Под рукой гнома протяжно заскрежетал засов. Словно вторя ему, гном закряхтел и распахнул тяжелую дверь. Ститхис обернулся, злорадно взглянул на Джайра, а потом резко рванул поводок и впихнул юношу внутрь. В тесной, маленькой клетушке не было ничего, только куча соломы в углу да деревянная бадья у двери. Тоненький лучик серого света едва просачивался сквозь щель в дальней стене.
Мвеллрет перерезал веревки на руках долинца и вытащил кляп у него изо рта, после чего грубо швырнул юношу на солому.
— Вот твое мессто, эльфин, — прошипел он. — Домик для маленького человечишшки, пока ты немного не поумнеешшь и не расскажешшь о магии. — Когтистый палец поднялся и указал на сгорбленную фигуру гнома. — Вот твой тюремщщик, эльфин. Он мой сс потрохами, изз тех, кто ещще повинуетсся мне. Он глухонемой, не говорит и не сльшшшт. Ему нипочем твоя песснь. Будет кормить тебя и присслужживать ессли что. — Он помолчал. — Ну и побьет, ессли сстанешшь дурить.
Гном повернул к долинцу свое уродливое лицо, однако оно было непроницаемым. Джайр так и не смог понять, что скрывается под этой безобразной маской полнейшего равнодушия, и уныло обвел взглядом свое новое пристанище.
— Ты мне весе сскажжешшь, эльфин. Весе, что мне нужжно ззнать, — вдруг прошептал мвеллрет. — Сскажжешшь, иначе не выйдешшь отссюда!
Холодный голос оборвался зловещим шипением, взгляд зеленых змеиных глаз прожег Джайра насквозь. Но уже через мгновение Ститхис повернулся и направился прочь из камеры. Тюремщик-гном поспешил за ним. Дверь захлопнулась, и долинец услышал, как засов с той стороны со скрежетом встал на место.
Съежившись в темноте, Джайр слушал. Слушал, пока звук шагов не растворился в глухой тишине.
Минуты складывались в томительные часы, а юноша все сидел неподвижно, вслушиваясь в тишину и раздумывая о том, насколько же безнадежно его положение. Похоже, он здорово влип. Отчаяние, безысходное и безжалостное, охватило долинца. Да еще этот мерзкий запах гнили и разложения… бррр… Да, теперь Джайр был напуган по-настоящему. Так напуган, что в первый раз за все это время с тех самых пор как бежал из Тенистого Дола, спасаясь от гномов, — у него возникла страшная мысль: ничего у меня не выйдет.
Он бы заплакал, если бы мог, но слезы куда-то делись. Очевидно, даже для этого он был слишком напуган. “Давай думай, как отсюда сбежать, — понукал себя Джайр. — Нет безвыходных ситуаций. Всегда найдется какой-нибудь способ…"
Долинец поглубже вздохнул, чтобы прийти в себя. А что на его месте стал бы делать Гарет Джакс?
Или вот Слантер? Слантер всегда найдет выход, на то он и мастер выживания в любой критической ситуации. Даже Рон Ли наверняка смог бы что-то придумать.
Мысли юноши разбрелись, он погрузился в воспоминания, то и дело возвращаясь к раздумьям о том, что еще будет. Но это были всего лишь фантазии. А ему сейчас нужен план. Ясный и четкий.
В конце концов долинец заставил себя подняться и принялся изучать маленькую камеру. Просто так, без всякой конкретной цели, он шарил руками по влажным холодным камням, мерил шагами замкнутое пространство, минутами неотрывно глядел на лучик тусклого света. И ждал, пока успокоятся растревоженные чувства и вернется способность рассуждать более или менее здраво.
А потом Джайру пришло в голову посмотреть в волшебный кристалл. Надо ведь выяснить, что стало с Брин, чтобы знать, сколько времени у него еще осталось.
Торопливо, словно боясь опоздать, Джайр вынул из-за пазухи серебряную цепочку с кристаллом и аккуратно поместил камень в чашечку сложенных ладоней. Будто наяву слышал он шепот Короля Серебряной реки: “… Тебе будет нужно следить за передвижением Брин…” А для этого надо лишь спеть кристаллу…
И Джайр запел. Очень тихо. Сначала голос не звучал, задушенный вихрем эмоций, — долинец так и не смог успокоиться. И все-таки он подавил свою тревогу, и мелодия песни желаний разлилась во мраке. В то же мгновение кристалл в руках Джайра вспыхнул, и белый свет разогнал подступившие тени.
А потом в белом свете зажегся желтый огонек — костер — и возникло лицо Брин. Она рассеянно смотрела в дрожащее пламя, подперев подбородок руками. И вдруг Брин резко вскинула голову и огляделась, словно почувствовала на себе чей-то взгляд. Каким усталым было ее лицо, почти изможденным! Брин опустила голову и вздохнула. А потом она вздрогнула, словно подавляя рыдания. Похоже, девушка была в отчаянии — все говорило об этом: и взгляд, и поза… Что бы там с ней ни случилось, это было что-то очень нехорошее…
Беспокойство за сестру охватило Джайра, и голос его сорвался. В то же мгновение образ нахмуренного лица Брин помутнел и пропал. Потрясенный, долинец глядел на прозрачный камень у себя в руках.
А где, интересно, был Алланон? Джайр не видел его в кристалле.
“Словно листья, гонимые ветром”, — прошелестел в сознании голос Короля Серебряной реки. И оба сгинут. Он и она.
Джайр сжал кристалл в кулаке и невидящим взглядом уставился во тьму.
ГЛАВА 27
Ночь уже опустилась на леса Анара, и только тогда Брин заметила вдалеке огни. Они мерцали сквозь тени леса и сплетение деревьев и подмигивали ей, словно маленькие светлячки, неуловимые, призрачные и далекие.
Девушка резко остановилась и подхватила обеими руками готового упасть Рона Ли. Брин с трудом удержала горца, бессильно навалившегося на нее. Голова Рона упала ей на плечо, лицо горело от лихорадки.
— … И уже не найти… потерялся, уже не найти… — бессвязно пробормотал принц Ли, его пальцы впились в руку Брин. Ей стало больно.
Девушка зашептала ему на ухо что-то незначащее, лишь бы он слышал ее голос и знал, что она здесь, с ним. Пальцы медленно разжались, лихорадочный бред умолк.
Брин смотрела вперед, на огни. Мерцающие звездочки весело плясали в ветвях деревьев. Огонь! Она настойчиво прошептала заветное слово: “Огонь!” — и слово, как свет самого пламени, пронзило тьму отчаяния и безнадежности, сгустившуюся вокруг Брин после событий у Гремящего Потока. Казалось, все это было уже так давно: Алланон погиб, Рон тяжело ранен, и она, Брин, осталась одна. Совсем одна. Девушка закрыла глаза, отгораживаясь от воспоминаний. Весь день она шла на восток, по берегу Гремящего Потока, надеясь, моля, чтобы эта дорога привела ее хоть куда-нибудь, где есть люди, которые ей помогут. Брин даже не знала, сколько времени шла и где она теперь. Девушка давно утратила ощущение времени и направления. Она знала лишь то, что идет вперед. Только вот непонятно, откуда берутся силы.
Брин развернула плечи, заставив Рона встать прямо.. А впереди подмигивали огоньки, словно маня к себе. “Ну пожалуйста! — беззвучно кричала девушка. — Пожалуйста, пусть это будет помощь, которая так мне нужна сейчас!"
Она закинула руку Рона себе на плечи и неверным шагом направилась туда, где плясали пятнышки света. Тело горца обмякло — ей пришлось едва ли не тащить его на себе. Ветви деревьев хлестали Брин по лицу, но она не могла даже поднять руку, чтобы отвести их в сторону, и просто ниже склоняла голову. В каком-то оцепенении упорно переставляла она непослушные ноги. Один шаг, еще один и еще… Силы были уже на исходе. Если ей там не помогут…
Но тут стена теней и деревьев расступилась перед ней, открывая источник света: темное, даже мрачное, здание — лишь два тонких лучика приветливого желтого света просачивались в темноту. Изнутри доносились приглушенные голоса, но слов было не разобрать.
Прижав Рона к себе, Брин из последних сил устремилась вперед. Постепенно темное здание обрело форму: одноэтажный приземистый дом с мансардой и остроконечной крышей — бревенчатый сруб на каменном фундаменте. Резное крылечко. На задах дома пристройка: хлев или конюшня. Две лошади и мул, привязанные к столбу, лениво щипали увядающую траву. Окна дома на ночь были закрыты ставнями, но свет масляных ламп проникал через щели между створками и в темном лесу был далеко виден.
— Еще совсем капельку, Рон, — прошептала Брин, уже зная, что он не поймет ее слов, но звук ее голоса все же дойдет до него.
Только в дюжине футов от крыльца заметила девушка потертую вывеску, свисающую с карниза крыши: “ТОРГОВЫЙ ДВОР НА ГРАЧИНОМ ПРЕДЕЛЕ”.
Вывеска слегка покачивалась под ночным ветерком, покореженная и побитая непогодой, краска вылиняла так, что едва можно было разобрать, что там написано. Брин прочитала и отвернулась. Какая разница, главное — там внутри люди.
Они вскарабкались на крыльцо, каким-то чудом не споткнувшись на расшатанных ступеньках. Брин нащупала ручку двери, и внезапно голоса в доме стихли. Девушка решительно потянула за ручку, и тяжелая дверь распахнулась.
Около дюжины лиц — наимерзейших на самом деле рож — повернулись к Брин и уставились на нее с изумлением и даже какой-то тревогой. Сквозь пелену дыма девушка разглядела: охотники-звероловы, бородатые и косматые, в одеждах из грубо выделанной кожи и звериных шкур. Неотесанные мужланы. Все они сгрудились у стойки, которая представляла собой пару досок, уложенных на перевернутые пивные бочки. Под стойкой кучей лежали невыделанные шкуры и мешки — по всей видимости, с провизией, — а перед ней стояло несколько столиков с табуретами. С потолка на железных цепях низко свисали масляные лампы, их мутный свет едва разгонял темноту.
Обхватив обеими руками Рона, Брин стояла в дверном проеме и ждала.
— Да это же призраки! — пробормотал кто-то у стойки, и послышалось торопливое шарканье ног.
Из-за стойки вышел высокий худой мужчина без камзола, в одной рубахе и замызганном переднике. Он медленно покачал головой:
— Были б они мертвецами, они бы не стали входить через дверь, правильно? Они бы спокойно прошли сквозь стену!
Он пересек зал и остановился рядом с Брин.
— Что такое с тобой приключилось, девонька?
Только сейчас, сквозь зыбкую дымку усталости и боли, Брин сообразила, как же они с Роном, наверное, выглядят. Точно как блуждающие мертвецы, выбравшиеся из могилы: два валящихся с ног существа, висящих друг на друге, словно соломенные чучела, с лицами белыми от измождения, в мокрой, заляпанной грязью одежде. Голова Рона обмотана окровавленной тряпкой, и из-под повязки видны глубокие раны. А за спиной горца болтаются пустые потертые ножны. Да и сама она выглядит ничуть не лучше: лицо перепачкано, глаза затуманены. Будто призрачные видения, остановились они в дверном проеме, на пороге света, выступив из ночи…
Брин попыталась было заговорить, но слова не приходили.
— Эй, вы там, помогите! — рявкнул высокий мужчина собравшимся у стойки, а сам шагнул вперед, чтобы поддержать Рона. — Помогите, кому говорю!
Мускулистый егерь тут же присоединился к нему, и вместе они помогли Брин и Рону добраться до ближайшего столика и усадили их на низкие табуреты. Горец со стоном подался вперед, лег грудью на стол, и его голова бессильно поникла.
— Что с вами случилось? — повторил высокий мужчина, поддержав Рона, чтобы тот не свалился на пол. — Да парень просто горит в лихорадке!
Брин тяжело сглотнула.
— Мы шли через горы и потеряли коней там, у водопада, — солгала она. — Он был уже болен, но потом стало хуже. Пришлось идти пешком вдоль берега, пока мы не наткнулись на этот дом.
— Мой дом, — заметил мужчина. — Я тут торгую. Джефт, двойной эль этим ребятам.
Егерь скользнул за стойку к громадной дубовой бочке и нацедил по хорошей порции эля в две высокие кружки.
— А как насчет того, чтобы угостить всех за счет заведения, Стэбб? — окликнул хозяина суровый на вид детина с дальнего конца стойки.
Торговец только метнул на него свирепый взгляд, откинул со лба прядь изрядно поредевших волос и вновь обратился к Брин:
— В первый раз в этих горах, девонька? У нас тут есть штуки похуже самой злой лихорадки.
Брин молча кивнула, глотая слюну, чтобы смочить пересохшее горло. Но тут вернулся егерь с кружками эля. Он передал одну кружку Брин, а вторую поднес ко рту горца и поддерживал юношу, пока тот не сделал глоток. Рон поперхнулся, пытаясь и пить, и держать кружку. Егерь твердой рукой отвел кружку от губ горца.
— Эй, пусть пьет! — вновь подал голос детина за стойкой.
А кто-то другой хохотнул:
— А-а, бесполезно! И так понятно, что он помирает!
Брин рассерженно взглянула на насмешника Тот поймал ее взгляд и ленивой походкой направился прямо к девушке; лицо зверолова расплылось в наглой усмешке. Остальные последовали за ним, многозначительно перемигиваясь и похохатывая.
— Есть проблемы, красотка? — Говорящий усмехнулся.
Брин вскочила. Не сознавая, что делает, девушка выхватила из-за пояса длинный кинжал и взмахнула им перед лицом наглеца.
— Ладно, ладно тебе. — Егерь Джефт был уже рядом. Он мягко оттащил Брин назад. — Это вовсе не обязательно, верно?
Джефт повернулся лицом к нагловатому зверолову. Егерь был крупным высоким мужчиной, по сравнению с ним тот охотник казался просто коротышкой. Его дружки неуверенно переглянулись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Мвеллрет перерезал веревки на руках долинца и вытащил кляп у него изо рта, после чего грубо швырнул юношу на солому.
— Вот твое мессто, эльфин, — прошипел он. — Домик для маленького человечишшки, пока ты немного не поумнеешшь и не расскажешшь о магии. — Когтистый палец поднялся и указал на сгорбленную фигуру гнома. — Вот твой тюремщщик, эльфин. Он мой сс потрохами, изз тех, кто ещще повинуетсся мне. Он глухонемой, не говорит и не сльшшшт. Ему нипочем твоя песснь. Будет кормить тебя и присслужживать ессли что. — Он помолчал. — Ну и побьет, ессли сстанешшь дурить.
Гном повернул к долинцу свое уродливое лицо, однако оно было непроницаемым. Джайр так и не смог понять, что скрывается под этой безобразной маской полнейшего равнодушия, и уныло обвел взглядом свое новое пристанище.
— Ты мне весе сскажжешшь, эльфин. Весе, что мне нужжно ззнать, — вдруг прошептал мвеллрет. — Сскажжешшь, иначе не выйдешшь отссюда!
Холодный голос оборвался зловещим шипением, взгляд зеленых змеиных глаз прожег Джайра насквозь. Но уже через мгновение Ститхис повернулся и направился прочь из камеры. Тюремщик-гном поспешил за ним. Дверь захлопнулась, и долинец услышал, как засов с той стороны со скрежетом встал на место.
Съежившись в темноте, Джайр слушал. Слушал, пока звук шагов не растворился в глухой тишине.
Минуты складывались в томительные часы, а юноша все сидел неподвижно, вслушиваясь в тишину и раздумывая о том, насколько же безнадежно его положение. Похоже, он здорово влип. Отчаяние, безысходное и безжалостное, охватило долинца. Да еще этот мерзкий запах гнили и разложения… бррр… Да, теперь Джайр был напуган по-настоящему. Так напуган, что в первый раз за все это время с тех самых пор как бежал из Тенистого Дола, спасаясь от гномов, — у него возникла страшная мысль: ничего у меня не выйдет.
Он бы заплакал, если бы мог, но слезы куда-то делись. Очевидно, даже для этого он был слишком напуган. “Давай думай, как отсюда сбежать, — понукал себя Джайр. — Нет безвыходных ситуаций. Всегда найдется какой-нибудь способ…"
Долинец поглубже вздохнул, чтобы прийти в себя. А что на его месте стал бы делать Гарет Джакс?
Или вот Слантер? Слантер всегда найдет выход, на то он и мастер выживания в любой критической ситуации. Даже Рон Ли наверняка смог бы что-то придумать.
Мысли юноши разбрелись, он погрузился в воспоминания, то и дело возвращаясь к раздумьям о том, что еще будет. Но это были всего лишь фантазии. А ему сейчас нужен план. Ясный и четкий.
В конце концов долинец заставил себя подняться и принялся изучать маленькую камеру. Просто так, без всякой конкретной цели, он шарил руками по влажным холодным камням, мерил шагами замкнутое пространство, минутами неотрывно глядел на лучик тусклого света. И ждал, пока успокоятся растревоженные чувства и вернется способность рассуждать более или менее здраво.
А потом Джайру пришло в голову посмотреть в волшебный кристалл. Надо ведь выяснить, что стало с Брин, чтобы знать, сколько времени у него еще осталось.
Торопливо, словно боясь опоздать, Джайр вынул из-за пазухи серебряную цепочку с кристаллом и аккуратно поместил камень в чашечку сложенных ладоней. Будто наяву слышал он шепот Короля Серебряной реки: “… Тебе будет нужно следить за передвижением Брин…” А для этого надо лишь спеть кристаллу…
И Джайр запел. Очень тихо. Сначала голос не звучал, задушенный вихрем эмоций, — долинец так и не смог успокоиться. И все-таки он подавил свою тревогу, и мелодия песни желаний разлилась во мраке. В то же мгновение кристалл в руках Джайра вспыхнул, и белый свет разогнал подступившие тени.
А потом в белом свете зажегся желтый огонек — костер — и возникло лицо Брин. Она рассеянно смотрела в дрожащее пламя, подперев подбородок руками. И вдруг Брин резко вскинула голову и огляделась, словно почувствовала на себе чей-то взгляд. Каким усталым было ее лицо, почти изможденным! Брин опустила голову и вздохнула. А потом она вздрогнула, словно подавляя рыдания. Похоже, девушка была в отчаянии — все говорило об этом: и взгляд, и поза… Что бы там с ней ни случилось, это было что-то очень нехорошее…
Беспокойство за сестру охватило Джайра, и голос его сорвался. В то же мгновение образ нахмуренного лица Брин помутнел и пропал. Потрясенный, долинец глядел на прозрачный камень у себя в руках.
А где, интересно, был Алланон? Джайр не видел его в кристалле.
“Словно листья, гонимые ветром”, — прошелестел в сознании голос Короля Серебряной реки. И оба сгинут. Он и она.
Джайр сжал кристалл в кулаке и невидящим взглядом уставился во тьму.
ГЛАВА 27
Ночь уже опустилась на леса Анара, и только тогда Брин заметила вдалеке огни. Они мерцали сквозь тени леса и сплетение деревьев и подмигивали ей, словно маленькие светлячки, неуловимые, призрачные и далекие.
Девушка резко остановилась и подхватила обеими руками готового упасть Рона Ли. Брин с трудом удержала горца, бессильно навалившегося на нее. Голова Рона упала ей на плечо, лицо горело от лихорадки.
— … И уже не найти… потерялся, уже не найти… — бессвязно пробормотал принц Ли, его пальцы впились в руку Брин. Ей стало больно.
Девушка зашептала ему на ухо что-то незначащее, лишь бы он слышал ее голос и знал, что она здесь, с ним. Пальцы медленно разжались, лихорадочный бред умолк.
Брин смотрела вперед, на огни. Мерцающие звездочки весело плясали в ветвях деревьев. Огонь! Она настойчиво прошептала заветное слово: “Огонь!” — и слово, как свет самого пламени, пронзило тьму отчаяния и безнадежности, сгустившуюся вокруг Брин после событий у Гремящего Потока. Казалось, все это было уже так давно: Алланон погиб, Рон тяжело ранен, и она, Брин, осталась одна. Совсем одна. Девушка закрыла глаза, отгораживаясь от воспоминаний. Весь день она шла на восток, по берегу Гремящего Потока, надеясь, моля, чтобы эта дорога привела ее хоть куда-нибудь, где есть люди, которые ей помогут. Брин даже не знала, сколько времени шла и где она теперь. Девушка давно утратила ощущение времени и направления. Она знала лишь то, что идет вперед. Только вот непонятно, откуда берутся силы.
Брин развернула плечи, заставив Рона встать прямо.. А впереди подмигивали огоньки, словно маня к себе. “Ну пожалуйста! — беззвучно кричала девушка. — Пожалуйста, пусть это будет помощь, которая так мне нужна сейчас!"
Она закинула руку Рона себе на плечи и неверным шагом направилась туда, где плясали пятнышки света. Тело горца обмякло — ей пришлось едва ли не тащить его на себе. Ветви деревьев хлестали Брин по лицу, но она не могла даже поднять руку, чтобы отвести их в сторону, и просто ниже склоняла голову. В каком-то оцепенении упорно переставляла она непослушные ноги. Один шаг, еще один и еще… Силы были уже на исходе. Если ей там не помогут…
Но тут стена теней и деревьев расступилась перед ней, открывая источник света: темное, даже мрачное, здание — лишь два тонких лучика приветливого желтого света просачивались в темноту. Изнутри доносились приглушенные голоса, но слов было не разобрать.
Прижав Рона к себе, Брин из последних сил устремилась вперед. Постепенно темное здание обрело форму: одноэтажный приземистый дом с мансардой и остроконечной крышей — бревенчатый сруб на каменном фундаменте. Резное крылечко. На задах дома пристройка: хлев или конюшня. Две лошади и мул, привязанные к столбу, лениво щипали увядающую траву. Окна дома на ночь были закрыты ставнями, но свет масляных ламп проникал через щели между створками и в темном лесу был далеко виден.
— Еще совсем капельку, Рон, — прошептала Брин, уже зная, что он не поймет ее слов, но звук ее голоса все же дойдет до него.
Только в дюжине футов от крыльца заметила девушка потертую вывеску, свисающую с карниза крыши: “ТОРГОВЫЙ ДВОР НА ГРАЧИНОМ ПРЕДЕЛЕ”.
Вывеска слегка покачивалась под ночным ветерком, покореженная и побитая непогодой, краска вылиняла так, что едва можно было разобрать, что там написано. Брин прочитала и отвернулась. Какая разница, главное — там внутри люди.
Они вскарабкались на крыльцо, каким-то чудом не споткнувшись на расшатанных ступеньках. Брин нащупала ручку двери, и внезапно голоса в доме стихли. Девушка решительно потянула за ручку, и тяжелая дверь распахнулась.
Около дюжины лиц — наимерзейших на самом деле рож — повернулись к Брин и уставились на нее с изумлением и даже какой-то тревогой. Сквозь пелену дыма девушка разглядела: охотники-звероловы, бородатые и косматые, в одеждах из грубо выделанной кожи и звериных шкур. Неотесанные мужланы. Все они сгрудились у стойки, которая представляла собой пару досок, уложенных на перевернутые пивные бочки. Под стойкой кучей лежали невыделанные шкуры и мешки — по всей видимости, с провизией, — а перед ней стояло несколько столиков с табуретами. С потолка на железных цепях низко свисали масляные лампы, их мутный свет едва разгонял темноту.
Обхватив обеими руками Рона, Брин стояла в дверном проеме и ждала.
— Да это же призраки! — пробормотал кто-то у стойки, и послышалось торопливое шарканье ног.
Из-за стойки вышел высокий худой мужчина без камзола, в одной рубахе и замызганном переднике. Он медленно покачал головой:
— Были б они мертвецами, они бы не стали входить через дверь, правильно? Они бы спокойно прошли сквозь стену!
Он пересек зал и остановился рядом с Брин.
— Что такое с тобой приключилось, девонька?
Только сейчас, сквозь зыбкую дымку усталости и боли, Брин сообразила, как же они с Роном, наверное, выглядят. Точно как блуждающие мертвецы, выбравшиеся из могилы: два валящихся с ног существа, висящих друг на друге, словно соломенные чучела, с лицами белыми от измождения, в мокрой, заляпанной грязью одежде. Голова Рона обмотана окровавленной тряпкой, и из-под повязки видны глубокие раны. А за спиной горца болтаются пустые потертые ножны. Да и сама она выглядит ничуть не лучше: лицо перепачкано, глаза затуманены. Будто призрачные видения, остановились они в дверном проеме, на пороге света, выступив из ночи…
Брин попыталась было заговорить, но слова не приходили.
— Эй, вы там, помогите! — рявкнул высокий мужчина собравшимся у стойки, а сам шагнул вперед, чтобы поддержать Рона. — Помогите, кому говорю!
Мускулистый егерь тут же присоединился к нему, и вместе они помогли Брин и Рону добраться до ближайшего столика и усадили их на низкие табуреты. Горец со стоном подался вперед, лег грудью на стол, и его голова бессильно поникла.
— Что с вами случилось? — повторил высокий мужчина, поддержав Рона, чтобы тот не свалился на пол. — Да парень просто горит в лихорадке!
Брин тяжело сглотнула.
— Мы шли через горы и потеряли коней там, у водопада, — солгала она. — Он был уже болен, но потом стало хуже. Пришлось идти пешком вдоль берега, пока мы не наткнулись на этот дом.
— Мой дом, — заметил мужчина. — Я тут торгую. Джефт, двойной эль этим ребятам.
Егерь скользнул за стойку к громадной дубовой бочке и нацедил по хорошей порции эля в две высокие кружки.
— А как насчет того, чтобы угостить всех за счет заведения, Стэбб? — окликнул хозяина суровый на вид детина с дальнего конца стойки.
Торговец только метнул на него свирепый взгляд, откинул со лба прядь изрядно поредевших волос и вновь обратился к Брин:
— В первый раз в этих горах, девонька? У нас тут есть штуки похуже самой злой лихорадки.
Брин молча кивнула, глотая слюну, чтобы смочить пересохшее горло. Но тут вернулся егерь с кружками эля. Он передал одну кружку Брин, а вторую поднес ко рту горца и поддерживал юношу, пока тот не сделал глоток. Рон поперхнулся, пытаясь и пить, и держать кружку. Егерь твердой рукой отвел кружку от губ горца.
— Эй, пусть пьет! — вновь подал голос детина за стойкой.
А кто-то другой хохотнул:
— А-а, бесполезно! И так понятно, что он помирает!
Брин рассерженно взглянула на насмешника Тот поймал ее взгляд и ленивой походкой направился прямо к девушке; лицо зверолова расплылось в наглой усмешке. Остальные последовали за ним, многозначительно перемигиваясь и похохатывая.
— Есть проблемы, красотка? — Говорящий усмехнулся.
Брин вскочила. Не сознавая, что делает, девушка выхватила из-за пояса длинный кинжал и взмахнула им перед лицом наглеца.
— Ладно, ладно тебе. — Егерь Джефт был уже рядом. Он мягко оттащил Брин назад. — Это вовсе не обязательно, верно?
Джефт повернулся лицом к нагловатому зверолову. Егерь был крупным высоким мужчиной, по сравнению с ним тот охотник казался просто коротышкой. Его дружки неуверенно переглянулись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77