— засмеялся Вирук.
— В противном случае пришельцы либо завоюют их, либо уничтожат.
— По-вашему, они достаточно сильны для этого?
Раэль потер красные от усталости глаза.
— Мы правим этой страной, хотя нас всего пятьсот человек. Пришельцы, а с ними их главные города, пережили катастрофу без потерь. Их тысячи, Вирук, и один Исток знает, какое у них оружие.
— Что вы хотите мне поручить?
— Поезжай к Аммону. Расскажи ему обо всем. Заверь его, что если на эрек-йип-згонадов нападут, мы поддержим их всеми доступными нам средствами. У него помощи не проси — мы не должны проявлять слабость, но если он сам предложит, любезно соглашайся.
— Не лучше ли поручить эту миссию кому-нибудь из подвижников, кузен? Я ведь не дипломат. Мне проще перерезать этому дикарю глотку, чем сесть с ним за стол.
— Именно поэтому ты лучше всех подходишь для этой роли. Аммон знает, что ты за человек. Он будет вести себя настороженно, однако прислушается к твоим словам. Я пристально слежу за ним с тех пор, как он стал царем. Он сильнее своего отца и умнее всех тех вождей, с которыми мы до сих пор имели дело. Из него получится надежный союзник.
— Или смертельный враг.
— Верно. Ты останешься в его столице как мой посол. Я уже известил его о твоем приезде.
— Я предпочел бы находиться здесь, когда прибудут новые аватары.
— Знаю, что предпочел бы.
— Итак, вы отказываете мне в просьбе направить меня к Талабану?
— Боюсь, что в сражениях у нас не будет недостатка. Я хочу, чтобы ты был при Аммоне, когда это начнется.
Вирук налил себе воды из кувшина.
— Пять городов вскоре могут подвергнуться атаке, кузен, а таких бойцов, как я, у вас больше нет. Это безумие — отсылать меня прочь в такое время.
— Возможно, ты и прав, Вирук. Но что, если их корабли пройдут мимо нас и двинутся вверх по Луану? Что, если свой первый удар они нанесут по землям грязевиков? В этом случае они зажмут нас в клещи. Если бы это побережье атаковал я, то именно так и поступил бы. Грязевики менее сильны, чем пять городов. Нам будет трудно сражаться на два фронта, Вирук. Я посылаю своего первейшего воина в то место, которое внушает мне наибольшие опасения. Возьми с собой десять аватаров — самых лучших.
— Вы хотите завоевать меня лестью, — усмехнулся Вирук, — и будь я проклят, если вам это не удалось! Хорошо, кузен, я сделаю это ради вас.
Раэль кивнул и поднялся с места.
— Если они явятся туда, Вирук, защищай Аммона как своего кровного родича. Они первым делом попытаются убить царя, но этого нельзя допускать. Если они возьмут его столицу, пробивайся с ним сюда, захватив как можно больше его людей, — Каких-нибудь несколько дней назад я посулил выпустить ему кишки, — засмеялся Вирук. — А теперь должен его защищать? Право же, Раэль, с вами не соскучишься. А сейчас прошу извинить — меня ждет работа в саду.
— У твоего садовника цветущий вид, — улыбнулся Раэль. — Могу поклясться, что в мой прошлый визит он выглядел старше.
— Видимо, работа рядом со мной идет ему на пользу.
— Ты нарушаешь чересчур много правил, кузен. Будь осторожнее.
— Кейль имеет для меня большую ценность. Он спас мои пульсатиллы, улучшив дренаж и подрезав соседние растения, чтобы дать им больше света. Без него они погибли бы, а что за сад без пульсатилл?
— Хочу уточнить кое-что. — Раэль расплылся в улыбке. — Заботься об Аммоне не как о своем родиче, а как о своем цветке.
— Да, я охотно посадил бы его в землю — головой вниз.
Подвижник Ро отправлял обязанности судьи уже два часа, и это успело ему наскучить. Дела разбирались в основном мелкие, и он пока приговорил к вытяжке только двоих — всего к пяти годам в обоих случаях. Перед ним лежали два списка. В одном перечислялись судебные дела. В другом — нужды Кристальной Палаты. Получалось, что сегодня он должен вынести двадцать два смертных приговора, чтобы удовлетворить ее требования. Ро понимал, как важно пополнять запасы энергии, и не слишком дорожил вагарами, которых судил. Но закон есть закон, и ничто не заставило бы его отступить от закона.
Если человек украл хлеб, чтобы накормить семью, и не применил при этом насилия, ему полагается самое большее пять лет.
Ро резко оборвал обвинителя, который пытался усугубить вину подсудимого тем, что пострадавший, пустившись в погоню за вором, упал и растянул себе лодыжку.
Ро пребывал не в лучшем настроении. Он не любил Третью судебную палату в восточном квартале. Зал здесь был маленький и тесный, судейский помост возвышался над полом всего на два фута, и судье приходилось выходить из боковой комнаты под местами для публики. Это давало вагарам возможность смотреть на него сверху вниз. Судье следует выходить из двери позади помоста, как во всех остальных залах.
Теребя раздвоенную синюю бородку, Ро взглянул на галерею для зрителей. Ни одного аватара, заполнена только половина мест. Он оправил синюю мантию, попил воды из хрустального кубка и сделал страже знак ввести следующего обвиняемого.
Это было дело об изнасиловании. Потерпевшая, богатая толстая вагарка средних лет, заявляла, что ее садовник забрался к ней в спальню и подверг ее насилию, чему помешал ворвавшийся в комнату муж. Обвинение требовало смертного приговора.
— Оружие на месте преступления найдено? — спросил Ро у обвинителя.
— Нет, подвижник. Подсудимый применил силу, чтобы добиться своего.
Ро, лениво просмотрев дело, обратил взгляд на маленького тощего подсудимого. Тот нервно моргал, и пот стекал ему в глаза.
— Здесь сказано, что его одежда найдена внизу вместе с платьем женщины. Как, спрашивается, он уговорил ее пойти с ним наверх?
Обвинитель, заметив, что Ро раздражен, заметно побледнел:
— Он угрожал ей смертью, подвижник.
Ро прочел показания еще раз.
— Он работал у этой женщины и ее мужа четыре года, а жил во флигеле с другими работниками. Вы хотите уверить суд, что он рисковал своей жизнью и своим заработком, наверняка зная, что его поймают, ради того, чтобы переспать со своей хозяйкой против ее воли? Надеюсь, что это не входит в ваши намерения. Из протоколов следует, что на потерпевшей не обнаружено никаких следов насилия, и ее одежда тоже цела.
Платье, аккуратно сложенное, лежало на стуле. Добавим к этому два кубка с вином в спальне. Подойдите ко мне.
Обвинитель, молодой аватар, подошел к помосту. Он был сыном заурядного подвижника, служащего в восточном квартале. Ро наклонился к нему.
— Вы производите впечатление неглупого человека. Зачем вы подсовываете мне это смехотворное дело? Ясно ведь, что она сама соблазнила работника, а муж их застукал. Из-за мужа она и выдумала всю историю, причем выдумала плохо.
— Ее муж — один из самых преданных наших сторонников, подвижник. И занимает высокое положение среди вагаров.
Ро махнул рукой:
— Этот человек освобождается от обвинения. Введите следующего.
Стражники ввели высокую молодую женщину с длинными темными волосами, одетую в домотканое, плохо выкрашенное зеленое шерстяное платье. Против нее выдвигались три обвинения. Чародейство — в нарушение древнего вагарского закона, принятого задолго до прихода аватаров; работа в пределах города без письменного разрешения; наконец, при ней имелось менее пяти серебряных монет, из-за чего она подпала под закон в бродяжничестве. Бродяжничество могло стоить ей двух лет, работа без разрешения еще пяти. Но чародейство согласно старому закону каралось смертью.
Ро медленно и тщательно прочел показания. В город она явилась недавно и якобы вылечила больного горячкой ребенка. Собравшийся народ стал просить у нее помощи от нарывов, головных болей и прочих хворей, и она врачевала всех недужных, возлагая на них руки. Вскоре толпа полностью запрудила улицу, и двое аватарских солдат, растолкав народ, арестовали женщину.
— Твое имя? — спросил Ро.
Женщина рассеянно смотрела куда-то в потолок. Ро, стараясь не думать о ее необычайной красоте, повторил вопрос, и она перевела на него синие глаза.
— Софарита, господин.
— Место рождения?
— Деревня Пасепта, господин.
— Род занятий?
— Пока никакого, господин. Я в городе недавно и еще не получила разрешения.
— И поэтому решила заняться чародейскими фокусами?
Ро заметил, что ей трудно сосредоточиться — казалось, она находится под действием наркотика. Возможно, она просто страдала умственным расстройством. Но голос ее, когда она отвечала, звучал твердо:
— Я не брала за это денег, господин. Серебро, которое отобрали у меня офицеры, было мое. Когда я три дня назад приехала в город, у меня было двадцать шесть монет, но мне пришлось заплатить за жилье и купить кое-какую одежду.
Осталось совсем мало, но это мои деньги.
— Стало быть, ты чародействовала бесплатно?
— Да, господин.
— Но ты не отрицаешь, что занималась чародейством?
— Наверное, нет. До приезда в город я этого не умела. Со мной что-то произошло, но я не знаю что. Теперь я могу зажигать свечи без огня и лечить болезни. Еще я вижу разные вещи… страшные вещи. — Ее голос оборвался, и взгляд вновь сделался отрешенным.
— Что же ты видишь? — спросил Ро.
— Золотые корабли и людей с огненным оружием, которые плывут на них через море. Детей зарывают живыми на вершинах гор, женщин со связанными руками ведут к алтарю и… и убивают. — Софариту начала бить дрожь. — Утром я вышла прогуляться, чтобы очистить голову. Я думала, что шум и суета помогут мне отвлечься. Мне встретилась женщина с больным ребенком. Я знала, что малыш умирает, поэтому подошла и избавила его от горячки. Не знаю, как это вышло. Я просто приложила к нему руку, и его жар перешел в меня, поднялся в голову и там рассеялся.
Мать стала кричать, что это чудо, вокруг нас собралась толпа. Я ничего плохого не сделала, господин.
— Ошибаешься, Софарита. Ты совершила тяжкое преступление. Чародейство карается смертью. Однако закон этот уже устарел, и я должен подумать, прежде чем вынести приговор. Уведите ее, но держите поблизости. Я допрошу ее с глазу на глаз.
Глава 16
Отец, Всего Сущего с великой печалью наблюдал, как его детям причиняют зло. Когда-то они просили его предоставить их собственной судьбе, и Отец обещал, что не станет вмешиваться. Теперь эта судьба постигла их во всем своем ужасе.
Он мог бы спасти их одним мановением, но он дал слово, которого нарушить не мог. Тогда он простер в ночной тиши свою длань и зачерпнул горсть земли. Он слепил из земли женщину, и сорвал с неба звезду, и поместил ей на лоб. Так родилась Звездная Женщина.
Из Закатной Песни анаджо
За день Ро приговорил шестерых мужчин и одну женщину к полной вытяжке и еще трех — к пяти годам. Потом снял у себя в кабинете судейскую мантию и слегка перекусил. Ему не нужно было изучать древний закон о чародействе — женщину, безусловно, следовало казнить. Но она упомянула о золотых кораблях и людях, плывущих через море, чем крайне его заинтриговала.
Ро велел привести ее. В маленькой комнате помещались только стол и два стула, и Софарита, войдя, словно заполнила ее своей красотой. Ее темные блестящие волосы, ее полные зовущие губы оказались теперь совсем близко, и Ро обонял запах ее дешевого лимонного мыла. Ему как-то вдруг стало жарко и неловко. Предложив ей сесть, он поместился по ту сторону стола и попросил:
— Расскажи мне о себе.
— Вы хотите узнать о золотых кораблях, — подняв на него глаза, ответила женщина. — Они вас пугают. — А потом помолчала и добавила:
— Как и я.
— Я не боюсь тебя, женщина, — отрезал он.
— Нет, боитесь. Я напоминаю вам… день в большом парке.
Рядом играют дети. Вы держите за руку красивую женщину, но думаете… о цифрах. О вычислениях. Это ваша жена.
— Расскажи о золотых кораблях, — пересохшими губами вымолвил Ро.
— Почему это происходит со мной? Я не хочу.
— Я помогу тебе, только сначала расскажи о кораблях.
— Сейчас они плывут через море. И несут на себе злых людей. У одного лицо как стеклянное, но это не настоящее стекло. Он нарочно сделал так, чтобы его брови и подбородок походили на кристалл. Он страшный человек. В мыслях у него нет ничего, кроме крови и смерти.
— Откуда они, эти люди?
— Я не хочу этого. Не хочу больше видеть их.
— Мне нужно знать. Это важно. Они плывут, чтобы начать войну?
— Будущего я не вижу, господин. Только то, что есть, и то, что было. Это страшные люди, они калечат и убивают. Они зарывают детей живыми, чтобы накормить… — Взгляд Софариты снова сделался отсутствующим.
— Смотри на меня! Чтобы накормить кого?
— Есть здание… четыре его стены сужаются кверху. Оно сверкает на солнце.
— Пирамида. Это ее они кормят?
— Людей убивают на ее вершине. Кровь по желобкам стекает внутрь, и пирамида поглощает ее… Нет. Не сама пирамида. Что-то внутри. Там похоронено что-то… живое!
Ро провел языком по губам.
— Ты можешь заглянуть туда, внутрь?
— Нет. Но там что-то живет.
— И оно питается кровью?
Софарита моргнула.
— Кровью и кристаллами. Кровь людей, убитых в других местах, проливается на кристаллы, которые потом ссыпают в пирамиду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
— В противном случае пришельцы либо завоюют их, либо уничтожат.
— По-вашему, они достаточно сильны для этого?
Раэль потер красные от усталости глаза.
— Мы правим этой страной, хотя нас всего пятьсот человек. Пришельцы, а с ними их главные города, пережили катастрофу без потерь. Их тысячи, Вирук, и один Исток знает, какое у них оружие.
— Что вы хотите мне поручить?
— Поезжай к Аммону. Расскажи ему обо всем. Заверь его, что если на эрек-йип-згонадов нападут, мы поддержим их всеми доступными нам средствами. У него помощи не проси — мы не должны проявлять слабость, но если он сам предложит, любезно соглашайся.
— Не лучше ли поручить эту миссию кому-нибудь из подвижников, кузен? Я ведь не дипломат. Мне проще перерезать этому дикарю глотку, чем сесть с ним за стол.
— Именно поэтому ты лучше всех подходишь для этой роли. Аммон знает, что ты за человек. Он будет вести себя настороженно, однако прислушается к твоим словам. Я пристально слежу за ним с тех пор, как он стал царем. Он сильнее своего отца и умнее всех тех вождей, с которыми мы до сих пор имели дело. Из него получится надежный союзник.
— Или смертельный враг.
— Верно. Ты останешься в его столице как мой посол. Я уже известил его о твоем приезде.
— Я предпочел бы находиться здесь, когда прибудут новые аватары.
— Знаю, что предпочел бы.
— Итак, вы отказываете мне в просьбе направить меня к Талабану?
— Боюсь, что в сражениях у нас не будет недостатка. Я хочу, чтобы ты был при Аммоне, когда это начнется.
Вирук налил себе воды из кувшина.
— Пять городов вскоре могут подвергнуться атаке, кузен, а таких бойцов, как я, у вас больше нет. Это безумие — отсылать меня прочь в такое время.
— Возможно, ты и прав, Вирук. Но что, если их корабли пройдут мимо нас и двинутся вверх по Луану? Что, если свой первый удар они нанесут по землям грязевиков? В этом случае они зажмут нас в клещи. Если бы это побережье атаковал я, то именно так и поступил бы. Грязевики менее сильны, чем пять городов. Нам будет трудно сражаться на два фронта, Вирук. Я посылаю своего первейшего воина в то место, которое внушает мне наибольшие опасения. Возьми с собой десять аватаров — самых лучших.
— Вы хотите завоевать меня лестью, — усмехнулся Вирук, — и будь я проклят, если вам это не удалось! Хорошо, кузен, я сделаю это ради вас.
Раэль кивнул и поднялся с места.
— Если они явятся туда, Вирук, защищай Аммона как своего кровного родича. Они первым делом попытаются убить царя, но этого нельзя допускать. Если они возьмут его столицу, пробивайся с ним сюда, захватив как можно больше его людей, — Каких-нибудь несколько дней назад я посулил выпустить ему кишки, — засмеялся Вирук. — А теперь должен его защищать? Право же, Раэль, с вами не соскучишься. А сейчас прошу извинить — меня ждет работа в саду.
— У твоего садовника цветущий вид, — улыбнулся Раэль. — Могу поклясться, что в мой прошлый визит он выглядел старше.
— Видимо, работа рядом со мной идет ему на пользу.
— Ты нарушаешь чересчур много правил, кузен. Будь осторожнее.
— Кейль имеет для меня большую ценность. Он спас мои пульсатиллы, улучшив дренаж и подрезав соседние растения, чтобы дать им больше света. Без него они погибли бы, а что за сад без пульсатилл?
— Хочу уточнить кое-что. — Раэль расплылся в улыбке. — Заботься об Аммоне не как о своем родиче, а как о своем цветке.
— Да, я охотно посадил бы его в землю — головой вниз.
Подвижник Ро отправлял обязанности судьи уже два часа, и это успело ему наскучить. Дела разбирались в основном мелкие, и он пока приговорил к вытяжке только двоих — всего к пяти годам в обоих случаях. Перед ним лежали два списка. В одном перечислялись судебные дела. В другом — нужды Кристальной Палаты. Получалось, что сегодня он должен вынести двадцать два смертных приговора, чтобы удовлетворить ее требования. Ро понимал, как важно пополнять запасы энергии, и не слишком дорожил вагарами, которых судил. Но закон есть закон, и ничто не заставило бы его отступить от закона.
Если человек украл хлеб, чтобы накормить семью, и не применил при этом насилия, ему полагается самое большее пять лет.
Ро резко оборвал обвинителя, который пытался усугубить вину подсудимого тем, что пострадавший, пустившись в погоню за вором, упал и растянул себе лодыжку.
Ро пребывал не в лучшем настроении. Он не любил Третью судебную палату в восточном квартале. Зал здесь был маленький и тесный, судейский помост возвышался над полом всего на два фута, и судье приходилось выходить из боковой комнаты под местами для публики. Это давало вагарам возможность смотреть на него сверху вниз. Судье следует выходить из двери позади помоста, как во всех остальных залах.
Теребя раздвоенную синюю бородку, Ро взглянул на галерею для зрителей. Ни одного аватара, заполнена только половина мест. Он оправил синюю мантию, попил воды из хрустального кубка и сделал страже знак ввести следующего обвиняемого.
Это было дело об изнасиловании. Потерпевшая, богатая толстая вагарка средних лет, заявляла, что ее садовник забрался к ней в спальню и подверг ее насилию, чему помешал ворвавшийся в комнату муж. Обвинение требовало смертного приговора.
— Оружие на месте преступления найдено? — спросил Ро у обвинителя.
— Нет, подвижник. Подсудимый применил силу, чтобы добиться своего.
Ро, лениво просмотрев дело, обратил взгляд на маленького тощего подсудимого. Тот нервно моргал, и пот стекал ему в глаза.
— Здесь сказано, что его одежда найдена внизу вместе с платьем женщины. Как, спрашивается, он уговорил ее пойти с ним наверх?
Обвинитель, заметив, что Ро раздражен, заметно побледнел:
— Он угрожал ей смертью, подвижник.
Ро прочел показания еще раз.
— Он работал у этой женщины и ее мужа четыре года, а жил во флигеле с другими работниками. Вы хотите уверить суд, что он рисковал своей жизнью и своим заработком, наверняка зная, что его поймают, ради того, чтобы переспать со своей хозяйкой против ее воли? Надеюсь, что это не входит в ваши намерения. Из протоколов следует, что на потерпевшей не обнаружено никаких следов насилия, и ее одежда тоже цела.
Платье, аккуратно сложенное, лежало на стуле. Добавим к этому два кубка с вином в спальне. Подойдите ко мне.
Обвинитель, молодой аватар, подошел к помосту. Он был сыном заурядного подвижника, служащего в восточном квартале. Ро наклонился к нему.
— Вы производите впечатление неглупого человека. Зачем вы подсовываете мне это смехотворное дело? Ясно ведь, что она сама соблазнила работника, а муж их застукал. Из-за мужа она и выдумала всю историю, причем выдумала плохо.
— Ее муж — один из самых преданных наших сторонников, подвижник. И занимает высокое положение среди вагаров.
Ро махнул рукой:
— Этот человек освобождается от обвинения. Введите следующего.
Стражники ввели высокую молодую женщину с длинными темными волосами, одетую в домотканое, плохо выкрашенное зеленое шерстяное платье. Против нее выдвигались три обвинения. Чародейство — в нарушение древнего вагарского закона, принятого задолго до прихода аватаров; работа в пределах города без письменного разрешения; наконец, при ней имелось менее пяти серебряных монет, из-за чего она подпала под закон в бродяжничестве. Бродяжничество могло стоить ей двух лет, работа без разрешения еще пяти. Но чародейство согласно старому закону каралось смертью.
Ро медленно и тщательно прочел показания. В город она явилась недавно и якобы вылечила больного горячкой ребенка. Собравшийся народ стал просить у нее помощи от нарывов, головных болей и прочих хворей, и она врачевала всех недужных, возлагая на них руки. Вскоре толпа полностью запрудила улицу, и двое аватарских солдат, растолкав народ, арестовали женщину.
— Твое имя? — спросил Ро.
Женщина рассеянно смотрела куда-то в потолок. Ро, стараясь не думать о ее необычайной красоте, повторил вопрос, и она перевела на него синие глаза.
— Софарита, господин.
— Место рождения?
— Деревня Пасепта, господин.
— Род занятий?
— Пока никакого, господин. Я в городе недавно и еще не получила разрешения.
— И поэтому решила заняться чародейскими фокусами?
Ро заметил, что ей трудно сосредоточиться — казалось, она находится под действием наркотика. Возможно, она просто страдала умственным расстройством. Но голос ее, когда она отвечала, звучал твердо:
— Я не брала за это денег, господин. Серебро, которое отобрали у меня офицеры, было мое. Когда я три дня назад приехала в город, у меня было двадцать шесть монет, но мне пришлось заплатить за жилье и купить кое-какую одежду.
Осталось совсем мало, но это мои деньги.
— Стало быть, ты чародействовала бесплатно?
— Да, господин.
— Но ты не отрицаешь, что занималась чародейством?
— Наверное, нет. До приезда в город я этого не умела. Со мной что-то произошло, но я не знаю что. Теперь я могу зажигать свечи без огня и лечить болезни. Еще я вижу разные вещи… страшные вещи. — Ее голос оборвался, и взгляд вновь сделался отрешенным.
— Что же ты видишь? — спросил Ро.
— Золотые корабли и людей с огненным оружием, которые плывут на них через море. Детей зарывают живыми на вершинах гор, женщин со связанными руками ведут к алтарю и… и убивают. — Софариту начала бить дрожь. — Утром я вышла прогуляться, чтобы очистить голову. Я думала, что шум и суета помогут мне отвлечься. Мне встретилась женщина с больным ребенком. Я знала, что малыш умирает, поэтому подошла и избавила его от горячки. Не знаю, как это вышло. Я просто приложила к нему руку, и его жар перешел в меня, поднялся в голову и там рассеялся.
Мать стала кричать, что это чудо, вокруг нас собралась толпа. Я ничего плохого не сделала, господин.
— Ошибаешься, Софарита. Ты совершила тяжкое преступление. Чародейство карается смертью. Однако закон этот уже устарел, и я должен подумать, прежде чем вынести приговор. Уведите ее, но держите поблизости. Я допрошу ее с глазу на глаз.
Глава 16
Отец, Всего Сущего с великой печалью наблюдал, как его детям причиняют зло. Когда-то они просили его предоставить их собственной судьбе, и Отец обещал, что не станет вмешиваться. Теперь эта судьба постигла их во всем своем ужасе.
Он мог бы спасти их одним мановением, но он дал слово, которого нарушить не мог. Тогда он простер в ночной тиши свою длань и зачерпнул горсть земли. Он слепил из земли женщину, и сорвал с неба звезду, и поместил ей на лоб. Так родилась Звездная Женщина.
Из Закатной Песни анаджо
За день Ро приговорил шестерых мужчин и одну женщину к полной вытяжке и еще трех — к пяти годам. Потом снял у себя в кабинете судейскую мантию и слегка перекусил. Ему не нужно было изучать древний закон о чародействе — женщину, безусловно, следовало казнить. Но она упомянула о золотых кораблях и людях, плывущих через море, чем крайне его заинтриговала.
Ро велел привести ее. В маленькой комнате помещались только стол и два стула, и Софарита, войдя, словно заполнила ее своей красотой. Ее темные блестящие волосы, ее полные зовущие губы оказались теперь совсем близко, и Ро обонял запах ее дешевого лимонного мыла. Ему как-то вдруг стало жарко и неловко. Предложив ей сесть, он поместился по ту сторону стола и попросил:
— Расскажи мне о себе.
— Вы хотите узнать о золотых кораблях, — подняв на него глаза, ответила женщина. — Они вас пугают. — А потом помолчала и добавила:
— Как и я.
— Я не боюсь тебя, женщина, — отрезал он.
— Нет, боитесь. Я напоминаю вам… день в большом парке.
Рядом играют дети. Вы держите за руку красивую женщину, но думаете… о цифрах. О вычислениях. Это ваша жена.
— Расскажи о золотых кораблях, — пересохшими губами вымолвил Ро.
— Почему это происходит со мной? Я не хочу.
— Я помогу тебе, только сначала расскажи о кораблях.
— Сейчас они плывут через море. И несут на себе злых людей. У одного лицо как стеклянное, но это не настоящее стекло. Он нарочно сделал так, чтобы его брови и подбородок походили на кристалл. Он страшный человек. В мыслях у него нет ничего, кроме крови и смерти.
— Откуда они, эти люди?
— Я не хочу этого. Не хочу больше видеть их.
— Мне нужно знать. Это важно. Они плывут, чтобы начать войну?
— Будущего я не вижу, господин. Только то, что есть, и то, что было. Это страшные люди, они калечат и убивают. Они зарывают детей живыми, чтобы накормить… — Взгляд Софариты снова сделался отсутствующим.
— Смотри на меня! Чтобы накормить кого?
— Есть здание… четыре его стены сужаются кверху. Оно сверкает на солнце.
— Пирамида. Это ее они кормят?
— Людей убивают на ее вершине. Кровь по желобкам стекает внутрь, и пирамида поглощает ее… Нет. Не сама пирамида. Что-то внутри. Там похоронено что-то… живое!
Ро провел языком по губам.
— Ты можешь заглянуть туда, внутрь?
— Нет. Но там что-то живет.
— И оно питается кровью?
Софарита моргнула.
— Кровью и кристаллами. Кровь людей, убитых в других местах, проливается на кристаллы, которые потом ссыпают в пирамиду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47