– Тебе нелегко придется в тюряге, парень.
– А я туда вовсе и не собираюсь. Она кивнула…
– Бывает, что и обходится. Кое-кто завязывает и берется за законный бизнес.
– Именно это я и собираюсь сделать. И теперь он был готов выполнить свое намерение. Они оба знали, что Ким выкладывает цацки на кухонный стол Мэри Солонины в последний раз.
– Заходи, если вдруг окажешься в городе.
Ожидая, пока советник Грейвуд прибудет из Нью-Йорка, Ким возобновил связи с «Семейством Джонсонов». К тому времени он был уже широко известной и почитаемой фигурой. Он владел Кладбищем, а еще домом в деревне неподалеку от Сент-Луиса, где избранные члены «Семейства Джонсонов» могли укрыться от погони, немного отдохнуть и почистить перышки.
Ким слез с наркотиков. Один только тот укол в Блэк-Хоуке за последние полгода, и больше ничего.
Поэтому он оттягивался с трубкой. Даже если вы уже подсели на иглу или привыкли принимать опиум через рот, вы можете курить день-деньской и вас так и не зацепит. Очень небольшое количество морфина попадает в дым. Большая часть его остается в пепле. Поэтому, чтобы перейти на трубку, нужно сперва очистить организм. Киму нравился ритуал: лампа, заправленная арахисовым маслом, проворные пальцы юного китайца, скатывающие шарик и помещающие его в чашечку трубки, черный дым, втягиваемый глубоко в легкие и не скребущий горло, и наслаждение, которое охватывает тебя где-то после третьей трубки, когда опийная истома растекается по всему телу.
Ким не нуждался в телохранителе, но ему необходим был хороший помощник. Он выбрал двух самых лучших. Бой Джонс прежде работал с Джонсом, банковским грабителем. Тощий и верткий, как кот, он отлично метал нож и подкрадывался незаметно, а ловкостью рук обладал исключительной. Он умел к вытащить кролика из шляпы и прострелить эту шляпу на лету. А то, что он вытворял с нунчаки и велосипедной цепью, казалось просто волшебством. Невозможно было собственным глазам поверить.
Шарики-Ролики был прирожденным фокусником. Он мог достать свечу из пустой ладони, отгадывать карты, положить в игральную карту шесть пуль с пятнадцати футов за две пятых секунды, а уж как нож он метал! Сила, с которой правильно кинутый нож втыкается в цель, произвела на Кима большое впечатление: лезвие входит в дубовую доску на целых два дюйма, в то время как крепкий мужчина, как бы он ни старался, не сможет вонзить его глубже, чем на четверть этой глубины. Но для того чтобы попасть в цель, метая нож внакид, надо обладать очень хорошим глазомером. Шарики-Ролики попадал в цель с любого расстояния. Он делал все ловко и очень плавно. Он выхватывал револьвер более плавно, чем любой человек, известный Киму. Его движения были как гибкий мрамор. Шарики-Ролики был похож на ожившую греческую статую, его золотые кудри плотно обтягивают череп, глаза бледны, как алебастровые шарики со сверкающими черными зрачками в центре.
Ким принял их на службу и одел их в консервативные темные костюмы, так что они стали похожи на молодых руководящих работников. Втроем вместе они выглядели весьма впечатляюще и всюду выдавали себя за братьев.
Гай Грейвуд прибыл из Нью-Йорка. Он только что подыскал нужное место. Здание банка в Боуэри. Бумаги разложены на столе. Грейвуд – высокий мужчина с пепельно-серыми волосами и холодной, язвительной манерой держаться. Он – бухгалтер и адвокат, и его положение в «Семействе Джонсонов» сродни положению consigliere в итальянской мафии. Он отвечает за весь бизнес и юридические документы, и с ним советуются по всем вопросам, включая убийства. Он и сам опытный убийца, прошедший курс обращения с оружием по методике Карсонса, но об этом он предпочитает особенно не распространятся.
Пришла пора проверить бухгалтерию Кладбища. Джо Мертвец, который заправляет там всем, обязан Киму своей жизнью.
Уоринг, дядюшка Кима, однажды сказал ему, что, если ты спасешь человеку жизнь, тот обязательно попытается убить тебя. Гммм. Ким верил в честность и преданность Джо. Джо и гроша у Кима не украдет, и Ким это знает…
Что ж, жизнь-то он Джо спас, пребывая, так сказать, в профессиональном качестве, а разве это не меняет все дело? Это случилось вскоре после того, как Ким получил свою лицензию после заочного обучения и стал практикующим врачом. Он специализировался на извлечении пуль от полицейского револьвера и на других нелегальных операциях подобного рода. Когда Джо принесли, у того отсутствовала кисть левой руки, одежда с левого бока обгорела от пояса до ключицы, а торс и шею украшали ожоги третьей степени. Левый глаз, к счастью, не пострадал… Наложенный жгут ослабел, и кровь хлестала из раны. Шок постепенно проходил, и раненый начал стонать: это было утробное рычание, вырывавшееся откуда-то из самого живота, совершенно нечеловеческий звук, забыть который, услышав однажды, уже было невозможно.
Те же самые твердая рука, стальные нервы и чувство момента, которые делали Кима опасным противником в револьверном бою, сделали его и великолепным практикующим хирургом. С одного взгляда он определял, что нужно сделать в первую очередь… Первым делом – инъекция морфина, иначе всего остального просто не понадобится. Он набирает три четверти грана в шприц из флакона с резиновой пробкой. Отложив в сторону шприц, затягивает жгут… Быстрыми движениями накладывает лигатуры на крупные вены… затем производит мощную инъекцию физраствора в вену на левой руке… промывает ожоги дезинфицирующим раствором и прикладывает густую пасту из чайных листьев… Все висело буквально на ниточке. В какой-то момент признаки жизни у Джо практически исчезли, и Киму пришлось прибегнуть к массажу сердца. Наконец сердце начинает биться снова… Одно неверное движение – и оно остановилось бы навсегда.
Ключевую роль сыграло решение Кима применить морфин перед тем, как останавливать кровотечение… еще одно лишнее мгновение этой нестерпимой боли, и наступил бы шок, сердечно-дыхательный коллапс и смерть.
Джо поправился, но к нитроглицерину больше и на милю не приближался. Из страны мертвых он вынес странные способности. Часто ему удавалось предсказывать события. На культе левой руки он укрепил приспособление, в котором можно было закреплять инструменты или оружие.
Его дар предвидения часто спасал ему и шкуру и барахло. Как-то раз в гостиницу зашел незнакомец… Джо бросил на него один только взгляд, вытащил из-под конторки обрез и снес пришельцу голову. Незнакомец, как выяснилось, намеревался убить Джо и Кима.
– Мне не понравилось его лицо, – сказал Джо.
– Ты упустил свое призвание, – отозвался Ким. – Тебе бы пластической хирургией заниматься.
Морфин спас Джо Мертвеца от смерти, и он же был единственной вещью, которая удерживала его в жизни. Все тело Джо, все его естество было словно ампутировано и превращено во вместилище боли. От него, покрытого жуткими шрамами, слепого на один глаз, веяло каким-то дымком, словно от горелой пластмассы или гнилых апельсинов. Он изготовил и приделал к лицу искусственный нос, соединенный золотыми проводками с обонятельным центром и снабженный датчиком запаха с радиусом действия в несколько сотен ярдов. Его обоняние стало не только очень острым, но и весьма избирательным. Он мог учуять чужую смерть, а также предсказать, когда йог чего она наступит. Смерть отбрасывает много теней, и у каждой из них свой запах.
Джо несомненно вынес из могилы странные способности, но от всех них не было бы никакого толку без той вещи, что вернула его оттуда.
Яснее ясного, рассуждал Ким. Когда спасаешь чью-то жизнь, ты вырываешь ее из лап Смерти, значит, приходится платить ей выкуп. Ким знал об опасности, исходившей от Джо Мертвеца, но предпочитал игнорировать ее. Джо никогда не покидал Кладбища, а Ким был там нечастым гостем. Кроме того, бдительность была средой обитания Кима. Сенсоры на затылке всегда предупредили бы его о руке, потянувшейся за ножом или каким-нибудь иным оружием.
Единственными развлечениями Джо оставались игра в шашки и возня с железками. Он был прирожденным механиком, и Ким привлекал его к созданию многих из придуманных им моделей оружия, доверяя разработку деталей однорукому мастеру. Да-да, детали он оставлял на усмотрение Джо. Именно так просто ткни в сторону противника указательным пальцем и скажи: «Бабах! Ты – труп!», а деталями пусть занимается Джо.
***
Возвращение в Сент-Луис…
Юнион-стейшн… запахи стали, пара и сажи… Ким шагает сквозь облака пара в сопровождении Шариков-Роликов и Боя, следом за ними – целая процессия носильщиков. Они поселяются в привокзальной гостинице, переодеваются и выбирают из своего арсенала оружие понеприметнее. Затем Ким нанимает карету и просит кучера отвезти их к его старому дому на Оливковой улице. Там Ким достает фотоаппарат и делает несколько снимков. Владелец выбегает из дома и спрашивает Кима, чем он тут занимается.
– Я раньше жил здесь… Сентиментальные воспоминания, понимаете… Надеюсь, вы не имеете ничего против…
Мужчина смотрит на Кима, на Шариков-Роликов, на Боя и приходит к выводу, что он не имеет ничего против. Ким складывает фотоаппарат, грузит его в карету, и они уезжают…
– Куда теперь?
– Ресторан Тони Фаустуса…
Все они безупречно одеты в черные дорогие костюмы. У Кима на пальце левой руки – золотое кольцо с крупным опалом. Опалы приносят несчастье, сказал ему кто-то. Ким только поднял бровь и сказал:
«Правда? И кому же?»
– Вы заказывали столик, сэр?
– Разумеется.
Опытным движением руки Бой сует метрдотелю десятидолларовую купюру, и тот торопливо отводит их к свободному столу.
Давненько же ты не бывал в Сент-Луисе, думает Ким, усаживаясь в мягкое кресло с подлокотниками из красного дерева. Он заказывает для всех сухое мартини и погружается в меню…
– Устрицы?
– Только не для меня, – говорит Бой.
– К ним нужно привыкнуть… Сразу полюбить их трудно…
Ким заказывает щуку де-воляй. Самая зубастая речная рыба в мире… Гораздо лучше форели. Стейк из оленины и жареного вяхиря… Официант приносит винную карту… Ким выбирает сухое белое вино к рыбе и устрицам и плотное бургундское к оленине… Заканчивают они тортом-безе с мороженым, шампанским и французским коньяком…
– Боже мой, смотри – там Тед Фаррис, вон с тем толстым парнем за тридцатым столиком…
– «Забыть ли старую любовь…» Во многих случаях лучше забыть…
– У этого квартала дурная репутация, сэр…
– Не волнуйтесь, нам не привыкать… Кучер пожимает плечами.
Старый китаец надевает очки с толстыми бифокальными линзами в золотой оправе и изучает письмо, которое вручил ему Ким. Кивает, складывает письмо, возвращает его Киму, после чего они проходят за обитую войлоком дверь. Воры и жулики, развалившись на диванах, курят опиум и обмениваются шутками и рассказами в спокойной, дружеской атмосфере.
После шести трубок и плотного ужина наступает приятная сонливость, и карета доставляет их обратно в гостиницу.
Сент-Албанс… Деревня Иллюзии…
База расположена в пяти милях от Сент-Албанса, и Кима это вполне устраивает. Теперь он владеет шестью тысячами акров земли вдоль реки, уходящей от нее вглубь до самой городской окраины.
Как только Ким приступил к организации «Семейства Джонсонов», он сразу же понял, насколько подрывной покажется такая организация людям, которые правят Америкой. Поэтому «Семейство Джонсонов» не должно казаться этим людям чем-то организованным. Оно должно действовать подпольно. Если хочешь что спрятать, напусти безразличия вокруг того места, где оно спрятано. Он планировал города, области, общины, населенные и управляемые джонсонами, которые постороннему казались бы заурядными, непривлекательными и лишенными всякой тайны. Каждый объект подвергался тщательному камуфляжу, и для него разрабатывалась специальная легенда. Сент-Албанс – местность сельская. Легенда: самогонщики. Хорошая причина держаться от этого места подальше и не соваться туда без особой необходимости.
В некоторых городках люди были такие милые и такие занудные, что задержаться там было попросту Немыслимо. По крайней мере надолго. Все базы обменивались актерами, входившими в «Семейство Джонсонов» на взаимной основе. Десять актеров перебираются из Сент-Албанса в Нью-Йорк, оставляя десять свободных мест в гостинице Сент-Албанса.
Сент-Албанс служит местом отдыха и убежищем для агентов после выполнения трудных задач. Также это постоянное место жительства маркитантов, а еще – тренировочный лагерь для подготовки новых адептов. Дома и складские помещения у реки превращены в удобное жилье.
Дичь и рыба имеются в изобилии. Местная конопля, благодаря долгому и теплому лету, – отменного качества. Маркитанты и курсанты расплачиваются за проживание услугами, товарами и обязанностью охранять базу. Надо давать отпор незваным гостям, в особенности журналистам. В любом случае посторонний человек ничего подозрительного не заметит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42