Растяпа!
Квити спрятала лицо в ладонях и всхлипнула. Пальцы скользнули по мягким волосам, собранным сзади в пучок.
Генри обошел вокруг, встал лицом к лицу, по-прежнему держа ее на мушке.
— Нежная, как женщина, — пробормотал он пренебрежительно, эхом повторяя слова Айвена.
Он медленно приблизился. Квити старалась не дышать.
— Ты ведь знакома с процедурой, крошка?
Она медленно подняла голову, ее пальцы заскользили по подбородку, по мокрым от слез щекам. Она взглянула на него, его пальцы коснулись ее губ.
— Не пытайся разжалобить меня, дорогуша, — предупредил он. — Раздевайся. И благодари Бога, что станешь всего лишь рабыней, а не жертвой. После того, как я вернусь на корабль, мне будет уже не до тебя, крошка. Так что это произойдет здесь и сейчас.
Она понимала, что в его словах есть определенный смысл. Халианам нужны не пленные, а рабы. Но сначала эти твари подвергнут ее допросу, не отягощая себя заботами о ее теле и душе, а потом… потом превратят в рабыню. Если только решат, что от нее будет хоть какая-то польза. Ее способность к самогипнозу могла притупить боль, но против такого ужаса она бессильна. Квити знала и раньше: от халиан не стоит ждать пощады. Недаром люди дали им имя древней индуистской богини Кали, порождения мрака и зла. А теперь Квити узнала, что следует ждать от людей. Людей-оборотней. Чья похоть лишь усиливается, когда рядом витает смерть. Открытое сопротивление бесполезно. Своим лазером он в два счета перережет ей руки и ноги, а потом воспользуется ее телом. И в полной мере одарит страданием. Она слышала, что некоторым мужчинам нравится в момент высшего наслаждения любоваться агонией своей жертвы.
Она скинула форму, сложила у ног аккуратной стопкой. Стараясь не слишком затягивать время, понимая, что промедление все равно ничего не изменит. Генри явно упивался этим стриптиз-шоу. Заметив его интерес, она задвигалась более энергично, чем требовала процедура освобождения от одежд, демонстрируя гибкую дрожащую плоть. Ей хотелось, чтобы он смотрел только на тело, не обращая внимания на лицо. Она стиснула зубы. И вскоре уже стояла совершенно обнаженная, лишь в грубых армейских носках. Генри довольно кивнул.
— Я всегда полагал, милашка, что твое тело шикарно, — проговорил он. — Сейчас я в этом убедился. По мне, так ты вовсе не «обезьяна».
Она не ответила. Лишь сильнее стиснула зубы в ожидании новых приказов.
— Мы весьма понятливы, не так ли? — процедил он. — Но я не такой дурак, чтобы кое-что упустить. Принеси-ка страховочную веревку.
В одних носках она двинулась к кораблю. Внутри сильно пахло кровью. Она старалась не смотреть на мертвые тела. Самовнушение позволило сохранить ясность сознания. Квити осторожно перешагивала через трупы, шаг за шагом приближаясь к отсеку-кладовке. Генри стоял у люка и держал ее под прицелом. Квити старалась не сделать ни одного фальшивого движения, помня, как точно он целится и какая у него скорость реакции.
Вытащив веревку, она двинулась назад. Пятна крови все же испачкали носки. Но сейчас все это не имеет значения. Сейчас главное — ее собственная кровь. Ее собственная жизнь. Квити не произнесла ни слова.
На поляне Генри заставил ее подойти к рощице молодых деревьев. Здесь по его приказу она свила несколько веревочных петель и обхватила ими свои лодыжки и запястья, а затем он вынудил ее лечь на землю, обмотал концы веревок вокруг стволов, и натянул. Только после этого он отбросил лазер и начал сдирать с себя одежду.
Квити была распята на земле, она не могла пошевелить ни рукой ни ногой. Она все еще стискивала зубы. Тот всплеск горя, который она позволила себе у люка корабля, был единственным проявлением эмоций.
— Ты ведь понимаешь, что это ничего не значит, — Генри опустился позади нее на колени, обхватил руками ее тело. — Я никогда не ждал, что ты откликнешься на мое желание. Мне нужно твое тело, всего один раз. Ты можешь нежничать или проклинать меня, можешь даже изображать зомби. Мне плевать. Ты моя! Моя! И мне плевать, что ты думаешь!
Он стиснул ее правую грудь, потом левую.
— Нежная, как женщина, — повторил он снова, пытаясь вызвать у нее реакцию. Бесполезно.
С помощью невидимых ей манипуляций он привел себя в состояние возбуждения. Обошел вокруг. Опустился на колени, навалился всем телом. Он заерзал, готовясь приступить к главному. Целовать ее он не пытался, очевидно, опасаясь удара головой. Он отвернул лицо в сторону и часто задышал. Когда возбуждение достигло предела, на шее вспухли вены.
Внезапно голова Квити дернулась вверх. Булавка, которую она сжимала между зубами, впилась в вену.
Он отшатнулся в изумлении — и второй удар булавки пришелся в правый глаз.
Завизжав от боли, он откатился в сторону, прижав руки к лицу. Разгоряченная кровь стремительно несла к сердцу крохотные капли яда. Все это время Квити сжимала зубами отравленную булавку и терпеливо выжидала.
Через тридцать секунд сердце Генри остановилось. Тело еще некоторое время конвульсивно вздрагивало, словно пытаясь оживить себя, а потом затихло.
Квити повернула голову и выплюнула заколку. Оружие еще таило в себе смерть. Смерть, в любую минуту готовую принять в свои объятия саму Квити: достаточно маленькой царапины и все кончено. Для нее. А теперь все кончено для оборотня. Для Генри.
А она жива. И невредима. Лишь тело помнит прикосновения Генри, содрогаясь теперь от омерзения и ненависти. Квити вытерпела бы все, до самого конца, если бы это потребовалось ради того, чтобы свести счеты с этим ублюдком. Но к счастью, все обошлось. Не будучи особо щепетильной на этот счет, она, как ни странно, предпочитала любовь на добровольной основе. Когда-нибудь она встретит своего мужчину и покажет ему, что такое настоящая любовь и настоящее удовольствие. Горячие слезы медленно стекали по щекам. Квити постаралась взять себя в руки.
Оставалась еще одна проблема. Квити намертво связана, распята, не в силах выпутаться из тугих веревок. Она собственноручно завязала веревку, стараясь изо всех сил, подгоняемая страхом. У нее не было выхода — одно неверное движение, и Генри заподозрил бы неладное. Одна пощечина за нерадивость, и для нее все было бы кончено.
И все-таки кое о чем Генри не подумал. Квити принадлежала к той разновидности гуманоидов, которая возродила ловкость и цепкость своих ног. Ее родная планета была очень сурова, растительный мир на ней развивался в условиях жесткой конкуренции, и люди были вынуждены вернуться на деревья.
Чудеса генетики восстановили то, что утеряли другие гуманоиды: способность использовать свои ноги так же ловко и умело, как руки. Отсюда и презрительное прозвище «обезьяна». Ее сородичи отличались гибкостью поскольку избыточный вес был совсем ни к чему при лазаний по деревьям. Она действительно умела по-обезьяньи карабкаться по деревьям, висеть на одной руке или ноге.
Квити, утомленная повышенным сексуальным вниманием к своей особе, не считала нужным усугублять положение, выставляя напоказ свои ноги. Поэтому она носила специальные ботинки, стягивая ноги эластичными чулками, стараясь приблизить их к человеческим стандартам, создать видимость нормальности. Она осталась в носках, не желая раскрывать свою тайну и одновременно чувствуя, что подобная «полураздетость» еще больше возбуждает Генри, отвлекает его внимание.
Ноги ее сильно отличались от человеческих. Длинные, гибкие пальцы были способны выполнять самые сложные операции. Выгнув большие пальцы, Квити стянула носки. Потом зацепила петли, потянула, ослабляя. То, что никогда в жизни не удалось бы обычному человеку, она проделала с завидной легкостью — развязала ноги собственными же ногами. Квити могла бы сделать это и раньше, но ей опять-таки не хотелось преждевременно демонстрировать свое искусство. Ублюдок-оборотень должен был удостовериться в ее полной беспомощности. Освободив ноги, Квити изогнулась всем телом, ослабляя путы, потом развязала руки. Опять же ногами. Гибкость была ей дарована от рождения.
Квити быстро оделась. На носки и башмаки она не обратила внимания. Маскарад окончен. Как прекрасно почувствовать себя снова свободной и естественной!
Пора за работу. Она нырнула в люк корабля. Взглянула на двадцатипятикилограммовый плазмомет. Задумчиво вытерла кровь. Внезапно она вспомнила о ременной упряжи, предназначавшейся для транспортировки оружия в одиночку. Квити подошла к отсеку со снаряжением и разыскала ремни.
Она закрепила плазмомет в упряжи, с усилием закинула за спину. Покачнулась, но на ногах устояла. Да, с такой штукой не побегаешь, но таковы условия игры, и не в ее власти изменить что-либо.
Из плазмомета стреляют прямой наводкой. Квити находилась достаточно близко от батареи, все что от нее требовалось — это подняться в горы. И она сделает это, втащит эту тяжесть наверх. И в этом ей помогут обезьяньи руки и ноги. Мужчины ни разу не дали ей шанса показать себя. Жаль, что они теперь не видят ее.
Она с горечью взглянула на мертвые тела десантников. В горле стоял ком. В сущности, эти парни при всем своем бессознательном снобизме были добрыми и честными. И не заслужили подобной смерти. Ни с кем из них Квити не была особенно близка. И вовсе не из-за секса. Просто она предпочитала не мешать личную жизнь со службой. Вот после того, как она покажет себя в настоящем деле и откроет в банке собственный счет, можно будет подумать и о романе. Она могла бы согласиться на предложение стать секретаршей или пойти в службу поддержки, как поступают многие женщины, но она выбрала передовую, отчасти из-за своего неуемного желания доказать что-то самой себе и всей своей планете. И теперь у нее появился шанс выполнить свой долг. Печально, что этот шанс представился ей при столь чудовищных обстоятельствах.
Вскоре она взмокла, стало трудно дышать. Прохладный воздух бодрил, но подъем в гору с такой ношей на спине не располагал к восторгам по поводу местных красот. Это проклятое бревно весило больше половины ее собственного веса!
Упорно продвигаясь вперед, она вскоре достигла голых скал, закрывавших панораму. Обойдя их, Квити заглянула вниз. Батарея! Ошибки быть не могло, внизу стояла огромная лазерная пушка, которая могла разделаться с любым кораблем, посмевшим приблизиться. Флот никогда не сможет проскочить мимо этого монстра!
Квити опустила орудие на землю. Освободила от ремней, установила напротив скальной расщелины, тщательно закрепила. Приставив глаз к окуляру, Квити навела орудие на цель, установила прицел так, чтобы вражеская пушка оказалась в центре оптического перекрестия. Этого было достаточно — отдачи как таковой у орудия не было, только мгновенная вспышка света да разрывающая воздух плазменная струя.
Она выстрелила. Раздался грохот — перегревшиеся массы воздуха перешли звуковой барьер.
Пушка халиан рассыпалась, и вместо нее возник огромный огненный шар.
Квити улыбнулась. Дело сделано!
Она вновь накинула на орудие упряжь, но потом заколебалась — ствол был слишком горячим. Может, и не следует тащить пушку обратно на корабль. Ведь она предназначалась всего лишь для одной цели, а теперь эта цель повержена. Лучше как можно быстрее вернуться к кораблю. Никто не знает, насколько прочно здесь обосновались халиане — если тут полноценное воинское соединение, то, значит, имеются и вспомогательные силы, патрулирующие этот район. И вскоре они бросятся искать, откуда произвели выстрел. Даже если твари разберутся в орудии, стрелять из него будет не в кого.
Когда раздался взрыв, Квити заторопилась прочь. Что за благословенный грохот! Это вам за все наши потери, отозвавшиеся эхом еще больших жертв.
Назад она бежала куда быстрее. Чудовищное бремя уже не придавливало ее к земле. Ноги так и мелькали. Добежав до леска, Квити вскарабкалась на ближайшее дерево и запрыгала по ветвям. Насколько же это быстрее, чем ходить по земле!
Приблизившись к кораблю, Квити заколебалась. Голое тело Генри, его раскрытый в гримасе смертельной агонии рот напомнили ей о происшедшей бойне. Но она должна была войти туда хотя бы для того, чтобы установить связь с другим кораблем. Предполагалось, что по завершении операции оба корабля должны скоординировать свои действия и выработать план, для того чтобы избежать захвата в ближайшие недели. Лишние хлопоты никому не нужны. Радиосообщения кодировались — если бы враг расшифровал код, то десантникам пришлось бы туго. Но, конечно, если бы халианам удалось разгадать код, экспедиция никогда бы не рискнула опуститься на поверхность планеты. Радиопередатчик стал бы для Халии самым лучшим подарком!
Сжав зубы, Квити нырнула в люк корабля. С минуту постояла над телами, потом пробралась к радиорубке. Включила рацию и составила свое сообщение: «МИССИЯ ЗАВЕРШЕНА. ПОТЕРЯЛИ ЧЕТЫРЕХ ЧЕЛОВЕК. МОЙ СТАТУС КВИТИ». Затем коснулась ключа передачи, и радио выстрелило в космос сжатым куском закодированной информации, которую мог перехватить лишь специально ожидавший это сообщение приемник, а расшифровать могли только в штабе Флота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Квити спрятала лицо в ладонях и всхлипнула. Пальцы скользнули по мягким волосам, собранным сзади в пучок.
Генри обошел вокруг, встал лицом к лицу, по-прежнему держа ее на мушке.
— Нежная, как женщина, — пробормотал он пренебрежительно, эхом повторяя слова Айвена.
Он медленно приблизился. Квити старалась не дышать.
— Ты ведь знакома с процедурой, крошка?
Она медленно подняла голову, ее пальцы заскользили по подбородку, по мокрым от слез щекам. Она взглянула на него, его пальцы коснулись ее губ.
— Не пытайся разжалобить меня, дорогуша, — предупредил он. — Раздевайся. И благодари Бога, что станешь всего лишь рабыней, а не жертвой. После того, как я вернусь на корабль, мне будет уже не до тебя, крошка. Так что это произойдет здесь и сейчас.
Она понимала, что в его словах есть определенный смысл. Халианам нужны не пленные, а рабы. Но сначала эти твари подвергнут ее допросу, не отягощая себя заботами о ее теле и душе, а потом… потом превратят в рабыню. Если только решат, что от нее будет хоть какая-то польза. Ее способность к самогипнозу могла притупить боль, но против такого ужаса она бессильна. Квити знала и раньше: от халиан не стоит ждать пощады. Недаром люди дали им имя древней индуистской богини Кали, порождения мрака и зла. А теперь Квити узнала, что следует ждать от людей. Людей-оборотней. Чья похоть лишь усиливается, когда рядом витает смерть. Открытое сопротивление бесполезно. Своим лазером он в два счета перережет ей руки и ноги, а потом воспользуется ее телом. И в полной мере одарит страданием. Она слышала, что некоторым мужчинам нравится в момент высшего наслаждения любоваться агонией своей жертвы.
Она скинула форму, сложила у ног аккуратной стопкой. Стараясь не слишком затягивать время, понимая, что промедление все равно ничего не изменит. Генри явно упивался этим стриптиз-шоу. Заметив его интерес, она задвигалась более энергично, чем требовала процедура освобождения от одежд, демонстрируя гибкую дрожащую плоть. Ей хотелось, чтобы он смотрел только на тело, не обращая внимания на лицо. Она стиснула зубы. И вскоре уже стояла совершенно обнаженная, лишь в грубых армейских носках. Генри довольно кивнул.
— Я всегда полагал, милашка, что твое тело шикарно, — проговорил он. — Сейчас я в этом убедился. По мне, так ты вовсе не «обезьяна».
Она не ответила. Лишь сильнее стиснула зубы в ожидании новых приказов.
— Мы весьма понятливы, не так ли? — процедил он. — Но я не такой дурак, чтобы кое-что упустить. Принеси-ка страховочную веревку.
В одних носках она двинулась к кораблю. Внутри сильно пахло кровью. Она старалась не смотреть на мертвые тела. Самовнушение позволило сохранить ясность сознания. Квити осторожно перешагивала через трупы, шаг за шагом приближаясь к отсеку-кладовке. Генри стоял у люка и держал ее под прицелом. Квити старалась не сделать ни одного фальшивого движения, помня, как точно он целится и какая у него скорость реакции.
Вытащив веревку, она двинулась назад. Пятна крови все же испачкали носки. Но сейчас все это не имеет значения. Сейчас главное — ее собственная кровь. Ее собственная жизнь. Квити не произнесла ни слова.
На поляне Генри заставил ее подойти к рощице молодых деревьев. Здесь по его приказу она свила несколько веревочных петель и обхватила ими свои лодыжки и запястья, а затем он вынудил ее лечь на землю, обмотал концы веревок вокруг стволов, и натянул. Только после этого он отбросил лазер и начал сдирать с себя одежду.
Квити была распята на земле, она не могла пошевелить ни рукой ни ногой. Она все еще стискивала зубы. Тот всплеск горя, который она позволила себе у люка корабля, был единственным проявлением эмоций.
— Ты ведь понимаешь, что это ничего не значит, — Генри опустился позади нее на колени, обхватил руками ее тело. — Я никогда не ждал, что ты откликнешься на мое желание. Мне нужно твое тело, всего один раз. Ты можешь нежничать или проклинать меня, можешь даже изображать зомби. Мне плевать. Ты моя! Моя! И мне плевать, что ты думаешь!
Он стиснул ее правую грудь, потом левую.
— Нежная, как женщина, — повторил он снова, пытаясь вызвать у нее реакцию. Бесполезно.
С помощью невидимых ей манипуляций он привел себя в состояние возбуждения. Обошел вокруг. Опустился на колени, навалился всем телом. Он заерзал, готовясь приступить к главному. Целовать ее он не пытался, очевидно, опасаясь удара головой. Он отвернул лицо в сторону и часто задышал. Когда возбуждение достигло предела, на шее вспухли вены.
Внезапно голова Квити дернулась вверх. Булавка, которую она сжимала между зубами, впилась в вену.
Он отшатнулся в изумлении — и второй удар булавки пришелся в правый глаз.
Завизжав от боли, он откатился в сторону, прижав руки к лицу. Разгоряченная кровь стремительно несла к сердцу крохотные капли яда. Все это время Квити сжимала зубами отравленную булавку и терпеливо выжидала.
Через тридцать секунд сердце Генри остановилось. Тело еще некоторое время конвульсивно вздрагивало, словно пытаясь оживить себя, а потом затихло.
Квити повернула голову и выплюнула заколку. Оружие еще таило в себе смерть. Смерть, в любую минуту готовую принять в свои объятия саму Квити: достаточно маленькой царапины и все кончено. Для нее. А теперь все кончено для оборотня. Для Генри.
А она жива. И невредима. Лишь тело помнит прикосновения Генри, содрогаясь теперь от омерзения и ненависти. Квити вытерпела бы все, до самого конца, если бы это потребовалось ради того, чтобы свести счеты с этим ублюдком. Но к счастью, все обошлось. Не будучи особо щепетильной на этот счет, она, как ни странно, предпочитала любовь на добровольной основе. Когда-нибудь она встретит своего мужчину и покажет ему, что такое настоящая любовь и настоящее удовольствие. Горячие слезы медленно стекали по щекам. Квити постаралась взять себя в руки.
Оставалась еще одна проблема. Квити намертво связана, распята, не в силах выпутаться из тугих веревок. Она собственноручно завязала веревку, стараясь изо всех сил, подгоняемая страхом. У нее не было выхода — одно неверное движение, и Генри заподозрил бы неладное. Одна пощечина за нерадивость, и для нее все было бы кончено.
И все-таки кое о чем Генри не подумал. Квити принадлежала к той разновидности гуманоидов, которая возродила ловкость и цепкость своих ног. Ее родная планета была очень сурова, растительный мир на ней развивался в условиях жесткой конкуренции, и люди были вынуждены вернуться на деревья.
Чудеса генетики восстановили то, что утеряли другие гуманоиды: способность использовать свои ноги так же ловко и умело, как руки. Отсюда и презрительное прозвище «обезьяна». Ее сородичи отличались гибкостью поскольку избыточный вес был совсем ни к чему при лазаний по деревьям. Она действительно умела по-обезьяньи карабкаться по деревьям, висеть на одной руке или ноге.
Квити, утомленная повышенным сексуальным вниманием к своей особе, не считала нужным усугублять положение, выставляя напоказ свои ноги. Поэтому она носила специальные ботинки, стягивая ноги эластичными чулками, стараясь приблизить их к человеческим стандартам, создать видимость нормальности. Она осталась в носках, не желая раскрывать свою тайну и одновременно чувствуя, что подобная «полураздетость» еще больше возбуждает Генри, отвлекает его внимание.
Ноги ее сильно отличались от человеческих. Длинные, гибкие пальцы были способны выполнять самые сложные операции. Выгнув большие пальцы, Квити стянула носки. Потом зацепила петли, потянула, ослабляя. То, что никогда в жизни не удалось бы обычному человеку, она проделала с завидной легкостью — развязала ноги собственными же ногами. Квити могла бы сделать это и раньше, но ей опять-таки не хотелось преждевременно демонстрировать свое искусство. Ублюдок-оборотень должен был удостовериться в ее полной беспомощности. Освободив ноги, Квити изогнулась всем телом, ослабляя путы, потом развязала руки. Опять же ногами. Гибкость была ей дарована от рождения.
Квити быстро оделась. На носки и башмаки она не обратила внимания. Маскарад окончен. Как прекрасно почувствовать себя снова свободной и естественной!
Пора за работу. Она нырнула в люк корабля. Взглянула на двадцатипятикилограммовый плазмомет. Задумчиво вытерла кровь. Внезапно она вспомнила о ременной упряжи, предназначавшейся для транспортировки оружия в одиночку. Квити подошла к отсеку со снаряжением и разыскала ремни.
Она закрепила плазмомет в упряжи, с усилием закинула за спину. Покачнулась, но на ногах устояла. Да, с такой штукой не побегаешь, но таковы условия игры, и не в ее власти изменить что-либо.
Из плазмомета стреляют прямой наводкой. Квити находилась достаточно близко от батареи, все что от нее требовалось — это подняться в горы. И она сделает это, втащит эту тяжесть наверх. И в этом ей помогут обезьяньи руки и ноги. Мужчины ни разу не дали ей шанса показать себя. Жаль, что они теперь не видят ее.
Она с горечью взглянула на мертвые тела десантников. В горле стоял ком. В сущности, эти парни при всем своем бессознательном снобизме были добрыми и честными. И не заслужили подобной смерти. Ни с кем из них Квити не была особенно близка. И вовсе не из-за секса. Просто она предпочитала не мешать личную жизнь со службой. Вот после того, как она покажет себя в настоящем деле и откроет в банке собственный счет, можно будет подумать и о романе. Она могла бы согласиться на предложение стать секретаршей или пойти в службу поддержки, как поступают многие женщины, но она выбрала передовую, отчасти из-за своего неуемного желания доказать что-то самой себе и всей своей планете. И теперь у нее появился шанс выполнить свой долг. Печально, что этот шанс представился ей при столь чудовищных обстоятельствах.
Вскоре она взмокла, стало трудно дышать. Прохладный воздух бодрил, но подъем в гору с такой ношей на спине не располагал к восторгам по поводу местных красот. Это проклятое бревно весило больше половины ее собственного веса!
Упорно продвигаясь вперед, она вскоре достигла голых скал, закрывавших панораму. Обойдя их, Квити заглянула вниз. Батарея! Ошибки быть не могло, внизу стояла огромная лазерная пушка, которая могла разделаться с любым кораблем, посмевшим приблизиться. Флот никогда не сможет проскочить мимо этого монстра!
Квити опустила орудие на землю. Освободила от ремней, установила напротив скальной расщелины, тщательно закрепила. Приставив глаз к окуляру, Квити навела орудие на цель, установила прицел так, чтобы вражеская пушка оказалась в центре оптического перекрестия. Этого было достаточно — отдачи как таковой у орудия не было, только мгновенная вспышка света да разрывающая воздух плазменная струя.
Она выстрелила. Раздался грохот — перегревшиеся массы воздуха перешли звуковой барьер.
Пушка халиан рассыпалась, и вместо нее возник огромный огненный шар.
Квити улыбнулась. Дело сделано!
Она вновь накинула на орудие упряжь, но потом заколебалась — ствол был слишком горячим. Может, и не следует тащить пушку обратно на корабль. Ведь она предназначалась всего лишь для одной цели, а теперь эта цель повержена. Лучше как можно быстрее вернуться к кораблю. Никто не знает, насколько прочно здесь обосновались халиане — если тут полноценное воинское соединение, то, значит, имеются и вспомогательные силы, патрулирующие этот район. И вскоре они бросятся искать, откуда произвели выстрел. Даже если твари разберутся в орудии, стрелять из него будет не в кого.
Когда раздался взрыв, Квити заторопилась прочь. Что за благословенный грохот! Это вам за все наши потери, отозвавшиеся эхом еще больших жертв.
Назад она бежала куда быстрее. Чудовищное бремя уже не придавливало ее к земле. Ноги так и мелькали. Добежав до леска, Квити вскарабкалась на ближайшее дерево и запрыгала по ветвям. Насколько же это быстрее, чем ходить по земле!
Приблизившись к кораблю, Квити заколебалась. Голое тело Генри, его раскрытый в гримасе смертельной агонии рот напомнили ей о происшедшей бойне. Но она должна была войти туда хотя бы для того, чтобы установить связь с другим кораблем. Предполагалось, что по завершении операции оба корабля должны скоординировать свои действия и выработать план, для того чтобы избежать захвата в ближайшие недели. Лишние хлопоты никому не нужны. Радиосообщения кодировались — если бы враг расшифровал код, то десантникам пришлось бы туго. Но, конечно, если бы халианам удалось разгадать код, экспедиция никогда бы не рискнула опуститься на поверхность планеты. Радиопередатчик стал бы для Халии самым лучшим подарком!
Сжав зубы, Квити нырнула в люк корабля. С минуту постояла над телами, потом пробралась к радиорубке. Включила рацию и составила свое сообщение: «МИССИЯ ЗАВЕРШЕНА. ПОТЕРЯЛИ ЧЕТЫРЕХ ЧЕЛОВЕК. МОЙ СТАТУС КВИТИ». Затем коснулась ключа передачи, и радио выстрелило в космос сжатым куском закодированной информации, которую мог перехватить лишь специально ожидавший это сообщение приемник, а расшифровать могли только в штабе Флота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50