Прозрачный Меч был самым надежным и самым дорогим наемным убийцей, немногие могли позволить себе его услуги.
– Я… я не знаю, – пробормотал царедворец Оуян. – Быть может, когда император пойдет на моление в храм. Его при этом не охраняет много стражи…
– Надо подумать, – промычал Чхен. – До того как Прозрачный Меч проберется к храму, ему придется убить не один десяток стражников. Хочешь не хочешь, а это заметят.
Наемный убийца стоял с презрительным видом и не вмешивался в разговор. Он считал такие разговоры ниже своего достоинства. Он делал работу только тогда, когда ему для этого обеспечивали самые благоприятные условия. Иначе и браться за дело не стоит!
– Я уже подумал, – сказал господин Цу. – Знаете ли, что начальник Тайной службы Цынхао Богу приходится большим приятелем господину первому императорскому каллиграфу?
– И что с того? – нервно задергал щекой царедворец Оуян. – Эти двое вечно суют свой нос во все дворцовые дела, словно, кроме них, при императоре нет вельмож и сановников! Связываться с ними себе дороже! Чересчур честны или ловко притворяются честными.
И царедворец принялся поправлять свой драгоценный пояс из оникса, оправленного в золото.
– Нам необязательно с ними связываться, – холодно ответил начальник Цу. – Выслушайте меня до конца, если хотите, чтобы вам все было понятно.
– Мы слушаем, – сказал Чхен.
– Через три дня первый императорский каллиграф женится, – заговорил Цу.
– Откуда у вас такие сведения, господин Цу? – удивился Оуян.
– Вы меня невнимательно слушаете, – упрекнул царедворца Цу, снова любуясь своими ногтями, они у него были на редкость гладкие, изящные и блестящие. – Господин Цынхао Богу – хороший приятель господина Лу Синя. И естественно, приглашен, на свадьбу. Об этом приглашении Цынхао Богу случайно проговорился при мне, и я решил, что эта свадьба будет для нас как нельзя кстати.
– Чушь! Чепуха! Как связаны между собой свадьба какого-то каллиграфа и покушение на жизнь императора?! – загорячился Оуян.
Цу поднял палец:
– Не какого-то, а первого императорского, – со значением сказал он. – Лу Синь был правой рукой при императрице Фэйянь, когда же на престол взошел Жэнь-дин, звезда Лу Синя не закатилась, а, наоборот, засияла еще ярче. Этот каллиграф стал едва ли не негласным наставником молодого императора. И теперь, когда Лу Синь женится, император непременно посетит это свадебное торжество.
– Ах вот оно что! – воскликнул Оуян, а Чхен и Кун понимающе переглянулись.
– Да. Уже известно, где будет проходить церемония – в городском дворце Лу Синя. Сначала туда прибудет император и вместе с женихом выйдет встречать паланкин невесты. В этот торжественный момент при императоре не будет охраны, и вот тогда…
– Прозрачный Меч явит свое искусство.
– Он сможет подойти совсем близко, тем более что доблестный Прозрачный Меч умеет становиться невидимым.
Наемный убийца с достоинством кивнул и шевельнул стрекозиными крыльями.
– Император будет убит, кровь его оросит землю столицы, – торжественно произнес Цу. – И тогда…
– Разрушение всего! – воскликнул Чхен.
– Пробуждение Подземного Властителя! – благоговейно сказал Хун. – И наше тайное общество перестанет быть тайным. Люди узнают, кто такие Почитатели Подземного Огня!
– Слава! Слава Подземному Огню! – проревел Чхен. – Всего три дня отделяют нас от победы и ликования! В эти три дня мы должны как следует подготовиться, чтоб не допустить промаха. Если мы ошибемся, второй возможности напасть на императора у нас уже не будет!
– Я никогда не ошибаюсь, – надменно заявил Прозрачный Меч.
Обговорив все подробности предстоящего дела изменники расстались. Паланкин с царедворцем Оуяном и господином Цу отбыл.
– Не желаете ли потрапезничать со мною? -спросил Оуян второго начальника.
– Нет, благодарю, слишком много дел надо решить в самое ближайшее время. Повелите вашим людям остановиться. Я сойду здесь.
И второй начальник Цу вышел из паланкина. Он дождался, когда паланкин с царедворцем Оуяном исчезнет из виду, а затем подошел зачем-то к раскидистому дереву гинкго, ветви которого создавали нечто вроде живого занавеса. Под этот «занавес» и вошел второй начальник Тайной службы Цу. И едва он оказался вне досягаемости случайных человеческих взоров, с его лицом и телом произошли удивительные перемены. Вместо грубого, нескладного и некрасивого начальника Цу среди ветвей гинкго оказался не кто иной, как брат императорского каллиграфа Ян Синь. Лишь ногти остались прежними – гладкими, блестящими, длинными. Ян Синь провел ладонями по телу – и засверкала на нем роскошная одежда, совсем не похожая на убогое одеяние второго начальника. После этого Ян Синь не то просвистел, не то прочирикал нечто неудобовразумительное. На этот свист (или чириканье) отозвался другой свист, потише и понежней. Ян вышел из своего укрытия и увидел остановившуюся перед деревом расписную повозку, запряженную парой лошадей. Повозкой правил не человек, а барсук, но лошади не шарахались в страхе, стояли спокойно.
Ян сел в повозку и шепнул:
– Во дворец моего брата, и поскорее!
Повозка мчалась как вихрь, и скоро Ян Синь уже входил под своды городского дворца каллиграфа Лу Синя. Сразу чувствовалось, что здесь его ждали – на террасах и галереях горели шелковые фонари, так же ярко освещена была и приемная зала. По зале, нервно ломая руки, ходил взад-вперед первый императорский каллиграф.
– Здравствуй, братец! – весело приветствовал его Ян Синь.
– Как все прошло? – вместо приветствия спросил его Лу.
– Как по маслу. Ах, дорогой братец, не учи девушку бинтовать ноги, не учи оборотня притворяться и морочить людям головы! Они совершенно не уловили разницы между мной и настоящим Цу (да сгрызут его душу адские черви!). Итак, им известно о том, что через три дня у тебя свадьба. Также им известно и о том, что на твоей свадьбе будет сам император. И именно император отправится вместе с тобой встречать паланкин невесты. Тогда в игру должен вступить Прозрачный Меч.
– Ты видел Прозрачного Меча? Каков он?
– Полукровка, – презрительно бросил оборотень. – Какая-то фея польстилась на смертного мужчину. – Но то, что он ловок и неуловим, нельзя сбрасывать со счетов. Так что вам с императором придется быть очень внимательными.
– Несомненно, – кивнул Лу Синь. – Бедная девочка! Такое – и на свадьбе!
– Ты о ком?
– О своей невесте, об Ирис, – пояснил Лу Синь. – Она-то не подозревает о том, что из свадьбы мы сделали ловушку…
– Ничего, придется ей привыкать к тому, что муж замешан чуть ли не во всех дворцовых интригах. Подожди, вот когда она сама войдет в число придворных дам, то будет такой же интриганкой.
– Ирис не такая, она светла и чиста, как жемчужина. Я не позволю дворцовому мусору замарать ее душу, – сказал Лу Синь. – Но довольно об этом. Скажи-ка лучше, готова ли армия твоей жены, не подведет ли она?
– Все в полном порядке, не беспокойся. Лисы-оборотни любят притворяться, а уж притвориться гостями на свадьбе… Это особое удовольствие!
– Что ж, – молитвенно сложил руки Лу Синь, – остается надеяться, что ничего не сорвется.
Оставшиеся до свадьбы три дня императорскому каллиграфу казались то долгими, как годы, то короткими, как мгновения. По традиции в эти дни ему не следовало видеться с невестой, да если б и можно было, у Лу просто не нашлось бы для этого времени. Ему предстояло сделать немало: послать богатые дары в дом невесты и, кроме того, испросить у императора вельможное звание для рода Лянь-эр (ведь не мог же императорский каллиграф жениться на простолюдинке!). К тому же Лу лично наблюдал за тем, как идет в его доме подготовка к празднеству; при этом отдельные павильоны, предназначенные для приглашенных актеров, музыкантов и певцов, он осматривал особенно тщательно.
Наконец настал долгожданный день. Задолго до начала свадебного торжества во дворец Лу Синя прибыл император в закрытом паланкине. Императора сопровождали лишь избранные придворные дамы и несколько охранников, что, конечно, было совершенным нарушением церемониала. Но так пожелал император, что поделаешь!
Император вышел из паланкина и обратился к почтительно приветствовавшему его Лу Синю:
– Итак, ты женишься, дорогой Лу. Прими поздравления и пожелания, чтобы все прошло благополучно.
– Ваше величество слишком добры ко мне, – сказал Лу Синь и быстро глянул на императора, затем снова опустил глаза. – Не угодно ли осмотреть мое убогое жилище и отведать чаю?
– Да, пожалуй. Какой у тебя чай, Лу? Фениксовый?
– Да, и с добавлением лотосовых лепестков – все, как вы любите, государь.
– Отлично.
Император проследовал в павильон для чаепития, и там они с Лу Синем провели целый час, наслаждаясь чаем и разговорами, суть которых нам неизвестна. После чаепития император изволил осмотреть дворец Лу, особенно уделяя внимание комнатам, в которых были собраны книжные и каллиграфические редкости. При этом император сказал:
– Лу, когда мы оба обзаведемся семьями, нам не останется ничего иного, как ждать наследников и читать мудреные книги. Тогда будем обмениваться книгами, словно два студента! – Жэнь-дин засмеялся, улыбнулся и Лу. – Ты волнуешься, мой каллиграф, – добавил император. – Это заметно. Но не волнуйся, все пройдет отлично.
– У меня нет причин не соглашаться с вами, государь, – сказал Лу Синь.
– Что ж, – усмехнулся владыка Яшмовой Империи. – Не пора ли нам выехать встречать паланкин невесты? А то еще нарушим всю церемонию!
– Пора, – кивнул Лу Синь.
Они вышли из дворца южными воротами и селя на приготовленных коней. Конь императора был при этом украшен гораздо скромнее, чем конь Лу Синя, – оно и понятно, ведь весь почет нынче предназначался жениху.
Дорога, по которой предстояло проехать свадебному паланкину, вся была освещена сотнями фонариков, чей свет тускнел в лучах уже взошедшего солнца. Гирлянды цветов, роскошные вазы, фонтаны и клетки с певчими птицами – все это украшало свадебную дорогу.
Император и Лу Синь проскакали несколько десятков ли и наконец услышали впереди стройно пение и увидели, как по направлению к ним движется нечто, напоминающее огромный воз цветов.
– Мне всегда интересно, как невесты не задыхаются в своих паланкинах, – усмехнулся император.
– Они едва дышат, ожидая новой жизни, – усмехнулся и Лу Синь. Улыбка его вышла почему-то печальной.
Они пришпорили коней и поскакали навстречу свадебному поезду. Пение и шум становились все слышней.
– Приготовьтесь, ваше величество, – прошептал Лу Синь.
– Я давно готов, – последовал ответ.
Император и Лу Синь взяли притороченные к седлам факелы и зажгли их. Внезапно яркий свет этих свадебных факелов показался светом проносящихся в небесах комет…
– Слава невесте! – воскликнул император.
– Слава невесте! – вслед за ним воскликнул и Лу Синь. Лицо его было бледно, торжественно и сосредоточенно.
Меж тем свадебный поезд приблизился настолько, что стали слышны хвалебные песни в честь невесты:
О, невеста!
Ты приходишь во дворец жениха.
Ты несешь ему зажженный светильник –
свое любящее сердце.
Ты стыдливо опускаешь ресницы и ждешь
поцелуев и клятв.
Ты прекрасна, как рассвет;
ты величава, как боги Пяти Небес,
одеянья твои подобны снегам вершин Шицинь,
рукава платья твоего струятся как водопады!
Там, где ты ступаешь, распускаются лотосы;
когда ты улыбаешься, в мире
прибавляется жемчужин.
О невеста! Прекрасна ты, и нет в тебе изъяна!
Славься, прославленная!
Император и жених достигли свадебного паланкина и теперь поскакали обратно – по обе стороны от этого хрупкого и очаровательного сооружения, увитого шелками, цветами и лентами. Подружки невесты не переставали петь песни и рассыпать вокруг лепестки хризантем и цветки гибискуса. Кружилась голова от благовоний; свадебный поезд шумел и веселился.
– Ваше величество! – перекрикивая толпу подружек, воскликнул Лу Синь. – Будьте осторожны!
– Благодарю за заботу, Лу! – рассмеялся император и бросил в жениха цветком пиона.
Впрочем, выяснилось, что Лу Синь напрасно осторожничал. За то время, пока свадебный поезд добирался до его дворца, не произошло ничего необыкновенного.
Наконец перед шествием распахнулись парадные ворота дворца Лу Синя. Здесь вовсю сверкали фейерверки, гремела музыка, кружились в танце самые прекрасные танцовщицы – словом, рай на земле. Перед кумирней, воздвигнутой в честь предков, невеста вышла из паланкина и, трепеща, подала руку жениху. Лицо невесты было занавешено нитями цветного бисера, так что невозможно было и разглядеть его. Лу Синь подвел свою невесту к алтарю, и вместе они преклонили колена перед императором, успевшим сменить облачение, – теперь император играл роль первожреца, соединяющего молодых узами брака. Императору прислуживали несколько монахов. Государь соединил руки молодых шелковым красным шнуром, означающим страсть, принял от них жертвоприношения и подал жениху и невесте чашу с супом брачного согласия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
– Я… я не знаю, – пробормотал царедворец Оуян. – Быть может, когда император пойдет на моление в храм. Его при этом не охраняет много стражи…
– Надо подумать, – промычал Чхен. – До того как Прозрачный Меч проберется к храму, ему придется убить не один десяток стражников. Хочешь не хочешь, а это заметят.
Наемный убийца стоял с презрительным видом и не вмешивался в разговор. Он считал такие разговоры ниже своего достоинства. Он делал работу только тогда, когда ему для этого обеспечивали самые благоприятные условия. Иначе и браться за дело не стоит!
– Я уже подумал, – сказал господин Цу. – Знаете ли, что начальник Тайной службы Цынхао Богу приходится большим приятелем господину первому императорскому каллиграфу?
– И что с того? – нервно задергал щекой царедворец Оуян. – Эти двое вечно суют свой нос во все дворцовые дела, словно, кроме них, при императоре нет вельмож и сановников! Связываться с ними себе дороже! Чересчур честны или ловко притворяются честными.
И царедворец принялся поправлять свой драгоценный пояс из оникса, оправленного в золото.
– Нам необязательно с ними связываться, – холодно ответил начальник Цу. – Выслушайте меня до конца, если хотите, чтобы вам все было понятно.
– Мы слушаем, – сказал Чхен.
– Через три дня первый императорский каллиграф женится, – заговорил Цу.
– Откуда у вас такие сведения, господин Цу? – удивился Оуян.
– Вы меня невнимательно слушаете, – упрекнул царедворца Цу, снова любуясь своими ногтями, они у него были на редкость гладкие, изящные и блестящие. – Господин Цынхао Богу – хороший приятель господина Лу Синя. И естественно, приглашен, на свадьбу. Об этом приглашении Цынхао Богу случайно проговорился при мне, и я решил, что эта свадьба будет для нас как нельзя кстати.
– Чушь! Чепуха! Как связаны между собой свадьба какого-то каллиграфа и покушение на жизнь императора?! – загорячился Оуян.
Цу поднял палец:
– Не какого-то, а первого императорского, – со значением сказал он. – Лу Синь был правой рукой при императрице Фэйянь, когда же на престол взошел Жэнь-дин, звезда Лу Синя не закатилась, а, наоборот, засияла еще ярче. Этот каллиграф стал едва ли не негласным наставником молодого императора. И теперь, когда Лу Синь женится, император непременно посетит это свадебное торжество.
– Ах вот оно что! – воскликнул Оуян, а Чхен и Кун понимающе переглянулись.
– Да. Уже известно, где будет проходить церемония – в городском дворце Лу Синя. Сначала туда прибудет император и вместе с женихом выйдет встречать паланкин невесты. В этот торжественный момент при императоре не будет охраны, и вот тогда…
– Прозрачный Меч явит свое искусство.
– Он сможет подойти совсем близко, тем более что доблестный Прозрачный Меч умеет становиться невидимым.
Наемный убийца с достоинством кивнул и шевельнул стрекозиными крыльями.
– Император будет убит, кровь его оросит землю столицы, – торжественно произнес Цу. – И тогда…
– Разрушение всего! – воскликнул Чхен.
– Пробуждение Подземного Властителя! – благоговейно сказал Хун. – И наше тайное общество перестанет быть тайным. Люди узнают, кто такие Почитатели Подземного Огня!
– Слава! Слава Подземному Огню! – проревел Чхен. – Всего три дня отделяют нас от победы и ликования! В эти три дня мы должны как следует подготовиться, чтоб не допустить промаха. Если мы ошибемся, второй возможности напасть на императора у нас уже не будет!
– Я никогда не ошибаюсь, – надменно заявил Прозрачный Меч.
Обговорив все подробности предстоящего дела изменники расстались. Паланкин с царедворцем Оуяном и господином Цу отбыл.
– Не желаете ли потрапезничать со мною? -спросил Оуян второго начальника.
– Нет, благодарю, слишком много дел надо решить в самое ближайшее время. Повелите вашим людям остановиться. Я сойду здесь.
И второй начальник Цу вышел из паланкина. Он дождался, когда паланкин с царедворцем Оуяном исчезнет из виду, а затем подошел зачем-то к раскидистому дереву гинкго, ветви которого создавали нечто вроде живого занавеса. Под этот «занавес» и вошел второй начальник Тайной службы Цу. И едва он оказался вне досягаемости случайных человеческих взоров, с его лицом и телом произошли удивительные перемены. Вместо грубого, нескладного и некрасивого начальника Цу среди ветвей гинкго оказался не кто иной, как брат императорского каллиграфа Ян Синь. Лишь ногти остались прежними – гладкими, блестящими, длинными. Ян Синь провел ладонями по телу – и засверкала на нем роскошная одежда, совсем не похожая на убогое одеяние второго начальника. После этого Ян Синь не то просвистел, не то прочирикал нечто неудобовразумительное. На этот свист (или чириканье) отозвался другой свист, потише и понежней. Ян вышел из своего укрытия и увидел остановившуюся перед деревом расписную повозку, запряженную парой лошадей. Повозкой правил не человек, а барсук, но лошади не шарахались в страхе, стояли спокойно.
Ян сел в повозку и шепнул:
– Во дворец моего брата, и поскорее!
Повозка мчалась как вихрь, и скоро Ян Синь уже входил под своды городского дворца каллиграфа Лу Синя. Сразу чувствовалось, что здесь его ждали – на террасах и галереях горели шелковые фонари, так же ярко освещена была и приемная зала. По зале, нервно ломая руки, ходил взад-вперед первый императорский каллиграф.
– Здравствуй, братец! – весело приветствовал его Ян Синь.
– Как все прошло? – вместо приветствия спросил его Лу.
– Как по маслу. Ах, дорогой братец, не учи девушку бинтовать ноги, не учи оборотня притворяться и морочить людям головы! Они совершенно не уловили разницы между мной и настоящим Цу (да сгрызут его душу адские черви!). Итак, им известно о том, что через три дня у тебя свадьба. Также им известно и о том, что на твоей свадьбе будет сам император. И именно император отправится вместе с тобой встречать паланкин невесты. Тогда в игру должен вступить Прозрачный Меч.
– Ты видел Прозрачного Меча? Каков он?
– Полукровка, – презрительно бросил оборотень. – Какая-то фея польстилась на смертного мужчину. – Но то, что он ловок и неуловим, нельзя сбрасывать со счетов. Так что вам с императором придется быть очень внимательными.
– Несомненно, – кивнул Лу Синь. – Бедная девочка! Такое – и на свадьбе!
– Ты о ком?
– О своей невесте, об Ирис, – пояснил Лу Синь. – Она-то не подозревает о том, что из свадьбы мы сделали ловушку…
– Ничего, придется ей привыкать к тому, что муж замешан чуть ли не во всех дворцовых интригах. Подожди, вот когда она сама войдет в число придворных дам, то будет такой же интриганкой.
– Ирис не такая, она светла и чиста, как жемчужина. Я не позволю дворцовому мусору замарать ее душу, – сказал Лу Синь. – Но довольно об этом. Скажи-ка лучше, готова ли армия твоей жены, не подведет ли она?
– Все в полном порядке, не беспокойся. Лисы-оборотни любят притворяться, а уж притвориться гостями на свадьбе… Это особое удовольствие!
– Что ж, – молитвенно сложил руки Лу Синь, – остается надеяться, что ничего не сорвется.
Оставшиеся до свадьбы три дня императорскому каллиграфу казались то долгими, как годы, то короткими, как мгновения. По традиции в эти дни ему не следовало видеться с невестой, да если б и можно было, у Лу просто не нашлось бы для этого времени. Ему предстояло сделать немало: послать богатые дары в дом невесты и, кроме того, испросить у императора вельможное звание для рода Лянь-эр (ведь не мог же императорский каллиграф жениться на простолюдинке!). К тому же Лу лично наблюдал за тем, как идет в его доме подготовка к празднеству; при этом отдельные павильоны, предназначенные для приглашенных актеров, музыкантов и певцов, он осматривал особенно тщательно.
Наконец настал долгожданный день. Задолго до начала свадебного торжества во дворец Лу Синя прибыл император в закрытом паланкине. Императора сопровождали лишь избранные придворные дамы и несколько охранников, что, конечно, было совершенным нарушением церемониала. Но так пожелал император, что поделаешь!
Император вышел из паланкина и обратился к почтительно приветствовавшему его Лу Синю:
– Итак, ты женишься, дорогой Лу. Прими поздравления и пожелания, чтобы все прошло благополучно.
– Ваше величество слишком добры ко мне, – сказал Лу Синь и быстро глянул на императора, затем снова опустил глаза. – Не угодно ли осмотреть мое убогое жилище и отведать чаю?
– Да, пожалуй. Какой у тебя чай, Лу? Фениксовый?
– Да, и с добавлением лотосовых лепестков – все, как вы любите, государь.
– Отлично.
Император проследовал в павильон для чаепития, и там они с Лу Синем провели целый час, наслаждаясь чаем и разговорами, суть которых нам неизвестна. После чаепития император изволил осмотреть дворец Лу, особенно уделяя внимание комнатам, в которых были собраны книжные и каллиграфические редкости. При этом император сказал:
– Лу, когда мы оба обзаведемся семьями, нам не останется ничего иного, как ждать наследников и читать мудреные книги. Тогда будем обмениваться книгами, словно два студента! – Жэнь-дин засмеялся, улыбнулся и Лу. – Ты волнуешься, мой каллиграф, – добавил император. – Это заметно. Но не волнуйся, все пройдет отлично.
– У меня нет причин не соглашаться с вами, государь, – сказал Лу Синь.
– Что ж, – усмехнулся владыка Яшмовой Империи. – Не пора ли нам выехать встречать паланкин невесты? А то еще нарушим всю церемонию!
– Пора, – кивнул Лу Синь.
Они вышли из дворца южными воротами и селя на приготовленных коней. Конь императора был при этом украшен гораздо скромнее, чем конь Лу Синя, – оно и понятно, ведь весь почет нынче предназначался жениху.
Дорога, по которой предстояло проехать свадебному паланкину, вся была освещена сотнями фонариков, чей свет тускнел в лучах уже взошедшего солнца. Гирлянды цветов, роскошные вазы, фонтаны и клетки с певчими птицами – все это украшало свадебную дорогу.
Император и Лу Синь проскакали несколько десятков ли и наконец услышали впереди стройно пение и увидели, как по направлению к ним движется нечто, напоминающее огромный воз цветов.
– Мне всегда интересно, как невесты не задыхаются в своих паланкинах, – усмехнулся император.
– Они едва дышат, ожидая новой жизни, – усмехнулся и Лу Синь. Улыбка его вышла почему-то печальной.
Они пришпорили коней и поскакали навстречу свадебному поезду. Пение и шум становились все слышней.
– Приготовьтесь, ваше величество, – прошептал Лу Синь.
– Я давно готов, – последовал ответ.
Император и Лу Синь взяли притороченные к седлам факелы и зажгли их. Внезапно яркий свет этих свадебных факелов показался светом проносящихся в небесах комет…
– Слава невесте! – воскликнул император.
– Слава невесте! – вслед за ним воскликнул и Лу Синь. Лицо его было бледно, торжественно и сосредоточенно.
Меж тем свадебный поезд приблизился настолько, что стали слышны хвалебные песни в честь невесты:
О, невеста!
Ты приходишь во дворец жениха.
Ты несешь ему зажженный светильник –
свое любящее сердце.
Ты стыдливо опускаешь ресницы и ждешь
поцелуев и клятв.
Ты прекрасна, как рассвет;
ты величава, как боги Пяти Небес,
одеянья твои подобны снегам вершин Шицинь,
рукава платья твоего струятся как водопады!
Там, где ты ступаешь, распускаются лотосы;
когда ты улыбаешься, в мире
прибавляется жемчужин.
О невеста! Прекрасна ты, и нет в тебе изъяна!
Славься, прославленная!
Император и жених достигли свадебного паланкина и теперь поскакали обратно – по обе стороны от этого хрупкого и очаровательного сооружения, увитого шелками, цветами и лентами. Подружки невесты не переставали петь песни и рассыпать вокруг лепестки хризантем и цветки гибискуса. Кружилась голова от благовоний; свадебный поезд шумел и веселился.
– Ваше величество! – перекрикивая толпу подружек, воскликнул Лу Синь. – Будьте осторожны!
– Благодарю за заботу, Лу! – рассмеялся император и бросил в жениха цветком пиона.
Впрочем, выяснилось, что Лу Синь напрасно осторожничал. За то время, пока свадебный поезд добирался до его дворца, не произошло ничего необыкновенного.
Наконец перед шествием распахнулись парадные ворота дворца Лу Синя. Здесь вовсю сверкали фейерверки, гремела музыка, кружились в танце самые прекрасные танцовщицы – словом, рай на земле. Перед кумирней, воздвигнутой в честь предков, невеста вышла из паланкина и, трепеща, подала руку жениху. Лицо невесты было занавешено нитями цветного бисера, так что невозможно было и разглядеть его. Лу Синь подвел свою невесту к алтарю, и вместе они преклонили колена перед императором, успевшим сменить облачение, – теперь император играл роль первожреца, соединяющего молодых узами брака. Императору прислуживали несколько монахов. Государь соединил руки молодых шелковым красным шнуром, означающим страсть, принял от них жертвоприношения и подал жениху и невесте чашу с супом брачного согласия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39