— Невинный заинтересованный взгляд.
— О Сатклифф-Боулсе? Пожалуйста, а что вас интересует?
Зуммер молчит.
— Вы не шутите? У него действительно такая дурацкая фамилия — Сатклифф… Как там дальше? Ладно, а что вы думаете о…?
За спиной Есильковой громко загудел кондиционер.
— Простите, лейтенант, эта штука так шумит, что иногда…
Голос Спенсер прервался, она судорожно сглотнула. На мгновение настала тишина, слышалось лишь негромкое шипение. Из кондиционера вылетело сероватое мутное облачко и быстро растаяло в воздухе.
Есилькова, подхватив сумку, вскочила на ноги. Спенсер удивленно посмотрела на кондиционер, глаза у нее закатились, и она мягко уронила голову на стол.
Не выпуская из рук сумки, Есилькова быстро вытащила станнер и бросилась на пол, где воздух должен был быть чище. Она пыталась ползти, но тело ее не слушалось. Ослабшие пальцы не могли удержать оружие. Ее затошнило, перед глазами поплыли зеленые пятна, потом наступила темнота…
Через несколько минут в стене бесшумно открылась потайная панель.
Жан де Кайпер, нагнувшись, пролез через образовавшееся отверстие, с плазменным излучателем наготове — на всякий случай. От вставленных в ноздри фильтров его нос казался еще более хищным. Под мышкой он держал рулон липкой ленты, используемой космическими рабочими для упаковки и временного крепления небольших грузов в вакууме.
Де Кайпер осторожно склонился над Спенсер. Она лежала грудью на столе, сжимая в руке хрустальный флакончик, который постоянно таскала с собой. Флакончик не разбился, даже не треснул. Это было очень хорошо.
Надо бы его забрать, но африканер не мог заставить себя даже прикоснуться к нему. Обругав Спенсер, которая сейчас казалась еще уродливее, чем обычно, он подошел к Есильковой.
Связывая светловолосую лейтенантшу — ее спутник, тщательно спеленутый липкой лентой и вдоволь надышавшийся газом, уже лежал в шлюзовой камере, — де Кайпер заметил шейную цепочку из блестящих металлических шариков. Потянув за нее, он увидел пластиковую карточку.
Это было удостоверение на имя лейтенанта Сони Есильковой из Службы Безопасности ООН — точно такое же он вытащил из бумажника Йетса. Интересно, что надо этим двоим? Йетс был из визово-миграционного отдела, Есилькова — из патрульного подразделения… Судя по их удостоверениям, ни он, ни она не были уполномочены проводить расследование на орбитальной станции.
Сердито ворча себе под нос, де Кайпер продолжал обматывать Есилькову лентой. Покончив с этим, он вытащил из кармана инъектор и ввел антидот в яремную вену Спенсер.
Когда она очнется, то, конечно, не скажет ему спасибо за головную боль и вообще будет недовольна таким методом решения их общей проблемы, но до этого африканеру было мало дела. Он думал о другом.
Йетс и Есилькова виделись с Брэдли, которая к тому времени должна была быть мертва. Оказывается, ван Зелл оставил сообщение на автоответчике де Кайпера, но в нем говорилось только, что попытка похищения не удалась. Куда запропастились ван Зелл и его ребята? И что делать с этими двумя — Йетсом и Есильковой? Они слишком много знают.
Жан де Кайпер с трудом протащил спеленутое тело через потайную дверь. Он ни минуты не сомневался, что придется избавиться от Йетса и лейтенантши. Но каким образом? Следов не должно остаться. Если в Клубе узнают, что он потерпел хотя бы относительную неудачу, это может неблагоприятно сказаться на Плане и на его собственном будущем.
Выбора почти не оставалось. Прежде всего — о неудаче с похищением никто не должен знать. Потом надо доставить сюда Йетса, как можно скорее допросить пленников с помощью Спенсер и избавиться от них. За Кэтлин придется приглядывать, чтобы она не натворила глупостей.
Оставив Есилькову, он вернулся в кабинет. Спенсер все еще не пришла в себя. Де Кайпер принялся растирать ей кисти рук.
Прежде чем тащить Йетса сюда, надо удалить весь персонал лаборатории. А потом… потом все станет ясно: что случилось с ван Зеллом и как спасти План и собственную жизнь.
23. ХОД БРЭДЛИ
Телефон успел позвонить только один раз, а Элла уже схватила трубку.
— Доктор Брэдли? — спросил вежливо-официальный голос, какие бывают у секретарей.
— Да, это я. — Элла была разочарована: она ожидала несколько важных звонков, но ни один из них не должен был так начинаться.
— Вас беспокоят из главного офиса Нью-Йоркского университета на площади Вашингтона. С нами связался заместитель Маклеода относительно вашего запроса о Родни Бэтоне.
Несмотря на отвратительную слышимость — Элла не могла даже понять, кто говорит, мужчина или женщина, — она ясно почувствовала в далеком голосе неприязнь.
Но это было не важно. Главное — хоть какие-то сведения о Бэтоне. Спасибо Тейлору и его связям. Если бы еще сегодня позвонил сам Тейлор, Йетс или Есилькова, большего нечего и желать.
Она не расслышала, как представился ее собеседник. Придется ждать подходящего момента, чтобы переспросить.
— Да, — сказала она. — Я давно жду эту информацию. Не вешайте трубку, я подготовлю аппаратуру для приема.
Паузы в разговоре Земля — Луна создавали впечатление, что собеседник раздумывает над ответом и говорит неискренне.
Через несколько секунд человек на том конце провода ответил:
— Мы не можем ничего вам переслать, потому что в настоящее время у нас нет данных.
Пауза.
— Но как это может быть? Я имею право знать все, что содержится в досье Бэтона. Разве Маклеод не сказал вам, что мой запрос — срочный?
Пауза.
— Я знаю, доктор Брэдли. Когда мы послали ваш запрос, — так быстро, как только возможно, — выяснилось, что на Звездном Девоне им должна заниматься доктор Спенсер. Как раз в это время у нее в лаборатории произошла авария, поэтому ответа ждать не приходится. Мы бы попросили вас сообщить в ЮСИА, что наша организация оказала вам максимальную помощь.
Снова пауза. Теперь понятно, зачем звонят. Хотят спихнуть с себя это дело. Ну, посмотрим.
— А что за авария?
— Мы сами толком не знаем. Думаю, ничего страшного, но что бы там ни было, исправление повреждений займет определенное время. Вы не сообщите своим друзьям в Вашингтоне, что мы сделали все возможное? Вы ведь все-таки работаете у нас, а не у них.
Интересно, что это за секретарь, осмеливающийся делать такие намеки? Элла сказала:
— Конечно, я сообщу, если вы напомните, как вас зовут…
Тут она поняла, что ее уже не слушают.
Надо же! Так нагло оборвать разговор! Она швырнула трубку и легла, прикрыв рукою глаза. Проклятые бюрократы! Но долго злиться она не могла — ее не покидали тревожные мысли.
Почему до сих пор не звонит Йетс? Есилькова, возможно, и не стала бы звонить, но он сделал бы это обязательно, если бы смог. Да еще и эта авария как раз там, куда они отправились… Можно побиться об заклад — она весьма на руку тем, кто пытался ее похитить.
В разговоре с Маклеодом Элла ни словом не обмолвилась о похищении, иначе он потребовал бы, чтобы она бросила работу на Луне и возвращалась на Землю первым же рейсом, или приставил к ней охрану и запретил выходить из квартиры.
Сейчас ее охраняет — слава Богу — всего один человек. Можно из дома заказать билет на Звездный Девон, потом попросить охранника проводить ее до женского спортзала, куда мужчин не пускают, а оттуда бежать в космопорт и…
Вот до чего она дошла — бегать за Йетсом, который ей даже не позвонил. Словно школьница.
«Ну и что? Не позвонил, потому что не смог», — возразила она самой себе. Конечно, Йетс и Есилькова — сотрудники Безопасности, но они не способны рассчитывать комбинации более чем на один ход вперед. К сожалению, отсутствие воображения может привести к печальным последствиям, особенно если действительно существует какой-то страшный заговор, называемый Планом, в который могущественные люди вложили огромные деньги.
Два полицейских против такой силы? Они обречены на поражение, но она не сумела их в этом убедить. Просто они никогда не общались с революционерами и контрреволюционерами, не жили в тоталитарном государстве, и у них не было таких знакомых, как у нее.
Получается, она должна все делать одна: сообщить о происшедшем властям, найти Йетса и Есилькову и спасти человечество. Если бы Сэм послушался ее с самого начала, ничего этого не случилось бы.
Он сказал тогда, что их поездка затеяна не во имя спасения мира, а во имя спасения его, Йетса. Есилькова закатила глаза и принялась рассуждать о ничего не понимающих теоретиках.
Теперь они, наверное, об этом сожалеют.
Элла сняла трубку и набрала номер. Занято. Она поставила телефон на автодозвон, вытащила из шкафа саквояж и положила туда станнер, который обнаружила у себя в квартире в день похищения.
Она не знала, как с ним обращаться, но в свое время, когда она работала в Африке, у нее было много знакомых, которые прекрасно владели оружием.
Пусть Йетс никогда не простит ей, но она все-таки расскажет обо всем Тейлору, предварительно взяв с него клятву, что он будет молчать. Он может оказаться очень полезным.
Если она погибнет, кто-то должен знать, что происходит.
Последнее соображение очень важно, а Йетс и Есилькова этого не понимают. Наоборот, они считают, что чем меньше людей знают о чем-либо, тем безопаснее. У них нет широты мышления.
А у нее, Эллы, есть. И у Маклеода тоже. Телефон дозвонился наконец. Элла заказала билет до Звездного Девона. На ближайший рейс.
Отлет через три часа — этого времени достаточно, чтобы поговорить с Тейлором или, по крайней мере, оставить ему записку. Потом можно отправляться в спортзал, избавляться от охранника. Не тащить же его на Звездный Девон! Там от людей типа Есильковой мало пользы.
24. КОНТРОЛЬ
Когда Кэтлин Спенсер вошла в кабинет Сатклифф-Боулса, директор расслаблялся, слушая музыку. Снова Вагнер. Спенсер подумала, что старина Вагнер со своим националистическим мистицизмом одобрил бы План.
Директор повернулся вместе с креслом и раздраженно нажал кнопку на дистанционном пульте. Музыка резко оборвалась, и настала слегка зловещая тишина. Сатклифф-Боулс смотрел на Спенсер, его обычно розовое лицо налилось кровью. Она тоже смотрела на него и ничего не говорила.
Все в этом кабинете было рассчитано на то, чтобы произвести впечатление: никому не понятная музыка, стол на возвышении, огромное кресло и многозначительное молчание самого хозяина, который, словно огромная толстощекая сова, взирал на посетителей.
— Что там у тебя, Кэти? Отчет о твоих убытках? — Сатклифф-Боулс первым сдался и заговорил.
Она холодно смотрела на него.
— Не отчет. Контроль. Контроль убытков. Причем ваших, а не моих. — Она положила бумаги на стол. — Здесь список микроорганизмов, которые — возможно, но не обязательно — попали во внешнюю среду. Лабораторию надо опечатать и провести дезинфекцию. Это обычная мера предосторожности.
В соответствии с происхождением Сатклифф-Боулсу полагалось бы носить твидовый костюм и пить чай в каком-нибудь саду в Стратфорде-на-Эйвоне, а не сидеть за поликомпозитным столом и разбирать микробиологические проблемы.
— Но послушай, Кэти. Мы пытаемся замять скандал. Если пройдет слух…
— Позвольте, сэр, — перебила его Спенсер. Она внезапно снова почувствовала дурноту, от которой уже, как ей казалось, избавилась. Паралитический газ и антидот странным образом взаимодействовали в ее организме. — Предотвратить распространение слухов — не самое трудное. Мои люди будут молчать, разве что ваш персонал проболтается. Я договорилась со службой жизнеобеспечения, что проведут дезинфекцию без всякой огласки.
Симптомы возвращались, а ведь этого не должно быть. Страшно разболелась голова.
Сатклифф-Боулс сидел с открытым ртом. Мало кто из его служащих осмеливался так с ним разговаривать.
Спенсер не могла больше находиться в кабинете этого глупца, ей было слишком плохо, хотелось ухватиться рукой за край стола. Она сказала очень тихо и значительно, чтобы поскорее закончить разговор:
— Если хотите, чтобы авария не превратилась в катастрофу, вы должны прежде всего заставить молчать ваших людей. Стоит прессе пронюхать, и вам придется давать объяснения всю оставшуюся жизнь.
Сатклифф-Боулс понимал, на что намекает Спенсер: на орбитальной станции боялись не просто заражения, а полного вымирания. После эпидемии на Луне появились реальные основания для таких опасений. Недоверие покупателей к продуктам Звездного Девона может превратить его в бесполезный кусок железа стоимостью во много миллиардов.
С лица Сатклифф-Боулса сбежала краска, в голосе зазвучал страх.
— Кэтлин, можете ли вы заверить меня, что дело не получит никакой огласки? Ведь ничего такого не случилось, правда? Опасности же нет?
Он вытер внезапно вспотевший лоб.
— Вы хотите сказать, нет ничего вирулентного? — Час ее торжества настал. Наконец-то этот поганый аристократишка будет поставлен на место. — Ничего, что грозило бы смертью, как на Луне?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
— О Сатклифф-Боулсе? Пожалуйста, а что вас интересует?
Зуммер молчит.
— Вы не шутите? У него действительно такая дурацкая фамилия — Сатклифф… Как там дальше? Ладно, а что вы думаете о…?
За спиной Есильковой громко загудел кондиционер.
— Простите, лейтенант, эта штука так шумит, что иногда…
Голос Спенсер прервался, она судорожно сглотнула. На мгновение настала тишина, слышалось лишь негромкое шипение. Из кондиционера вылетело сероватое мутное облачко и быстро растаяло в воздухе.
Есилькова, подхватив сумку, вскочила на ноги. Спенсер удивленно посмотрела на кондиционер, глаза у нее закатились, и она мягко уронила голову на стол.
Не выпуская из рук сумки, Есилькова быстро вытащила станнер и бросилась на пол, где воздух должен был быть чище. Она пыталась ползти, но тело ее не слушалось. Ослабшие пальцы не могли удержать оружие. Ее затошнило, перед глазами поплыли зеленые пятна, потом наступила темнота…
Через несколько минут в стене бесшумно открылась потайная панель.
Жан де Кайпер, нагнувшись, пролез через образовавшееся отверстие, с плазменным излучателем наготове — на всякий случай. От вставленных в ноздри фильтров его нос казался еще более хищным. Под мышкой он держал рулон липкой ленты, используемой космическими рабочими для упаковки и временного крепления небольших грузов в вакууме.
Де Кайпер осторожно склонился над Спенсер. Она лежала грудью на столе, сжимая в руке хрустальный флакончик, который постоянно таскала с собой. Флакончик не разбился, даже не треснул. Это было очень хорошо.
Надо бы его забрать, но африканер не мог заставить себя даже прикоснуться к нему. Обругав Спенсер, которая сейчас казалась еще уродливее, чем обычно, он подошел к Есильковой.
Связывая светловолосую лейтенантшу — ее спутник, тщательно спеленутый липкой лентой и вдоволь надышавшийся газом, уже лежал в шлюзовой камере, — де Кайпер заметил шейную цепочку из блестящих металлических шариков. Потянув за нее, он увидел пластиковую карточку.
Это было удостоверение на имя лейтенанта Сони Есильковой из Службы Безопасности ООН — точно такое же он вытащил из бумажника Йетса. Интересно, что надо этим двоим? Йетс был из визово-миграционного отдела, Есилькова — из патрульного подразделения… Судя по их удостоверениям, ни он, ни она не были уполномочены проводить расследование на орбитальной станции.
Сердито ворча себе под нос, де Кайпер продолжал обматывать Есилькову лентой. Покончив с этим, он вытащил из кармана инъектор и ввел антидот в яремную вену Спенсер.
Когда она очнется, то, конечно, не скажет ему спасибо за головную боль и вообще будет недовольна таким методом решения их общей проблемы, но до этого африканеру было мало дела. Он думал о другом.
Йетс и Есилькова виделись с Брэдли, которая к тому времени должна была быть мертва. Оказывается, ван Зелл оставил сообщение на автоответчике де Кайпера, но в нем говорилось только, что попытка похищения не удалась. Куда запропастились ван Зелл и его ребята? И что делать с этими двумя — Йетсом и Есильковой? Они слишком много знают.
Жан де Кайпер с трудом протащил спеленутое тело через потайную дверь. Он ни минуты не сомневался, что придется избавиться от Йетса и лейтенантши. Но каким образом? Следов не должно остаться. Если в Клубе узнают, что он потерпел хотя бы относительную неудачу, это может неблагоприятно сказаться на Плане и на его собственном будущем.
Выбора почти не оставалось. Прежде всего — о неудаче с похищением никто не должен знать. Потом надо доставить сюда Йетса, как можно скорее допросить пленников с помощью Спенсер и избавиться от них. За Кэтлин придется приглядывать, чтобы она не натворила глупостей.
Оставив Есилькову, он вернулся в кабинет. Спенсер все еще не пришла в себя. Де Кайпер принялся растирать ей кисти рук.
Прежде чем тащить Йетса сюда, надо удалить весь персонал лаборатории. А потом… потом все станет ясно: что случилось с ван Зеллом и как спасти План и собственную жизнь.
23. ХОД БРЭДЛИ
Телефон успел позвонить только один раз, а Элла уже схватила трубку.
— Доктор Брэдли? — спросил вежливо-официальный голос, какие бывают у секретарей.
— Да, это я. — Элла была разочарована: она ожидала несколько важных звонков, но ни один из них не должен был так начинаться.
— Вас беспокоят из главного офиса Нью-Йоркского университета на площади Вашингтона. С нами связался заместитель Маклеода относительно вашего запроса о Родни Бэтоне.
Несмотря на отвратительную слышимость — Элла не могла даже понять, кто говорит, мужчина или женщина, — она ясно почувствовала в далеком голосе неприязнь.
Но это было не важно. Главное — хоть какие-то сведения о Бэтоне. Спасибо Тейлору и его связям. Если бы еще сегодня позвонил сам Тейлор, Йетс или Есилькова, большего нечего и желать.
Она не расслышала, как представился ее собеседник. Придется ждать подходящего момента, чтобы переспросить.
— Да, — сказала она. — Я давно жду эту информацию. Не вешайте трубку, я подготовлю аппаратуру для приема.
Паузы в разговоре Земля — Луна создавали впечатление, что собеседник раздумывает над ответом и говорит неискренне.
Через несколько секунд человек на том конце провода ответил:
— Мы не можем ничего вам переслать, потому что в настоящее время у нас нет данных.
Пауза.
— Но как это может быть? Я имею право знать все, что содержится в досье Бэтона. Разве Маклеод не сказал вам, что мой запрос — срочный?
Пауза.
— Я знаю, доктор Брэдли. Когда мы послали ваш запрос, — так быстро, как только возможно, — выяснилось, что на Звездном Девоне им должна заниматься доктор Спенсер. Как раз в это время у нее в лаборатории произошла авария, поэтому ответа ждать не приходится. Мы бы попросили вас сообщить в ЮСИА, что наша организация оказала вам максимальную помощь.
Снова пауза. Теперь понятно, зачем звонят. Хотят спихнуть с себя это дело. Ну, посмотрим.
— А что за авария?
— Мы сами толком не знаем. Думаю, ничего страшного, но что бы там ни было, исправление повреждений займет определенное время. Вы не сообщите своим друзьям в Вашингтоне, что мы сделали все возможное? Вы ведь все-таки работаете у нас, а не у них.
Интересно, что это за секретарь, осмеливающийся делать такие намеки? Элла сказала:
— Конечно, я сообщу, если вы напомните, как вас зовут…
Тут она поняла, что ее уже не слушают.
Надо же! Так нагло оборвать разговор! Она швырнула трубку и легла, прикрыв рукою глаза. Проклятые бюрократы! Но долго злиться она не могла — ее не покидали тревожные мысли.
Почему до сих пор не звонит Йетс? Есилькова, возможно, и не стала бы звонить, но он сделал бы это обязательно, если бы смог. Да еще и эта авария как раз там, куда они отправились… Можно побиться об заклад — она весьма на руку тем, кто пытался ее похитить.
В разговоре с Маклеодом Элла ни словом не обмолвилась о похищении, иначе он потребовал бы, чтобы она бросила работу на Луне и возвращалась на Землю первым же рейсом, или приставил к ней охрану и запретил выходить из квартиры.
Сейчас ее охраняет — слава Богу — всего один человек. Можно из дома заказать билет на Звездный Девон, потом попросить охранника проводить ее до женского спортзала, куда мужчин не пускают, а оттуда бежать в космопорт и…
Вот до чего она дошла — бегать за Йетсом, который ей даже не позвонил. Словно школьница.
«Ну и что? Не позвонил, потому что не смог», — возразила она самой себе. Конечно, Йетс и Есилькова — сотрудники Безопасности, но они не способны рассчитывать комбинации более чем на один ход вперед. К сожалению, отсутствие воображения может привести к печальным последствиям, особенно если действительно существует какой-то страшный заговор, называемый Планом, в который могущественные люди вложили огромные деньги.
Два полицейских против такой силы? Они обречены на поражение, но она не сумела их в этом убедить. Просто они никогда не общались с революционерами и контрреволюционерами, не жили в тоталитарном государстве, и у них не было таких знакомых, как у нее.
Получается, она должна все делать одна: сообщить о происшедшем властям, найти Йетса и Есилькову и спасти человечество. Если бы Сэм послушался ее с самого начала, ничего этого не случилось бы.
Он сказал тогда, что их поездка затеяна не во имя спасения мира, а во имя спасения его, Йетса. Есилькова закатила глаза и принялась рассуждать о ничего не понимающих теоретиках.
Теперь они, наверное, об этом сожалеют.
Элла сняла трубку и набрала номер. Занято. Она поставила телефон на автодозвон, вытащила из шкафа саквояж и положила туда станнер, который обнаружила у себя в квартире в день похищения.
Она не знала, как с ним обращаться, но в свое время, когда она работала в Африке, у нее было много знакомых, которые прекрасно владели оружием.
Пусть Йетс никогда не простит ей, но она все-таки расскажет обо всем Тейлору, предварительно взяв с него клятву, что он будет молчать. Он может оказаться очень полезным.
Если она погибнет, кто-то должен знать, что происходит.
Последнее соображение очень важно, а Йетс и Есилькова этого не понимают. Наоборот, они считают, что чем меньше людей знают о чем-либо, тем безопаснее. У них нет широты мышления.
А у нее, Эллы, есть. И у Маклеода тоже. Телефон дозвонился наконец. Элла заказала билет до Звездного Девона. На ближайший рейс.
Отлет через три часа — этого времени достаточно, чтобы поговорить с Тейлором или, по крайней мере, оставить ему записку. Потом можно отправляться в спортзал, избавляться от охранника. Не тащить же его на Звездный Девон! Там от людей типа Есильковой мало пользы.
24. КОНТРОЛЬ
Когда Кэтлин Спенсер вошла в кабинет Сатклифф-Боулса, директор расслаблялся, слушая музыку. Снова Вагнер. Спенсер подумала, что старина Вагнер со своим националистическим мистицизмом одобрил бы План.
Директор повернулся вместе с креслом и раздраженно нажал кнопку на дистанционном пульте. Музыка резко оборвалась, и настала слегка зловещая тишина. Сатклифф-Боулс смотрел на Спенсер, его обычно розовое лицо налилось кровью. Она тоже смотрела на него и ничего не говорила.
Все в этом кабинете было рассчитано на то, чтобы произвести впечатление: никому не понятная музыка, стол на возвышении, огромное кресло и многозначительное молчание самого хозяина, который, словно огромная толстощекая сова, взирал на посетителей.
— Что там у тебя, Кэти? Отчет о твоих убытках? — Сатклифф-Боулс первым сдался и заговорил.
Она холодно смотрела на него.
— Не отчет. Контроль. Контроль убытков. Причем ваших, а не моих. — Она положила бумаги на стол. — Здесь список микроорганизмов, которые — возможно, но не обязательно — попали во внешнюю среду. Лабораторию надо опечатать и провести дезинфекцию. Это обычная мера предосторожности.
В соответствии с происхождением Сатклифф-Боулсу полагалось бы носить твидовый костюм и пить чай в каком-нибудь саду в Стратфорде-на-Эйвоне, а не сидеть за поликомпозитным столом и разбирать микробиологические проблемы.
— Но послушай, Кэти. Мы пытаемся замять скандал. Если пройдет слух…
— Позвольте, сэр, — перебила его Спенсер. Она внезапно снова почувствовала дурноту, от которой уже, как ей казалось, избавилась. Паралитический газ и антидот странным образом взаимодействовали в ее организме. — Предотвратить распространение слухов — не самое трудное. Мои люди будут молчать, разве что ваш персонал проболтается. Я договорилась со службой жизнеобеспечения, что проведут дезинфекцию без всякой огласки.
Симптомы возвращались, а ведь этого не должно быть. Страшно разболелась голова.
Сатклифф-Боулс сидел с открытым ртом. Мало кто из его служащих осмеливался так с ним разговаривать.
Спенсер не могла больше находиться в кабинете этого глупца, ей было слишком плохо, хотелось ухватиться рукой за край стола. Она сказала очень тихо и значительно, чтобы поскорее закончить разговор:
— Если хотите, чтобы авария не превратилась в катастрофу, вы должны прежде всего заставить молчать ваших людей. Стоит прессе пронюхать, и вам придется давать объяснения всю оставшуюся жизнь.
Сатклифф-Боулс понимал, на что намекает Спенсер: на орбитальной станции боялись не просто заражения, а полного вымирания. После эпидемии на Луне появились реальные основания для таких опасений. Недоверие покупателей к продуктам Звездного Девона может превратить его в бесполезный кусок железа стоимостью во много миллиардов.
С лица Сатклифф-Боулса сбежала краска, в голосе зазвучал страх.
— Кэтлин, можете ли вы заверить меня, что дело не получит никакой огласки? Ведь ничего такого не случилось, правда? Опасности же нет?
Он вытер внезапно вспотевший лоб.
— Вы хотите сказать, нет ничего вирулентного? — Час ее торжества настал. Наконец-то этот поганый аристократишка будет поставлен на место. — Ничего, что грозило бы смертью, как на Луне?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27