Когда леди отправились спать, Ратерфорд стоял в холле с компанией мужчин. Глаза Мерри были опущены, плечи поникли, всем своим видом она выражала глубочайшую печаль, понятную лишь ему одному, прекрасно знакомому с ее актерским искусством. Плутовка вздумала притворяться!
Он передал ей свечу и на мгновение сжал запястье, перед тем как пожелать спокойной ночи.
— Прости, — прошептала она. — Ты ведь не будешь сердиться завтра, верно?
Губы Ратерфорда дрогнули.
— Взгляни на меня, — приказал он. Мерри послушно подняла глаза. — Как я и предполагал, — шепнул он, — ты совершенно неисправима. Предупреждаю, Мерри, если намереваешься и дальше продолжать в том же духе, я просто уеду отсюда.
— Но я вовсе не хотела ссориться с тобой.
— В таком случае все в порядке, — удовлетворенно улыбнулся он, отпуская ее руку. — Счастливых снов, кузина Мередит.
Мередит кокетливо коснулась губ кончиком языка, призывно сощурила глаза и отправилась наверх за Арабеллой.
Нэн, очевидно, вняла ее совету и не стала дожидаться ее. Мередит поспешно разделась, натянула ночную рубашку и темный плащ с капюшоном и уселась у огня. Прошло более часа, прежде чем она убедилась, что в доме все стихло. В коридоре — ни души, двери закрыты, не слышно приглушенных шагов по ковру. Мередит повернула ручку замка. Никого. Только свечи догорают в настенных подсвечниках. Мерри выскользнула в коридор, прокралась в центральную галерею. Внизу царил полумрак, который изредка рассеивали только вспышки умирающего огня в камине. Очевидно, внизу тоже никого не осталось, если свечи погашены.
Мередит на цыпочках промчалась через галерею и свернула в проход, ведущий к западному крылу. В конце концов она всегда может притвориться сомнамбулой, леди Макбет с больной совестью!
Мерри прижала пальцы к губам, чтобы скрыть смешок. Безнадежно! Она никогда не сможет стать респектабельной, это слишком скучно!
Замок был настоящим лабиринтом коридоров и коридорчиков, по обе стороны которых виднелись ряды дверей. К счастью, она, как любой контрабандист, обладала прекрасной зрительной памятью и без всякого затруднения нашла комнату Дэмиена. Из-под двери не пробивалась полоска света.
Она осторожно повернула фарфоровую ручку и мгновенно оказалась в комнате. Но не застала врасплох Ратерфорда. Тот, как истинный солдат, привык спать чутко и пробуждаться от малейшего шума. И сейчас, едва перед кроватью возникла темная фигура, он вскочил, сжимая пистолет с серебряной рукоятью, неизменно лежавший у него под подушкой.
— Какого черта? — тихо воскликнул он, не веря собственным глазам.
— О, ты проснулся? Какая жалость! А я задумала разбудить тебя совершенно особым образом!
Лукавый хохоток мгновенно убедил Ратерфорда, что он не стал жертвой галлюцинации.
— Ну разве это не великолепное приключение, любовь моя?
Ратерфорд лишился дара речи. Не отрывая глаз от Мерри, он сунул пистолет под подушку, зажег свечу у постели и снова лег. Мерри откинула капюшон плаща и задорно тряхнула волосами.
— Как, сэр, вам нечего мне сказать?
Ратерфорд только головой покачал, Мерри тем временем сбросила плащ, развязала атласную ленту у ворота скромной белой сорочки и медленно стащила ее через голову. Дэмиен только громко выдохнул при виде прелестного обнаженного создания, словно расцветавшего под его взглядом: голова чуть наклонена, на губах играет легкая улыбка.
— Плутовка! — наконец обрел он голос. Но Мерри в ответ рассмеялась и принялась ловко раздевать его.
— Я собираюсь любить тебя всю ночь, — сообщила она, всем телом притиснув его к кровати. — Ты должен лежать смирно и позволить мне подарить тебе блаженство. Теперь моя очередь.
— Готов на все, — прошептал он, закрывая глаза, пока Мерри щекотала ресницами его соски, обдавая кожу горячим дыханием. Изысканная пытка продолжалась целую вечность: легкие невесомые прикосновения шелковистых волос, нежных губ, влажного языка. Она обволакивала Дэмиена, позволяя его глазам и рукам скользить по ее точеному телу. Сегодня она получала удовольствие, видя наслаждение возлюбленного, возбуждаясь его возбуждением. Губами и пальцами она подвела его к порогу экстаза, и наконец Дэмиен с глухим стоном поражения запустил руки в рыжеватый каскад волос, раскинувшихся по его животу, и поднял ее голову.
— Довольно! — прохрипел он. — Мы достигнем вершины вместе.
Мерри с готовностью оседлала своего великолепного скакуна и принялась с утонченной медлительностью опускаться на его восставшую плоть, пока стальной меч не скрылся в бархатных ножнах.
— Не двигайся! — потребовал он, сжимая ее бедра.
— Но я хочу! — прошептала она, прерывисто дыша.
— Нет, это я хочу, чтобы мы оказались на небесах вместе, а если шевельнешься, все пропало.
— Я буду с тобой, — пообещала она и, откинув голову, прижала колени к его груди и стиснула потаенными мышцами жаждущую плоть. И когда тело Дэмиена сотрясли спазмы, всей тяжестью налегла на него, продолжая напрягать мускулы, пока то же пламя не охватило и ее.
Прошло немало времени, прежде чем они вернулись к действительности. Мерри, обессиленно лежа на груди Дэмиена, все еще слившись с ним, гадала, уж не умерла ли она на мгновение. Когда она прошептала это Дэмиену, он погладил ее по волосам и сказал, что столь неописуемый экстаз в самом деле крайне редок, настоящее чудо и недаром французы называют его малой смертью.
Дэмиен нежно поднял ее и уложил рядом, примостив ее голову себе на плечо. И долго лежал без сна в тускло освещенной комнате, пока по мерному дыханию Мерри не понял, что она, утомленная и насытившаяся, уже спит.
Какое она все-таки изумительное, непредсказуемое, неукротимое создание! Как убедить ее, что она не нужна ему покорная и послушная и что их брак не станет скучным и будничным, а жизнь — упорядоченной и тоскливой? Ратерфорд прекрасно сознавал, что Мерри не изменится и только потому, что сама это понимает, — так горда и неуступчива. Но разве она поверит, если Дэмиен поклянется, что ему нужна только та, дикая, безрассудная и опрометчивая Мерри Трелони, только она станет его герцогиней и что он не видит иного выхода, кроме как похитить ее и силой поволочь к алтарю или увезти в Гретна-Грин! Вполне возможно, что дойдет и до этого. Дэмиен с мрачной улыбкой погладил Мерри по щеке. Ее ресницы чуть затрепетали.
Жаль будить ее, но выбора нет. Его веки тоже смежались, а сон убаюкивал песней сирены, туманя сознание. Кто знает, пробудятся ли они до того, как весь дом будет на ногах?
— Вставай, дорогая, тебе нужно вернуться к себе. Он приподнял ее, усадил, но она вновь сползла вниз.
— Не могу, глаза сами закрываются.
Она снова засопела носом, и Дэмиен тихо выругался. Очевидно, придется нести ее в постель, отчего риск удваивается. Если бы ее увидели одну, всегда можно придумать правдоподобную историю. Но что можно сочинить, если его застанут со спящей женщиной на руках?! Ко всему прочему он понятия не имел, где ее комната.
Ему удалось кое-как растолкать Мерри и одеть. Он оставил ее на постели, пока одевался сам. Когда Дэмиен поднял ее, она снова была глуха к окружающему миру.
— Мерри! — прошипел он и, встряхнув ее, поставил на ноги. — Если не способна довести свое приключение до конца, нечего пускаться в авантюры! Немедленно покажи, где твоя спальня!
Мерри приподняла тяжелые веки.
— Прошу прощения… восточное крыло, — проговорила она.
— Уже лучше.
Он снова поднял ее.
— А теперь не смей дремать, пока не доберемся до твоей комнаты. Можешь даже не разговаривать, только пальцем покажи.
Мерри едва заметно кивнула и так широко раскрыла глаза в решительной попытке собраться с силами, что Дэмиен едва удержался от смеха.
— И она еще считает себя авантюристкой! Посмотрите на нее! — усмехнулся он, целуя веснушчатый носик, прежде чем приоткрыть дверь.
Путешествие в восточное крыло казалось бесконечным, и Дэмиен вздрагивал при каждом скрипе досок под ногами. Однако все прошло на удивление благополучно, и Дэмиен со вздохом облегчения уложил бесчувственное тело на постель. Вдруг из-под одеяла внезапно взметнулись сильные руки и обвили его шею. Мередит весело расхохоталась и чмокнула его в губы.
— Теперь ты останешься здесь, и можно все начать сначала.
— Маленькая ведьма!
Схватив Мерри за запястья, он вытянул ей руки над головой и свирепо уставился в коварно улыбающееся личико.
— Неужели ты посчитал меня такой слабой? — улыбнулась она. — Кроме того, несправедливо, если я одна буду рисковать!
— Когда-нибудь, Мерри Трелони, я обязательно сверну тебе шею и брошу тело в Серпентай, — грозно и вовсе не шутя прорычал Дэмиен. — Кончится тем, что я не стану учить тебя править!
— О, неужели ты можешь быть таким злым! — запротестовала она.
— Не могу, — вздохнул он, все еще наклонившись над ней. — Я не способен ни в чем тебе отказать и очень опасаюсь, что это до добра не доведет.
— Вздор! — фыркнула Мерри.
— Похоже, ты считаешь меня избалованным ребенком, которого стоит почаще наказывать. Если бы я не разнежилась так, гневу моему не было бы пределов.
— Не дай Бог! — Все еще сжимая ее руки, он поцеловал ее в уголок губ. — Я ничего подобного не имел в виду. И не верю, что тебе вообще когда-то потакали, даже в разумных пределах. Мне до смерти хотелось бы во всем потворствовать тебе, но, к сожалению, ты не позволишь, поэтому мы снова начнем ссориться.
Мерри виновато улыбнулась и попросила прощения.
— Ты бессовестно меня балуешь, а я так же бессовестно этим наслаждаюсь.
— Если это правда, тогда я спокоен, — просто ответил Дэмиен. — А теперь спи. Если собираешься на охоту, нужно встать пораньше.
— Я еще обгоню тебя, — пообещала Мерри.
— Не сомневаюсь, — откликнулся он от двери. Несмотря на бурную ночь, Мередит утром без опоздания спустилась к завтраку. Леди, решившие за компанию с ней отправиться на охоту, бросали завистливые взгляды на ее амазонку, заслужившую также одобрение мистера Браммела. Он учтиво отодвинул для нее стул и тихо заметил:
— Вы должны обещать никогда не возвращаться в Корнуолл. Всякий, кто способен лишить самообладания достопочтенную миссис Астли и ее дочь Хелену, просто жизненно необходим для безопасности и душевного комфорта окружающих.
— Они еще не видели шляпу, — сказала Мерри, беря из корзинки горячую булочку. — С высокой тульей, как кивер, с козырьком и страусовым пером.
— Превосходно, — объявил Браммел. — Что же еще носить с эполетами?
Джералд Деверо, явившийся несколькими минутами спустя, приветствовал всех собравшихся, и в особенности Мередит.
— Надеюсь, вы не сочтете дерзостью, леди Блейк, если я заверю, что в этой амазонке вы неотразимы, — заметил он, садясь по другую сторону от Мередит.
— Ничуть. Вы мне польстили, сэр, — механически ответила Мерри, скрывая разочарование теплой улыбкой. Это место предназначалось Дэмиену, но если он не позаботился явиться вовремя, пусть пеняет на себя.
Однако Ратерфорд не разделял ее мнения, особенно когда, войдя в столовую, застал Мередит в оживленной беседе с Деверо и Браммелом и увидел, что единственное свободное место — напротив возлюбленной. Отсюда можно было как нельзя лучше разглядеть ее наряд, и брови Дэмиена сами собой приподнялись. Его возлюбленная была затянута в темно-синюю амазонку с эполетами, аксельбантом, застежками из золоченого сутажа и галунами на рукавах в подражание гусарскому мундиру. Подбородок подпирали высокий, отделанный кружевом воротник и муслиновый галстук. Ратерфорд сам не знал, нравится ли ему такой наряд. Светские львицы, однако, явно приняли в штыки новую законодательницу мод. Стоило лишь взглянуть на миссис Астли, чье неодобрение было вполне очевидно, как, впрочем, и восторг Джералда Деверо, отметил с некоторым раздражением Дэмиен, накладывая себе на тарелку бекон и грибы.
— Доброе утро, лорд Ратерфорд! — воскликнула Мерри с улыбкой, которая могла бы считаться олицетворением милой невинности, если бы не чувственный огонек в темно-фиолетовых глазах. Дэмиен мгновенно забыл обо всем. Если Деверо мечтал немного погреться в лучах этого сияния, что же, его светлость может позволить себе быть великодушным, пока этот особенный взгляд предназначен исключительно для его глаз.
Кони, гончие, егеря в красных куртках, грумы и всадники собрались на посыпанном гравием кругу перед замком. Дождя не было, хотя в утреннем воздухе ощущался холодок.
— Для меня в этих сборах есть нечто бесконечно волнующее, — поделилась Мерри с красавчиком Браммелом, выходя на крыльцо и обозревая живописную сцену. — Обожаю мчаться сломя голову, но терпеть не могу убивать.
— Какое малодушие с вашей стороны, леди Блейк, — поддел Ратерфорд, натягивая перчатки. — Могу я подсадить вас на лошадь?
Сцепив руки и дождавшись, пока она ступит на импровизированную подножку, он без всяких усилий закинул ее в седло и вручил поводья.
— Скажи мне, какое впечатление произвела на Арабеллу твоя амазонка?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51