Ритка Горыныч, Змей Горыныч или просто Змей – с такими прозвищами Маргоша прожила почти всю свою жизнь. А разве они хоть чуть-чуть соответствуют ее сущности?
Установить прежний адрес отца, порывшись в его бумагах, не составило большого труда. Там, где когда-то жила мадам Горынская с сыном (а может статься, и до сих пор проживает в гордом одиночестве), как раз и следовало начинать поиски. Оказалось, это совсем недалеко – в Гагаринском переулке.
Надо же, такие близкие родственники жили буквально в двух шагах друг от друга и при этом практически не общались. Во всяком случае бабушка порога квартиры собственного сына никогда не переступала. Странные люди Маргошины родичи!
ГЛАВА 2
Подъезд дома в Гагаринском был закрыт на кодовый замок. Маргарите пришлось потоптаться у подъезда минут пятнадцать, пока какая-то тетка не вышла из дверей, не оглядела незваную посетительницу и не осведомилась строго:
– А вы, девушка, собственно, к кому?
– Здесь прежде жила Маргарита Стефановна Горынская… в третьей квартире, – начала Марго, при1 кинув, что тетке лет шестьдесят и если она проживает в этом доме давно, то вполне может знать бабушку. Такие тетки обычно всех соседей знают и помнят годами и десятилетиями. Тетка не обманула ожиданий.
– Почему прежде? Она и теперь здесь живет! Так ты к Стефановне? Батюшки-светы! То-то она мне давеча говорила – внучку, дескать, жду со дня на день. А ты не Виктора, часом, дочка будешь? Ну да, ну да, похожа на папку, вылитый Витек, копия просто. Мы с отцом твоим в одном классе когда-то учились. А потом, как школу закончили, он от матери своей ушел и больше сюда ни ногой. Слышно было, женился со временем, к жене переехал, ребенка завел… Тебя, стало быть.
– Папа четыре года назад умер, – перебила ее Маргарита. – А бабушка…
Но тетка не слушала:
– Вот так раз, Витек умер! Ну надо же! А я-то его пацаном еще помню, за одной партой сидели, за косы меня, бывало, дергал, Змей Горыныч… Ой, что жизнь делает! Ведь молодой еще мужчина, в сущности! Думаю, что же это он к матери носа не кажет, бросили старуху совсем. Обиды можно бы и забыть за давностью-то лет. А его уже прибрал Господь… Вот оно как, мать-то сына пережила, да так и не простила! Ну, это, милая, ваше дело, семейное, со стороны соваться нечего. Иди уж, порадуй бабушку. Внученька родная нашлась! А то к ней только чужие люди шастают, а по нынешним временам сама знаешь, как доверять чужим-то. Обведут бабку вокруг пальца. А Стефановна, она из зажиточных, и квартира опять же в центре… Конечно, лучше уж родне все оставить, внученьке, кровиночке, чем чужим-то. Иди-иди, не бойся.
Маргоше не приходило в голову, что ее порыв со стороны может показаться меркантильной охотой за наследством, и она даже не нашлась, что бы сказать отцовой однокласснице в ответ. А та уже отправилась по своим делам, никакого ответа и не дожидаясь.
По мраморной лестнице с затейливыми витыми перилами Марго поднялась на второй этаж. У дубовой двери квартиры номер три был прикручен старинный звонок, украшенный медной птичьей лапкой. Наверное, сохранился с тех далеких времен, когда был построен этот старый московский дом. Даже странно, что такие места еще уцелели…
Марго повернула лапку – и за дверью разнеслась мелодичная трель. Ну и кто ей сейчас откроет двери? Какой она окажется, эта загадочная бабушка? Вот и пришел момент испытать собственное великодушие на прочность.
Замок тут же щелкнул – вопреки московскому обыкновению, никто не поинтересовался, что за гость пожаловал в дом, прежде чем распахивать двери. На пороге стояла пожилая дама с очень знакомым лицом.
– Ну наконец-то, – с легким упреком произнесла она, словно Маргарита договорилась с ней о встрече и позволила себе опоздать. – Проходи, внученька. Давно тебя жду.
Марго шагнула в дверной проем и еще раз внимательно посмотрела на свою бабушку (а это явно была хозяйка квартиры, Маргарита Стефановна Горынская собственной персоной, сомневаться не приходилось). Узнать в ней даму в королевской шляпке, ту, что утешала Маргошу после злосчастного суда, было несложно. Странное совпадение. Но о чем оно говорит? Да, скорее всего, ни о чем. Москва – город тесный.
Квартира у бабушки была очень красивой, как бывает в старых, благородной архитектуры домах: высокие потолки с лепным бордюром, эркер, уставленный цветами, даже мраморный камин сохранился. Неужели в доме так никогда и не делали капитальный ремонт с заменой перекрытий – при таком глобальном катаклизме обычно вытряхивали всю начинку дома полностью (включая и коренных жильцов с их пожитками) и перестраивали жилища за старым фасадом по убогому современному образцу.
Но бабушкина квартира явно не была тронута подобными веяниями и сохраняла уют и очарование старомосковских обиталищ. Мебель тоже была под стать этому дому (насколько могла судить Маргарита): карельская береза начала XX века, изящный русский модерн, причем в прекрасном состоянии. Но что больше всего удивило Маргошу, так это ее собственные портреты и фотографии, расставленные и развешанные там и сям.
Вот двухлетняя девочка с мишкой, вот первоклассница с букетом и большими белыми бантами на «хвостиках»; вот Маргоша на катке, на даче в панамке, на море в купальнике и с надувным крокодилом; вот семнадцатилетняя кокетка в первом взрослом макияже; вот вручение приза школьной олимпиады, аттестата зрелости, институтского диплома; даже свадебная фотография здесь нашлась – на каминной полке в красивой рамке под стеклом… Похоже, бабушка все-таки не была полностью равнодушна к жизни своей внучки, а отец, несмотря на ссору, снабжал ее Маргошиными фотографиями, иначе откуда они здесь взялись бы.
Через полчаса женщины сидели за столом, сервированным к чаю. Перед каждой стояла полная чашка ароматного, заваренного на травах чая, но к нему никто не прикасался – бабушка и внучка, прежде толком и не знакомые, не переставая, разговаривали обо всем на свете и на такое прозаическое занятие, как чаепитие, просто не могли отвлечься.
– Как жаль, что мы не подружились раньше и ничего друг о друге не знали, – говорила Маргарита.
– Ну дружить со мной сложно, дорогая моя, это не каждому удается. А что ничего друг о друге не знали, тут ты не права. Я по крайней мере всегда интересовалась твоими делами. И помогала, когда нужно было.
– Неужели?! – удивилась Марго.
Может быть, бабушка и не во всем приврала – фотографий на стенах дома явно свидетельствовали о некотором интересе к внучке. Но вот насчет помощи… Это, мягко говоря, явное художественное преувеличение.
– Помнишь, как ты недобрала один балл, чтобы пройти в институт по конкурсу, и думала, что провалилась? – спросила вдруг бабушка. – А через три дня вывесили дополнительные списки, в которых ты нашла свою фамилию. А помнишь, как твой дом собирались продать богатому инвестору, чтобы он переоборудовал его в гостиницу, а всех жильцов переселил в Бибирево? А потом вдруг, ни с того ни с сего, инвестор отказался от этого проекта и о выгодной покупке дома в центре Москвы «забыл»? А когда у тебя, прости за напоминание, не было денег на свадьбу и ты, разбирая антресоли, к собственному удивлению, нашла в старом цветочном горшке спрятанную пачку долларов?
– Да, – растерянно прошептала Маргарита, которой и в голову никогда не приходило, что кто-нибудь может знать о подобных событиях и тем более влиять на них. – Я думала, это была тайная заначка моей – бабушки. Той бабушки, другой, покойной…
Все это прозвучало ужасно глупо, и Маргоша предпочла замолчать. Если хоть на секунду задуматься, версия дурацкая – откуда у пенсионерки взялись лишние баксы? Но Марго тогда от радости ни о чем не задумалась.
– Да, это был подарок к твоей свадьбе от бабушки, только не от покойной бабушки, а от живой, – строго уточнила Маргарита Стефановна. – Мне твой жених, признаться, никогда не нравился, так себе молодой человек. Но свадьба есть свадьба. Я не могла допустить, чтобы мою единственную внучку выпихнули замуж кое-как, в подержанном платье из вторых рук…
У Маргоши в голове тут же запрыгали скептические мысли: неужели бабуля прокралась к ним в дом, залезла на антресоли, спрятала там в глубине темной полки в глиняном горшке деньги, которые могли бы не найтись и до сих пор? Ведь это чистая случайность, что Маргоша вспомнила об убранных туда в незапамятные времена горшках и решила посадить в них пару фиалок, хотя перед свадьбой было вовсе и не до пересадки цветов…
А бабушка рассказывала уже о чем-то совершенно непонятном:
– Ты с мужем три года назад отдыхала в Сочи. Помнишь? Вы собирались вылететь в Москву двадцать пятого августа. А с билетами на конец августа на юге традиционно дело швах. Вы чуть ли не с ночи стояли в очереди в кассу, а билетов вам все равно не хватило.
Действительно, Марго простояла с трех часов ночи до двенадцати дня, а потом какой-то толстый дядька бесцеремонно влез прямо перед ней и купил два последних билета на Москву. Пришлось трястись поездом, да еще и в плацкартном вагоне… Но откуда об этом известно бабушке? Неужели она тоже была тогда в Сочи где-то рядом с ними и даже не назвалась?
– А ты помнишь, что было двадцать пятого августа?
Да уж, такое забыть тяжело. Утром перед отъездом Марго решила последний раз сходить на пляж. Лежа на деревянном топчане, она смотрела, как в небе набирал высоту взлетевший с адлерского аэродрома самолет. Маргоша и сама предпочитала покидать курорт воздушным путем и теперь завидовала тем, кто оказался удачливее. Ей был хорошо знаком и всегда нравился этот момент расставания с Сочи, когда лайнер летит над морем вдоль берега и из иллюминаторов пассажирам как на картинке видны пляжи, и полоса Курортного проспекта с крошечными автомобильчиками, и кубики санаторных корпусов, и можно даже разглядеть свое бывшее окошко или балкон. А потом самолет поднимается все выше и выше, а оставшийся внизу город быстро тает в дымке…
Марго думала, что и она могла бы сейчас сидеть там, во вместительном брюхе «Ила», и любоваться на оставленный сочинский пейзаж, предвкушая скорую встречу с Москвой, но ей вот не повезло. Придется сесть в набитый людьми, шумный, грязноватый, прогретый южным солнцем вагон и неспешно двигаться по длинному пути, выматывающему силы и нервы.
И вдруг… самолет, уже успевший набрать высоту, на секунду замер и стал медленно-медленно падать в море. Казалось, время тоже замерло и падение это длится бесконечно. Маргоша приподнялась с топчана и, прикрывая глаза ладонью от слепящего солнца, с ужасом уставилась на самолет – ведь в нем были люди! И эти люди уже были обречены, и как им помочь, что сделать в эти секунды, никто не знал… Где-то вдалеке взмыл столб брызг и водяной пыли, и снова перед ней лишь синее, безмятежное море. Вокруг закричали, заметались, уже весь пляж вскочил на ноги, а Марго снова и совершенно отчетливо осознала, что вполне могла сейчас быть в самолете… То есть уже просто не быть,перейдя в вечное небытие.
– Вы хотите сказать, что каким-то образом вмешались в ход событий? – поинтересовалась она у бабушки.
– Именно, дорогая моя. У меня не было должной силы, чтобы предотвратить катастрофу и спасти всех этих несчастных, но остановить тебя, сделать так, чтобы ты не попала на обреченный рейс, я смогла.
– Но это же невозможно! – воскликнула Марго, в волнении отпив одним глотком полчашки остывшего чая.
– Очень даже возможно, просто тебе, дитя мое, это пока непонятно. Скажи, ты что, совсем не веришь в паранормальные способности некоторых личностей?
– В вопросах паранормального я агностик. Я верю только в то, что могу попробовать своими руками, – усмехнулась Марго, решившая блеснуть интеллектуальной формулировкой.
Бабуля посмотрела на нее со скрытым упреком, как на несмышленого ребенка, болтающего страшную чушь. Старушка, видимо, как многие теперь, увлекалась мистикой. Что ж, не самое нелепое хобби; бабушка-мистик – это даже забавно.
– Разумный подход, деточка, – произнесла бабушка после долгой паузы. – Тебе многое придется «попробовать» своими руками. Я намерена передать тебе свою силу, свою власть и свои тайные знания.
Эге, бабушка-то воображает себя колдуньей! Что ж, в ее возрасте некоторые странности объяснимы. Внешне она выглядит очень неплохо, ни за что не скажешь, что перешагнула порог восьмидесятилетия, но вот голова, похоже, слабеет…
– Ты о глупостях-то не думай, – тут же цыкнула на Маргошу бабушка, словно прочла ее мысли. – Диву даешься, до какой степени примитивно мыслящая молодежь у нас выросла!
Да уж, порассуждать о недостатках современных поколений любят все бабушки на свете… Но Маргоше вовсе не хотелось предстать в бабушкиных глазах воплощением всех пороков нынешнего века. Вовсе не для того она решилась разыскать Маргариту Стефановну.
– Простите, – извинилась Маргарита-младшая, словно сказала какую-то бестактность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44