- Ква-ква! - приветствовал он нас. - Отсыхаете, малолетки?
- Ква, - поздоровались мы. А Смолянин, взглянув на пустые бутылки,
покачал головой:
- Осторожней, детям нельзя этого много пить. А то вырастете и... ну,
в общем, будут проблемы.
- Мы знаем, - вяло сказал Стас. Теперь уже я, поперхнувшись от
страха, спросил:
- Какие проблемы?
- Волосы не будут перекрашиваться, - тихо, словно говорил какую-то
гадость, которую и произносить-то не хочется, сказал Смолянин. Он ткнул
рукой стену, и перед ним засветилось облачко-кресло. Бухнувшись туда,
Смолянин задумчиво посмотрел на Стаса.
- Мужик, ты правда убежденный холостяк?
Стас глянул на меня. Я пожал плечами.
- Ну, может я еще передумаю, - промямлил он.
Глаза у Смолянина загорелись.
- Передумывай, парень! Такую жену тебе найдем, все позавидуют!
Стас покраснел как рак. Я-то знаю, что он девчонок ужасно стесняется
и даже не заговаривает с ними первый. Смешок я подавил, но Смолянин все же
что-то услышал. У него даже уши слегка повернулись в мою сторону - вот
честно, не вру!
- Старшему, конечно, еще лучше жену найдем, - успокоил он меня. - Уже
есть две кандидатуры - дочь Ережепа и племянница Кубатая. Хочешь, завтра и
свадьбу сыграем. Или свадьбы, - он умоляюще посмотрел на Стаса.
- Мы так быстро не женимся, - отбрил Стас. - И жен себе ищем сами.
- Но только среди персонала Департамента, - предупредил Смолянин. -
Ввиду вашей особой секретности.
- Смолянин, зачем так торопиться? - спросил я, - Что вам наши жены
сдались?
Переводчик вздохнул.
- Не буду лепить горбатого, парни. Мы не знаем, что с вами делать.
- А че делать-то? - запетушился Стас. - Сами себе дело найдем!
- Боимся мы, - грустно сказал Смолянин. - Вдруг вы опять машину
времени сделаете и в прошлое убежите. Или рассекретите что-нибудь. А так -
жены бы за вами присматривали, развлекали... У нас бы стали работать.
Домами дружить бы стали...
Смолянин вздохнул и опустил голову. Без всякой связи сказал:
- Спал сегодня отвратно... Всю ночь Кубатай мешал. Уложил меня спать,
а сам ходил, семечки грыз, компьютером шумел... А лег - храпеть начал.
- Вы что, вместе живете? - спросил я.
- Да, уже два дня. (*10) Он древнерусский решил выучить и со мной
вместе поселился. Думает, язык легко изучить! Одна операция по расширению
ушей, чтоб звуки лучше запоминать, полмесяца занимает. А потом стимуляция
мозга, так что вся голова шишками покрывается. И труд, труд, труд.
Смолянин опять вздохнул и безнадежно попросил:
- Вы уж женитесь по-доброму, кенты. А то Кубатай меня угробит. Он же
настырный, как все осетины.
- Он осетин? - удивился я.
- Ага, - Смолянин оживился. - два года назад выяснил...
И он поведал нам удивительную историю. Оказывается, за последние
пятьсот лет все народы на Земле перемешались. Из-за каких-то там эпидемий,
войн, просто из-за того, что государств не стало... Ну, и когда люди
опомнились, оказалось, что никто своей национальности не знает. В лучшем
случае слышал, что прабабка была на четверть турчанка, или еще что-нибудь
подобное. (*11) И у людей появилась мода докапываться до своей
национальности. Тратилось на это много сил и средств, но получалось не у
всех. Генерал-сержант Кубатай тоже долго не знал, кто он. Пробовал
записаться в евреи, но его не приняли. Обманули, сказали, что лимит
исчерпан. Пошел было в русские, но те обиделись, что он сначала к евреям
ходил, да еще выяснилось, что он водку пить не любит. Все ему уже
сочувствовать начали, но он упорно рылся в архивах. И однажды на
медкомиссии, когда выяснилось, что у него отличное ночное зрение, понял
истину. Ведь, осетины, как известно, в темноте отлично видят, не зря же в
стихотворении сказано:
"Но злая пуля осетина
Его во мраке догнала."
С тех пор Кубатай стал официально признанным осетином. (*12)
- Здорово! - сказал Стас, который уважал упорство в достижении цели.
- А ты, Смолянин, кто?
Смолянин обиделся.
- Как и вы, ребята, русский. У меня есть письменное свидетельство, -
сухо добавил он.
- Какое? - спросил я. И Смолянин не удержался - наверное, любил эту
историю.
- Письмо я отыскал, - начал он свой рассказ. - От прапрадеда к
прадеду. Там написано, - Смолянин откашлялся и начал декламировать:
- "Дорогой сынок Ваня! Очень рад, что тебя приняли в Московский
Университет. Ты, как настоящий русский, должен учиться в России, а не на
Украине..."
Мы с братом кивнули - действительно, свидетельство стопроцентное. Но
Смолянин продолжал:
- "Мама, хоть и хает клятых москалей, тоже рада. А дедушка на
радостях купил тебе новую ермолку, очень красивую и недорогую. Только не
езжай в ней к тестю в Шымкент, одень пока старую. До свидания, твой папа
Кшиштоф."
Мы, пораженные, молчали. А Смолянин продолжал:
- Вообще-то наша, русская, национальность одна из самых популярных.
Говорят, у нас этническая аура клевая. Но в то же время все боятся, да я и
сам боюсь. Станешь слишком русским, на остров потянет. А на острове... -
тут он прикрыл рот ладонью, словно сказал что-то лишнее.
- Что на острове? - спросил Стас, - И Ережеп про остров что-то
говорил.
Смолянин отнял ладонь от губ:
- Нет, ребятишки, это не я должен рассказывать. Начальство спросите.
Но больше мы об этом таинственном острове так ничего и не слышали. А
Смолянин перевел разговор на прежнюю тему:
- Так что женитесь, малолетки. За вас любая девица с радостью пойдет
- как-никак, чистая национальность.
- Какая ж она чистая, у нас мама узбечка, - возразил Стас. Про то,
что папа - наполовину украинец, он даже и упоминать не стал.
- Ничего - это еще интереснее, - завопил Смолянин. - две чистые
национальности!
- Подумаем, - уклонился я от ответа. - А что сегодня будем делать?
Смолянин увял.
- Можно лечь в гипносон, - начал он. - Или в шашки поиграть...
Мы скривились.
- Давайте в парк выйдем и будем шампанское пить! - предложил
Смолянин.
Стас побледнел.
- Ну, на охоту смотаемся! - в отчаянии прошептал переводчик.
- На охоту? - у Стаса загорелись глаза, да и я обрадовался. Все
лучше, чем сидеть в четырех стенах.
А Смолянин начал развивать идею.
- Возьмем мумми-бластеры, - доставая из кармана маленький, словно
игрушечный пистолетик, сказал он. - Очень хорошая штука - стреляешь, и
зверь сразу готов к употреблению. И мясо храниться может вечно, не
портится.
Мы с сомнением посмотрели на пистолет, но спорить не стали.
- Поедем вчетвером, с Кубатаем, на его прыгоходе. У него хороший
прыгоход, две тысячи кочек в час делает.
- Чего?
- Кочек. Это наша мера скорости. Прыгоходы прыгают по бетонным
площадкам, которые называют кочками. Две тысячи кочек, это двести
километров в час.
- Подумаешь, скорость, - заворчал Стас. Но тихонько, для порядка.
- А на кого будем охотиться? - поинтересовался я. И подумал, что в
какого-нибудь зайца или птичку я еще могу выстрелить, а вот оленя будет
жалко...
- На тараколли, - жизнерадостно сказал Смолянин. И пояснил: -
Общество защиты животных запрещает охотиться на млекопитающих, птиц и
земноводных. Только на насекомых. Поэтому были выведены методом генной
инженерии гигантские тараканы - тараколли. Очень хитрые, быстрые, ловкие
звери. И вкусные.
- Мы... не будем... охотиться... - разделяя паузой каждое слово,
сказал Стас. - Мы... вспомнили. Мы... пацифисты.
Смолянин схватился за голову. И простонал:
- Что ж тогда делать? Как вас развлекать, а?
Мы угрюмо молчали. И тут в распахнувшуюся дверь вошел генерал-сержант
Кубатай. Он был по прежнему зелено-белый, только на поясе прибавился еще
один нож. Небольшой такой, нестрашный, вроде столового. Мы приветственно
поквакали, затем у Кубатая со Смолянином завязался долгий разговор. Под
конец переводчик просветлел лицом, уши у него слегка задергались.
- Клево, пацаны, - заорал он. - Кубатай предлагает нам отправиться на
семинар кулинаров-профессионалов! Это... Это... Пальчики оближите!
Мы со Стасом дружно кивнули. Вчерашний банкет успел оставить от себя
лишь приятные воспоминания, и поездка к настоящим кулинарам была
предложена вовремя.
Пока мы шли по коридорам Департамента к стоянке прыгоходов, Смолянин
шепотом рассказывал нам, что Кубатай когда-то был подающим надежды
кулинаром, но потом по неизвестным причинам ушел работать в Департамент
Защиты Реальности. Однако связи со старыми друзьями не теряет, ездит на
все дегустации, и, по слухам, ночами работает над изготовлением нового
сладкого блюда - из халвы, шербета и чурека.
В самом приподнятом настроении мы погрузились в прыгоход, стоящий
перед огромным, метров пятьсот в длину и этажей сорок в высоту, зданием
Департамента. Возле обнесенной забором стоянки прыгоходов виднелась
странная бетонная площадка высотой с двухэтажный дом, на которую вела
широкая лестница. К нашему удивлению, прыгоход стал медленно,
переваливаясь с бока на бок, карабкаться по лестнице. Кубатай и Смолянин,
сидящие перед пультом управления, покряхтывали, словно тащили прыгоход на
себе. Мы сидели во втором ряду, за ними. На третьем, за нашей спиной,
молча примостились два охранника в желтых комбинезонах.
Наконец-то прыгоход забрался на бетонную площадку и стал прямо, лишь
слегка переминаясь с ноги на ногу, как курица, готовящаяся снести яйцо.
Кубатай ткнул в какую-то кнопку на пульте, достал из кармана горсть
семечек и принялся их задумчиво грызть. Я с удивлением заметил, что
семечки лежат у него на ладони какими-то длинными цепочками. Словно были
приклеены друг к другу. Потом я понял - семечки синтетические, а в ленту
склеены, чтобы можно было щелкать быстрее. Но спросить я не успел, потому
что внезапно включился гипносон.
Очнулся я, когда прыгоход начал по лесенке спускаться с бетонной
площадки - видимо, она и была той самой "кочкой", по которым они прыгали.
Вокруг уже не было никакого парка с огромным зданием Департамента. Голая
равнина, на которой дул холодный даже сквозь стекло ветер, и лишь
редко-редко стояли в больших горшках слегка заиндевелые пальмы. Небольшое
зданьице с вывеской "Приют усталого желудка" окружало такое море
прыгоходов, что становилось ясно: под землей у этого здания еще с десяток
этажей.
Минут через пять мы сидели в центре небольшого уютного зала. На
возвышении был стол, за которым сидели трое человек. В зале, на креслах,
разместилось еще около сотни.
Мы со Стасом с любопытством озирались. На нас никто особого внимания
не обращал, кроме сидящего за нами рыжего веснушчатого пацана. Тому явно
было интересно, на каком языке мы говорим. А Кубатай, непрерывно
раскланивающийся с окружающими, и посылающий дамам воздушные поцелуйчики,
рассказывал, да так быстро, что Смолянин еле успевал переводить:
- В правом углу зала сидят действительные члены семинара -
кулинары-профессионалы. В левом углу - кулинары-любители и любители
покулинарить. В середине - любопытствующие... - тут Кубатай запнулся, но
сейчас же нашелся: - и близкие друзья кулинаров.
Председательствующий - пожилой, импозантный мужчина с седоватым
ежиком на голове, встал и постучал ложечкой по стоящей перед ним
серебряной кастрюльке. Шум мгновенно стих.
- Это главный кулинар Земли, Бормотан, - тихо шепнул нам Смолянин и
облизнулся. (*13) - Я однажды ел блины его приготовления...
Но когда кулинары начали готовить, Смолянин прекратил воспоминания, и
стал переводить, да так ловко и быстро, что мы его вскоре и замечать
перестали.
- Думаю, ждать больше не будем, начнем обсуждение нового блюда, -
зорко оглядывая зал, сказал Бормотан. - Измайлай, (*14) сядьте,
пожалуйста, вы же еще не знаете, что мы будем кушать!
Привставший было мужчина картинно развел руками и сказал:
- А я и знать не хочу! Я запах чую!
Зал захихикал. Привычно так захихикал, словно ничего другого, кроме
острот, от Измайлая и ждать было нечего.
- Я продолжу, с вашего разрешения, - кротко сказал Бормотан, и
Измайлай моментально притих. - Кушать мы сегодня будем творение уважаемого
Витманца - кальмара, запеченного в глине... (*15) Не шумите, хватит на
всех, кальмар гигантский. Затем всеми нами любимый Толяро (*16) предлагает
попробовать его новые освежающие пастилки. Кальмара сейчас подадут. А я
пока скажу пару слов о положении кулинарии в настоящее время.
- Разрешите высказаться! - из первого ряда вдруг привстал огромный,
плотный мужчина. Настоящий повар, на мой взгляд. На нем был белый фартук с
вышитым на нем кальмаром, а на поясе - огромный нож.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25