– Сию минуту, сэр Гидеон.
Не прошло и минуты, как Тадиус положил на стол нужный том и раскрыл его на нужной странице. Желтый от никотина палец ткнул в нужный параграф.
– Тебе нет цены, Тадиус, – сказал сэр Гидеон, не поднимая глаз.
– Благодарю вас, сэр. – Тадиус был явно польщен. – Я провожу к вам леди, как только они приедут.
Гидеон оглядел контору.
– Нужна еще пара стульев. Для ее сестер, – сказал он.
– Я уже распорядился, сэр Гидеон. Клерк сэра Томаса Уэлбека даст нам недостающие стулья.
– Да, Тадиус, тебе действительно нет цены.
На этот раз сэр Гидеон улыбнулся. Клерк ответил ему улыбкой.
– К вашим услугам, сэр. Всегда к вашим услугам.
Он стушевался и исчез в соседней комнате.
Гидеон доел тост, пока читал дело, вытер пальцы салфеткой, заботливо положенной на стол клерком, и допил кофе. В его мозгу уже начала складываться стратегия предстоящего процесса. Ровно в половине девятого дверь в приемную открылась и сэр Гидеон поднялся, чтобы приветствовать сестер, когда Тадиус введет их в его контору.
Его улыбка была вежливой и бесстрастной; никто бы не догадался, что он внимательно оглядывает и оценивает их. Ему было весьма любопытно увидеть сестер Пруденс, и он не остался разочарован. Эти три женщины производили сильное впечатление. Пруденс, одетая подобающим образом в цвета, которые ей шли, выглядела лучше, чем он ожидал.
Сэр Гидеон с трудом сдерживал смех, вспоминая, в каком виде она представала перед ним во время их прежних встреч. Модная прическа демонстрировала богатство цвета ее блестящих, будто светящихся волос, прекрасно сочетавшегося с цветом красной блузки. Вместо очков в роговой оправе с толстыми линзами на Пруденс были очки в изящной золотой оправе, не скрывавшие ее сияющих зеленых глаз. Приятно было на нее смотреть.
Окинув взглядом сестер, сэр Гидеон пришел к выводу, что они выступают против него объединенными усилиями и настроены весьма решительно. Несмотря на очевидную индивидуальность облика и манер каждой, ему показалось, что им всем свойствен мощный и несколько агрессивный интеллект. Тот самый, что отражался в содержании и стиле «Леди Мейфэра». Адвокат отметил это с удовлетворением. Из них получились бы блестящие свидетели. Однако они настаивали на анонимности.
Однако сэр Гидеон надеялся преодолеть это препятствие. Он ощутил, что стал объектом молчаливого и пристального внимания Констанс и Честити, и подумал о том, что Пруденс рассказала им о нем накануне. Пруденс, спокойная, неулыбчивая, была сама сдержанность.
– Доброе утро, сэр Гидеон, – сказала она официальным тоном. – Позвольте представить вам моих сестер.
– Постойте! Дайте мне самому сообразить, кто есть кто. – Он обошел вокруг стола и протянул руку Констанс. – Миссис Энсор, счастлив познакомиться с вами.
Констанс ответила твердым и решительным рукопожатием.
– Не стану спрашивать, как вы догадались.
Он лишь улыбнулся и повернулся к Честити:
– Вы – мисс Честити Дункан.
– Она самая, – ответила Честити и пожала ему руку чуть слабее, чем старшая сестра. – Неужели я выгляжу года на два моложе Констанс?
– Не будем вдаваться в подробности, – сказал сэр Гидеон, указывая жестом на приготовленные для них стулья.
– Садитесь, пожалуйста.
Они сели полукругом, сложив руки на коленях. У всех трех зеленые глаза, отметил он про себя. У Пруденс они светлее, чем у Констанс, а в глубине глаз Честити сверкают светло-карие точки. Волосы у всех рыжие, но разного оттенка.
Господи! Какой фурор они произвели бы в качестве свидетелей!
Он откашлялся, прочищая горло.
– Миссис Энсор, насколько я понимаю, это вы автор оскорбительной статьи?
– Если вы имеете в виду мою статью, то могу вас заверить, что отнюдь не считаю ее оскорбительной, – заявила она.
– И все же лорд Беркли счел себя оскорбленным.
– Правда глаза колет, – промолвила Констанс.
– Вас удивляет, – сказал он, беря в руки злополучный экземпляр газеты «Леди Мейфэра», – что человек считает для себя оскорбительным, если его публично называют насильником, оскверняющим юных девушек, лжецом, вором и вымогателем?
Гидеон отложил газету и посмотрел на сестер, встретивших его иронический взгляд с непоколебимым спокойствием.
– Я думала, с этой темой мы покончили вчера, – произнесла Пруденс. – Мы также решили, что в деле о клевете несем ответственность все вместе. Ответчик – газета «Леди Мейфэра», а публикация – коллективное творение сестер Дункан.
– Это не облегчает моей задачи.
– Но усложнять дело мы не намерены, – возразила Пруденс с непроницаемым видом. – Наша точка зрения на личность лорда Беркли ясно выражена в статье. Не будь мы уверены в справедливости обвинений, не стали бы выдвигать их.
Гидеон снова бросил взгляд на лежащую перед ним газету.
– Совершенно ясно, что вы готовы втоптать в грязь любого представителя сильного пола. Я полагаю, вы суфражистки?
– Какое отношение имеют к делу наши политические взгляды? – спросила Пруденс.
Он смерил ее взглядом.
– Суду присяжных это может не понравиться, – вступила в разговор Констанс. – А нам нужно завоевать его симпатии.
– Вряд ли удастся найти таких присяжных, – возразил сэр Гидеон.
– Сэр Гидеон, неужели вы в столь отчаянном положении, что всего лишь слабая надежда на получение восьмидесяти процентов от возможной суммы компенсации наших убытков – достаточный мотив, чтобы взяться за дело, которое вы явно считаете безнадежным? – спросила Честити, едва сдерживая гнев.
Пруденс и Констанс переглянулись, но не проронили ни слова.
Сэр Гидеон раздул ноздри от возмущения, потом сказал:
– Я думал, ваше посредническое агентство собирается в качестве оплаты моих услуг найти мне подходящую жену.
– Тогда вам придется изменить свои манеры, – парировала Пруденс. – Мы не волшебники, чтобы творить чудеса.
– Я тоже не волшебник, мисс Дункан.
Он потянулся к серебряной шкатулке с сигаретами.
Щелкнул крышкой. Заколебался. Ему было известно, что некоторые женщины курят, но только тайком. Обычно ему не приходило в голову предлагать женщинам сигареты. Но как быть сейчас?
Он перегнулся через стол и пододвинул шкатулку Пруденс.
– Нет, благодарю вас. Это один из способов шокировать свет, и мы его избегаем, – произнесла она ледяным тоном.
– В таком случае, полагаю, вы не станете возражать, если закурю я? – ответил сэр Гидеон. – Это помогает мне думать.
Несколько минут он курил молча, уставившись в одну точку.
– По-моему, мы напрасно отнимаем у вас время, – сказала Пруденс.
Он жестом призвал се к молчанию, что вызвало ярость у всех трех сестер. Гидеон же с невозмутимым видом продолжал курить. Докурив сигарету и бросив окурок в камин, адвокат наконец заговорил:
– Ваша газета вызывает раздражение не только у тех, на кого вы нападаете, а вообще у всего сильного пола. Суд присяжных, целиком состоящий из мужчин, из двенадцати славных и добрых представителей сильного пола, едва ли выступит против подобных себе в пользу группы каких-то мятежных женщин-подстрекательниц.
– Необязательно, – подала голос Пруденс. – Не каждый мужчина в суде принадлежит к тому же общественному сословию, что и граф. Возможно, некоторые из них сочувствуют женщинам, обесчещенным Беркли.
– Да, – согласилась Честити. – И сочтут справедливым, что такой мерзавец, как лорд Беркли, получил по заслугам.
– Разумеется, неблаговидные мотивы исключать не стоит, – согласился сэр Гидеон. – И все же я не могу построить защиту, не располагая фактами. – Он постучал кончиками пальцев по газете и тонкой стопочке документов, представленных Пруденс. – Соблаговолите представить мне доказательства, которые могли бы стать обоснованием ваших обвинений в подлоге, краже и обмане.
Пруденс вздохнула:
– В настоящий момент у нас ничего нет. Но мы подозреваем, что Беркли несет ответственность за то, что втянул нашего отца в жульническую аферу, в результате которой мы потеряли свое состояние.
– И Пру убеждена, что сможет найти свидетельства этой аферы среди финансовых бумаг отца, – добавила Констанс.
Гидеон нахмурился:
– Это попахивает вендеттой.. Суд присяжных едва ли примет это с одобрением.
– Если наше инкогнито не будет раскрыто, они не смогут связать это с нами, – заявила Пруденс.
Гидеон покачал головой.
– А теперь послушайте меня. – Он многозначительно поднял палец. – Неужели вы и впрямь полагаете, что адвокаты Беркли примирятся с вашей анонимностью? Они перевернут небо и землю, чтобы узнать, кто вы. А когда узнают, распнут вас.
– Не стоит говорить с нами в столь оскорбительном тоне, – огрызнулась Пруденс. – Мы не слепы и понимаем, какова реальность.
– Прошу прощения, – возразил он все тем же гоном, – но я как раз противоположного мнения.
Он снова удобно устроился на стуле, потом внезапно сверкнул на Пруденс серыми холодными глазами.
– Нет, то есть я хотела сказать «да», – ответила Пруденс, вдруг осознав, что покраснела и заикается. – В этом нет ничего личного. Лорд Беркли погубил...
Он жестом заставил ее замолчать.
– Я не склонен снова выслушивать ваши непристойные обвинения, мадам. Суд присяжных обратит внимание на то, что эти обвинения выдвинуты несколькими служанками, молодыми девицами, которыми легко манипулировать и которые добивались благосклонности своего хозяина в обмен на собственные услуги. Это обычная ситуация.
Пруденс вскочила на ноги.
– Как вы смеете! – выкрикнула она, тыча пальцем в сэра Гидеона. – Что вы за монстр и почему пытаетесь нас запугать? У нас нет нужды вас выслушивать!
Она направилась было к двери, но Гидеон, перегнувшись через стол, схватил ее за руку.
– Сядьте, Пруденс, я хочу услышать ваш ответ.
Она рванулась и попыталась высвободить руку, но его пальцы крепко сжали ее запястье.
– Сядьте! Сядьте вы все!
– Ты не права, Пру, – заметила Честити, – он гораздо хуже Макса.
На мгновение это обвинение ошеломило Гидеона и выбило почву у него из-под ног. Он словно потерял нить разговора. Некоторое время он переводил взгляд с одной сестры на другую. Воспользовавшись тем, что Гидеон ослабил хватку, Пруденс вырвала руку и демонстративно потерла запястье.
– Прошу прощения, – сказал он с очевидной досадой. – Я сделал вам больно?
Пруденс ответила не сразу. Потом сказала холодно:
– Я вчера ясно дала вам понять, что не терплю, когда ко мне прикасаются без разрешения. Если вы и впредь будете давать волю рукам, сэр Гидеон, наше соглашение аннулируется.
Гидеон выглядел настолько шокированным и смущенным, что Пруденс с трудом удержалась от смеха. Наконец-то она испытала удовлетворение оттого, что одержала над ним верх, заставила ощутить неловкость.
– Простите меня, – помолчав, сказал адвокат. – Я только пытаюсь поставить все на свои места. Пожалуйста, сядьте все.
Они снова сели, и Пруденс, чей гнев иссяк, после минуты раздумья сказала:
– Думаю, вы показали нам, что значит враждебный настрой обвинителя в суде.
– Верно. Так и есть, к этому я и стремился.
– Но мы же сказали, что не станем выступать в суде в качестве свидетелей, – произнесла она нетерпеливо. – Мы все время ходим кругами, сэр Гидеон.
– Не совсем. Думаю, я знаю, как разорвать порочный круг. Одной из вас придется появиться на свидетельском месте. – Он оглядел всех сестер по очереди. – Уверен, вы сможете раздобыть очень плотную, густую вуаль, которая полностью скроет ваше лицо.
– Пожалуй, смогу, – сказала Пруденс, переглянувшись с сестрами. – А вы думаете, это сработает?
– Тебе придется изменить голос, – заметила Констанс, – но мы могли бы попрактиковаться.
– А если мы с Кон тоже наденем вуали, то сможем сидеть в зале суда, – сказала Честити, хмурясь, – хотя бы ради моральной поддержки.
– Почему именно я? – спросила Пруденс.
Но ответа не дождалась и смирилась со своей участью. С самого начала она играла в этой истории главную роль. И так, видимо, будет и дальше.
– Это рискованно, – сказала она наконец.
– В этом деле все рискованно, Пруденс, – заявил сэр Гидеон.
– Опять этот снисходительный тон! – возмутилась Пруденс. – Не повторяйте снова и снова то, что мы уже знаем.
Гидеон Молверн, один из лучших адвокатов в стране, не привык к такому обращению со стороны клиентов. Однако он подавил стремление поставить Пруденс на место. Попытка приструнить одну из сестер неизбежно – вызовет гнев двух других. А сразу с тремя ему не справиться.
Сделав вид, будто оскорблен в лучших чувствах, Гидеон сказал:
– Так как бы вы ответили в суде, Пруденс?
Она нахмурилась.
– Насколько я понимаю, вы имеете в виду обращение к суду присяжных, состоящему исключительно из мужчин, с целью понравиться им, что само по себе омерзительно.
– Своим вопросом я также хотел раззадорить вас.
– И в этом вы преуспели.
– В таком случае отвечайте!
Он откинулся на стуле и сложил руки на груди.
– Вероятно, я сказала бы, что...
– Нет, – перебил он ее, – ответ должен быть спонтанным!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41