Все разномастное, крикливое, безвкусное. Правда, пока что тихое, скучное и безлюдное — Андрон все же таки приехал очень рано. На самом видном месте у рыночных ворот стоят гигантский ларь, похожий на вагон. Столыпинский. Маленькие окна его были зарешечены, двери обиты железом, стены выкрашены в гнусный зелено-камуфляжный колер. Наверху, над крылечком, шла надпись цинковыми белилами: «ТОО „Царь Борис“. Заходи и приятно удивись». Да, похоже, Андрон постарался тогда, приложился от души…
А между тем стал подтягиваться народ — зевающие ларечницы, не выспавшиеся сыны гор, начальствующие на рынке бригадиры-контролеры. Порыкивая моторами, начали кучковаться авто, извозчики-экспедиторы потащили в свои будки водку, тайваньское дерьмо, китайское говно и «красную шапочку» — отечественное средство для обезжиривания поверхности. Появилась и главнокомандующая Ксюша, но без всяких там брюликов, одетая невыразительно и просто. Все правильно, скромность — норма жизни. Брюлики небось остались в мерседесе, а он, родимый, где-нибудь неподалеку, на парковке.
«Да, эта далеко пойдет», — посмотрел своей зазнобе на ноги Андрон, одобрительно оскалился и купил себе заокеанский хот дог, густо сдобренный мексиканским кетчупом. Однако же на деле — вчерашнюю сосиску в черствой булке, политую разбодяженной томатной пастой. Не американскую горячую собаку — перестроечного остывшего кабсдоха. Пока он жевал без вкуса, к Царевскому вагону подалась нехуденькая пассажирка, привычно постучала в дверь и тут же была запущена внутрь ночным директором — нет, не пассажирка, проводница. Вернее, продавщица. Вскоре подтянулась и еще одна, поминиатюрней, поуже в кости. Андрон успел прикончить пса, пройтись по рынку, опробовать сортир, прочесть брошюрку про половой вопрос, полузгать семечек и озвереть от скуки, когда начальственно взревел мотор, и появился сам бывший капитан Царев — чертовски импозантный, на навороченной восьмерке. Он заметно потолстен, приосанился, преисполнился личной значимости, как видно демобилизация и приватизация здорово пошли ему на пользу. Похоже, даже выше ростом стал. «Ну, здравствуй, Борис Васильевич, — Андрон обильно сплюнул, тягуче, томатной пастой и, не удержавшись, улыбнулся сам себе, торжествующе и зло. — Вот и свиделись. Теперь не обижайся. Падла…» Он не торопясь сделал круг, запомнил номера восьмерки и медленно, с отсутствующим видом пошагал по городу по своим делам. Собственно никаких особых дел у него и не было, требовалось просто убить время до вечера. Посмотреть, как будет долго труженик Царев предаваться блуду на ниве спекуляции.
Андрон бродил долго, думал о своем, смотрел на окружающую, все еще чужую ему жизнь. Наконец — семь верст не клюшка — ноги занесли его к родному филиалу на пятак. Только не было уже ни пятака, ни филиала, только скопище цветочных киосков. Цыганок тоже не было, видимо, вымерли. Не вынесли преимуществ перестройки. В кафешке, где когда-то дрых в меренгах черный кот, понаставили игровых автоматов. Теперь ни кофе, ни мороженого, только однорукие бандиты. А ну-ка ша! Деньги ваши, станут наши! Или там кому-то не по нраву наш демократический процесс? Вобщем находился Андрон, нагулялся от души. Да только добавилось в ней дерьма и злости — ну и бардак же на этой воле. Нет, что ни говори, а на зоне порядка больше. Там шкварота не командует парадом. Не спит в углах. Не раскатывает на восьмерках с тонированными стеклами.
Был уже вечер, когда Андрон вернулся к рынку и, промаявшись часа два, убедился, что барыга Царев прямо-таки сгорает на работе — заканчивает пахоту к программе «Время». Лично запускает ночного сторожа, ждет, пока тот задраится изнутри, и, рыча мотором, исчезает. Куда — Андрон выяснил на следующий день, пробив по телефону у недалеких ментов место проживания господина Царева по номеру его машины. Прописан тот был, если верить ЦАБу на Лесном проспекте, в доме таком-то. Как выяснилось при рекогносцировке — массивном и трехэтажном, с грязным и неухоженным двором, где располагалась помойка, остовы скамеек и разномастные гаражи. В одном из них Борис Васильевич и держал свою машину. А рано утром он выгонял ее из стойла и резво, не ленясь, ехал за товаром, который привозил затем в столыпинский лабаз. Там его уже ждал рыжий экспедитор на рыжих жигулях, он забирал закупленное дерьмо и отвозил его в киоски, коих у Бориса Васильевича было предположительно три — расположенных у станций метро. Вечером все тот же экспедитор доставлял в столыпин выручку, ее Царев забирал с собой, с тем чтобы утром самому снова ехать за товаром. Вот такая мелкобуржуазная трясина, марксова знаменитая формула товар-деньги-товар в действии. Словом крутился бедный Борис Васильевич как белка в колесе. Правда дома его ждало отдохновение души и, надо полагать, тела — верная подруга. Андрон как увидел ее — обалдел. Зоновский чаровник Сулатн Задэ, любимая жена Пудела-Матачинского. Вот ведь изменщица, ее счастье, что Вовку-то того. Вобщем четыре дня выпасал Андрон бывшего оперуполномоченного. А на пятый купил в магазине «Сделай сам» киянку посимпатичнее, подождал вечера субботы да и глушанул Бориса свет Васильевича в его же собственном подъезде. Взял объемистую пидораску с бабками, сплюнул и свинтил. Не позарился ни на телефон, ни на массивный, желтого металла, перстень, ни на хорошие, сразу видно фирменные, часы. Жадность порождает бедность.
— Ты, представляешь, кто-то дал Цареву по башке, — сказала, улыбаясь, на следующий день Оксана и как-то странно взглянула на Андрона. — Говорят, плох. Без сознания. Видимо, сыграет в ящик. — И она в деталях показала, как будут именно кантовать в гроб Бориса Васильевича Царева. Ни мимикой, ни актерскими талантами бог ее не обидел. Только Оксана старалась зря. Борис Васильевич выжил, даже стал ходить. Правда теперь все больше строевым и с песней, громогласно и проникновенно:
Сегодня мы не на параде
Мы к коммунизму на пути
В коммунистической бригаде
С нами Ленин впереди…
Случай был совершенно уникальный. Так что посмотрели эскулапы на Бориса Васильевича, посмотрели да и отправили его в Москву аккурат в институт Бехтерева. Пусть топочет себе там.
Потаенное
Давным-давно, еще в начале Водолея (23 760 лет до Р.Х.) на землю пришли люди с Собачьей звезды (то есть с Сириуса), который соседние народы прозвали гипербореями. Они обосновались на материке Арктида, ныне укрытом океанскими волнами, и расположили свою столицу в непосредственной близости от точки географического полюса земли. Город этот именовался Пола — «покой», в древнегреческих мифах он называется еще Артополисом, то есть дословно «город Вертикали», «Город Земной Оси». Пола не представлял собой город в буквальном смысле этого слова. Он был единой системой двадцати четырех замков по берегам внутреннего моря Арктиды — Великого Вращающегося Озера. Спланированные в соответствии с магическими законами здания не контрастировали с окружающей средой. Не сразу можно было заметить мощные, покрытые скудной резьбой башни среди заснеженных скал, расположенные так, что лишь ближайшие две находились в пределах прямой видимости. Такое расположение Полы было не случайным.
«Для обретения Силы необоходим Покой», — гласила мудрость гиперборейцев, — «а великий символ покоя на любой планете есть ее ось. Она представляет собой луч максимума физического покоя — такую область, где всякая конкретная точка имеет угловую скорость, равную нулю. Она — небытие покоя. Она — ключевой покой, источник любого истинного движения. Горизонтальное мельтешение представляет собой лишь помеху, если для Движения необходимо раскрыть Вертикаль». Планетарная ось — Мировое Древо — было сакральным символом гиперборейцев. Они обозначали ее как крест, заключенный в круг. Центр, мистическое средоточие планеты Земля… Именно поэтому соседние народы называли гиперборейцев людьми, но людьми Оси, асами — различия во внешности между ними были весьма незначительны: пришельцы с Собачьей звезды не имели бород. Не потому ли древними греками бог Апполон (раннее имя Полон), покровитель Полы и всего севера, изображался безбородым, в отличие от Зевса и прочих олимпийцев? Поэтому и волхвы русов, унаследовавшие сокровенное знание полярного народа, бород не имели, за исключение жрецов Чернобога. Впрочем гипербореев называли не только асами безбородыми, но еще и Странниками. И это было верно. Одним из главных их занятий было странничество по Мирам Вселенной. Для большинства своих жителей город Пола представлял только базу, место отдыха и разнообразных встреч. Каждое полнолуние, или хотя бы равноденствие, Странники собирались вместе, чтобы рассказать друг другу о виденом, и для совершения мистических таинств. Все остальное время большинство жителей Полы проводило в исследовании иных миров — как мира планеты Земля, так и свободного космоса. Магиечское искусство странствий (в обход материи) было делом опасным. Здесь многое зависело от стабильности потоков особой тонкой субстанции, первопричины материи и энергии, благодаря которой вообще возможен обход материи. Потоки эти постоянно меняются в соответствии с расположением планет на небе. Но все-таки они наиболее стабильны и управляемы в пространстве покоя, которое и представляет собой ось. Здесь, в районе Полы, магия гипербореев позволила создать практически совершенно безопасный поток тонкой субстанции — Осевой Туннель. Это был путь, тысячелетиями обеспечивающий сообщение с глубинами видимого и невидимого космоса. Само вещество планеты, пронизываемое из века в век энергиями взаимодействия глубин миров, подверглось изменениям в этом месте. Стихия земли претерпела некоторое разряжение у поверхности, тогда как воздух над полюсом наоборот оказался несколько уплотнен. Огонь мог в этих местах рождаться как-бы из ничего и излучал свет куда более яркий, чем это было свойственно пламени в других широтах. Водяная стихия постепенно вытесняла земную. Образовалось внутреннее море Арктиды, и в его центре — Провал, затягивающий воды мирового океана в лабиринт планетарных недр. Потоки вод, все время поглощаемые системой исполинских пещер, нашли обратный путь и возвращались в океан планеты, отмеченные уже следами ее горячего дыхания. Гигантская циркуляция эта была по сути дела кровеносной системой земли.
Четыре основых потока проложил океан к внутреннему морю Арктиды. Сам континент принял форму составленного как бы из четырех огромных островов и напоминал пространство, которое ограничивается крестом, замкнутым в круг. Геометрическим центром материка был гигантский водоворот в середине его внутреннего моря, расположением точно соответствующий точке полюса. Иными словами — Оси.
Точно над самым полюсом, над жерлом Великой Впадины, располаогался Храм Странствия по Мирам — позже его будут отождествлять с легендарной горой Меру. Он был средоточием духовных сил Арктиды. Благодаря магическому искусству зодчих его белокаменное тело висело в воздухе. Шли тысячелетия, а исполинская тень парящего здания все также падала на водяные стены чудовищного водоворота. Тень эта имела форму креста. И она множилась и стремительно вращалась благодаря отбрасываемым каждый раз чуть по-разному сполохам небесного огня, что непрекращаемо играл над величественной заснеженной Арктидой. Знак Вращающегося Креста — коловрата — свастика. Так что по происхождению она не арийская, не русская, не индийская — всепланетная. Во времена Гипербореи она означала принадлежность городу Артополису. Точное изначальное значение коловрата — вращающееся озеро, а над ним Храм Крест.
Сознание представителя любой расы, ступившего под своды этого храма, претерпевало временные изменения. Всякое движение внутри здания представлялось ему замедленным. И пропадало желание говорить, будто у него вдруг отнялся дар речи. Самым же чудесным было то, что Храм Странствий не предствлял собой трехмерное тело, как всякая вещь нашего мира. Он был четырехмерен. Поэтому его внутреннее пространоство представлялось всем, кто не обладал мудростью высшего посвящения, как лабиринт бесконечной сложности. Под сводами храма можно было поставить четыре жезла перпендикулярно друг другу, так что они образовывали невозможный в трехмерном мире правильный восьмиконечный крест и сразу теряли вес. Ту же саму форму имел и сам храм. С тех праисторических времен Восьмиконечный крест являет собой знак высшего посвящения.
Проходили тысячелетия. Гипербореи путешествовали по мирам, несли знания соседним народам и всеми силами пытались обрести Тиу — сакральное чувство единения с Изначальным. Парил над исполинским водоворотом храм, ручьи, реки и озера Арктиды казались молочно белыми из-за непрекращающегося практически никогда матового свечения воздуха, индуцированного потоками тонко-материальных субстанций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
А между тем стал подтягиваться народ — зевающие ларечницы, не выспавшиеся сыны гор, начальствующие на рынке бригадиры-контролеры. Порыкивая моторами, начали кучковаться авто, извозчики-экспедиторы потащили в свои будки водку, тайваньское дерьмо, китайское говно и «красную шапочку» — отечественное средство для обезжиривания поверхности. Появилась и главнокомандующая Ксюша, но без всяких там брюликов, одетая невыразительно и просто. Все правильно, скромность — норма жизни. Брюлики небось остались в мерседесе, а он, родимый, где-нибудь неподалеку, на парковке.
«Да, эта далеко пойдет», — посмотрел своей зазнобе на ноги Андрон, одобрительно оскалился и купил себе заокеанский хот дог, густо сдобренный мексиканским кетчупом. Однако же на деле — вчерашнюю сосиску в черствой булке, политую разбодяженной томатной пастой. Не американскую горячую собаку — перестроечного остывшего кабсдоха. Пока он жевал без вкуса, к Царевскому вагону подалась нехуденькая пассажирка, привычно постучала в дверь и тут же была запущена внутрь ночным директором — нет, не пассажирка, проводница. Вернее, продавщица. Вскоре подтянулась и еще одна, поминиатюрней, поуже в кости. Андрон успел прикончить пса, пройтись по рынку, опробовать сортир, прочесть брошюрку про половой вопрос, полузгать семечек и озвереть от скуки, когда начальственно взревел мотор, и появился сам бывший капитан Царев — чертовски импозантный, на навороченной восьмерке. Он заметно потолстен, приосанился, преисполнился личной значимости, как видно демобилизация и приватизация здорово пошли ему на пользу. Похоже, даже выше ростом стал. «Ну, здравствуй, Борис Васильевич, — Андрон обильно сплюнул, тягуче, томатной пастой и, не удержавшись, улыбнулся сам себе, торжествующе и зло. — Вот и свиделись. Теперь не обижайся. Падла…» Он не торопясь сделал круг, запомнил номера восьмерки и медленно, с отсутствующим видом пошагал по городу по своим делам. Собственно никаких особых дел у него и не было, требовалось просто убить время до вечера. Посмотреть, как будет долго труженик Царев предаваться блуду на ниве спекуляции.
Андрон бродил долго, думал о своем, смотрел на окружающую, все еще чужую ему жизнь. Наконец — семь верст не клюшка — ноги занесли его к родному филиалу на пятак. Только не было уже ни пятака, ни филиала, только скопище цветочных киосков. Цыганок тоже не было, видимо, вымерли. Не вынесли преимуществ перестройки. В кафешке, где когда-то дрых в меренгах черный кот, понаставили игровых автоматов. Теперь ни кофе, ни мороженого, только однорукие бандиты. А ну-ка ша! Деньги ваши, станут наши! Или там кому-то не по нраву наш демократический процесс? Вобщем находился Андрон, нагулялся от души. Да только добавилось в ней дерьма и злости — ну и бардак же на этой воле. Нет, что ни говори, а на зоне порядка больше. Там шкварота не командует парадом. Не спит в углах. Не раскатывает на восьмерках с тонированными стеклами.
Был уже вечер, когда Андрон вернулся к рынку и, промаявшись часа два, убедился, что барыга Царев прямо-таки сгорает на работе — заканчивает пахоту к программе «Время». Лично запускает ночного сторожа, ждет, пока тот задраится изнутри, и, рыча мотором, исчезает. Куда — Андрон выяснил на следующий день, пробив по телефону у недалеких ментов место проживания господина Царева по номеру его машины. Прописан тот был, если верить ЦАБу на Лесном проспекте, в доме таком-то. Как выяснилось при рекогносцировке — массивном и трехэтажном, с грязным и неухоженным двором, где располагалась помойка, остовы скамеек и разномастные гаражи. В одном из них Борис Васильевич и держал свою машину. А рано утром он выгонял ее из стойла и резво, не ленясь, ехал за товаром, который привозил затем в столыпинский лабаз. Там его уже ждал рыжий экспедитор на рыжих жигулях, он забирал закупленное дерьмо и отвозил его в киоски, коих у Бориса Васильевича было предположительно три — расположенных у станций метро. Вечером все тот же экспедитор доставлял в столыпин выручку, ее Царев забирал с собой, с тем чтобы утром самому снова ехать за товаром. Вот такая мелкобуржуазная трясина, марксова знаменитая формула товар-деньги-товар в действии. Словом крутился бедный Борис Васильевич как белка в колесе. Правда дома его ждало отдохновение души и, надо полагать, тела — верная подруга. Андрон как увидел ее — обалдел. Зоновский чаровник Сулатн Задэ, любимая жена Пудела-Матачинского. Вот ведь изменщица, ее счастье, что Вовку-то того. Вобщем четыре дня выпасал Андрон бывшего оперуполномоченного. А на пятый купил в магазине «Сделай сам» киянку посимпатичнее, подождал вечера субботы да и глушанул Бориса свет Васильевича в его же собственном подъезде. Взял объемистую пидораску с бабками, сплюнул и свинтил. Не позарился ни на телефон, ни на массивный, желтого металла, перстень, ни на хорошие, сразу видно фирменные, часы. Жадность порождает бедность.
— Ты, представляешь, кто-то дал Цареву по башке, — сказала, улыбаясь, на следующий день Оксана и как-то странно взглянула на Андрона. — Говорят, плох. Без сознания. Видимо, сыграет в ящик. — И она в деталях показала, как будут именно кантовать в гроб Бориса Васильевича Царева. Ни мимикой, ни актерскими талантами бог ее не обидел. Только Оксана старалась зря. Борис Васильевич выжил, даже стал ходить. Правда теперь все больше строевым и с песней, громогласно и проникновенно:
Сегодня мы не на параде
Мы к коммунизму на пути
В коммунистической бригаде
С нами Ленин впереди…
Случай был совершенно уникальный. Так что посмотрели эскулапы на Бориса Васильевича, посмотрели да и отправили его в Москву аккурат в институт Бехтерева. Пусть топочет себе там.
Потаенное
Давным-давно, еще в начале Водолея (23 760 лет до Р.Х.) на землю пришли люди с Собачьей звезды (то есть с Сириуса), который соседние народы прозвали гипербореями. Они обосновались на материке Арктида, ныне укрытом океанскими волнами, и расположили свою столицу в непосредственной близости от точки географического полюса земли. Город этот именовался Пола — «покой», в древнегреческих мифах он называется еще Артополисом, то есть дословно «город Вертикали», «Город Земной Оси». Пола не представлял собой город в буквальном смысле этого слова. Он был единой системой двадцати четырех замков по берегам внутреннего моря Арктиды — Великого Вращающегося Озера. Спланированные в соответствии с магическими законами здания не контрастировали с окружающей средой. Не сразу можно было заметить мощные, покрытые скудной резьбой башни среди заснеженных скал, расположенные так, что лишь ближайшие две находились в пределах прямой видимости. Такое расположение Полы было не случайным.
«Для обретения Силы необоходим Покой», — гласила мудрость гиперборейцев, — «а великий символ покоя на любой планете есть ее ось. Она представляет собой луч максимума физического покоя — такую область, где всякая конкретная точка имеет угловую скорость, равную нулю. Она — небытие покоя. Она — ключевой покой, источник любого истинного движения. Горизонтальное мельтешение представляет собой лишь помеху, если для Движения необходимо раскрыть Вертикаль». Планетарная ось — Мировое Древо — было сакральным символом гиперборейцев. Они обозначали ее как крест, заключенный в круг. Центр, мистическое средоточие планеты Земля… Именно поэтому соседние народы называли гиперборейцев людьми, но людьми Оси, асами — различия во внешности между ними были весьма незначительны: пришельцы с Собачьей звезды не имели бород. Не потому ли древними греками бог Апполон (раннее имя Полон), покровитель Полы и всего севера, изображался безбородым, в отличие от Зевса и прочих олимпийцев? Поэтому и волхвы русов, унаследовавшие сокровенное знание полярного народа, бород не имели, за исключение жрецов Чернобога. Впрочем гипербореев называли не только асами безбородыми, но еще и Странниками. И это было верно. Одним из главных их занятий было странничество по Мирам Вселенной. Для большинства своих жителей город Пола представлял только базу, место отдыха и разнообразных встреч. Каждое полнолуние, или хотя бы равноденствие, Странники собирались вместе, чтобы рассказать друг другу о виденом, и для совершения мистических таинств. Все остальное время большинство жителей Полы проводило в исследовании иных миров — как мира планеты Земля, так и свободного космоса. Магиечское искусство странствий (в обход материи) было делом опасным. Здесь многое зависело от стабильности потоков особой тонкой субстанции, первопричины материи и энергии, благодаря которой вообще возможен обход материи. Потоки эти постоянно меняются в соответствии с расположением планет на небе. Но все-таки они наиболее стабильны и управляемы в пространстве покоя, которое и представляет собой ось. Здесь, в районе Полы, магия гипербореев позволила создать практически совершенно безопасный поток тонкой субстанции — Осевой Туннель. Это был путь, тысячелетиями обеспечивающий сообщение с глубинами видимого и невидимого космоса. Само вещество планеты, пронизываемое из века в век энергиями взаимодействия глубин миров, подверглось изменениям в этом месте. Стихия земли претерпела некоторое разряжение у поверхности, тогда как воздух над полюсом наоборот оказался несколько уплотнен. Огонь мог в этих местах рождаться как-бы из ничего и излучал свет куда более яркий, чем это было свойственно пламени в других широтах. Водяная стихия постепенно вытесняла земную. Образовалось внутреннее море Арктиды, и в его центре — Провал, затягивающий воды мирового океана в лабиринт планетарных недр. Потоки вод, все время поглощаемые системой исполинских пещер, нашли обратный путь и возвращались в океан планеты, отмеченные уже следами ее горячего дыхания. Гигантская циркуляция эта была по сути дела кровеносной системой земли.
Четыре основых потока проложил океан к внутреннему морю Арктиды. Сам континент принял форму составленного как бы из четырех огромных островов и напоминал пространство, которое ограничивается крестом, замкнутым в круг. Геометрическим центром материка был гигантский водоворот в середине его внутреннего моря, расположением точно соответствующий точке полюса. Иными словами — Оси.
Точно над самым полюсом, над жерлом Великой Впадины, располаогался Храм Странствия по Мирам — позже его будут отождествлять с легендарной горой Меру. Он был средоточием духовных сил Арктиды. Благодаря магическому искусству зодчих его белокаменное тело висело в воздухе. Шли тысячелетия, а исполинская тень парящего здания все также падала на водяные стены чудовищного водоворота. Тень эта имела форму креста. И она множилась и стремительно вращалась благодаря отбрасываемым каждый раз чуть по-разному сполохам небесного огня, что непрекращаемо играл над величественной заснеженной Арктидой. Знак Вращающегося Креста — коловрата — свастика. Так что по происхождению она не арийская, не русская, не индийская — всепланетная. Во времена Гипербореи она означала принадлежность городу Артополису. Точное изначальное значение коловрата — вращающееся озеро, а над ним Храм Крест.
Сознание представителя любой расы, ступившего под своды этого храма, претерпевало временные изменения. Всякое движение внутри здания представлялось ему замедленным. И пропадало желание говорить, будто у него вдруг отнялся дар речи. Самым же чудесным было то, что Храм Странствий не предствлял собой трехмерное тело, как всякая вещь нашего мира. Он был четырехмерен. Поэтому его внутреннее пространоство представлялось всем, кто не обладал мудростью высшего посвящения, как лабиринт бесконечной сложности. Под сводами храма можно было поставить четыре жезла перпендикулярно друг другу, так что они образовывали невозможный в трехмерном мире правильный восьмиконечный крест и сразу теряли вес. Ту же саму форму имел и сам храм. С тех праисторических времен Восьмиконечный крест являет собой знак высшего посвящения.
Проходили тысячелетия. Гипербореи путешествовали по мирам, несли знания соседним народам и всеми силами пытались обрести Тиу — сакральное чувство единения с Изначальным. Парил над исполинским водоворотом храм, ручьи, реки и озера Арктиды казались молочно белыми из-за непрекращающегося практически никогда матового свечения воздуха, индуцированного потоками тонко-материальных субстанций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66