кибер не умеет лгать. Так же он не имеет права не отвечать на неприятные вопросы. Он может только давать свою интерпретацию фактам и явлениям.
— У нас потери были больше, и логически это вполне объяснимо. Ведь мы не щадили своих жизней, дабы вырвать заблудших из мрака невежества. Народ, который жертвует собой ради блага других, всегда несет большие потери.
— Но ведь ваши жертвы оказались напрасными. Остальные народы не приняли вашу идеологию, отвергли ее.
— И обрекли себя на вечное прозябание во мраке.
— А может быть, наоборот? Может, в борьбе с вами они отстояли право самим определять свою судьбу, право на свободное общество и нормальную жизнь?
— Но мы несли им именно такую — правильную, нормальную жизнь.
— Итак, намерения ваши и ваших соседей совпадали, зато полярно расходились взгляды на то, в чем заключается правильность жизни.
— Они заблуждались.
— А где у вас доказательства, что заблуждались именно они, а не вы? — вмешался Буслаев, которому надоела роль стороннего наблюдателя.
— Мы не можем ошибаться. Нашу идеологию создал Великий правитель.
— А разве он не мог оказаться неправым?
Очевидно, бывают вопросы, невыносимые даже для киберов. Во всяком случае, внутри нею что-то затрещало, и панель полыхнула багровым костром. Потом багрянец потускнел, но окончательно не исчез. По-видимому, с этого момента в ячейках механизма начали протекать какие-то непредусмотренные процессы. Речь его стала неровной, сбивчивой. Он то принимался сыпать словами так, что трудно было уловить смысл, то, наоборот, делал такие длинные паузы, что смысл было уловить еще труднее.
— Великий правитель не мог оказаться неправым, потому что… потому что… он всегда и во всем прав. — Тут он зачастил с бешеной скоростью: — Только безнадежно погрязший в невежестве, обративший свой скудный, недоразвитый ум на второстепенные потребности, отщепенец, кому не дорога великая миссия холоднокровных, может подвергать сомнению…
— Хватит! — крикнула Ирина, и кибер послушно замолчал. — Правота политической линии определяется результатами. А результаты у вас неважные. Планету-то вам пришлось покинуть, и от некогда могучего народа осталась жалкая кучка. Ну положим, за это ты отвечать не можешь. Не ты тогда руководил. Но потом, когда вас выгнали, ты принял на себя ответственность за судьбу разумных. Тебя вооружили для этого всем-холодной логикой, умением рассчитывать варианты, четко осознанной необходимостью достигнуть конечную цель. Все твои знания и умение должны были быть направлены на благо доверившихся тебе существ. Оправдал ли ты их доверие?
Ирина лукавила. Она отлично понимала, что реакционная, враждебная всему сущему идеология, заложенная в кибера уже после отлета в космос, обратила во зло все его могущество, свела на нет те цели, которые преследовали победители. Что не будь этой идеологии, ящеры давно бы уже счастливо жили на какой-нибудь новой планете. Но важно, чтобы это понял золотопанцирный, который неподвижно, как изваяние, стоит в отдалении, опустив руки. Молчит, но внимательно слушает.
— Вся моя сущность нацелена на то, чтобы вести разумных по пути, начертанному Великим правителем. Его учение — это яркий факел, который зажигает души всех, к кому прикоснется. И мы гордо и радостно несем это животворное учение по Вселенной…
— …и насаждаете его кровью и пламенем, — закончил Буслаев.
— Почему же никто из разумных обитателей Вселенной не принял этого учения добровольно? — вставил Сергеев. — Почему с каждой планеты вам в конце концов приходилось позорно бежать? Не значит ли это, что идеология Великого правителя противоестественна и не может принести разумным ничего, кроме гибели?
На этот раз кибер замолчал надолго. На его панели то разгоралось, то блекло багровое сияние, внутри что-то громко потрескивало. Потом он снова заговорил, медленно и както неуверенно:
— Вопрос неправомочен, теплокровные. Мы же не погибли. Наоборот, выдержав войны на тринадцати планетах, пролежав в анабиозе очень долгое время, мы остались сильными и сплоченными. А сейчас мы одержали самую блистательную нашу победу: победили вас. Вы наши пленники и скоро отправитесь в небытие. И если я снисхожу до разговора с вами, если допускаю ваше присутствие даже здесь, то только для того, чтобы холоднокровные лишний раз убедились в величии и победоносности нашего призвания.
— Ну и болван! — не выдержал Буслаев, но Ирина жестом заставила его замолчать.
Она шагнула вперед, почти вплотную к панели, кулаки ее непроизвольно сжались, в глазах появился холодный блеск, как всегда, когда она выходила на единоборство со свирепыми хищниками этой планеты. Так уверенно себя чувствуют только тогда, когда повадки хищника изучены, его психология ясна и все перипетии схватки безошибочно проиграны в уме. А понять сущность кибера, его настрой, предсказать его поведение куда легче, чем любого живого существа. В душе Ирина уже вынесла ему приговор и теперь бестрепетно приводила его в исполнение.
— Любой кибернетический организм, если он не зародился самопроизвольно в результате вероятностного расположения кристаллов, а создан разумными существами, обязан измерять свои действия пользой, которую он принесет своим создателям. Особенно если кибер берет на себя безграничную и бесконтрольную власть и единолично принимает все, даже важнейшие решения. Принимая такие решения, он обязан учитывать все привходящие факторы, четко представлять все последствия своих поступков. В противном случае он не выполнит своего предназначения и подлежит демонтажу. Так обстоит дело на нашей планете. А у вас?
— Так же, — после долгого, очень долгого молчания последовал ответ.
— Разумные существа, создавшие этот кибер или подобных ему, имеют право потребовать отчет в его деятельности, проанализировать его действия и вынести ему оценку. Так обстоит у нас. А у вас?
— По логике это справедливо, — медленно, как капли, роняя слова, согласился кибер.
— Прекрасно! Вот мы сейчас и проанализируем твою деятельность.
— А вот это уже логически необоснованно. Теплокровные не имеют ко мне никакого отношения. Выносить мне приговор могут только те, кого я вел путем Великого правителя.
— Ты сам грешишь неточностью логических посылок, кибер. Мы же договорились, что давать тебе оценку могут разумные существа, создавшие тебя или подобных тебе. Мы разумные. Мы создали множество механических слуг, подобных тебе или превосходящих тебя. И поскольку ты открыл против нас военные действия, ты юридически поставил нас на один уровень с твоими создателями. А они, кстати, доверили нам вести переговоры с тобой. Можешь получить подтверждение у одного из предводителей твоего народа. Ты же знаешь, что он находится здесь.
Она резко обернулась к ящеру, сделала ему знак. Хотя он и не вмешивается в дискуссию, но слышит все от слова до слова. Пусть же ответит…
И ящер ответил. Земляне не услышали ни звука, но поняли смысл ответа. Они видели, как трудно было ему произнести эти слова (если, конечно, ящеры объясняются словами), как растерянно шевелились его руки, как бегали странно потускневшие глаза, как вся его фигура выражала одновременно страдание, страх и решимость. По крайней мере землянам казалось, что тут были страдание, страх и решимость. И все-таки он сказал то, что нужно.
— Убедился ты теперь, кибер? — напористо спросила Ирина.
— Я готов получить оценку своей деятельности.
— Хорошо. — Ирина на минуту задумалась. — Я не буду делать детальный анализ. Я просто сообщу то, что самоочевидно, что лежит, так сказать, на поверхности. Все, что ты делал с того момента, как принял командование кораблем, было направлено на уничтожение твоего народа. Ты прекрасно знал, как трудно найти планету, годную для выведения детенышей. Планету с жарким климатом, с высоким содержанием кислорода в атмосфере, с обилием воды. Тем более, что победители предусмотрительно не снабдили корабль устройствами для входа в подпространство. Таким образом, путешествия в космосе были ограничены временем: сроком жизни одного поколения холоднокровных. Вспомни, вы раньше нас покинули Такрию и только недавно прибыли сюда. А мы живем здесь уже пять лет. Вам поставили естественные преграды, а ты не учел их. У холоднокровных долгая жизнь, но не бесконечная. И однако, несмотря на все трудности, вам невероятно повезло: вы нашли тринадцать планет, годных для жизни… и с каждой вас выгнали. Вместо того чтобы мирно договориться с аборигенами о выделении вам местности, где можно отдохнуть, вывести детей и затем отправляться дальше на поиски подходящей необитаемой планеты, что делал ты? Ты начинал с уничтожения, с крови, с пожарищ. А ведь тебе известна история твоей планеты, причины последней войны, и ты обязан был учесть, что разумные существа, достигнув определенной степени развития, никогда не покорятся угнетателям. Разумные предпочтут лучше погибнуть в бою, чем жить в рабстве. А ты с жалкой кучкой плохо вооруженных, неповоротливых холоднокровных, которых отучили думать и которые сами чуть было не превратились в роботов, хотел запугать и покорить целые народы… Это даже не наивность. Это просто преступление.
Но если это хоть как-то можно объяснить, поскольку ты руководствовался бредовой «теорией» Великого правителя, то дальнейшие твои действия никакой логике не поддаются. Вместо того чтобы искать четырнадцатую, пятнадцатую… двадцатую, наконец, планету, где холоднокровные смогли бы обосноваться, ты неожиданно положил их в анабиоз. Ты объявил им, что они дождутся, когда кислорода в атмосфере станет достаточно. Ты обманул их, обманул, хотя киберы не умеют лгать. А ты все-таки обманул. Ты знал, что в атмосфере Такрии никогда не накопится кислорода более определенной величины. Каждая планета имеет свои оптимальные параметры, и естественным образом они не меняются. И другое ты не мог не знать: долгий анабиоз вредно действует на организм, в первую очередь убивая способность к деторождению. А потом… потом сон переходит в смерть. Так что ты сознательно убивал существа, о чьем благе обязан был заботиться. А мы их спасли. Но почему ты это сделал?
Кибер молчал. Его панель горела таким ярким сиянием, что невозможно было смотреть. И то там, то здесь на багровом фоне вспыхивали, будто взрывались, раскаленные добела звездочки. И. если раньше в механизме что-то потрескивало. то теперь отдельные звуки слились в сплошной шорох, и при заключительных словах Ирине пришлось почти кричать.
Кибер молчал. За него ответил Сергеев:
— Потому что это уже не тот механизм, какой был создан когда-то. Он переродился. Холоднокровные были уверены, что ими по-прежнему руководит доброжелательный кибернетический организм, который не может делать ошибок. Так сказать, надежда и опора… А на самом деле их вел к гибели… Великий правитель. Идеология, в основу которой положено превосходство одного народа над другими, обладает страшным могуществом. Она растлевает души, отравляет ядом власти, глушит все гуманное. И тот, кто проникся этой идеологией, кем бы он ни был, даже искусственно созданным механизмом, становится врагом всему сущему. Даже собственному народу. Ибо когда кибер понял, что завел ящеров в тупик и что теперь у них только два выхода: либо погибнуть, либо идти другим путем, — он выбрал первое. То же самое выбрал бы Великий правитель. Кибер решил лучше погубить свой народ, чем допустить, чтобы он стал жить по-новому…
И тут кибер заговорил. Слова его доносились глухо сквозь непрерывный треск и шум, будто вылетали из набитого ватой рта. На панели бушевали багровые вихри, и изображение Великого правителя совсем размазалось и проскальзывало лишь какими-то зыбкими контурами.
— Теплокровные! Ваш срок истек. Вы могли дать оценку моей деятельности, могли проанализировать и понять мою сущность, но вы не в силах избежать уготованного вам конца. Готовьтесь к переходу в небытие, вам осталось жить лишь несколько мгновений…
Ответом ему был хохот Буслаева.
— Каким же образом ты намерен отправить нас в мир иной, глупый кибер? — спросил Василий, вытаскивая бластер.
— У меня много способов. Но я выбрал если не самый рациональный, то такой, который позволит Великому народу лишний раз убедиться в величии нашего духа. Сейчас сюда явится с воинами Великий воспринимающий…
— Великого воспринимающего больше не существует, — перебил Буслаев, поднимая бластер. — Он валяется в большом зале с проломанным черепом. Там же лежат обманутые тобой несчастные, не сумевшие перебороть твоего яда. Власть в корабле захватили разумные, понявшие, куда ты их вел, и полные решимости избрать другой путь. И чтобы ничто не мешало им на этом пути, я сейчас уничтожу тебя, Великий обманщик, Великий подлец…
Но стрелять ему не пришлось. Великий думающий за доли секунды проанализировал его сообщение и принял единственно верное в своей жизни решение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
— У нас потери были больше, и логически это вполне объяснимо. Ведь мы не щадили своих жизней, дабы вырвать заблудших из мрака невежества. Народ, который жертвует собой ради блага других, всегда несет большие потери.
— Но ведь ваши жертвы оказались напрасными. Остальные народы не приняли вашу идеологию, отвергли ее.
— И обрекли себя на вечное прозябание во мраке.
— А может быть, наоборот? Может, в борьбе с вами они отстояли право самим определять свою судьбу, право на свободное общество и нормальную жизнь?
— Но мы несли им именно такую — правильную, нормальную жизнь.
— Итак, намерения ваши и ваших соседей совпадали, зато полярно расходились взгляды на то, в чем заключается правильность жизни.
— Они заблуждались.
— А где у вас доказательства, что заблуждались именно они, а не вы? — вмешался Буслаев, которому надоела роль стороннего наблюдателя.
— Мы не можем ошибаться. Нашу идеологию создал Великий правитель.
— А разве он не мог оказаться неправым?
Очевидно, бывают вопросы, невыносимые даже для киберов. Во всяком случае, внутри нею что-то затрещало, и панель полыхнула багровым костром. Потом багрянец потускнел, но окончательно не исчез. По-видимому, с этого момента в ячейках механизма начали протекать какие-то непредусмотренные процессы. Речь его стала неровной, сбивчивой. Он то принимался сыпать словами так, что трудно было уловить смысл, то, наоборот, делал такие длинные паузы, что смысл было уловить еще труднее.
— Великий правитель не мог оказаться неправым, потому что… потому что… он всегда и во всем прав. — Тут он зачастил с бешеной скоростью: — Только безнадежно погрязший в невежестве, обративший свой скудный, недоразвитый ум на второстепенные потребности, отщепенец, кому не дорога великая миссия холоднокровных, может подвергать сомнению…
— Хватит! — крикнула Ирина, и кибер послушно замолчал. — Правота политической линии определяется результатами. А результаты у вас неважные. Планету-то вам пришлось покинуть, и от некогда могучего народа осталась жалкая кучка. Ну положим, за это ты отвечать не можешь. Не ты тогда руководил. Но потом, когда вас выгнали, ты принял на себя ответственность за судьбу разумных. Тебя вооружили для этого всем-холодной логикой, умением рассчитывать варианты, четко осознанной необходимостью достигнуть конечную цель. Все твои знания и умение должны были быть направлены на благо доверившихся тебе существ. Оправдал ли ты их доверие?
Ирина лукавила. Она отлично понимала, что реакционная, враждебная всему сущему идеология, заложенная в кибера уже после отлета в космос, обратила во зло все его могущество, свела на нет те цели, которые преследовали победители. Что не будь этой идеологии, ящеры давно бы уже счастливо жили на какой-нибудь новой планете. Но важно, чтобы это понял золотопанцирный, который неподвижно, как изваяние, стоит в отдалении, опустив руки. Молчит, но внимательно слушает.
— Вся моя сущность нацелена на то, чтобы вести разумных по пути, начертанному Великим правителем. Его учение — это яркий факел, который зажигает души всех, к кому прикоснется. И мы гордо и радостно несем это животворное учение по Вселенной…
— …и насаждаете его кровью и пламенем, — закончил Буслаев.
— Почему же никто из разумных обитателей Вселенной не принял этого учения добровольно? — вставил Сергеев. — Почему с каждой планеты вам в конце концов приходилось позорно бежать? Не значит ли это, что идеология Великого правителя противоестественна и не может принести разумным ничего, кроме гибели?
На этот раз кибер замолчал надолго. На его панели то разгоралось, то блекло багровое сияние, внутри что-то громко потрескивало. Потом он снова заговорил, медленно и както неуверенно:
— Вопрос неправомочен, теплокровные. Мы же не погибли. Наоборот, выдержав войны на тринадцати планетах, пролежав в анабиозе очень долгое время, мы остались сильными и сплоченными. А сейчас мы одержали самую блистательную нашу победу: победили вас. Вы наши пленники и скоро отправитесь в небытие. И если я снисхожу до разговора с вами, если допускаю ваше присутствие даже здесь, то только для того, чтобы холоднокровные лишний раз убедились в величии и победоносности нашего призвания.
— Ну и болван! — не выдержал Буслаев, но Ирина жестом заставила его замолчать.
Она шагнула вперед, почти вплотную к панели, кулаки ее непроизвольно сжались, в глазах появился холодный блеск, как всегда, когда она выходила на единоборство со свирепыми хищниками этой планеты. Так уверенно себя чувствуют только тогда, когда повадки хищника изучены, его психология ясна и все перипетии схватки безошибочно проиграны в уме. А понять сущность кибера, его настрой, предсказать его поведение куда легче, чем любого живого существа. В душе Ирина уже вынесла ему приговор и теперь бестрепетно приводила его в исполнение.
— Любой кибернетический организм, если он не зародился самопроизвольно в результате вероятностного расположения кристаллов, а создан разумными существами, обязан измерять свои действия пользой, которую он принесет своим создателям. Особенно если кибер берет на себя безграничную и бесконтрольную власть и единолично принимает все, даже важнейшие решения. Принимая такие решения, он обязан учитывать все привходящие факторы, четко представлять все последствия своих поступков. В противном случае он не выполнит своего предназначения и подлежит демонтажу. Так обстоит дело на нашей планете. А у вас?
— Так же, — после долгого, очень долгого молчания последовал ответ.
— Разумные существа, создавшие этот кибер или подобных ему, имеют право потребовать отчет в его деятельности, проанализировать его действия и вынести ему оценку. Так обстоит у нас. А у вас?
— По логике это справедливо, — медленно, как капли, роняя слова, согласился кибер.
— Прекрасно! Вот мы сейчас и проанализируем твою деятельность.
— А вот это уже логически необоснованно. Теплокровные не имеют ко мне никакого отношения. Выносить мне приговор могут только те, кого я вел путем Великого правителя.
— Ты сам грешишь неточностью логических посылок, кибер. Мы же договорились, что давать тебе оценку могут разумные существа, создавшие тебя или подобных тебе. Мы разумные. Мы создали множество механических слуг, подобных тебе или превосходящих тебя. И поскольку ты открыл против нас военные действия, ты юридически поставил нас на один уровень с твоими создателями. А они, кстати, доверили нам вести переговоры с тобой. Можешь получить подтверждение у одного из предводителей твоего народа. Ты же знаешь, что он находится здесь.
Она резко обернулась к ящеру, сделала ему знак. Хотя он и не вмешивается в дискуссию, но слышит все от слова до слова. Пусть же ответит…
И ящер ответил. Земляне не услышали ни звука, но поняли смысл ответа. Они видели, как трудно было ему произнести эти слова (если, конечно, ящеры объясняются словами), как растерянно шевелились его руки, как бегали странно потускневшие глаза, как вся его фигура выражала одновременно страдание, страх и решимость. По крайней мере землянам казалось, что тут были страдание, страх и решимость. И все-таки он сказал то, что нужно.
— Убедился ты теперь, кибер? — напористо спросила Ирина.
— Я готов получить оценку своей деятельности.
— Хорошо. — Ирина на минуту задумалась. — Я не буду делать детальный анализ. Я просто сообщу то, что самоочевидно, что лежит, так сказать, на поверхности. Все, что ты делал с того момента, как принял командование кораблем, было направлено на уничтожение твоего народа. Ты прекрасно знал, как трудно найти планету, годную для выведения детенышей. Планету с жарким климатом, с высоким содержанием кислорода в атмосфере, с обилием воды. Тем более, что победители предусмотрительно не снабдили корабль устройствами для входа в подпространство. Таким образом, путешествия в космосе были ограничены временем: сроком жизни одного поколения холоднокровных. Вспомни, вы раньше нас покинули Такрию и только недавно прибыли сюда. А мы живем здесь уже пять лет. Вам поставили естественные преграды, а ты не учел их. У холоднокровных долгая жизнь, но не бесконечная. И однако, несмотря на все трудности, вам невероятно повезло: вы нашли тринадцать планет, годных для жизни… и с каждой вас выгнали. Вместо того чтобы мирно договориться с аборигенами о выделении вам местности, где можно отдохнуть, вывести детей и затем отправляться дальше на поиски подходящей необитаемой планеты, что делал ты? Ты начинал с уничтожения, с крови, с пожарищ. А ведь тебе известна история твоей планеты, причины последней войны, и ты обязан был учесть, что разумные существа, достигнув определенной степени развития, никогда не покорятся угнетателям. Разумные предпочтут лучше погибнуть в бою, чем жить в рабстве. А ты с жалкой кучкой плохо вооруженных, неповоротливых холоднокровных, которых отучили думать и которые сами чуть было не превратились в роботов, хотел запугать и покорить целые народы… Это даже не наивность. Это просто преступление.
Но если это хоть как-то можно объяснить, поскольку ты руководствовался бредовой «теорией» Великого правителя, то дальнейшие твои действия никакой логике не поддаются. Вместо того чтобы искать четырнадцатую, пятнадцатую… двадцатую, наконец, планету, где холоднокровные смогли бы обосноваться, ты неожиданно положил их в анабиоз. Ты объявил им, что они дождутся, когда кислорода в атмосфере станет достаточно. Ты обманул их, обманул, хотя киберы не умеют лгать. А ты все-таки обманул. Ты знал, что в атмосфере Такрии никогда не накопится кислорода более определенной величины. Каждая планета имеет свои оптимальные параметры, и естественным образом они не меняются. И другое ты не мог не знать: долгий анабиоз вредно действует на организм, в первую очередь убивая способность к деторождению. А потом… потом сон переходит в смерть. Так что ты сознательно убивал существа, о чьем благе обязан был заботиться. А мы их спасли. Но почему ты это сделал?
Кибер молчал. Его панель горела таким ярким сиянием, что невозможно было смотреть. И то там, то здесь на багровом фоне вспыхивали, будто взрывались, раскаленные добела звездочки. И. если раньше в механизме что-то потрескивало. то теперь отдельные звуки слились в сплошной шорох, и при заключительных словах Ирине пришлось почти кричать.
Кибер молчал. За него ответил Сергеев:
— Потому что это уже не тот механизм, какой был создан когда-то. Он переродился. Холоднокровные были уверены, что ими по-прежнему руководит доброжелательный кибернетический организм, который не может делать ошибок. Так сказать, надежда и опора… А на самом деле их вел к гибели… Великий правитель. Идеология, в основу которой положено превосходство одного народа над другими, обладает страшным могуществом. Она растлевает души, отравляет ядом власти, глушит все гуманное. И тот, кто проникся этой идеологией, кем бы он ни был, даже искусственно созданным механизмом, становится врагом всему сущему. Даже собственному народу. Ибо когда кибер понял, что завел ящеров в тупик и что теперь у них только два выхода: либо погибнуть, либо идти другим путем, — он выбрал первое. То же самое выбрал бы Великий правитель. Кибер решил лучше погубить свой народ, чем допустить, чтобы он стал жить по-новому…
И тут кибер заговорил. Слова его доносились глухо сквозь непрерывный треск и шум, будто вылетали из набитого ватой рта. На панели бушевали багровые вихри, и изображение Великого правителя совсем размазалось и проскальзывало лишь какими-то зыбкими контурами.
— Теплокровные! Ваш срок истек. Вы могли дать оценку моей деятельности, могли проанализировать и понять мою сущность, но вы не в силах избежать уготованного вам конца. Готовьтесь к переходу в небытие, вам осталось жить лишь несколько мгновений…
Ответом ему был хохот Буслаева.
— Каким же образом ты намерен отправить нас в мир иной, глупый кибер? — спросил Василий, вытаскивая бластер.
— У меня много способов. Но я выбрал если не самый рациональный, то такой, который позволит Великому народу лишний раз убедиться в величии нашего духа. Сейчас сюда явится с воинами Великий воспринимающий…
— Великого воспринимающего больше не существует, — перебил Буслаев, поднимая бластер. — Он валяется в большом зале с проломанным черепом. Там же лежат обманутые тобой несчастные, не сумевшие перебороть твоего яда. Власть в корабле захватили разумные, понявшие, куда ты их вел, и полные решимости избрать другой путь. И чтобы ничто не мешало им на этом пути, я сейчас уничтожу тебя, Великий обманщик, Великий подлец…
Но стрелять ему не пришлось. Великий думающий за доли секунды проанализировал его сообщение и принял единственно верное в своей жизни решение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19