Поппи, страшно занятая переплетением их пальцев в тугой узел, вздрогнула и переспросила:
— Обе категории ведьм?
— Ой… ну, да. Есть ведьмы, которые знают о том, какими способностями обладают, и специально обучаются, другие не подозревают о своих талантах. Люди называют их экстрасенсами. Некоторые из них обладают скрытой силой, иные не настолько проницательны, чтобы обнаружить существование Царства Ночи, поэтому так никогда в него и не попадают.
Поппи кивнула.
— Ясно. А что будет, если в такой клуб зайдет смертный?
— Его никто не пустит. Туда трудно проникнуть. Кроме того, клубы надежно охраняются.
— Ну а если это все же случится?
Джеймс вздрогнул. Его голос неожиданно стал совершенно бесцветным.
— Его убьют, если никто не захочет взять его домой в качестве игрушки или слуги. Он будет жить вместе с вампирами, но ничего не поймет из-за воздействия на его сознание и превратится в своего рода лунатика. У меня была няня… — его голос задрожал, и Поппи почувствовала, как мучают его неприятные воспоминания.
— Ты расскажешь мне о ней в другой раз, — сказала она, ей не хотелось причинять Джеймсу боль.
— М-м…
Джеймс засыпал. Поппи поудобнее устроилась на его плече.
Удивительно, как после всего пережитого она могла уснуть. Но так или иначе, она спокойно засыпала. Ведь рядом с нею был ее духовный супруг.
Фил никак не мог заснуть. Стоило ему смежить веки, как перед внутренним взором возникала Поппи: Поппи, лежащая в гробу, Поппи, следящая за ним глазами голодной кошки, Поппи, оторвавшаяся от горла незна-комца и облизывающая красные, будто испачканные ягодным соком губы.
Она больше не человек. Хотя он был подготовлен к такому повороту событий, принять это оказалось очень трудно.
Ему не нравилось, что она бросается на людей и вгрызается им в горло. Ему не нравилось, когда людей сначала очаровывают, затем пьют их кровь, а потом гипнотизируют, чтобы они ничего не помнили. Все это ужасно, абсолютно все.
Может быть, Джеймс прав, смертным трудно при-мириться с существованием тех, кто совершеннее их в пищевой цепочке. Смертные забыли о своих первобыт-ных предках, те-то хорошо знали, что все живое в этом мире делится на охотника и жертву. Теперь люди думают, что вся эта первобытная чепуха осталась в далеком прошлом. Филиппу было что рассказать этим простодушным. Но главное — он не мог принять новую Поп-пи, а она, в свою очередь, не могла измениться. Единственное, что как-то примиряло Фила со сложившейся ситуацией, — это то, что он по-прежнему любил свою сестру.
Поппи проснулась в сумрачной спальне: портьеры на окнах были плотно задернуты, а другая половина кровати пуста. Но она не испугалась, она инстинктивно напрягла свой мозг, сканируя пространство, и вот наконец поняла, что Джеймс в кухне.
Поппи чувствовала себя очень бодрой, как щенок, которого выпустили порезвиться на лужайку. Но стоило ей очутиться в гостиной, как она почувствовала, что силы ее тают. Глазам стало больно. Она резко отвернулась от слепящего блеска оконного проема.
— Солнце уменьшает силу вампиров, — сказал Джеймс. — Помнишь, я тебе рассказывал?
Он подошел к окну и опустил тяжелые темные портьеры. Лучи полуденного солнца погасли, в комнате воцарился полумрак.
— Это должно помочь. Сегодня тебе лучше не выходить на улицу до наступления темноты. Преобразованные вампиры особенно чувствительны к свету.
Поппи уловила в его словах какой-то скрытый смысл.
— Ты уходишь?
— Придется выйти из дому. — Он поморщился. — Я совсем забыл, что на этой неделе собирается приехать мой кузен Эш. Я должен убедить родителей выставить его вон.
— Я не знала, что у тебя есть кузен.
Он снова поморщился.
— У меня довольно много родственников. Все они живут на Востоке, в безопасности, — в городе, который контролируют люди из Царства Ночи.
— С ним что-то не так?
— Он безумен. Хладнокровный и безжалостный, к тому же…
— Примерно в тех же выражениях Фил говорил о тебе.
— Нет, Эш — это нечто особенное. Всем вампирам вампир. Думает только о себе и обожает пакостить окружающим.
Ради Джеймса Поппи готова была нежно любить всех его кузенов, но она вынуждена была согласиться, что Эш действительно опасный тип.
— Я не хочу сейчас никого ставить о тебе в известность, — продолжал Джеймс, — и уж тем более Эша. Я собираюсь сказать родителям, что не могу принять его здесь.
«А что мы будем делать дальше?» — подумала Поп-пи. Не может же она прятаться здесь целую вечность. Теперь она — часть Царства Ночи, но оно не желает ее принимать.
Наверняка существует какое-то решение, нужно только его найти.
— Возвращайся скорее, — сказала она, и Джеймс поцеловал ее в лоб.
Это оказалось очень приятно. Возможно, это войдет у них в привычку.
Когда Джеймс ушел, Поппи приняла душ и переоделась. Молодчина Фил, что положил в сумку ее любимые джинсы. Потом она внимательно осмотрела квартиру, ей не хотелось сидеть и думать о подступавших со всех сторон проблемах. На следующий день после собственных похорон совсем не хочется задумываться о насущных делах. Телефон красовался рядом с квадратным диваном и словно издевался над ней. Она с трудом удерживалась от того, чтобы поднять трубку. Да и кому бы она могла позвонить? Никому. Даже Филу нельзя. Вдруг он не один или мама подойдет к телефону?
«Не думай о маме, идиотка!»
Но было поздно. Поппи захлестнуло внезапное, отчаянное желание услышать мамин голос. Просто услышать «алло» в трубке, просто убедиться, что мама есть, что она существует. Сама она не могла ей ответить.
Быстро, не давая себе времени подумать, Поппи набрала телефонный номер. Она считала гудки. Один, два, три…
— Алло?
Поппи услышала мамин голос… Потом голос исчез, но Поппи хотелось слышать его снова и снова. Она судорожно хватала ртом воздух, по ее щекам текли слезы. Она замерла, теребя в руках провод и слушая тишину, воцарившуюся на другом конце провода, подобно осужденному, ожидающему вынесения приговора.
— Алло. Алло. — Голос миссис Хилгард казался уставшим и безжизненным. Телефонные розыгрыши не могли рассердить женщину, потерявшую дочь.
Потом в трубке раздались короткие гудки.
Поппи прижала трубку к груди, разрыдалась и наконец положила трубку на рычаг.
Больше она никогда этого не сделает. Это даже хуже, чем сознание, что ей никогда больше не суждено услышать мамин голос. Так труднее станет справляться с реальной жизнью, потому что мамин голос говорит ей о том, что мама дома и все дома, а ее, Поп-пи, с ними нет. В ее родном доме жизнь продолжается, но уже без нее.
«Зачем ты себя терзаешь? Почему бы тебе не перестать думать об этом? Попробуй отвлечься». Она включила компьютер, и тут дверь в квартиру открылась.
Услышав позвякивание ключей, Поппи решила, что это Джеймс вернулся. Но затем, еще до того как обернулась, она уже почувствовала, что это кто-то чужой.
Обернувшись, она увидела юношу с пепельными волосами. Он был очень хорош собой, сложен, как Джеймс, и, возможно, чуть старше его. У гостя было приятное лицо с правильными чертами и злые блестящие глаза.
Поппи не могла отвести от него взгляда. Юноша ей ослепительно улыбался.
— Привет, меня зовут Эш.
Она по-прежнему смотрела на него не отрываясь.
— Я видела тебя во сне. Ты сказал: «Вершится черная магия».
— Так ты телепат?
— Что?
— Твои сны сбываются?
— Не всегда. — Поппи взяла себя в руки. — Послушай, а как ты вошел?
Он показал ей ключи.
— Мне их дала тетя Мэдди. Держу пари, Джеймс ве~ лел тебе выставить меня за дверь.
Поппи решила, что лучшая защита — это нападение, и, сложив руки на груди, осведомилась:
— Это еще почему?
Эш бросил на нее злобный, насмешливый взгляд. В приглушенном освещении комнаты его глаза казались карими, почти золотистыми.
— А я плохой парень, — просто ответил он. Поппи попыталась изобразить на лице выражение сугубого неодобрения, которое она так часто наблюдала у брата. Но у нее не получилось.
— Джеймс знает, что ты здесь? Где он?
— Понятия не имею. Тетя Мэдди дала мне за завтраком эти ключи и ушла заниматься чьим-то интерьером. А что тебе снилось?
Поппи покачала головой. Она лихорадочно соображала. Очевидно, сейчас Джеймс пытается разыскать свою мать. Как только он с ней поговорит и поймет, что Эш здесь, он немедленно приедет. А это значит… что она должна развлекать Эша, пока Джеймс не вернется.
Но как? Поппи совсем не умела кокетничать и очаровывать, быть милой и любезной. А кроме того, она боялась сказать лишнее, опасалась выдать себя.
Зажмурившись для храбрости и заглушая сомнения, она ринулась в атаку.
— Знаешь какие-нибудь новые анекдоты про оборотней?
Эш рассмеялся. У него был приятный смех, и глаза оказались при ближайшем рассмотрении не золотистыми, а скорее серебряными, как у Джеймса.
— Ты еще не сказала, как тебя зовут, маленькая соня, — ответил он.
— Поппи, — ответила Поппи и тотчас же пожалела об этом. Что, если миссис Расмуссен упомянула в разговоре подружку Джеймса, маленькую Поппи, которая только что умерла? С трудом скрывая волнение, она пошла закрыть дверь.
— Хорошее имя для ламии, — одобрил Эш. — Терпеть не могу этих глупостей — брать человеческие имена, а ты как думаешь? У меня три сестры, и все они носят прекрасные старомодные имена: Ровена, Кестрель и Джейд. Отец разбил бы тарелку с кровью, если бы хоть одна из них захотела, чтобы ее называли, например, Сьюзан.
— Или Мэдди? — спросила заинтригованная Поппи.
— Как? Это же укороченное от Мэддер.
Поппи не могла вспомнить, что это такое. Вроде что-то из ботаники.
— Конечно, я ничего не имею против имени Джеймс, — сказал Эш, но его тон ясно свидетельствовал об обратном. — У вас, в Калифорнии, все по-другому. Здесь больше смертных, и вы должны быть осторожны. Так что если кому-то легче жить с именем смертного…
Он пожал плечами.
— Да, это так, — наобум брякнула Поппи.
Она напряженно соображала: «Неужели он играет со мной?»
У нее закралось подозрение, что он обо всем догадался. Чтобы скрыть охватившее ее волнение, Поппи направилась к музыкальному центру.
— Ты любишь музыку смертных? — спросила она. — Техно? Джаз? Хип-хоп? — Она помахала диском у него перед носом. — Здесь есть хорошие диски.
Теперь он вынужден был защищаться. Поппи невозможно было остановить, когда она говорила о музыке. С широко распахнутыми глазами она принялась болтать без умолку, не давая ему вставить хоть слово. Эш сидел на квадратном диване, вытянув длинные ноги. Его синие глаза мерцали.
— Дорогуша, — прервал он ее наконец, — я не люблю перебивать, но нам нужно поговорить.
Поппи была слишком сообразительна, чтобы спрашивать его, о чем именно.
— Нам действительно надо поговорить, — сказал он, — прежде чем вернется Джеймс.
Теперь она не могла уклониться от беседы. Во рту у нее пересохло. Эш наклонился к ней, теперь его глаза были бледно-зелеными, как воды тропических морей. «Они действительно меняют цвет», — подумала Поппи.
— Это не твоя вина, — сказал он.
— Что?
Это не твоя вина, что ты пока не умеешь блокировать свой мозг. Потом ты научишься, сказал он, и Поппи вдруг поняла, что он не произнес эту фразу вслух.
О… Она должна была подумать об этом. Она должна была защитить свои мысли. Поппи попыталась сделать это сейчас.
— Послушай, не надо так стараться, я знаю, что ты не ламия. Ты — преобразованный вампир, и ты вне Закона. Джеймс повел себя очень скверно.
Поскольку отрицать это было бесполезно, Поппи подняла голову и, прищурившись, посмотрела на Эша.
— Так ты знаешь? И что же ты собираешься делать?
— Это зависит…
— От чего?
Он улыбнулся.
— От тебя.
ГЛАВА 14
— Понимаешь, Джеймс мне нравится, — произнес Эш. — Но, по-моему, он слишком добр к смертным, и я не хочу, чтобы он попал в беду. Тем более я не хочу, чтобы он погиб.
Поппи почувствовала себя так же, как прошлой ночью, когда ее тело умирало от недостатка кислорода. Она застыла и не могла дышать.
— Ты хочешь, чтобы он остался жив? — осведомился Эш таким тоном, словно задавал самый разумный вопрос на свете.
Поппи кивнула.
— Что ж, хорошо, — сказал Эш. Наконец Поппи смогла перевести дух.
— О чем ты говоришь? — Не дав ему ответить, она продолжала: — Ты говоришь, что его убьют, если узнают обо мне. Но они не узнают обо мне, по крайней мере пока ты не расскажешь.
Эш задумчиво уставился на свои ногти. Он скорчил гримасу, всем своим видом стараясь показать, что для него этот разговор столь же болезненный, как и для нее.
— Давай посмотрим фактам в лицо, — сказал он. — Ты в прошлом смертная.
— Да, я действительно в прошлом смертная.
Он взглянул на Поппи с усмешкой.
— Не принимай это так близко к сердцу. Важно, кем ты стала сейчас. Но Джеймс превратил тебя в вампира, ни с кем не посоветовавшись. Верно? К тому же он нарушил запрет и рассказал тебе о Царстве Ночи, прежде чем ты стала одной из нас. Так?
— Откуда ты знаешь? Может, он изменил меня, ничего не рассказав, без моего согласия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24