Холодок он почувствовал после четвертой лепешки. Голова закружилась, веки налились тяжестью. Едва вампир закрыл глаза, по телу прошла волна дрожи… круговерть тени и света завораживала… Он проваливался в Паутину…
Сначала непроглядная чернота… Тьма… пристанище тех, чей символ – Черный Престол, – нечисти – Междумирье… Затем – яркий бисер, световая пыль… и Нити, протянувшиеся во все стороны, переплетающиеся, пульсирующие, захватывающие и уносящие прочь от привычного мира… открывающие путь к любому из миров Паутины… Нити Паутины, охраняемые магами Белого Престола – Орденом…
Разноцветная спираль, за которую зацепилось сознание Сержа, закрутила его, потащила вглубь…
Послушно и самозабвенно, словно мальчик, бегущий за увлекаемым ветром воздушным змеем, он скользнул за Нитью Света, скользнул в Паутину…
Тело потеряло вес… Он не летел – падал… Вокруг кружилась уже не яркая огненная пыль, нет, вокруг кружились снежные вихри, бушевала пурга и нещадно стегала по лицу метель…
Он стоял посреди этой снежной круговерти – обнаженный, но совершенно не чувствующий холода… Снег не таял на его плечах… Он сам была частью этой снежной пустыни… Ее ледяным странником… Снежным вампиром.
В бездонной черноте, где-то невыразимо высоко над его посеребренной снежной пыльцой головой, мерцала неяркая сиреневая точка… Он помнил – это его звезда – одна-единственная… От рождения и до смерти… От его смерти и до конца мира…
Он помнил, что должен найти что-то в этих снежных вихрях… Что-то очень важное, бесценное, самое главное в его жизни.
Он стоял посреди белой пустыни… Один… Здесь, в стране забвенья…
«Ты понял меня теперь?»
Ему уже доводилось прежде слышать этот голос, пришедший с воем пурги и шелестом снега…
«Не знаю».
«Ты уже близок к ответу».
«Лед?»
«Да. Всего-навсего… Вечный лед, вечный холод… вечное забвение… навсегда…»
«Навсегда… какое странное слово… Как это – навсегда?»
«Ты узнаешь… теперь».
«Я проклят… Все кончено…»
«Может да, а может и нет. Это решать тебе».
«Ты знаешь, Вампир без имени… Ты понял это раньше меня… а теперь настала моя очередь».
Он ждал, что свист вьюги даст ему ответ.
Но вьюга не давала ответа.
Он был один на один с вечным холодом… Словно мальчик из сказки, поранивший сердце осколками льда. Они застряли у него в сердце, подарили ему холод и забвение, избавив от боли. Но, быть может, он предпочел бы боль…
Если не чувствуешь боли – как узнать, жив ли ты?..
Если не чувствуешь боли – кто ты? Может быть, бог… а может быть, сама Смерть.
Ни боли, ни вины, ни любви… только лед. И ничего, кроме льда, холода, снежных вихрей и мерцающей звезды в черной бездне, не дающей тепла.
Тогда он вновь представил Ее… Ту, что приходила со свистом ледяных вихрей…
Ту девушку, которую он пытался догнать, за которой бежал, не обращая внимания на стегающий по лицу ветер, Ее – призрачную богиню забвения, а быть может – Снежную принцессу, в чьих глазах тоже не было тепла.
Ту, что была отражением его души в искрящихся гранях вечного льда…
Он посмотрел вверх. Снежная пыль кружилась над ним, оседая на ресницах, кружилась причудливыми хороводами в бездонной черноте.
Он раскинул руки…
Не отрывая взгляда от полета снежинок, стал медленно падать назад. На мягкий ковер из снега…
– Смотри, смотри… – донеслось оттуда, из бездонной черноты, в которой кружились мириады крошечных серебряных звезд – снежинок… – Ресницы у него подрагивают… Жив он!
– Серж?! Серж!!! Ты слышишь меня?
Его хорошенько хлопнули по щеке. Потом еще и еще раз…
– Серж?!
Он разлепил веки, сощурился от невыносимо яркого света.
Тибет и Игорь нависали над ним. Серж полулежал в кресле, как был – в черном плаще, обтягивающем черном свитере, из-под которого выбилась серебряная цепочка с амулетом, дающим доступ к сгинувшему артефакту «Алатырь»…
Он попытался сказать что-нибудь, но тут же закашлялся. Во рту пересохло, нестерпимо саднило в горле.
– Во тебя торкануло-то… – с завистью пробасил Тибет. – Метался тут по креслу, бормотал чего-то про снег и про «навсегда»… Мы уж думали, пора тебя откачивать… Снежный ты наш…
– Валялся?.. тут?.. – согнувшись пополам, откашливаясь, прохрипел Серж. – Я не уходил в Скольжение?!
– Неа… – Игорь отрицательно покачал головой. – Валялся тут с закрытыми глазами и разговаривал. Напугал нас…
– Че, глюков словил? – заржал Тибет.
– Да нет… – Серж провел руками по лицу. Неуверенно улыбнулся. – Кое-чего похуже…
– Ладно, хрен с глюками. – Игорь встал в полный рост. – Нам ехать пора, как я понимаю? Ты с Лордом на сколько договаривался?
– На утро… Еще рассвет встретить успеем. – Серж поднялся с кресла, неверными шагами прошелся по комнате. – Да, неплохо отдохнули…
Неженку решил оттащить в мастерскую – она больше не подавала никаких признаков жизни – закаченные глаза, мертвенно бледная кожа, поблекшие перья. Если бы речь шла о человеке – это могло значить только одно: вампирский «вирус» достаточно распространился по крови и принялся за первичную перестройку организма. Но как подействует укус на Золотую мариссу – предположить было сложно.
Ее просто опустили в ржавую ванну, укрыв тем же самым брезентом, а рядом оставили канистру, на дне еще которой оставалось немного крови. Новообращенной вампирше должно было хватить.
Поехали на привычном игоревском «бумере». Лорд со своими отмороженными Бурджа ожидал Сержа в районе Каширки – на брошенном футбольном поле, возле промзоны…
«БМВ» мчал по предрассветной Москве.
На полдороге Серж сказал Игорю, неожиданно для самого себя:
– Парни, а давайте реально встретим рассвет, а?
– Не боись, дотянем как-нибудь, – ободряюще похлопал его по плечу Тибет.
– Нет, я имею в виду – на нашем месте… Помните? Там, где всегда?
Все трое переглянулись.
Не говоря ни слова, Игорь кивнул и доведенным до автоматизма жестом вывернул руль.
Смотровая площадка. Воробьевы горы. Москва. 12 апреля. 05:25
В этот сумрачный, предрассветный час на смотровой площадке Воробьевых гор не было ни души. Дождь ушел стороной, было свежо, даже холодно. Над Москвой медленно занимался рассвет, солнечные лучи загорались на оконных стеклах, на витринах, на поверхности луж, оставшихся после ночного дождя.
Город просыпался…
Край серых «хрущевок» и пестрых магазинов, изрытый подземными норами метро и опутанный сетью проводов муравейник. Город… Поле боя наступающего Света и Тьмы, уходящей, чтобы вернуться.
Они стояли втроем, глядя в одном направлении – щурясь на восходящее солнце. Перед ними лежало их поле боя… поле боя, в которое они готовы были превратить весь мир.
Они были ровесниками века – и такими же отчаянными, веселыми, талантливыми, неудержимыми, жестокими и взбалмошными, как их век. Трое мальчишек высокородной крови, вставших на Путь Тьмы. Ставших вампирами.
Тьма любила их. Этот мир принадлежал им. Оставалось только прийти и взять его.
Они были вместе. В душе они так и остались мальчишками – жестокими, самоуверенными и упрямыми мальчиками, верящими в свои собственные идеалы и свое нерушимое братство. Последними рыцарями трусливого и слабого мира. Его Черными рыцарями.
Они переглянулись.
– Сегодня наш день, братья… – Серж улыбнулся, вытягивая вперед правую руку. – И что бы ни случилось – помните, что мы говорил тогда, в 17-м? Покидая Москву, не зная, вернемся или нет?
Игорь кивнул:
– Что бы ни случилось… нас трое… Мы вместе ушли во Тьму… – он положил свою руку поверх руки Сержа.
– Мы вместе идем в ней… – чуть хрипло продолжил Тибет. Его ручища легла на руку Игоря.
– Это наш путь… Мы вместе. Мы – братья, – закончил Серж. И положил левую руку на кисть Тибета.
Солнце осветило Москву, яркие блики заплясали на высотке МГУ, тянущейся к небу вдалеке за их спинами.
Постояв немного, выкурив по сигарете, вампиры двинулись к «БМВ» ожидающей их с включенными фарами.
Начался новый день.
Первый день их нового мира.
Промзона в районе Каширского шоссе. Москва. 12 апреля. 07:45
«БМВ» стоял возле обшарпанного бетонного забора. Невдалеке, за широким давным-давно брошенным футбольным полем, поскрипывали на ветру чахлые деревца. Дальше тянулись линии ржавых гаражей и ангаров.
Серж курил, молча смотрел на сизые тучи, вновь надвигающиеся наперерез солнцу.
– Едут… – негромко сказал Игорь, легонько постукивая пальцами по рулю.
Со стороны промзоны, подпрыгивая на ухабах, двигалась четверка забрызганных грязью джипов. В них оглушительно ревела музыка.
Едва головная машина затормозила напротив «бумера» вампиров, как распахнулись двери и на потрескавшийся бетон начали спрыгивать пестрые представители Семьи Бурджа.
Лорд выделялся даже среди своих парней – высокий широкоплечий блондин в коричневом кожаном плаще, тяжелых ботинках, с причудливой панковской прической и целым набором сережек. Хрипло матюгнувшись, оправив плащ и оскалившись, небрежными движениями руки он приказал своей свите занять соответствующие места, беря под прицел подходы к месту встречи.
Вампиры с автоматами наперевес, одетые кто в черную кожу, а кто в мятые спортивные костюмы, с совершенно зверскими бледными мордами, спешно брали машины в широкое кольцо.
– Ля, здорово, парни! – на ходу засучивая рукава плаща, обнажая татуированные кисти, гаркнул Лорд, распахивая объятия.
– Здорово, Лорд! – улыбнулся в ответ Серж.
Последовал обмен рукопожатиями, скупые объятия с лидером московских Бурджа и его приближенными…
– Короче, я в курсах, что у вас происходит… Ля, я, конечно, вас, Тореадоров, знаю – модных распиздяев… Сами себе проблем ищите… – Лорд заржал. – Но, по-любому, как братьям, чем могу – посодействую.
Серж ободряюще похлопал епископа по плечу.
– Лордик, не томи…
– Так, Рыжий, ля, тащи подарки… – Лорд обернулся к вампиру в косухе, с взъерошенными ярко-красными волосами, который волок из одного из джипов увесистый футляр для гитары.
Футляр был водружен на капот «бумера».
– Как просил – мухобойка… со снаряжением. – Распахнув крышку, Лорд продемонстрировал покоящуюся на дне футляра навороченную снайперскую винтовку.
– Отлично. – Серж кивнул.
– Парней тоже дам… Ля, чувствую, операция намечается нехилая.
– Поверь, ничего подобного в Москве не намечалось со времен прихода к власти экс-шефа КБСК…
– А, этого… – Лорд состроил презрительную гримасу. – Ля, который в Паутину свалил… Слушай, Серж, ты случаем не хочешь второй вампирский бунт устроить?
Серж, Игорь и Тибет молча переглянулись.
– Ля… – Лорд снова оскалился. – Если уж в дело вступает Бурджа, то есть мы, – жди нехилого бардака… Ну а после того, как нас прижал КБСК, мы в основном по окраинам шаримся – ты ж знаешь…
Серж, конечно же, помнил те известные события, связанные с выступлениями Бурджа против Белого и Черного Престолов, попытки захватить власть в Москве. Это был так называемый «вампирский бунт». Несколько семей выступили против Совета, но экс-шеф, тот, кого принято было называть Вампиром без имени, а тогда – всего-навсего один из молодых членов Совета, жестоко подавил этот мятеж, пойдя против своих же соплеменников, вампиров, от имени и во благо Совета Кланов. После тех событий был сформирован Комитет безопасности Совета – КБСК, – чтобы впредь нелюдь следила за нелюдью, не вынося сор из избы, разбираясь с отступниками самостоятельно, без вмешательства Ордена, Белого Престола, или, тем паче, людей.
– Короче, дело пахнет керосином… – подытожил Лорд. – Ля, дадим гадам прикурить?!
– Не то слово, – подмигнул Серж.
Спутники Лорда молча стояли вокруг с оружием наперевес. Несмотря на то, что все они были отпетыми бунтарями и негодяями, своему епископу Бурджа подчинялись беспрекословно, и сейчас никто не встревал в беседу Высших… Разумеется, о «лишних» в свите Лорда не могло быть и речи – все парни были «свои», проверенные в деле.
– В общем, тема такая, – начал Серж. – Как ты уже знаешь, мы с Игорьком и Тибетом очень хорошо попали… Совсем недавно Шеф попытался провернуть хитрую комбинацию, результатом которой стало бы его влияние в Ордене. То есть, охотник решил договориться с хозяевами лесного хозяйства. А может и сам стать егерем…
– Ну да, Макар – Хранитель… Ля, забавно…
Серж промолчал. Он уже отвык называть Шефа его настоящим, первым именем. Это было слишком давно… Тогда, в невероятно далеком 17-м, в обескровленной войной и волнениями России, когда все они были мальчишками-вампирами… Это уже потом, после того как он стал Шефом, утопив в крови своих же братьев, заплатив эту цену, чтобы сохранить единство Кланов, единство нелюди, сохранить Совет, Макар стал Вампиром без имени…
– Ты помнишь, Лорд? – тихо спросил Серж.
Вампиры молчали, глядя друг на друга. Вспоминая…
– Мы помним, Серж… – улыбнулся Игорь, глядя в глаза Сержу. – Помним тебя, граф Дьяконов, меланхоличный мальчик, любивший осень… и тебя, Вадим Туровский, вечный анархист и бунтарь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36