Сейчас в ней находилась аптека. Подойдя к стене, я согнул колени и привалился горящей спиной к холодному камню. Через несколько секунд жар и давление исчезли. Камень оказался прекрасным средством от фантомных болей – не хуже перкодана. Если бы я мог простоять целый час, прижавшись спиной к холодной стене, то все гвозди, болты и рыболовные крючки у меня внутри снова заснули бы своим ржавым сном.
Я так и стоял, согнувшись у стены, когда из арки, ведущей в одну из аллей парка, выбежал растрепанный молодой человек в черной футболке без рукавов и мешковатых черных штанах. Бросив в мою сторону беглый взгляд, он отвернулся, но потом снова стал смотреть в мою сторону. Он словно застыл на месте. Я отделился от стены.
Молодой человек, похоже, собирался сказать что-то по поводу выстрелов.
Парень улыбнулся. Это вселило в меня тревогу.
– Чертов идиот, – сказал он, и я встревожился еще больше.
Парень сделал шаг в мою сторону, и тут я узнал его. Где-то на другой стороне от отеля наверняка стояла сильно поцарапанная темно-синяя машина. Парень засмеялся, тоже узнав мое лицо.
– Как чудесно, – сказал он. – Я почти не верю в это, но все же как чудесно. – Он поднял глаза к небу и молитвенно сложил руки.
– Ты, наверное, новый Билли Риц, – сказал я. – У старого было больше шарма и стиля.
– Теперь тебе никто не поможет, дерьмо собачье. Теперь тебе некуда деться.
Правой рукой он полез за спину, мускулы его при этом напряглись. Рука вернулась обратно, сжимая черную рукоятку ножа с блестящим лезвием.
Парень снова улыбался. В результате ему все-таки повезло сегодня. Босс будет доволен, поймет, какой он крутой парень.
Все похолодело у меня внутри. Но это был другой страх – куда слабее того, что я испытал на шоссе и куда полезнее, потому что к нему примешивалась здоровая злость. Здесь, на улице, я был куда в большей безопасности, чем в машине на укрытом туманом шоссе. Здесь никто не может приблизиться ко мне незаметно. Я был наверное лет на двадцать пять старше этого негодяя и не таким мускулистым, но в его возрасте я провел все лето в Джорджии, где была очень плохая еда и достаточное количество мужчин, кидающихся на меня с ножами и штыками.
Парень прыгнул в мою сторону – просто чтобы поразвлечься. Я стоял на месте. Он прыгнул снова. Мы оба прекрасно знали, что он находится слишком далеко, чтобы достать меня. Парень хотел, чтобы я кинулся бежать, а он мог сжать мое горло, прыгнув сзади.
Парень медленно приближался ко мне, а я молча смотрел на его ноги и руки.
– Господи, да ты даже двигаться не умеешь, – насмехался он.
Нападавший выставил вперед правую ногу и замахнулся правой рукой. Почувствовав прилив адреналина и безудержной ярости, я отклонился влево, перехватил его кисть правой рукой и заломил ему руку левой. В те полсекунды, когда он мог еще что-то сделать, чтобы не лишиться окончательно свободы движений, он вдруг взглянул мне в глаза. Подняв колено, я с силой опустил руки вниз, даже крякнул, как это рекомендовали делать в Джорджии. Рука его сломалась тут же – из-под кожи торчали два осколка белой кости. Нож упал на тротуар. Парень издал короткий удивленный вскрик, закачался, и я увидел, как глаза его подернулись пеленой. Парень закричал, я оттолкнул его, но он и сам уже начал падать. Грудь его была залита кровью, льющейся из сломанной руки.
Я обошел вокруг него и поднял нож. Он продолжал кричать, глаза его были затуманены. Наверное, ему казалось, что он умирает. Это было не так, но парень никогда уже не сможет пользоваться своей правой рукой. Подойдя к нему, я ударил по тому месту, где был раньше его локоть. Парень потерял сознание.
Я огляделся. Улица была по-прежнему пуста. Присев рядом с парнем, я засунул руку в карман его брюк. Там лежали связка ключей и множество всевозможных мелких предметов. Выбросив ключи в сточную канаву, я снова засунул руку в карман и достал оттуда четыре пластиковых пакетика, наполненных белым порошком. Я переложил их в карман своего пиджака, перевернул парня и обследовал второй карман. Там лежал толстый бумажник, в котором было около ста долларов и куча имен и адресов, написанных на листочках бумаги. Здесь же было водительское удостоверение. Парня звали Николас Вентура, он жил на Маккини-стрит, примерно в пяти кварталах к западу от Ливермор. Бросив бумажник, я побрел прочь на ногах, сделанных словно из ваты. Только в конце квартала я осознал, что продолжаю сжимать в руке нож. Я бросил его на мостовую, и он исчез в тумане.
Я вспомнил, что уже видел этого парня раньше – он ждал вместе с тремя другими в «Таверне Синдбада» аудиенции у Билли Рица. Я повернул на улицу Вдов и подошел на своих ватных ногах к двери отеля. Я чувствовал себя больным и усталым, причем больше больным, чем усталым, но достаточно усталым, чтобы проспать целую неделю. Вместо адреналина я чувствовал теперь вкус отвращения.
Усталый ночной портье взглянул в мою сторону и демонстративно отвернулся. Я подошел к телефону и набрал номер 911.
– На тротуаре у отеля «Сент Элвин» лежит покалеченный человек, – сказал я. – Это на Ливермор-авеню, между Шестой и Седьмой южной. Ему необходима скорая помощь.
Оператор спросил мое имя, но я повесил трубку. Клерк наблюдал краем глаза, как я иду к лифтам. Когда я нажал на кнопку, он сказал:
– Вы не имеете права войти, не пройдя мимо меня.
– Хорошо, я сейчас пройду мимо вас, если вы действительно этого хотите, – предложил я.
Он обиженно отошел к другому краю конторки и стал перебирать какие-то бумаги.
9
Я дважды постучал в дверь Гленроя, из-за которой доносился голос Ната Коула.
– Сейчас иду, – крикнул в ответ Глен. Дверь открылась, и его радостная улыбка исчезла, как только он увидел мое лицо. Наклонившись, он посмотрел, нет ли в коридоре кого-нибудь еще.
– Эй, парень, я ведь сказал тебе, чтобы ты приходил до восьми. Почему бы тебе не спуститься вниз, не выпить в баре и не позвонить мне потом из фойе. Я буду в порядке, мне только нужно немного времени.
– Сейчас все будет в порядке, – заверил его я. – У меня кое-что для вас есть.
– Я должен заняться кое-какими личными делами.
Я достал два пакетика с белым порошком и показал ему.
Он попятился от двери. Войдя, я подошел к столу с коробочкой и зеркалом. Гленрой не сводил с меня глаз, пока я не сел. Тогда он закрыл дверь. В глазах его светились одновременно беспокойство, осторожность и любопытство.
– Кажется, я должен спросить, что все это значит, – сказал он, подходя к столу походкой кошки, оказавшейся в незнакомой комнате.
Гленрой сел напротив меня, положил руки на стол и посмотрел на меня так, словно я был соседским мальчишкой, решившим неожиданно поджечь чужой дом.
– Вы ведь ждали великовозрастного деграданта по имени Николас Вентура? – спросил я. Глен тут же закрыл глаза. – Я хочу поговорить с вами об этом. – Глаза открылись и посмотрели на меня с жалостью.
– Я ведь говорил вам, что лучше держаться подальше от беды. И думал, что вы меня поняли.
– Мне пришлось сегодня попутешествовать, – сказал я. – А Вентура ждал меня в аэропорту. Он попытался столкнуть мою машину с шоссе, и ему это чуть было не удалось. – Гленрой прижал одну руку к груди. Ему снова хотелось закрыть глаза, а еще лучше – уши.
– Потом я приехал сюда, – продолжал я. – Припарковал машину в нескольких кварталах от отеля. Но так случилось, что Вентура увидел меня, когда шел сюда к вам. Он прямо просиял весь.
– У меня нет с ним ничего общего, кроме одной вещи, – заверил меня Гленрой. – Я не могу объяснить его поступки.
– Он вынул нож и попытался меня убить. Пришлось с ним разобраться. Вряд ли он захочет говорить об этом, Гленрой. И не думаю, что он появится здесь.
– Вы забрали у него то, что он нес?
– Пошарил по карманам. Так я и узнал его имя.
– Я боялся, что все было гораздо хуже. Но в любом случае я рад, что послезавтра улетаю в Ниццу.
– Вам ничего не угрожает. Я просто хочу, чтобы вы назвали мне имя.
– Вы просто дурак.
– Я уже знаю это имя, Гленрой. Просто хочу убедиться, что все сошлось. А потом я попрошу вас сделать для меня кое-что еще.
Глен положил голову на руки.
– Если вы хотите быть моим другом, отдайте мне порошок и избавьте меня от этого всего.
– Я отдам вам пакетики после того, как вы назовете имя.
– Предпочитаю остаться живым, – сказал Глен. – Я не могу ничего вам сказать. Я ничего не знаю. – Но он выпрямился и подвинул стул поближе к столу.
– Кто тот детектив, с которым работал Билли Риц? Кто помогал ему заметать следы после того, как он убивал людей?
– Этого не знает никто, – Гленрой покачал головой. – Некоторые подозревали, что что-то такое имеет место, но эти люди слишком ценили свою дружбу с Билли. Это все, что я могу вам сказать.
– Вы лжете, – сказал я. – Я сейчас выкину это дерьмо в туалет – мне необходима ваша помощь, Гленрой.
Он смотрел на меня несколько секунд, прикидывая, как бы получить то, что ему было нужно, не подвергая себя опасности.
– У Билли были такие связи. Он буквально царил над всем.
– Что вы хотите сказать? Что он был информатором не одного детектива, а нескольких?
– Вот именно, – Глену было явно не по себе.
– Вам необязательно называть мне имена. Просто кивните, когда я упомяну кого-то, с кем был связан Билли Риц.
Глен задумался на несколько секунд, потом наконец кивнул.
– Бастиан.
Никакой реакции.
– Монро.
Гленрой кивнул.
– Фонтейн.
Снова кивок.
– Уилер.
Никакой реакции.
– Хоган.
Кивок.
– Боже правый! – воскликнул я. – А как насчет Росса Маккендлесса?
Гленрой скривил губы и снова кивнул.
– Еще кто-то.
– Такой человек, как Билли, держит свои дела при себе.
– Вы ведь так ничего мне и не сказали. – Это было правдой куда в большей степени, чем мне хотелось бы. Что ж, по крайней мере Гленрой кивнул, когда я назвал имя Пола Фонтейна. Но все же я не получил необходимого подтверждения.
– А что еще за услуга, о которой вы собирались меня попросить? – поинтересовался Глен. – Я должен броситься под автобус?
– Я хочу, чтобы вы показали мне номер двести восемнадцать.
– У, и всего-то? – с деланным разочарованием произнес Глен. – Покажите мне то, что у вас в кармане.
Я достал четыре пакетика и положил их перед Гленом. Он взял каждый по очереди и смерил на вес, улыбаясь своим мыслям. – Наверное, я был его первым клиентом на сегодняшний вечер. Это двойная порция. Ник отсыпал из каждого пакетика немного для себя, а сегодня еще не успел.
– Примите мои поздравления, – пошутил я.
– Ник так и лежит на улице?
– Я позвонил по 911. Он наверняка уже в больнице. Придется ему пробыть там пару дней.
– Что ж, может быть, и вы, и я все-таки поживем еще немного.
– Честно говоря, Гленрой, все могло быть по-другому.
– Теперь я точно знаю, что вы очень опасный человек, – оттолкнувшись от стола, Глен встал. – Так вы хотите посмотреть номер, где жил Джеймс?
Прежде чем выйти, он сложил пакетики в шкатулку.
10
Гленрой нажал на кнопку второго этажа и привалился к деревянной панели на стенке лифта.
– И что же еще вам удалось обнаружить? – поинтересовался он.
– У Боба Бандольера был сын. После смерти жены он отослал мальчика к ее родственникам. Думаю, этот парень начал убивать людей еще подростком. А потом под вымышленным именем пошел добровольцем во Вьетнам. После войны работал полицейским в нескольких городах по всей стране, но в результате вернулся сюда.
– Многие здешние детективы служили во Вьетнаме. – Лифт остановился, двери открылись. Перед нами был коридор, выкрашенный угрюмой зеленой краской.
– Но только один из них решил стать наследником Боба Бандольера, – сказал я.
Мы вышли, и Глен посмотрел на меня несколько встревоженно.
– Вы думаете, что этот человек убил жену вашего друга?
Я кивнул и спросил:
– Куда нам?
Гленрой махнул рукой вниз по коридору. Он ничего не говорил, пока, завернув за угол, мы не подошли к двери номера двести восемнадцать. Дверь была опечатана, на ней висел листочек с напоминанием о том, что проникновение в номер ведет за собой наказание в виде штрафа или тюремного заключения.
– Опечатать опечатали, но не позаботились запереть дверь, – заметил Глен. – Хотя вас не остановил бы и замок.
Наклонившись, я рассмотрел замочную скважину, но не заметил на ней никаких царапин.
Гленрой не позаботился даже о том, чтобы оглянуться и убедиться, что в коридоре никого нет.
– Нечего тут стоять, – сказал он, пролезая под желтые ленты, наклеенные полицейскими.
Согнувшись пополам, я последовал за ним. Гленрой закрыл за нами дверь.
– Думаю, это Монро, – сказал Глен. – Он похож на Боба Бандольера. Монро – чертов сукин сын. Он бьет людей на допросе.
Говоря, Гленрой глядел в пол.
Я же не мог отвести взгляд от кровати, и то, что говорил Глен, боролось за мое внимание с тем, что я видел. Кровать эта напомнила мне кресло в подвале «Зеленой женщины». Тот, кто принес сюда Эйприл Рэнсом, не позаботился о том, чтобы откинуть с постели длинное синее покрывало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Я так и стоял, согнувшись у стены, когда из арки, ведущей в одну из аллей парка, выбежал растрепанный молодой человек в черной футболке без рукавов и мешковатых черных штанах. Бросив в мою сторону беглый взгляд, он отвернулся, но потом снова стал смотреть в мою сторону. Он словно застыл на месте. Я отделился от стены.
Молодой человек, похоже, собирался сказать что-то по поводу выстрелов.
Парень улыбнулся. Это вселило в меня тревогу.
– Чертов идиот, – сказал он, и я встревожился еще больше.
Парень сделал шаг в мою сторону, и тут я узнал его. Где-то на другой стороне от отеля наверняка стояла сильно поцарапанная темно-синяя машина. Парень засмеялся, тоже узнав мое лицо.
– Как чудесно, – сказал он. – Я почти не верю в это, но все же как чудесно. – Он поднял глаза к небу и молитвенно сложил руки.
– Ты, наверное, новый Билли Риц, – сказал я. – У старого было больше шарма и стиля.
– Теперь тебе никто не поможет, дерьмо собачье. Теперь тебе некуда деться.
Правой рукой он полез за спину, мускулы его при этом напряглись. Рука вернулась обратно, сжимая черную рукоятку ножа с блестящим лезвием.
Парень снова улыбался. В результате ему все-таки повезло сегодня. Босс будет доволен, поймет, какой он крутой парень.
Все похолодело у меня внутри. Но это был другой страх – куда слабее того, что я испытал на шоссе и куда полезнее, потому что к нему примешивалась здоровая злость. Здесь, на улице, я был куда в большей безопасности, чем в машине на укрытом туманом шоссе. Здесь никто не может приблизиться ко мне незаметно. Я был наверное лет на двадцать пять старше этого негодяя и не таким мускулистым, но в его возрасте я провел все лето в Джорджии, где была очень плохая еда и достаточное количество мужчин, кидающихся на меня с ножами и штыками.
Парень прыгнул в мою сторону – просто чтобы поразвлечься. Я стоял на месте. Он прыгнул снова. Мы оба прекрасно знали, что он находится слишком далеко, чтобы достать меня. Парень хотел, чтобы я кинулся бежать, а он мог сжать мое горло, прыгнув сзади.
Парень медленно приближался ко мне, а я молча смотрел на его ноги и руки.
– Господи, да ты даже двигаться не умеешь, – насмехался он.
Нападавший выставил вперед правую ногу и замахнулся правой рукой. Почувствовав прилив адреналина и безудержной ярости, я отклонился влево, перехватил его кисть правой рукой и заломил ему руку левой. В те полсекунды, когда он мог еще что-то сделать, чтобы не лишиться окончательно свободы движений, он вдруг взглянул мне в глаза. Подняв колено, я с силой опустил руки вниз, даже крякнул, как это рекомендовали делать в Джорджии. Рука его сломалась тут же – из-под кожи торчали два осколка белой кости. Нож упал на тротуар. Парень издал короткий удивленный вскрик, закачался, и я увидел, как глаза его подернулись пеленой. Парень закричал, я оттолкнул его, но он и сам уже начал падать. Грудь его была залита кровью, льющейся из сломанной руки.
Я обошел вокруг него и поднял нож. Он продолжал кричать, глаза его были затуманены. Наверное, ему казалось, что он умирает. Это было не так, но парень никогда уже не сможет пользоваться своей правой рукой. Подойдя к нему, я ударил по тому месту, где был раньше его локоть. Парень потерял сознание.
Я огляделся. Улица была по-прежнему пуста. Присев рядом с парнем, я засунул руку в карман его брюк. Там лежали связка ключей и множество всевозможных мелких предметов. Выбросив ключи в сточную канаву, я снова засунул руку в карман и достал оттуда четыре пластиковых пакетика, наполненных белым порошком. Я переложил их в карман своего пиджака, перевернул парня и обследовал второй карман. Там лежал толстый бумажник, в котором было около ста долларов и куча имен и адресов, написанных на листочках бумаги. Здесь же было водительское удостоверение. Парня звали Николас Вентура, он жил на Маккини-стрит, примерно в пяти кварталах к западу от Ливермор. Бросив бумажник, я побрел прочь на ногах, сделанных словно из ваты. Только в конце квартала я осознал, что продолжаю сжимать в руке нож. Я бросил его на мостовую, и он исчез в тумане.
Я вспомнил, что уже видел этого парня раньше – он ждал вместе с тремя другими в «Таверне Синдбада» аудиенции у Билли Рица. Я повернул на улицу Вдов и подошел на своих ватных ногах к двери отеля. Я чувствовал себя больным и усталым, причем больше больным, чем усталым, но достаточно усталым, чтобы проспать целую неделю. Вместо адреналина я чувствовал теперь вкус отвращения.
Усталый ночной портье взглянул в мою сторону и демонстративно отвернулся. Я подошел к телефону и набрал номер 911.
– На тротуаре у отеля «Сент Элвин» лежит покалеченный человек, – сказал я. – Это на Ливермор-авеню, между Шестой и Седьмой южной. Ему необходима скорая помощь.
Оператор спросил мое имя, но я повесил трубку. Клерк наблюдал краем глаза, как я иду к лифтам. Когда я нажал на кнопку, он сказал:
– Вы не имеете права войти, не пройдя мимо меня.
– Хорошо, я сейчас пройду мимо вас, если вы действительно этого хотите, – предложил я.
Он обиженно отошел к другому краю конторки и стал перебирать какие-то бумаги.
9
Я дважды постучал в дверь Гленроя, из-за которой доносился голос Ната Коула.
– Сейчас иду, – крикнул в ответ Глен. Дверь открылась, и его радостная улыбка исчезла, как только он увидел мое лицо. Наклонившись, он посмотрел, нет ли в коридоре кого-нибудь еще.
– Эй, парень, я ведь сказал тебе, чтобы ты приходил до восьми. Почему бы тебе не спуститься вниз, не выпить в баре и не позвонить мне потом из фойе. Я буду в порядке, мне только нужно немного времени.
– Сейчас все будет в порядке, – заверил его я. – У меня кое-что для вас есть.
– Я должен заняться кое-какими личными делами.
Я достал два пакетика с белым порошком и показал ему.
Он попятился от двери. Войдя, я подошел к столу с коробочкой и зеркалом. Гленрой не сводил с меня глаз, пока я не сел. Тогда он закрыл дверь. В глазах его светились одновременно беспокойство, осторожность и любопытство.
– Кажется, я должен спросить, что все это значит, – сказал он, подходя к столу походкой кошки, оказавшейся в незнакомой комнате.
Гленрой сел напротив меня, положил руки на стол и посмотрел на меня так, словно я был соседским мальчишкой, решившим неожиданно поджечь чужой дом.
– Вы ведь ждали великовозрастного деграданта по имени Николас Вентура? – спросил я. Глен тут же закрыл глаза. – Я хочу поговорить с вами об этом. – Глаза открылись и посмотрели на меня с жалостью.
– Я ведь говорил вам, что лучше держаться подальше от беды. И думал, что вы меня поняли.
– Мне пришлось сегодня попутешествовать, – сказал я. – А Вентура ждал меня в аэропорту. Он попытался столкнуть мою машину с шоссе, и ему это чуть было не удалось. – Гленрой прижал одну руку к груди. Ему снова хотелось закрыть глаза, а еще лучше – уши.
– Потом я приехал сюда, – продолжал я. – Припарковал машину в нескольких кварталах от отеля. Но так случилось, что Вентура увидел меня, когда шел сюда к вам. Он прямо просиял весь.
– У меня нет с ним ничего общего, кроме одной вещи, – заверил меня Гленрой. – Я не могу объяснить его поступки.
– Он вынул нож и попытался меня убить. Пришлось с ним разобраться. Вряд ли он захочет говорить об этом, Гленрой. И не думаю, что он появится здесь.
– Вы забрали у него то, что он нес?
– Пошарил по карманам. Так я и узнал его имя.
– Я боялся, что все было гораздо хуже. Но в любом случае я рад, что послезавтра улетаю в Ниццу.
– Вам ничего не угрожает. Я просто хочу, чтобы вы назвали мне имя.
– Вы просто дурак.
– Я уже знаю это имя, Гленрой. Просто хочу убедиться, что все сошлось. А потом я попрошу вас сделать для меня кое-что еще.
Глен положил голову на руки.
– Если вы хотите быть моим другом, отдайте мне порошок и избавьте меня от этого всего.
– Я отдам вам пакетики после того, как вы назовете имя.
– Предпочитаю остаться живым, – сказал Глен. – Я не могу ничего вам сказать. Я ничего не знаю. – Но он выпрямился и подвинул стул поближе к столу.
– Кто тот детектив, с которым работал Билли Риц? Кто помогал ему заметать следы после того, как он убивал людей?
– Этого не знает никто, – Гленрой покачал головой. – Некоторые подозревали, что что-то такое имеет место, но эти люди слишком ценили свою дружбу с Билли. Это все, что я могу вам сказать.
– Вы лжете, – сказал я. – Я сейчас выкину это дерьмо в туалет – мне необходима ваша помощь, Гленрой.
Он смотрел на меня несколько секунд, прикидывая, как бы получить то, что ему было нужно, не подвергая себя опасности.
– У Билли были такие связи. Он буквально царил над всем.
– Что вы хотите сказать? Что он был информатором не одного детектива, а нескольких?
– Вот именно, – Глену было явно не по себе.
– Вам необязательно называть мне имена. Просто кивните, когда я упомяну кого-то, с кем был связан Билли Риц.
Глен задумался на несколько секунд, потом наконец кивнул.
– Бастиан.
Никакой реакции.
– Монро.
Гленрой кивнул.
– Фонтейн.
Снова кивок.
– Уилер.
Никакой реакции.
– Хоган.
Кивок.
– Боже правый! – воскликнул я. – А как насчет Росса Маккендлесса?
Гленрой скривил губы и снова кивнул.
– Еще кто-то.
– Такой человек, как Билли, держит свои дела при себе.
– Вы ведь так ничего мне и не сказали. – Это было правдой куда в большей степени, чем мне хотелось бы. Что ж, по крайней мере Гленрой кивнул, когда я назвал имя Пола Фонтейна. Но все же я не получил необходимого подтверждения.
– А что еще за услуга, о которой вы собирались меня попросить? – поинтересовался Глен. – Я должен броситься под автобус?
– Я хочу, чтобы вы показали мне номер двести восемнадцать.
– У, и всего-то? – с деланным разочарованием произнес Глен. – Покажите мне то, что у вас в кармане.
Я достал четыре пакетика и положил их перед Гленом. Он взял каждый по очереди и смерил на вес, улыбаясь своим мыслям. – Наверное, я был его первым клиентом на сегодняшний вечер. Это двойная порция. Ник отсыпал из каждого пакетика немного для себя, а сегодня еще не успел.
– Примите мои поздравления, – пошутил я.
– Ник так и лежит на улице?
– Я позвонил по 911. Он наверняка уже в больнице. Придется ему пробыть там пару дней.
– Что ж, может быть, и вы, и я все-таки поживем еще немного.
– Честно говоря, Гленрой, все могло быть по-другому.
– Теперь я точно знаю, что вы очень опасный человек, – оттолкнувшись от стола, Глен встал. – Так вы хотите посмотреть номер, где жил Джеймс?
Прежде чем выйти, он сложил пакетики в шкатулку.
10
Гленрой нажал на кнопку второго этажа и привалился к деревянной панели на стенке лифта.
– И что же еще вам удалось обнаружить? – поинтересовался он.
– У Боба Бандольера был сын. После смерти жены он отослал мальчика к ее родственникам. Думаю, этот парень начал убивать людей еще подростком. А потом под вымышленным именем пошел добровольцем во Вьетнам. После войны работал полицейским в нескольких городах по всей стране, но в результате вернулся сюда.
– Многие здешние детективы служили во Вьетнаме. – Лифт остановился, двери открылись. Перед нами был коридор, выкрашенный угрюмой зеленой краской.
– Но только один из них решил стать наследником Боба Бандольера, – сказал я.
Мы вышли, и Глен посмотрел на меня несколько встревоженно.
– Вы думаете, что этот человек убил жену вашего друга?
Я кивнул и спросил:
– Куда нам?
Гленрой махнул рукой вниз по коридору. Он ничего не говорил, пока, завернув за угол, мы не подошли к двери номера двести восемнадцать. Дверь была опечатана, на ней висел листочек с напоминанием о том, что проникновение в номер ведет за собой наказание в виде штрафа или тюремного заключения.
– Опечатать опечатали, но не позаботились запереть дверь, – заметил Глен. – Хотя вас не остановил бы и замок.
Наклонившись, я рассмотрел замочную скважину, но не заметил на ней никаких царапин.
Гленрой не позаботился даже о том, чтобы оглянуться и убедиться, что в коридоре никого нет.
– Нечего тут стоять, – сказал он, пролезая под желтые ленты, наклеенные полицейскими.
Согнувшись пополам, я последовал за ним. Гленрой закрыл за нами дверь.
– Думаю, это Монро, – сказал Глен. – Он похож на Боба Бандольера. Монро – чертов сукин сын. Он бьет людей на допросе.
Говоря, Гленрой глядел в пол.
Я же не мог отвести взгляд от кровати, и то, что говорил Глен, боролось за мое внимание с тем, что я видел. Кровать эта напомнила мне кресло в подвале «Зеленой женщины». Тот, кто принес сюда Эйприл Рэнсом, не позаботился о том, чтобы откинуть с постели длинное синее покрывало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103