- Да-а, - протянул Стас и поскучнел. - Что сегодня делать-то будем?
- Не знаю, - сказал я, пытаясь сообразить, какие вообще бывают на
свете дела.
- Может, пойдем по музею пошляемся, на Неменхотепа посмотрим? -
предложил Стас.
Неменхотеп - это фараон, точнее - мумия фараона (*3), которая лежит
в саркофаге у мамы в египетском зале. И мы иногда ходим поглядеть на него.
Все-таки интересно понимать, что перед тобой не кукла какая-то, а мертвый
человек, который был живым много-много веков назад. У него сморщенное злое
лицо, а на руках - браслеты. Только сегодня поглазеть не получится, и я
объяснил Стасу, почему:
- Мама сказала, что ее зал к ремонту готовится, и Неменхотепа в
запасник унесли. Его к тому же еще и реставрировать будут.
- Как это, интересно, можно человека реставрировать?
- Он не человек, - ответил я, - он экспонат.
Стас удовлетворенно кивнул, откусил кусок бутерброда и стал
разглядывать зулусский ассегай, висящий над кухонным столом. Потом лицо
его оживилось, и он внимательно посмотрел на резное деревянное панно на
противоположной стене. Кухня у нас длинная, и я сразу понял его идею -
потренироваться в метании ассегая. Я торопливо сказал:
- Стас, сегодня же суббота! У Димки отец на дачу уезжает, компьютер
свободный!
Стас перестал жевать, подумал и сказал:
- Ага, свободный. Димка сядет в "Цивилизацию" играть, и - до самого
вечера.
Димка - это наш сосед, он живет над нами, на втором этаже. У его отца
есть старый ай-би-эмовский компьютер.
- А мы прямо сейчас к нему пойдем, - торопливо сказал я, - и сядем
вместе в "Вэрлорд" играть.
Слава Осирису [Осирис - один из самых уважаемых др.-египтянами богов
(прим. авторов)], удалось мне Стаса отвлечь от смертоубийственных планов.
"Вэрлорд" - тоже воинственная штука, но она хоть на экране, и ассегаи над
головой не летают. Мы со Стасом дружно натянули шорты и рубашки, потом
пошли в прихожую, где у нас лежит всегда включенный в сеть пылесос
"Шмель", и почистили друг друга от шерсти. Наглая рыжая кошка по кличке
Собака дождалась отключения пылесоса и бросилась тереться о наши ноги. Но
мы быстро выскочили за дверь.
- Надо еще один "Шмель" купить, - сказал Стас, давя на кнопку
димкиного звонка.
- Точно, - согласился я, - в два раза быстрее будем собираться.
Только как родителей уговорить?
- Ерунда, - отмахнулся Стас, - проводок перережем, они решат, что
пылесос сломался и новый купят. А мы тут же старый починим.
- А если они его уже выкинут?
- Так они же нас выкидывать пошлют, а мы его припрячем.
Заспанный Димка открыл дверь, и мы нырнули навстречу приключениям.
"Вэрлорд" - это такая игра! Такая! Если вы в нее не играли, то и
объяснять бесполезно. А вот если играли, то я вам коротенько расскажу:
борьба шла на Иллурийской карте, против пяти вэрлордов, Димка играл за
зеленых, Стас за красных, а я за оранжевых. У Димки было три помолившихся
визарда, у Стаса четыре дракона, причем два с силой девять, а у меня
только рыцарь, зато с луком Элдроса и малиновой отравой. Все. Кто знает,
тот поймет, почему мы и глазом моргнуть не успели, как оказалось, что день
уже прошел. Да мы, наверное, и как ночь прошла, не заметили бы, если бы не
услышали, как на первом этаже хлопнула наша дверь.
- Папа с мамой вернулись, - сказал Стас, а минуту спустя, когда его
драконы полегли у стен моего города, предложил: - Пойдем домой, есть
хочется.
Если дома кто-то есть, дверь у нас не запирается. Мы вошли молча,
потому что все эмоции израсходовали за игрой. Наши шумели на кухне. Тихо
так шумели, уютно. Родители разговаривали, постукивая посудой, а кошки
нестройно мяукали, требуя ужин.
- Есть хочется, - повторил Стас. Я кивнул. И тут до нас донесся папин
голос:
- И все-таки, Галина, давай поговорим, пока детей нет. Чтобы не
лезли.
Мы со Стасом затаили дыхание.
- Давай, - ответила мама. - Только не говори мне, что нашел
инопланетный корабль.
- Нашел, - убитым голосом отозвался папа. - Ты как узнала, Галь?
- Ты их все время находишь.
Мяуканье прекратилось - мама начала кормить кошек, и в наступившей
тишине особенно отчетливо было слышно, с какой виноватой интонацией папа
рассказывает об очередном космическом корабле.
- Галь, помнишь, как мы с грузчиками вчера глыбу в запасник
перетаскивали? Чтобы ремонту не мешала.
- Помню, конечно, - ответила мама.
- И что ты об этой глыбе знаешь?
- Все знаю. Ее нашли где-то возле сфинкса. По всей поверхности -
иероглифы, но такие стертые, что реставрации не подлежат. Я сама писала
заключение: "Научной ценности не представляет".
- Ага! - внезапно завопил папа. - Не представляет?! А как мы втроем
могли ее передвинуть, ты не подумала? Каменную глыбу размером три на пять
метров!
Мама молчала. Потом неуверенно спросила:
- А вы ее что, втроем перетаскивали?
Папа саркастически рассмеялся.
- Вот так-то! Ближе к народу надо быть!
- К грузчикам ближе? Ну, если ты настаиваешь... - покорно сказала
мама. Мы со Стасом ухмыльнулись.
- Галина! Не остри! Не время. - Папа, похоже, был настроен сурово. -
Я привык к твоему юмору. У меня иммунитет на твои выходки. Я даже не
спорю, когда бедные ребята учат никому не нужный древнеегипетский...
- В жизни пригодится, - отрезала мама.
- Галина! - возмутился папа. - Ты же восточная женщина! Ты не должна
пререкаться с мужем!
- Извини, дорогой, - как ни в чем ни бывало ответила мама. Когда
хочет, она ведет себя как восточная женщина, а когда хочет - как очень
даже европейская. - Так что там с глыбой?
- Я отбил от нее кусок, - твердо сказал папа.
Наступила гробовая тишина. Потом мама сказала:
- Милый, только не волнуйся. Я приклею его на место, никто и не
заметит.
- Не надо, я цемента маленько плеснул и приладил.
- Вандал! - охнула мама. - Ты же не реставратор! Ценна та глыба или
нет, но ей уже пять тысяч лет! - от волнения она заговорила стихами.
- А под тонким слоем камня - отполированный металл, - парировал папа.
Снова стало тихо-тихо. Аж слышно, как кошки чавкают.
Я зажал себе рот руками, чтобы не заорать. Ай да папа! А я не
верил...
- Какой металл? - спросила мама испуганно.
- Неизвестный науке! - провозгласил папа. Правда, через секунду менее
уверенно добавил: - Мне, во всяком случае, неизвестный. Голубовато-серый,
очень твердый. Я зубилом царапал - никаких следов. Галя! Внутри глыбы,
которой пять тысяч лет - пустотелый металлический предмет. Точно! Это
может быть лишь инопланетный космический корабль.
- Что будем делать? - очень тихо и послушно спросила мама.
- Встанем рано, чтобы долго не спать, чтобы не терять время, -
ответил папа. У меня глаза на лоб полезли. Впрочем... Раз уж папа нашел
космический корабль, то вправе на радостях составлять и трехступенчатые
фразы. У каждого лауреата Нобелевской премии должна быть своя маленькая
странность, а то журналистам скучно будет.
- Обколем весь камень с корабля, - продолжал он тем временем. - Люк
поищем, чтобы внутрь забраться, чтобы корабль осмотреть, чтобы первыми все
узнать... Потом позовем журналистов и покажем. А то если коллегам сказать,
полмузея к открытию примажется. И твой начальничек Ленинбаев (*4) - в
первую очередь. - Папа скрипнул зубами.
- Он такой же мой, как и твой, - ледяным голосом сказала мама. - И не
цепляйся к нему зря, он человек серьезный...
- Ну конечно, - язвительно согласился папа, - уж он-то космические
корабли не ищет. Чтобы время зря не терять. - И закончил торжествующе: - И
не находит!
Мама что-то примирительно ответила, но что - я не расслышал, потому
что мне в ухо возбужденно зашипел Стас:
- Пошли отсюда, пошли, - и поволок за рукав обратно на площадку.
- Ты что?! - возмутился я уже за дверью.
- Что, что! - передразнил Стас, - слышал же, папа сказал, "чтобы не
лезли". Они без нас туда пойдут!
- А мы попросимся, - неуверенно возразил я.
- Так тебя и взяли! - он презрительно усмехнулся. - Нет уж, если сами
не пойдем, последние корабль увидим. Или вообще не увидим.
И, не советуясь больше со мной, он позвонил в дверь, как будто мы
только что подошли.
Если бы за ужином папа или мама хоть раз заикнулись о корабле, я бы,
наверное, не согласился на авантюру брата. Но как и утром, за столом
царила напряженная тишина, прерываемая только цоканьем когтей Ирбиса,
которые ему лень втягивать в подушечки на лапах.
Стас, не жуя, проглотил свою порцию сосисок с макаронами, залпом
выпил чай и, пнув меня под столом, объявил:
- Мы пошли спать.
- Угу, - подтвердил я, давясь сосиской.
Мама взглянула подозрительно (обычно нас в постель загоняют со
скандалом), но папа обрадованно поддержал;
- Точно, идите спать, чтобы выспаться.
- Мухер-хухер, ардажер,
Вдеп сьер-га сакжер-сакжер.
[Спокойной ночи, мама,
Ночь делает веки тяжелыми.
(Возм. др.-егип.)]
- хором продекламировали мы традиционное вечернее прощание, и мама,
успокоившись, ответила как всегда:
- Минерап саг зел азет,
Ытар бас, ук мытар, Сет.
[Спите крепко, но и во сне
Не водите дружбы со слугами Сета.
(Возм. др.-егип.)]
Проходя по коридору в нашу комнату, Стас мимоходом выудил из кармана
маминого плаща связку ключей.
Мы разделись, переложили кошек с кровати на коврики, погасили свет и
нырнули под одеяла. За стенкой папа с мамой принялись что-то оживленно
обсуждать.
- Стас, - тихонько сказал я, - а за ключи нам влетит.
- Не влетит, - уверенно ответил он. - Через час вернемся и на место
положим.
Не нравилась мне его затея, и я, устроившись поудобнее, закрыл глаза.
Я надеялся, что до того, как затихнут родители, мы оба заснем.
Но не тут-то было. Я проснулся от того, что Стас, светя в лицо
фонариком, щекотал меня под мышкой:
- Вставай, каракуц сонливый, пришельцев проспим.
Распахнув окно, я первым спрыгнул на землю, взял у Стаса фонарик и
помог ему спуститься. Перебежав улицу, мы знакомой дорогой добрались до
ворот музея и перелезли через ограду. Звеня связкой, Стас принялся
лихорадочно подбирать ключ к двери.
- Посвети, темно, - шепнул он. Направив луч на замочную скважину, я
понял, что попадать в нее ключами Стасу мешает не столько темнота, сколько
дрожь в руках. Я и сам чувствовал себя соучастником преступления.
Но вот щелкнул замок, дверь скрипнула, и мы, протиснувшись в темное
фойе, на цыпочках побежали под лестницу - к запаснику. Тут проблем не
было, дверь открылась сразу.
Первым, что попало в круг света моего фонарика, было злобное лицо
Неменхотепа. Я вздрогнул, а Стас ухватил меня за руку.
- Ни-никакой он не э-экспонат, сказал он, заикаясь.
Я вытер пот со лба и предложил:
- Может, домой пойдем?
Но Стас уже взял себя в руки.
- Ну уж нет, - решительно ответил он. - Первое слово дороже второго.
- И двинулся мимо Неменхотепа вглубь - к каменной глыбе.
Светя фонариком, мы обследовали ее, и без труда нашли приляпанный
папой осколок. Я легонько ковырнул ногтем, и осколок отпал. Плохой из папы
штукатур.
В неровном отверстии блеснул металл.
- Понял?! - забыв все страхи, вскрикнул Стас так, будто сам сделал и
эту глыбу, и металлический предмет внутри нее. - Я же говорил! - и он
любовно погладил голубовато-матовую поверхность.
И тут в ватной тишине запасника раздался хруст, глыба дрогнула и
раскололась широкой вертикальной щелью. Мы отскочили в сторону, а щель
становилась все шире, и камень, как скорлупа с яйца, осыпался с гладкой
поверхности металлического предмета.
Что-то со стуком выпало из этой щели, но мы, зачарованные, не отрывая
глаз, смотрели на капсулу космического корабля, уже совершенно
очистившегося от каменной скорлупы.
Корабль имел форму приплюснутого шара и стоял перед нами на боку, не
падая потому, что его поддерживала широко открывшаяся крышка люка. А то,
что капсула на боку, я понял, разглядев внутри два пилотских кресла.
Выйдя из оцепенения первым, Стас подскочил к кораблю, уперся в него
руками и крикнул мне:
- Помоги поставить!
Но помогать не пришлось. С диким грохотом капсула рухнула днищем на
пол, и облако музейной пыли заклубилось в свете фонарика.
- Ты что, - закричал я, - сторож проснется!
- Да ладно, - махнул он рукой и полез в корабль.
Я тоже решился подойти к нему, но запнулся и чуть не упал. Посветив
под ноги, я увидел то, что выпало из корабля. Это была металлическая
скульптура спящего сфинкса размером с большую собаку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25