Гитлеровская орда, лишившаяся всех своих генералов, представляется легкой добычей, но никто ведь и не догадывается, что хитроумный Штирлиц — инопланетянин! Еще бы! Завяжется бойня, в которой завязнут и самоуничтожатся армии всего мира, и тогда планета окажется не способной к сопротивлению в принципе… Завоевывай кто хочет! Не стесняйся!
— Да, а хозяевами планеты кто будет? Уж никак не циклопы! А зарстранцы! Мне с могущественными пришельцами тягаться не с руки. Я ухожу… — Он накинул себе петлю на коротенькую шейку, вылез из-под стола и поискал глазами на потолке крюк. — Впрочем, и электрической лампочки хватит. Я так исхудал от обид, несчастий и лишений. Подсади меня, бес. Недостойно скакать и прыгать до потолка перед уходом из жизни.
Даже отсюда было слышно, как грохочет огнем и клокочет кровью земная поверхность. Нет нам спасения. О, Владыка, ну почему режиссер не специализировался на детсадовских утренниках? Со злодеями для малолеток — Бабой-ягой, Кикиморой какой-нибудь или Бармалеем я бы справился. Но инопланетяне!
А Нарушитель закона Вселенского Равновесия Степан Федорович? Он зарстранцу Штирлицу доверяет, и тот, конечно, не преминет этим воспользоваться.
Тоскливо я посмотрел на собственную изодранную майку. А чего, собственно, мне суетиться? Времеатрон сломан. Специалисты из «Аненэрбо» тянут солдатскую лямку. Гиммлер сошел с ума и, следовательно, ничем помочь мне не может. Клиент Степан Федорович упоенно подчиняется инопланетянину, которого считает национальным героем. И выбраться никак нельзя. Выход наверх накрепко завален. Даже с моей силой не справиться с многометровой толщей каменных обломков, возвышающихся над потолком подземной лаборатории. Правда, можно попробовать найти другой лаз, но… Что толку? Наверху сейчас месиловка идет такая, что небеса рыдают в голос. Здесь хотя бы спокойно. Тихо. Печально. Тоскливо. Невыносимо!.. Сейчас вот тоже накину петельку, и повиснем вместе с одноглазым неудачником рядом, как елочные игрушки…
— Как я хочу домой… — всхлипнул последний раз циклоп. — Уж лучше погибнуть миллион лет назад вместе со своими соплеменниками, чем… Эх, вот бы мне сейчас ту машинку, что нас в эту проклятую реальность перенесла!
— А смысл? Ее все равно свихнувшийся Гиммлер расколошматил.
Циклоп обиженно сморщил хобот. С такой физиономией, да еще с петлей на шее, он выглядел прекомично. Но я даже не улыбнулся. Не до того было.
— Думаешь, я не в курсе? Мы, циклопы, выдающаяся раса, — сказал он. — Я любую технику в два счета починю. Даже самую сложную. Ну, может быть, не в два счета, но все равно — мне это по силам. Но что с того?! Установку вместе с хозяином спустили в темницу…
Секунду я соображал. А потом закричал:
— Что ж ты молчал раньше?!
— А что?
— Техник ненаглядный! Инженер прекрасный!
— Не понял… — циклоп медленно снял с шеи петлю. — Хочешь сказать, ты знаешь, где времеатрон?
— А как же! Я ведь все-таки в здешних казематах не в первый раз! Где-то здесь должен быть пролом… Вот он!
Циклоп посмотрел на меня и снова накинул петлю.
— Обычная стена. Ты еще и издеваешься, бес?
Я ему даже отвечать не стал. Я разбежался и впечатал сразу оба копыта в ту часть стены, где, как я , помнил, когда-то была прекрасная дыра. Шарах! Стена даже не дрогнула. Ни один кирпич в ней не шатнулся. Шарах! Копыта заломило болью. Шарах! Шарах!
— Рогами постучи, — посоветовал циклоп.
— Помог бы лучше!
— Что я — дурак? В здоровенную стену долбиться. Если уж на то пошло, можно найти какой-нибудь подручный инструмент.
— Сам дурак! Где ты видишь здесь лом?
— Лома нет, — согласился одноглазый. — Зато полно всяких металлических штуковин. Штативы… скрепки… пробочки… Даже вилка.
— Вилка? — вытирая пот со лба, переспросил я. — Вряд ли поможет. Может, граф Монте-Кристо вилкой и проколупал бы подходящую норку, но у него времени было — вагон и маленькая тележка, а у меня в обрез. Ты… вот что. Эх, не хотелось этого делать, но выхода нет. Бери вилку!
— Взял.
— Заходи сзади. — Ну?
— Встань чуть сбоку, чтобы я ненароком не взбрыкнул и не пришиб тебя копытом. Видишь дыру в штанах? Из которой хвост высовывается?
— Да в чем дело-то?
— Видишь или нет? — Ну?
— Возьми вилку обеими руками и воткни ее мне… под хвост.
— Чего?
— Что слышал! Скорее!
— Да-а?! А если ты меня…
— Делай!!! — проорал я и зажмурился.
ГЛАВА 6

Циклопу удалось завести мой уникальный моторчик только с третьего раза. Две предыдущие попытки по причине слабосилия дряблых ручонок не прошли. Но уж когда зубья вилки почти до упора въехали в мою бесовскую плоть, двигатель внутреннего сгорания взревел и, выбросив облачко выхлопного газа, швырнул мое тело на стену. Естественно — головой вперед.
Вы заметили, птицы поднебесные клюют червяков, жители мегаполиса — заезжих провинциалов; вот и моя измученная задница, получив свою порцию ощущений, очень постаралась сделать так, чтобы голове тоже пришлось несладко.
Как не сломались мои рога — я не знаю. По всем прикидкам, не только они, но и черепушка при соприкосновении с поверхностью каменной стены должна была разлететься на части. Однако треснула и развалилась именно стена.
Меня вынесло в темный коридор, шмякнуло в кучу древних костей. Взвилась вверх белой пылью костная мука, а я покатился кувырком дальше, стараясь вписываться в повороты и не очень задевать рогами за притолоки.
Оказалось, что помимо основного уникального свойства, бесовская задница обладает еще одним необычным качеством — ориентированием в пространстве по памяти. Надо бы, когда вернусь в преисподнюю, подкинуть идейку нашим ученым. Пусть расследуют и экспериментируют. Если, конечно, добровольцев-испытателей найдут. Я точно не подпишусь на это дело ни за какие блага.
В общем, когда я пробил очередную стену и влетел в область подземелья, эксплуатируемую как темницу, мне удалось затормозить, упершись копытами в пол. Желтые искры на мгновение озарили мрачный тюремный коридор со множеством дверей, душераздирающий скрип шилом ткнулся в барабанные перепонки. Зато остановка по требованию получилась! Первый раз! То ли филейная часть за частотою употребления приспособилась подчиняться приказам хозяина, то ли попросту вилка, как раздражитель, уступала пуле или тому же Нотунгу. Я вытер лоб, оторвал от майки порядочный лоскут и, скрипя зубами, перебинтовал себе травмированный тыл. Если так дальше пойдет, скоро у меня под поясницей живого места не останется!
— Надо было мне тебя в напарники взять, — раздался позади запыхавшийся голосок циклопа. — В качестве бульдозера. Или, по крайней мере, персонального средства передвижения. А что? Уздечку нацепил — и вперед…
Задница протестующе буркнула, и циклоп заткнулся. Но ненадолго.
— А как мы твоего Гиммлера найдем? Вон тут сколько камер. Замучаешься нужную искать. И спросить не у кого. Все надзиратели или попрятались, или сбежали. Кто будет исполнять свои обязанности, когда на носу — апокалипсис.
— Хррчпок, — поправил я. — Не суетись, сейчас все будет.
Закончив перевязку, я выпрямился и заголосил:
— А вот Штирлиц! Кому Штирлица? Свеженький, плотно упакованный, еще живой, но готовый к пыткам и мучительной смерти…
Не успел я договорить, как дверь камеры напротив дрогнула и даже вроде бы прогнулась наружу.
— Еще один?! — заревел по-звериному Гиммлер. — Давайте и этого! Я и его тоже замучаю! Я уже тринадцати штандартенфюрерам хвосты оборвал, не спасую и перед четырнадцатым!
— Крыс тиранил несчастный безумец, — покачал головой циклоп. — Слушай, а он не опасен? Ты гарантируешь, что в случае чего сможешь его обезвредить? Сил тебе хватит? Я знаю, когда сумасшедшие приходят в неистовство, их не так-то просто утихомирить…
Вместо ответа я одним движением выдернул из железной двери замок — словно морковку с грядки. И толкнул дверь.
Гиммлер выглядел страшно. Всклокоченные волосы черной паутиной закрывали лоб. Очки с треснувшими стеклышками наискось пересекали исцарапанное лицо. Кроличьи зубы выпирали вперед совсем по-вампирски. Лохмотья одежды свисали до земли.
— Еще один Штирлиц! — обрадовался безумный рейхсфюрер, протягивая ко мне скрюченные пальцы с обломанными черными ногтями. — Хороший… большой…
Циклопу он улыбнулся, как деликатесу: — . Нестандартный Штирлиц…
— Элитного сорта, — уточнил я, подталкивая вперед оробевшего коротышку. — Можно пройти?
— Да-а-а-а!
Пришлось бедного психа успокоить на время точным ударом в середину подбородка. Рейсхфюрер упал навзничь и закатил глаза. Безупречный нокаут! Только тогда циклоп осмелел. Он деловито забегал по камере, собирая в подол тоги бесчисленные детали уничтоженного времеатрона, раскиданные по углам.
У меня, честно говоря, когда я увидел, в каком состоянии находится уникальная установка, настроение рухнуло, как пятипудовая гиря с большой высоты. Но циклоп нисколько не был обескуражен. С цинизмом бывалого хирурга, раскладывающего на операционном столе, словно пазл, фрагменты трепещущей расчлененки, он приговаривал:
— Все будет хорошо. Немного подлатать, и станет как новенькая… Даже еще лучше.
— Шел бы ты в инженеры-конструкторы, — посоветовал я, — а не во властители планеты — цены бы тебе не было.
— Это точно… — Коротышка вывалил посреди камеры груду обломков, подтащил к ним более громоздкие детали. И молвил: — Знаешь, бес… Мне понадобится время, чтобы исправить времеатрон.
— Месяцев шесть-семь? — совершенно серьезно и даже с уважением отозвался я. — Год? Два?
— Трудно сказать… — Циклоп задумчиво оттопырил хобот и заложил руки за спину. — Может, час. Может, и больше. А то и меньше. Пока не могу сказать определенно.
— Час?! Врешь!
— Не хочешь, не верь…
Блефует? Или нет? А на какой, извините, хрен ему блефовать? Какая циклопу от этого выгода?
— Ладно, — махнул я рукой. — Твори. Только давай договоримся. Услуга за услугу. Я тебя притащил сюда — между прочим, с ущербом для здоровья и с риском для жизни! А ты взамен отправишь меня со Степаном Федоровичем в то время, которое мы тебе укажем. Ну, конечно, когда закончишь ремонт. После чего беспрепятственно возвращаешься в свой родной Ледниковый период и обнимаешь счастливых соплеменников. Идет?
— Нет!
— Что значит — нет? Ты же сам говорил… А, понимаю! Желаешь улететь в какой-нибудь временно-пространственный период, где еще сохранилась возможность заколошматить все население Земли и стать безраздельным правителем?
— Нет! Торжественно обещаю и даже клянусь оставить навсегда эти попытки! Завоевание мира — дело неблагодарное. Это уж я на своей бедной шкуре испытал. Всегда появится какой-нибудь умник, который придет и все опошлит… Это я не про тебя это я про зарстранца Штирлица. Я — если уж мне выпала такая возможность — перелечу во время самого расцвета нашей циклопской цивилизации, когда человеческой угрозы еще не существовало. Остаток жизни проживу прилично.
— Это хорошо. Это я одобряю. Выходит, договорились? Отлично! Значит, пока ты тут возишься, я попытаюсь пробраться наверх, найти своего клиента и затащить его сюда. Если немного запоздаю, обещай не начинать без нас.
— Клянусь! — торжественно пообещал циклоп. Что-то слишком уж торопливо и подготовлено выдает он и раскаянье, и обещания…
— Знаешь что? — сказал я. — Бросай-ка пока этот металлолом и прогуляемся на поверхность вместе.
Найдем Степана Федоровича, вернемся — и спокойно продолжай у нас на глазах. Не верю я тебе, братец. Один раз ты меня уже обманул.
— Можешь мне верить, — сказал уродец. — Сам посуди: техническую сторону нашего предприятия я обеспечу, а вот практическую…
— Магическая мощность! — вспомнил я и сразу успокоился. Ну, получается, что циклоп полностью в моих руках. Улепетнуть или выкинуть какую-нибудь пакостную штуку он просто не сможет.
— Ну да… В магии я все-таки слабее, чем ты или вот этот… — Он кивнул на бесчувственного Гиммлера, который в тот момент слабо шевельнулся,
Я задержался еще на минутку. Минуты как раз хватило на то, чтобы скрутить по рукам и ногам Гиммлера его же одеждой. А у выхода из камеры обернулся:
— Слушай, одноглазый… Можно один вопрос? Циклоп отвлекся от сосредоточенного копанья в разодранных механических внутренностях и поднял голову.
— Что еще?
— Если вы — циклопы — такой технически подкованный народ, что ж вы самостоятельно не сконструировали времеатрон для спасения своей расы, а?
Циклоп вздохнул и прикрыл сразу потухший глаз хоботом:
— А смысл? Прыгать вперед по времени, когда люди развились и расплодились еще больше — значит попасть в переплет посерьезнее. Прыгать назад… Разве можно назвать нормальной жизнь, когда точно знаешь срок своей гибели? Впрочем, когда созрел проект заморозки меня, уже в полный голос звучали высказывания по поводу создания машины времени, но… было поздно.
— Печально, — оценил я, хотя мне вовсе не было печально.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41