрель, – что все там до сих пор живут по обычаям шестнадцатого века. И соблюдают правило, по которому никто оттуда не может уехать, за исключением мужчин и молодых людей, которым полностью доверяют.
«Как Эш, например», – подумала Мэри-Линетт. Она чуть было не сказала об этом, но Ровена вновь заговорила:
– Поэтому мы оттуда и убежали. Мы не захотели выходить замуж, когда нам прикажет отец. Мы хотели увидеть большой мир людей. Мы хотели...
– Есть какую попало пищу, – с восторгом защебетала Джейд. – Читать журналы, носить брюки и смотреть телевизор.
– Когда тетя Опал покидала остров, она не сказала никому, кроме меня, куда уезжает, – продолжала рассказывать Ровена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Мэри-Линетт уже почти полюбила ведьм.
– Ха-ха!
Марк искоса бросил на нее игривый взгляд.
– Мы можем провести такой обряд прямо сейчас, – предложила Ровена. – Мы навсегда станем одной семьей. И никогда не сможем предать друг друга.
– Без проблем, – сказал Марк, продолжая смотреть на Джейд.
– Я – не против, – сказала Джейд, одарив Марка лучезарной улыбкой.
Но Мэри-Линетт задумалась. То, о чем говорила Ровена, было серьезным делом. Такое не делается по простой прихоти. Это вам не щенка бездомного подобрать. Это больше похоже на заключение брака. Ответственность на всю жизнь. И если эти девушки и не убивали людей, то они убивали животных. Убивали зубами.
Но люди тоже убивают животных. И не всегда ради пищи. Разве пить оленью кровь хуже, чем делать обувь из кожи оленят?
Кроме того, как ни странно, она уже чувствовала близость с этими тремя сестрами. За последние несколько минут с Ровеной у нее установились более тесные отношения, чем с любой из школьных подруг за всю ее жизнь. Симпатия и уважение каким-то непостижимым образом превратились в полное доверие.
К тому же разве у них есть выбор?
Мэри-Линетт взглянула на Марка, затем на Ровену и медленно кивнула:
– Ладно.
Ровена повернулась к Кестрель.
– Значит, дело за мной? – спросила та.
– Мы не можем сделать это без тебя, – сказала Ровена. – Ты же знаешь.
Кестрель смотрела вдаль, прищурив золотистые глаза. В лунном свете, на фоне темных деревьев, ее профиль был само совершенство.
– Это будет означать, что мы никогда не вернемся домой и породнимся с отребьем. Они этого не потерпят.
– Это кто отребье? – встрепенулся Марк. Ему никто не ответил. Джейд с особым чувством достоинства произнесла:
– В любом случае я не хочу возвращаться домой. Я люблю Чужака. И собираюсь рассказать ему о Царстве Ночи. А все остальное мне совершенно безразлично.
Марк открыл было рот, чтобы протестовать, как подумала Мэри-Линетт, против того, чтобы Джейд так рисковала ради него, но тут Джейд рассеянно добавила:
– И ей, конечно, тоже. Марк закрыл рот. Ровена сказала:
– Кестрель, мы зашли слишком далеко, у нас нет пути назад.
Кестрель долго и неотрывно смотрела в сторону леса. Затем внезапно повернулась к ним и рассмеялась. В ее глазах мелькнуло что-то дикое.
– Ладно, пойдем до конца. Расскажем им обо всем. Наплюем на все правила. Какая нам разница?
Мэри-Линетт стало не по себе. Оставалось только надеяться, что ей не придется пожалеть о случившемся. Но вслух она сказала:
– А как его совершают... этот обряд?
– Обмениваются кровью. Я никогда не делала этого прежде, но это просто.
– Хотя может показаться немного необычным, – вмешалась Джейд, – потому что после этого вы станете чуточку вампирами.
– Чуточку кем? – голос Мэри-Линетт неожиданно стал высоким и тонким.
– Только чуть-чуть. – Сблизив большой и указательный пальцы, Джейд показала крошечный промежуток. – Совсем капельку.
Кестрель закатила глаза.
– Это пройдет через несколько дней, – мрачно сказала она.
Именно это и хотела узнать Мэри-Линетт.
– До того момента, пока тебя опять не укусит вампир, – добавила Ровена. – В остальном это совершенно безопасно. Честное слово.
Мэри-Линетт и Марк молча переглянулись. Им уже не требовалось слов. Они обнялись. Затем Мэри-Линетт вздохнула и стряхнула с колен ветку папоротника.
– Ладно, – сказала она с какой-то беспечностью, но довольно решительно. – Мы готовы.
ГЛАВА 10
Это было похоже на ожог медузы. Закрыв глаза, Мэри-Линетт отвернулась от Ровены, когда та укусила ее в шею. Она вспомнила об олене и вскрикнула. Но боль была не такой уж сильной и почти сразу прошла. Мэри-Линетт ощутила, как по ее шее течет теплая кровь, а через мгновение почувствовала головокружение и слабость. Но самое интересное – у нее неожиданно возникло совершенно новое ощущение. Она читала мысли Ровены! Это было так, как если бы Она видела их, но без помощи глаз. Они были огненно-красного цвета, будто раскаленные угольки в костре, пушистые и округлые, как шарики горячего газа, плавающие в пространстве. Не это ли имеют в виду экстрасенсы, когда говорят о человеческой ауре?
Затем Ровена отступила назад, и все закончилось. Необычное ощущение исчезло.
Машинально дотронувшись до шеи, Мэри-Линетт почувствовала что-то влажное. Ранка немного болела.
– Не трогай, – сказала Ровена, вытирая губы большим пальцем. – Через минуту все пройдет.
Мэри-Линетт зажмурилась, чувствуя слабость. Она глядела на Марка, которого только что отпустила Кестрель. Марк был в порядке, хотя выглядел слегка ошеломленным. Мэри-Линетт улыбнулась ему, а он поднял брови и слегка покачал головой.
«Интересно, как выглядят его мысли?» – подумала Мэри-Линетт. Затем, вздрогнув, спросила:
– Что ты делаешь?
Ровена сорвала прутик и пробовала, насколько острый у него кончик.
– Для каждого вида обитателей Царства Ночи существует вещество, которое для него вредно, – объясняла Ровена. – Для оборотней это серебро, для ведьм – железо, а для вампиров – дерево. Нам можно нанести рану только деревом, – добавила она.
– Не понимаю... то есть не понимаю, зачем? – спросила Мэри-Линетт, хотя на самом деле уже все понимала. Она видела, как следом за прутиком, которым Ровена провела по запястью, появляется цепочка крошечных красных капелек.
Итак, это обмен кровью, как и сказала Ровена.
Мэри-Линетт сглотнула, Она не смотрела на Марка и Кестрель.
«Я сделаю это первой, и он увидит, что это не так уж страшно, – убеждала она себя. – Я смогу сделать это... И мы таким образом останемся живы».
Ровена смотрела на нее, протянув запястье.
«Медный вкус страха». Мэри-Линетт затошнило.
Она закрыла глаза и поднесла ко рту запястье Ровены.
Теплота... Все нормально... И вкус совсем не медный, а какой-то насыщенный – пряный и необычный. Позже, когда она пыталась описать его, на ум приходило лишь: слегка ванильный, шелковистый и почему-то напоминает водопад. Чуть-чуть сладковатый.
А потом ей вдруг показалось, что она способна горы свернуть.
– Ну, подруга! – Голос Марка звучал восторженно-бесшабашно. – Если б ты могла разлить это по бутылкам, то заработала бы миллионы!
– Не ты первый это придумал, – холодно проговорила Кестрель. – Люди убивают нас из-за нашей крови.
– Поговорите позже, – твердо прервала их Ровена. – А сейчас завершим обряд.
У Кестрель мысли были золотистого цвета. С острыми сверкающими бриллиантовыми гранями.
– Хватит, Джейд, – сказала Ровена. – Марк! Довольно, ребята. Отпустите друг друга!
Мэри-Линетт увидела, как Ровена растащила их в разные стороны. На лице у Марка сияла глупая улыбка, и Мэри-Линетт почувствовала крошечный укол зависти. Каково это – увидеть мысли человека, в которого влюблен?
Мысли Джейд были серебристо-кружевные, похожие на шарики филиграни, словно рождественское елочное украшение. Глотнув крови Джейд, Мэри-Линетт почувствовала искрящуюся легкость. Будто по ее венам заструился горный поток.
– Хорошо, – сказала Ровена. – Теперь у нас общая кровь.
Она протянула руку, Джейд и Кестрель протянули свои. Мэри-Линетт взглянула на Марка, и они сделали то же самое. Руки их соединились, будто спицы в колесе.
– Мы обещаем быть вашими родственниками, всегда поддерживать и защищать вас, – произнесла Ровена.
Затем она кивнула Мэри-Линетт.
– Мы обещаем быть вашими родственниками, – медленно повторила Мэри-Линетт, – и всегда поддерживать и защищать вас.
– Вот и все, – просто сказала Ровена. – Мы – одна семья.
– Пойдемте домой, – предложила Джейд.
Но сначала нужно было закончить с похоронами тети Опал. Мэри-Линетт наблюдала, как Ровена разбрасывает хвойные веточки на могильном холмике.
– Вы наследовали также и нашу кровную месть, – любезно объяснила Кестрель Мэри-Линетт. – Это значит, что вы должны помочь нам выяснить, кто ее убил.
– Я все время пыталась это сделать.
Олень остался лежать на прежнем месте. Ровена взглянула на него:
– Здесь много падальщиков. Он послужит им пищей.
«Что ж, такова жизнь», – подумала Мэри-Линетт, когда они покидали поляну. Она оглянулась назад... и на мгновение ей показалось, что она заметила какую-то тень и мерцание зеленовато-оранжевых глаз на одном уровне с ее взглядом... Это был зверь крупнее койота.
Но только она открыла рот, чтобы сказать об этом, как тень исчезла.
«Неужели мне это привиделось? Наверное, что-то со зрением... Все кажется слишком ярким».
Ей казалось, что все ее чувства изменились, как-то обострились. Поэтому выйти из леса ей сейчас было легче, чем зайти в него. Марк и Джейд шли рядом. А когда им на пути встречалось какое-нибудь препятствие, они помогали друг другу.
– Ну как, ты счастлив? – тихо спросила Мэри-Линетт, поравнявшись с братом.
В лунном свете она заметила его улыбку – испуганную и застенчивую.
– Да... Наверное, счастлив... Помолчав минуту, он сказал:
– Похоже... не знаю, как это описать, но похоже, что я тесно связан с Джейд. Она действительно видит меня. Я имею в виду – не внешне. Она видит меня изнутри, и я ей нравлюсь. Никто прежде не относился ко мне так... кроме тебя.
– Я рада за тебя.
– Послушай, – сказал он, – я думаю, мы должны подыскать кого-нибудь для тебя. Ведь здесь много парней...
Мэри-Линетт фыркнула:
– Марк, если я захочу с кем-то встречаться, то справлюсь сама. И в помощи твоей не нуждаюсь. Он опять застенчиво улыбнулся:
– Извини.
Но Мэри-Линетт задумалась. Конечно, ей хотелось найти кого-нибудь, кто бы по-настоящему ее понял. Все мечтают об этом. Но у многих ли это выходит?
И здесь не так уж много парней...
Она поймала себя на том, что опять думает о Джереми Лаветте. У него такие ясные карие глаза...
Но она не могла удержать образ этих глаз. Он стал расплываться, и, к ее ужасу, перед ней возникли глаза, вспыхивающие синим, золотым и серым – в зависимости от освещения.
Господи, только не это! Меньше всего ей хотелось бы, чтобы Эш мог читать в ее душе. И совсем не радовала перспектива разделить с ним свою судьбу.
– Что бы мне хотелось знать, так это кто сделал вас вампирами? – спросил Марк. – Старуха Бердок? Ваша тетя?
Все сидели в гостиной фермы Бердок, разместившись кто в креслах, кто на огромном, плотно набитом диване в викторианском стиле. Ровена разжигала камин.
– Никто, – с видом оскорбленного достоинства ответила Джейд. – Нас не сделали вампирами. Мы – ламии. – Она произнесла это как «лам-ми-и».
Марк искоса взглянул на нее.
– Ми-и... А что это?
– Это мы. Это вампиры, которые могут иметь детей, могут есть и пить, могут стареть, если пожелают, и жить семьями. Это лучшие из вампиров.
– Это основной вид вампиров, – сказала Кест-рель. – В общем, так: есть два разных вида вампиров, понимаешь? Одни сначала бывают людьми, а потом изменяются, когда вампир их укусит. А другие рождаются вампирами. Вот к этому виду мы и принадлежим. Наша родословная уходит... ну, можно сказать, в глубину времен.
– В ужасную глубину, – опять вмешалась Джейд. – Мы – Редферны. Мы возникли еще в доисторические времена.
Мэри-Линетт моргнула. Затем нервно спросила:
– Но ведь вы все трое не такие старые? Ровена подавила смешок.
– Мне – девятнадцать, Кестрель – семнадцать, а Джейд – шестнадцать. Мы еще не остановили свой возраст.
Кестрель посмотрела на Мэри-Линетт.
– Как ты думаешь, сколько лет было нашей тетке?
– Хм... наверное, около семидесяти – семидесяти пяти...
– Когда мы виделись с ней последний раз, она выглядела приблизительно на сорок, – сказала Кестрель. – Это было десять лет назад, когда она покидала наш остров.
– Но в действительности она прожила к тому времени семьдесят четыре года, – сказала Ровена. – Вот что с нами случается, если мы прекращаем сдерживать процесс старения, – старость сразу же нас настигает.
– Это бывает весьма забавно, если вы прожили пять или шесть веков, – сухо добавила Кестрель.
– Значит, этот остров, откуда вы приехали, и есть Царство Ночи? – спросила Мэри-Линетт.
Ровена удивилась.
– Нет, это просто тихий, безопасный городок. В общем, место, где нет обычных людей, там живем только мы. Хантер Редферн нашел его еще в шестнадцатом веке, поэтому у нас есть где спокойно жить.
– Проблема лишь в том, – сверкнула золотистыми глазами Кестрель, – что все там до сих пор живут по обычаям шестнадцатого века. И соблюдают правило, по которому никто оттуда не может уехать, за исключением мужчин и молодых людей, которым полностью доверяют.
«Как Эш, например», – подумала Мэри-Линетт. Она чуть было не сказала об этом, но Ровена вновь заговорила:
– Поэтому мы оттуда и убежали. Мы не захотели выходить замуж, когда нам прикажет отец. Мы хотели увидеть большой мир людей. Мы хотели...
– Есть какую попало пищу, – с восторгом защебетала Джейд. – Читать журналы, носить брюки и смотреть телевизор.
– Когда тетя Опал покидала остров, она не сказала никому, кроме меня, куда уезжает, – продолжала рассказывать Ровена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24