Это не так.
Нет. Все самое интересное все еще ждало в будущем.
Меня ждало…
* * *
— Ладно, — буркнул Водовозов. — Хватит. Я тебя понял. Ты считаешь, что лезть в тот район — это самоубийство. Я даже готов тебе поверить — там и раньше-то всегда было неспокойно. Но только и ты меня пойми: ну не могу я просто так бросить дело и вернуться на базу. Не могу!
Я только вздохнул.
Все верно. Иного трудно было ожидать. Я знал, что он так скажет… Знал!
Мы сидели верхом на спрятавшейся в тени брошенной многоэтажки старой лавочке. Вернее, на том, что осталось от лавочки по прошествии тридцати минувших после Дня Гнева лет. Осталось немного: грязно-бурые от ржавчины массивные чугунные бока и соединяющие их еще более ржавые трубы. Все деревянные части успели уже превратиться в труху.
В некотором смысле эта лавочка была символом нашего времени… Она мне нравилась.
— Ты не думай, я начальства не боюсь, — продолжал Водовозов. — Ну вздрючит меня шеф. Так, видит Бог, это будет не в первый раз. Дело не в этом. Ты же должен понимать, что оставить все так, как оно есть, для нас в принципе невозможно. Алтарь необходимо ликвидировать как можно быстрее. В нынешней ситуации это более чем важно: сегодня каждая дополнительная капля тьмы для нас вполне может стать последней.
Я кивнул. Возразить на это действительно было нечего. Вчера, когда эти же слова произносил шеф, я так и не смог подобрать хотя бы один толковый аргумент против. Не мог я сделать этого и сейчас. Водовозов был прав на все сто. Алтарь зилотов необходимо уничтожить… Но ведь не ценой десятка жизней.
— Ты там только всех ребят положишь, — обреченно сказал я. — Причем без гарантии, что добьешься успеха.
Водовозов поправил кобуру. Устало повел плечами. Вздохнул.
— Ну и что ты предлагаешь? Нет, я, конечно, понимаю: бросив на это дело целиком первую или четвертую группы, можно надеяться, что успех обойдется сравнительно малой кровью. Но нет у нас такой возможности. Сам знаешь, что людей и так не хватает. А нечисть с каждым днем ведет себя все активнее и активнее… Ты в курсе, что вчера из дальнего рейда не вернулись еще двое наших?
Я неопределенно мотнул головой. Конечно, слышал. Федор Комышев и Славка Ефимов. Хорошие были парни. Опытные чистильщики. Осторожные, не мне чета — они напрасно лезть на рожон не стали бы. Тем труднее понять, что с ними случилось, когда во время разговора с центром связь оборвалась буквально на полуслове.
Тела, кстати, так и не нашли. И это значит, что рано или поздно кому-нибудь из нас придется лицом к лицу столкнуться со своими бывшими друзьями…
— Людей не хватает, — с нажимом повторил Водовозов. — Тьма набирает силу. Нечисть бушует. На улицах старого города творится вообще черт знает что… А наши лучшие специалисты находят это время наиболее подходящим для дезертирства. Да-да, не смотри на меня так — именно для дезертирства, потому что иначе это назвать никак нельзя.
Я хмыкнул и неопределенно пожал плечами.
— Ты лучше скажи, кто тебе подписал приказ?
— Хабибуллин. — Водовозов шумно вздохнул. — Видел бы ты, как он его сформулировал: «Доставить артефакт зилотов, именуемый в просторечии алтарем, в штаб Управления. В крайнем случае, если не найдется таковой возможности, — уничтожить». Я, когда прочитал, чуть не упал.
Я согласно покивал, хотя особого удивления и не испытывал. Всегда знал, что наш татарин — личность увлекающаяся. То ему говорящего мертвяка поймай, то найми бездушного в консультанты. Теперь вот алтарь зилотов для изучения понадобился. Нет, что ни говори, некоторые люди невероятно далеки от жестокой реальности жизни… Научным и аналитическим отделами Хабибуллин руководил по праву — в этих областях он был подлинным гением. А вот от командования оперативными группами я бы на месте шефа его отстранил.
Но это не важно. Сейчас для нас это уже не важно. Нужно решать другие проблемы… Или же создавать новые.
Носком ботинка я ковырнул спрятавшийся под лавочкой и наполовину вросший в землю бесформенно-грязный кусок пластмассы. Из куска рваной паклей торчали волосы, и еще у него были глаза… Кукольная голова…
— Слушай, Мить… Не стоит все-таки губить зря парней. Отправь-ка ты их лучше обратно в контору. Или пусть прошвырнутся вдоль южной границы периметра — там, говорят, вчера опять мертвяков видели. Пусть проверят.
Водовозов прищурился.
— Ну да. И иди один, если уж тебе приспичило, — так, что ли?.. Леха, ты же сам говорил, что в одиночку там делать нечего.
— Вам там и вдевятером делать нечего, — огрызнулся я. — Да и не один ты будешь…
Ну вот. Настал момент истины. В конце концов, не для того же я мчался как ошпаренный через половину старого города, чтобы просто поболтать. Это я мог сделать и по телефону. Посидел бы у Маринки в кабинете, дождался звонка, предупредил и высказал бы все, что думаю… Но я знал, что это было бы бесполезно. Водовозов не откажется от вылазки.
И будет при этом прав. Полностью прав: приказы все-таки нужно выполнять. Вопрос лишь в той цене, что придется уплатить за их исполнение.
Я откинулся назад, прислонившись спиной к облупившейся шершавой стене брошенного дома. Глубоко вздохнул.
— Давай так, Митя: ты отправляешь своих оболтусов по домам, а вместо них с тобой пойду я. Меняемся, так сказать.
Вот тут я его зацепил. Водовозов нахмурился. Недоверчиво глянул на меня в упор из-под насупленных бровей. Не отводя взгляда, медленно покачал головой.
— Вот уж не ожидал… Алексей, с каких это пор тебя пробило на человеколюбие?
Хороший вопрос… Еще бы суметь ответ на него найти. Хотя бы для себя самого…
— Да вот прямо с этого момента, — буркнул я. — Так ты согласен или мне можно идти домой?
Водовозов молча потер подбородок. Болтавшийся неподалеку Осипов, искоса поглядывая на нас, безмолвно переминался с ноги на ногу. Рассредоточившиеся по двору новички напряженно оглядывали пустые глазницы окон близлежащих домов и заваленные мусором проходы между ними. И тоже молчали. Даже сам старый город притих, терпеливо ожидая… Чего?..
Ни звука. Тишина свинцовым грузом давила на нервы. Между лопаток чесалось от чужого наполненного колючим льдом взгляда.
Я ждал, прислушиваясь к своим ощущениям. Утомительно медленно тянулись секунды.
— Не понимаю твоих мотивов, — наконец сказал Водовозов, глядя куда-то в сторону. Я промолчал. И он после недолгой паузы продолжил: — Впрочем, это все равно не важно. Поменять девять зеленых обормотов на одного профессионала, пусть даже и прибабахнутого?.. Да. Я согласен.
Едва только я услышал эти слова, как в тот же миг пропало ощущение чужого взгляда. Наблюдатель исчез, Дохнув напоследок мне в спину холодной, густо замешанной на жестокости радостью. И у меня почему-то не возникло сомнений: дело Тьмы только что совершило еще один шажок вперед. Маленький и внешне незаметный. Но оттого не ставший менее важным…
Я вздрогнул и поежился. За что заработал еще один хмурый взгляд Митяя Водовозова и недоуменный вопрос:
— Что такое?..
— Да так, ерунда. — Я отмахнулся, изо всех сил постаравшись, чтобы этот жест выглядел именно так, как мне и хотелось, — небрежно. Вроде бы получилось. Во всяком случае, Водовозов нехотя кивнул. — Тогда пойдем, что ли?
Я встал. Поправил наискосок пересекающий грудь ремень ножен. Подтянул пояс. Вытащив пистолет, в который уже раз проверил обойму.
Застывший в груди холодный ком постепенно таял. Я снова ощутил уверенность в собственных силах и почувствовал, что если достану меч, то он не дрогнет в моей руке. Вот только я также чувствовал, что опасность никуда не делась. Она по-прежнему ждала меня там — среди наполненных тьмой и смертью зданий брошенного медгородка. И все мои инстинкты буквально вопили, требуя не приближаться к этому месту.
Но, быть может, именно поэтому я и должен был туда пойти.
— Я подожду на проспекте, — сказал я, уже направляясь к выходу из дворика. — Давай быстрее.
Долго ждать не пришлось. Не успел я, осмотревшись, присесть на капот ржавеющей у покосившегося столба «волги», как рядом остановился Водовозов.
— Все готово. Я отправил ребят к периметру. Можно идти… Ты поведешь?
Я медленно кивнул, вставая.
— Димка Осипов тоже хотел пойти с нами. Говорил, что ты ему обещал, — сообщил Водовозов после недолгой паузы. — Не пойму, как это вы сумели сдружиться? Я бы на его месте к тебе на километр не приближался… Что ты ему наобещал?
Я проигнорировал вопрос. И, вместо того чтобы ответить на пытливый взгляд своего коллеги, спросил сам:
— А ты что ему сказал?
— А что я должен был сказать? Приказал идти к периметру вместе со всеми остальными.
— Он не сбежит, чтобы втихую пойти следом за нами?
Не то чтобы я всерьез ожидал от Осипова подобной достойной разве что первоклассника выходки. Просто хотел быть полностью уверенным. Не знаю почему, но я все еще чувствовал ответственность за этого парня и не хотел бы послужить причиной его смерти. В конце концов, ему однажды уже и так от меня досталось.
— Не думаю… — медленно протянул Водовозов, искоса бросив на меня задумчивый взгляд. И добавил уже гораздо увереннее: — Нет. Не сбежит.
Я неопределенно мотнул головой, соглашаясь.
Дальше мы шли молча. Я вслушивался в мягкие шаги и тяжелое дыхание идущего чуть сзади Водовозова. Пытался понять, чего ждать впереди, прислушивался к собственным чувствам и пробовал подстроиться к новообретенному напарнику. Давалось это нелегко. В последнее время я совершенно разучился работать в команде, перестал доверять кому бы то ни было и привык самостоятельно следить за тем, что творится за моей спиной… Плохо.
Хотелось бы разработать план, который давал бы хоть какие-то шансы остаться в живых. Ничего не выходило… Если бы мы знали, где находится этот алтарь, уничтожить его было бы нетрудно. Но мы не знали, даже приблизительно не знали. А обыскать весь квартал, разворошив пригревшуюся там нечисть… Самоубийство.
Нам могло помочь разве что чудо.
Только вот чудес не бывает. В этом мире есть мы — люди, имеется Свет Господа и существует Тьма Дьявола. А чуда нет. После Гнева на земле для него больше не осталось места. А то, что мы по привычке продолжаем так называть, есть не что иное, как отражение одной из иномировых сил.
Я шел и думал о том, что нам сейчас как раз не помешала бы помощь одной из этих сил. И не важно, шла бы она от Света или от Тьмы. Я бы все равно ее принял…
Водовозов тоже думал о чем-то своем. О чем, я понял, когда впереди между домами уже замелькала ржавая ограда медгородка. Он пропустил шаг, споткнулся, как-то сгорбился и тихонько пробормотал, глядя на ободранный временем асфальт и испуганно сбившиеся в кучу ржавые остовы машин:
— Вот здесь это и было…
Я кивнул. Ясно, что он имеет в виду.
В прошлом году Водовозова серьезно потрепало в одном из рейдов. Группа, с которой он шел, столкнулась со стаей оборотней. Я слышал, это произошло как раз в этом районе, но точного места не знал… Раньше не знал.
— Как это случилось? — Слухов ходило много, но…Слухи это всего лишь слухи.
Митяй мрачно посмотрел на меня. Нехотя ответил:
— Да я, собственно, сам виноват. Попался, как пацан… — Было заметно, что воспоминания не приносят ему радости, но Водовозов продолжал говорить: — Отбился от группы и забыл следить за спиной. Пока дрался с одной тварью, другая подобралась сзади.
Я молча кивнул. Отвлечь внимание и атаковать со спины — любимая тактика оборотней.
— В больнице потом сказали, что мне еще здорово повезло. Еще бы чуть-чуть — и прощай, Митяй Водовозов. — Он тяжело выдохнул. — Только радовался я недолго. Первые же анализы показали, что этот чертов вирус попал-таки в мою кровь. Так что конец был предопределен… Меня даже лечить перестали. Заперли в карантин до срока, и все. Хорошо хоть с едой не пожадничали, а то некоторые прямо при мне утверждали, что незачем кормить потенциального врага.
— Но ты же не обратился. — Я не спрашивал, я утверждал.
— Не обратился. — Водовозов безрадостно кивнул. — Только удовольствия все равно было мало. Первое, что сделали со мной в карантине, — приковали цепями к кровати. И вот так, не имея даже возможности почесать свою задницу, я проторчал в карцере втрое больше положенного. А эти, в белых халатах, все ждали, когда же я начну отращивать хвост, чтобы со спокойной совестью вкатить дозу серебра внутривенно. Так и не дождались… Бедняги, они же чуть не рехнулись. Анализы делали и переделывали раз тридцать — видел бы ты мои вены. И всегда находили вирус. А я почему-то не спешил обрастать шерстью. Тогда они чесали в затылках и брали у меня кровь снова.
Я молча слушал, давая Митяю выговориться.
— Из больницы меня в конце концов все-таки выпустили… Правда, обязали каждую неделю являться на осмотр. Теперь они меня изучают, ставят уколы, проводят какие-то эксперименты и радуются. Все время радуются: как же, найден человек с иммунитетом к ликантропии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Нет. Все самое интересное все еще ждало в будущем.
Меня ждало…
* * *
— Ладно, — буркнул Водовозов. — Хватит. Я тебя понял. Ты считаешь, что лезть в тот район — это самоубийство. Я даже готов тебе поверить — там и раньше-то всегда было неспокойно. Но только и ты меня пойми: ну не могу я просто так бросить дело и вернуться на базу. Не могу!
Я только вздохнул.
Все верно. Иного трудно было ожидать. Я знал, что он так скажет… Знал!
Мы сидели верхом на спрятавшейся в тени брошенной многоэтажки старой лавочке. Вернее, на том, что осталось от лавочки по прошествии тридцати минувших после Дня Гнева лет. Осталось немного: грязно-бурые от ржавчины массивные чугунные бока и соединяющие их еще более ржавые трубы. Все деревянные части успели уже превратиться в труху.
В некотором смысле эта лавочка была символом нашего времени… Она мне нравилась.
— Ты не думай, я начальства не боюсь, — продолжал Водовозов. — Ну вздрючит меня шеф. Так, видит Бог, это будет не в первый раз. Дело не в этом. Ты же должен понимать, что оставить все так, как оно есть, для нас в принципе невозможно. Алтарь необходимо ликвидировать как можно быстрее. В нынешней ситуации это более чем важно: сегодня каждая дополнительная капля тьмы для нас вполне может стать последней.
Я кивнул. Возразить на это действительно было нечего. Вчера, когда эти же слова произносил шеф, я так и не смог подобрать хотя бы один толковый аргумент против. Не мог я сделать этого и сейчас. Водовозов был прав на все сто. Алтарь зилотов необходимо уничтожить… Но ведь не ценой десятка жизней.
— Ты там только всех ребят положишь, — обреченно сказал я. — Причем без гарантии, что добьешься успеха.
Водовозов поправил кобуру. Устало повел плечами. Вздохнул.
— Ну и что ты предлагаешь? Нет, я, конечно, понимаю: бросив на это дело целиком первую или четвертую группы, можно надеяться, что успех обойдется сравнительно малой кровью. Но нет у нас такой возможности. Сам знаешь, что людей и так не хватает. А нечисть с каждым днем ведет себя все активнее и активнее… Ты в курсе, что вчера из дальнего рейда не вернулись еще двое наших?
Я неопределенно мотнул головой. Конечно, слышал. Федор Комышев и Славка Ефимов. Хорошие были парни. Опытные чистильщики. Осторожные, не мне чета — они напрасно лезть на рожон не стали бы. Тем труднее понять, что с ними случилось, когда во время разговора с центром связь оборвалась буквально на полуслове.
Тела, кстати, так и не нашли. И это значит, что рано или поздно кому-нибудь из нас придется лицом к лицу столкнуться со своими бывшими друзьями…
— Людей не хватает, — с нажимом повторил Водовозов. — Тьма набирает силу. Нечисть бушует. На улицах старого города творится вообще черт знает что… А наши лучшие специалисты находят это время наиболее подходящим для дезертирства. Да-да, не смотри на меня так — именно для дезертирства, потому что иначе это назвать никак нельзя.
Я хмыкнул и неопределенно пожал плечами.
— Ты лучше скажи, кто тебе подписал приказ?
— Хабибуллин. — Водовозов шумно вздохнул. — Видел бы ты, как он его сформулировал: «Доставить артефакт зилотов, именуемый в просторечии алтарем, в штаб Управления. В крайнем случае, если не найдется таковой возможности, — уничтожить». Я, когда прочитал, чуть не упал.
Я согласно покивал, хотя особого удивления и не испытывал. Всегда знал, что наш татарин — личность увлекающаяся. То ему говорящего мертвяка поймай, то найми бездушного в консультанты. Теперь вот алтарь зилотов для изучения понадобился. Нет, что ни говори, некоторые люди невероятно далеки от жестокой реальности жизни… Научным и аналитическим отделами Хабибуллин руководил по праву — в этих областях он был подлинным гением. А вот от командования оперативными группами я бы на месте шефа его отстранил.
Но это не важно. Сейчас для нас это уже не важно. Нужно решать другие проблемы… Или же создавать новые.
Носком ботинка я ковырнул спрятавшийся под лавочкой и наполовину вросший в землю бесформенно-грязный кусок пластмассы. Из куска рваной паклей торчали волосы, и еще у него были глаза… Кукольная голова…
— Слушай, Мить… Не стоит все-таки губить зря парней. Отправь-ка ты их лучше обратно в контору. Или пусть прошвырнутся вдоль южной границы периметра — там, говорят, вчера опять мертвяков видели. Пусть проверят.
Водовозов прищурился.
— Ну да. И иди один, если уж тебе приспичило, — так, что ли?.. Леха, ты же сам говорил, что в одиночку там делать нечего.
— Вам там и вдевятером делать нечего, — огрызнулся я. — Да и не один ты будешь…
Ну вот. Настал момент истины. В конце концов, не для того же я мчался как ошпаренный через половину старого города, чтобы просто поболтать. Это я мог сделать и по телефону. Посидел бы у Маринки в кабинете, дождался звонка, предупредил и высказал бы все, что думаю… Но я знал, что это было бы бесполезно. Водовозов не откажется от вылазки.
И будет при этом прав. Полностью прав: приказы все-таки нужно выполнять. Вопрос лишь в той цене, что придется уплатить за их исполнение.
Я откинулся назад, прислонившись спиной к облупившейся шершавой стене брошенного дома. Глубоко вздохнул.
— Давай так, Митя: ты отправляешь своих оболтусов по домам, а вместо них с тобой пойду я. Меняемся, так сказать.
Вот тут я его зацепил. Водовозов нахмурился. Недоверчиво глянул на меня в упор из-под насупленных бровей. Не отводя взгляда, медленно покачал головой.
— Вот уж не ожидал… Алексей, с каких это пор тебя пробило на человеколюбие?
Хороший вопрос… Еще бы суметь ответ на него найти. Хотя бы для себя самого…
— Да вот прямо с этого момента, — буркнул я. — Так ты согласен или мне можно идти домой?
Водовозов молча потер подбородок. Болтавшийся неподалеку Осипов, искоса поглядывая на нас, безмолвно переминался с ноги на ногу. Рассредоточившиеся по двору новички напряженно оглядывали пустые глазницы окон близлежащих домов и заваленные мусором проходы между ними. И тоже молчали. Даже сам старый город притих, терпеливо ожидая… Чего?..
Ни звука. Тишина свинцовым грузом давила на нервы. Между лопаток чесалось от чужого наполненного колючим льдом взгляда.
Я ждал, прислушиваясь к своим ощущениям. Утомительно медленно тянулись секунды.
— Не понимаю твоих мотивов, — наконец сказал Водовозов, глядя куда-то в сторону. Я промолчал. И он после недолгой паузы продолжил: — Впрочем, это все равно не важно. Поменять девять зеленых обормотов на одного профессионала, пусть даже и прибабахнутого?.. Да. Я согласен.
Едва только я услышал эти слова, как в тот же миг пропало ощущение чужого взгляда. Наблюдатель исчез, Дохнув напоследок мне в спину холодной, густо замешанной на жестокости радостью. И у меня почему-то не возникло сомнений: дело Тьмы только что совершило еще один шажок вперед. Маленький и внешне незаметный. Но оттого не ставший менее важным…
Я вздрогнул и поежился. За что заработал еще один хмурый взгляд Митяя Водовозова и недоуменный вопрос:
— Что такое?..
— Да так, ерунда. — Я отмахнулся, изо всех сил постаравшись, чтобы этот жест выглядел именно так, как мне и хотелось, — небрежно. Вроде бы получилось. Во всяком случае, Водовозов нехотя кивнул. — Тогда пойдем, что ли?
Я встал. Поправил наискосок пересекающий грудь ремень ножен. Подтянул пояс. Вытащив пистолет, в который уже раз проверил обойму.
Застывший в груди холодный ком постепенно таял. Я снова ощутил уверенность в собственных силах и почувствовал, что если достану меч, то он не дрогнет в моей руке. Вот только я также чувствовал, что опасность никуда не делась. Она по-прежнему ждала меня там — среди наполненных тьмой и смертью зданий брошенного медгородка. И все мои инстинкты буквально вопили, требуя не приближаться к этому месту.
Но, быть может, именно поэтому я и должен был туда пойти.
— Я подожду на проспекте, — сказал я, уже направляясь к выходу из дворика. — Давай быстрее.
Долго ждать не пришлось. Не успел я, осмотревшись, присесть на капот ржавеющей у покосившегося столба «волги», как рядом остановился Водовозов.
— Все готово. Я отправил ребят к периметру. Можно идти… Ты поведешь?
Я медленно кивнул, вставая.
— Димка Осипов тоже хотел пойти с нами. Говорил, что ты ему обещал, — сообщил Водовозов после недолгой паузы. — Не пойму, как это вы сумели сдружиться? Я бы на его месте к тебе на километр не приближался… Что ты ему наобещал?
Я проигнорировал вопрос. И, вместо того чтобы ответить на пытливый взгляд своего коллеги, спросил сам:
— А ты что ему сказал?
— А что я должен был сказать? Приказал идти к периметру вместе со всеми остальными.
— Он не сбежит, чтобы втихую пойти следом за нами?
Не то чтобы я всерьез ожидал от Осипова подобной достойной разве что первоклассника выходки. Просто хотел быть полностью уверенным. Не знаю почему, но я все еще чувствовал ответственность за этого парня и не хотел бы послужить причиной его смерти. В конце концов, ему однажды уже и так от меня досталось.
— Не думаю… — медленно протянул Водовозов, искоса бросив на меня задумчивый взгляд. И добавил уже гораздо увереннее: — Нет. Не сбежит.
Я неопределенно мотнул головой, соглашаясь.
Дальше мы шли молча. Я вслушивался в мягкие шаги и тяжелое дыхание идущего чуть сзади Водовозова. Пытался понять, чего ждать впереди, прислушивался к собственным чувствам и пробовал подстроиться к новообретенному напарнику. Давалось это нелегко. В последнее время я совершенно разучился работать в команде, перестал доверять кому бы то ни было и привык самостоятельно следить за тем, что творится за моей спиной… Плохо.
Хотелось бы разработать план, который давал бы хоть какие-то шансы остаться в живых. Ничего не выходило… Если бы мы знали, где находится этот алтарь, уничтожить его было бы нетрудно. Но мы не знали, даже приблизительно не знали. А обыскать весь квартал, разворошив пригревшуюся там нечисть… Самоубийство.
Нам могло помочь разве что чудо.
Только вот чудес не бывает. В этом мире есть мы — люди, имеется Свет Господа и существует Тьма Дьявола. А чуда нет. После Гнева на земле для него больше не осталось места. А то, что мы по привычке продолжаем так называть, есть не что иное, как отражение одной из иномировых сил.
Я шел и думал о том, что нам сейчас как раз не помешала бы помощь одной из этих сил. И не важно, шла бы она от Света или от Тьмы. Я бы все равно ее принял…
Водовозов тоже думал о чем-то своем. О чем, я понял, когда впереди между домами уже замелькала ржавая ограда медгородка. Он пропустил шаг, споткнулся, как-то сгорбился и тихонько пробормотал, глядя на ободранный временем асфальт и испуганно сбившиеся в кучу ржавые остовы машин:
— Вот здесь это и было…
Я кивнул. Ясно, что он имеет в виду.
В прошлом году Водовозова серьезно потрепало в одном из рейдов. Группа, с которой он шел, столкнулась со стаей оборотней. Я слышал, это произошло как раз в этом районе, но точного места не знал… Раньше не знал.
— Как это случилось? — Слухов ходило много, но…Слухи это всего лишь слухи.
Митяй мрачно посмотрел на меня. Нехотя ответил:
— Да я, собственно, сам виноват. Попался, как пацан… — Было заметно, что воспоминания не приносят ему радости, но Водовозов продолжал говорить: — Отбился от группы и забыл следить за спиной. Пока дрался с одной тварью, другая подобралась сзади.
Я молча кивнул. Отвлечь внимание и атаковать со спины — любимая тактика оборотней.
— В больнице потом сказали, что мне еще здорово повезло. Еще бы чуть-чуть — и прощай, Митяй Водовозов. — Он тяжело выдохнул. — Только радовался я недолго. Первые же анализы показали, что этот чертов вирус попал-таки в мою кровь. Так что конец был предопределен… Меня даже лечить перестали. Заперли в карантин до срока, и все. Хорошо хоть с едой не пожадничали, а то некоторые прямо при мне утверждали, что незачем кормить потенциального врага.
— Но ты же не обратился. — Я не спрашивал, я утверждал.
— Не обратился. — Водовозов безрадостно кивнул. — Только удовольствия все равно было мало. Первое, что сделали со мной в карантине, — приковали цепями к кровати. И вот так, не имея даже возможности почесать свою задницу, я проторчал в карцере втрое больше положенного. А эти, в белых халатах, все ждали, когда же я начну отращивать хвост, чтобы со спокойной совестью вкатить дозу серебра внутривенно. Так и не дождались… Бедняги, они же чуть не рехнулись. Анализы делали и переделывали раз тридцать — видел бы ты мои вены. И всегда находили вирус. А я почему-то не спешил обрастать шерстью. Тогда они чесали в затылках и брали у меня кровь снова.
Я молча слушал, давая Митяю выговориться.
— Из больницы меня в конце концов все-таки выпустили… Правда, обязали каждую неделю являться на осмотр. Теперь они меня изучают, ставят уколы, проводят какие-то эксперименты и радуются. Все время радуются: как же, найден человек с иммунитетом к ликантропии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46