— Вот это уже нервы! — и в самом деле засмеялся Поспелов. — Но все равно ты молодец. Сунутся еще — молоти из всех стволов.
Татьяна искала защиты, прижималась, притискивалась к его груди, стремясь собраться в комок.
— Они в самом деле существуют? Пришельцы?.. Если они и правда явились с другой планеты… зачем же мы стреляем в них? Может, они ищут контакт?
— Стреляем, потому что они стреляют сами.
— Но эти… в меня не стреляли. Просто двигались к дому, как тени. А я не выдержала…
— Никаких контактов, — отрезал Поспелов. — Два друга из Петрозаводска имели контакт с пришельцами. Сейчас находятся в психбольнице… Успокойся, я никуда не поеду. А то ты свихнешься здесь и завалим всю операцию. Или, чего доброго, возьмут тебя в плен и отправят на планету Гомос.
— Неужели это возможно?
— Не знаю, давай спать!
— А скелеты? Сегодня не придут скелеты?
— Ну придут так придут. Ты же их не боишься?
Георгий выждал полночи, выглядывая на улицу и прислушиваясь к звукам, однако скелеты не появились. Он лег, однако же с автоматом в обнимку, и был разбужен через полтора часа: Татьяна стояла над ним, как призрак, в руке белел листок радиограммы.
— От кого депеша? — в полусне спросил он.
— Агент Ромул, — усмехнулась она. — Я подозреваю, что это женщина. И к тебе не равнодушна.
— Да, это женщина, — признался Георгий и включил настольную лампу. Очаровательная женщина…
Ромул снова требовала неотложной встречи. И это было нормально, когда агенты постоянно требовали внеплановых встреч — значит, началась хорошая, плодотворная работа, пошла информация, закрутилось колесо разведмероприятий. Георгий вскочил, торопливо начал одеваться. Татьяна стоял у двери тоскливым белым привидением.
— Надеюсь, эта очаровательная женщина накормит тебя завтраком? Или мне что-нибудь сготовить на скорую руку?
— Накормит, — заверил Поспелов. — Она классно готовит… Постараюсь долго не задерживаться. Да и скоро утро…
— Можешь задержаться, — ревниво позволила она. — Я же не собака на сене.
Ромул и вправду ждала его, приготовив завтрак — свиную поджарку с картофелем фри и острейшим соусом: будто знала его любимое блюдо и то, что он в пять утра не успеет поесть на ферме. Побочная, но сейчас основная профессия медика делала ее заботливой и участливой — надо же, кроме важного дела подумала и о том, что резидент приедет голодный. Хотя видно, что не спала всю ночь, под утро только вернулась домой и послала экстренный сигнал.
— Вкуснятина! — оценил он, набивая рот. — Ну, давай говори, зачем звала?
Завтраком покормить?
— А дома тебя не кормят? — засмеялась Ромул.
— Так, изредка, — отмахнулся он. — Чтоб с голоду не пропал… Ну, давай, давай!
— У меня принципы бабы-яги: сначала накормить, напоить, в баньке попарить, — довольно улыбалась она, скрывая какую-то интересную и важную информацию. — Потом можно и поговорить.
— Согласен! Топи баню!
— Нет у меня бани, — вздохнула она. — Хожу к бабушкам по субботам, хорошо, что зовут.
— Будет тебе баня, Ромул! — заверил он. — Выкладывай! Мужичка отбила у Демьянихи?
— Не просто отбила — выкрала, — похвасталась она. — Как и положено, под покровом ночи, по взаимной договоренности, так что обошлось без криминала.
По их предварительной договоренности летчик выбрался из своего полуподвала вместе с вещами и ждал у дороги с хутора в условленном месте. Посадила в машину и привезла в Верхние Сволочи. Спрятала пока в старой больнице, надо бы долечить.
В пору расцвета, в семидесятые годы, в Нижних Сволочах построили больницу на десять коек, прилично оборудовали, и поставили хирурга, акушерку, терапевта и четырех медсестер. Шесть лет назад все разорили, оставив одного фельдшера и медпункт. Больница стояла закрытая и постепенно разворовывалась. По инициативе конторы здание и остатки имущества взяли под охрану, прорабатывался запасной вариант внедрения разведчика под прикрытием сельского врача.
— Мужичка оторвала, а рассказываешь почему-то без особого задора, проговорил Георгий, доедая завтрак. — Не вижу блеска в глазах.
— А что с ним теперь делать, с таким мужичком? — усмехнулась она. Сколько волка не корми — все в лес смотрит. Альфонс! Но не на ту нарвался.
— Опять собирается в партизаны?
— Куда еще?.. Весь свой арсенал перевез от Демьянихи. Автомат ППШ, трехлинейная винтовка, полмешка патронов, гранаты и даже мины. Только самого миномета нет.
— Откуда столько оружия?
— Откуда — известно, а вот зачем — вопрос!
— Молчит?
— Попробовал бы помолчать, — с удовольствием сказала агент. — По дороге еще вытряхнула… Три года ведет войну. В одиночку. Воюет с пришельцами.
— Вот как! А с головкой у него?..
— С головкой полный порядок. Он романтик. Так и говорит: вступил в единоборство с «драконами». Никто не верит, что они есть, летают и ползают по России, только увидеть их мудрено. Они как тени, как совы, как летучие мыши. Он знает пути их перелета, но никак не может отыскать «логово».
— Кроме пули в бедре, другие успехи есть?
— Сказал, что победил троих. Одного выследил на тропе, другого взял из засады, третьего сшиб в воздухе, захватил летательный аппарат и оружие. Это не бред. Он показал камуфляж, в котором теперь выходит на тропу войны. Любопытная вещь…
— Я видел, — перебил Георгий. — А оружие показал?
— Нет. У него кончились патроны и пришлось спрятать. И крылья «дракона» тоже пришлось спрятать. Сел аккумулятор. В общем, самое надежное оружие против них трехлинейка и воинский дух витязя.
— Поздравляю тебя, — серьезно сказал Поспелов. — Думал, ты умыкнула мужичка, альфонсика. А ты покорила витязя!
— Георгий, а где ты видел камуфляж? — вдруг спросила она. — Летчик уверял, что о существовании «драконов» в Карелии никто не подозревает.
— Да я тут недавно тоже одного… победил, — признался он, хотя не имел права открывать агенту такие подробности. — Не только твой партизан выходит на тропу войны… А скажи-ка мне, Ромул, Ситников считает их пришельцами?
— Сначала был абсолютно уверен в этом. Даже рассчитывал вступить с ними в контакт и придумал своеобразный межпланетный язык. Но первый же встреченный им «дракон» не захотел общаться и открыл огонь. Тогда он был ранен в первый раз.
— А это уже что — второй?
— Не второй — четвертый, — вздохнула Ромул. — У него прострелено плечо навылет, касательное ранение головы и сломано три ребра.
— Так кто же «драконы»? Земляне?
— Теперь думает, земляне. Причем африканцы.
— Вот как?!
— Третий побежденный им «дракон» был негром. Трупы первых двух он не видел, потому что бой с ними был ночью и другие «драконы» утащили тела застреленных. А негра он закопал сам. Но через несколько дней обнаружил, что его нет, в могиле.
Кто-то выкопал и унес.
— Чем они в Карелии занимаются? — спросил Георгий. — Что думает твой витязь на этот счет?
— Почему — мой? — вдруг обиделась она.
— Потому что ты его соблазнила, увела из-под носа Демьянихи, — стал загибать пальцы Поспелов. — Поселила в своей больнице, вы уже целовались… А может, не только целовались.
— Ты ревнуешь?
— Еще бы! Бегаю к тебе на свидания по первому зову. А ты с партизанами водишься…
— Георгий, я должна предупредить тебя, — Ромул принесла кофейник с плиты. — Если ты станешь настаивать, чтобы я с летчиком… В общем, для добычи информации…
То я должна отказаться.
— Он тебе совсем не нравится?
— Нет, не нравится. К тому же после этой дуры… Мне не позволяет простое женское самолюбие.
— Каким же образом мы сможем удержать его в поле зрения? — спросил он. И под полным контролем? Он не открыл тебе тайны, куда пропал самолет вместе с десантом?
— Пока еще не открыл. Всякий намек на это начинает его волновать. Что-то с этим связано личное…
— Ну вот, а ты говоришь! Она налила кофе, поставила реред ним чашку и присела близко, напротив.
— Не подкладывай меня… ни под кого, Георгий. Запомни: я не постельная разведка, как твоя… «жена». «Ого!» — мысленно воскликнул Поспелов и взял ее руку.
— Ты знаешь мою «жену»?
— Знаю… Мы из одного «батальона».
— И хорошо знаешь?
— Она была нелегалкой. Контролировала нашего разведчика, завербованного немца.
Разумеется, в постели… Ночная кукушка всех перекукует, как говаривали в старину. И вернулась оттуда с ребенком.
— Они были муж и жена, — мягко сказал Георгий.
— Ну да, как вы сейчас с ней, — подтвердила Ромул.
— И меня сейчас… контролирует?
— Не исключено…
— Эх, Ромул, Ромул, — Георгий погладил ее по щеке, как девочку. — У тебя нет детей?
— Нет…
— У меня тоже. А у Татьяны есть! И она счастливее нас с тобой.
— Не обижайся, Георгий, но она у тебя — стерва, — жестко произнесла она. — Не знаю ваших… отношений.
Поспелов затушил окурок, отхлебнул кофе. И неожиданно обнял ее, посадил на колени.
— Это в тебе говорит женщина! Ты совершенно необъективна. Твоя информация, агент Ромул, есть домысел и простая бабья ревность. Правда?.. Кстати, как твое настоящее имя?
— Ирина, — она уткнулась ему в плечо. — Я уверена: она и из этой командировки вернется беременная. Или с ребенком.
— Хочещь сказать, с моим ребенком? — тихо засмеялся он.
Ромул промолчала, притаившись на плече, как зверек. От волос ее пахло медикаментами, от одежды — бензином и маслом: ездила ночью на машине и не успела переодеться. И только руки — кухонным, домашним очагом…
Три года эта нежная, хрупкая женщина сидела в жуткой глуши, моталась по округе, видела только старух, убого доживавших свой век, мужиков, от безысходности в гибнущем краю пьющих водку и не знающих, чем заняться. Видела черепа в лесу с белеющими зубами, когда ходила за грибами — будто бы за грибами, а на самом деле посмотреть, понаблюдать за жизнью в «бермудском треугольнике»; видела «новых русских», заезжающих сюда на охоту, сытых хозяев жизни, нанимающих за бутылку местных жителей в качестве загонщиков. Видела мародеров, промышляющих в Долине Смерти тем, что собирали дань с мертвых в виде оружия, золотых зубов, колец и серебряных портсигаров. Что сейчас было в ее голове, в ее душе? Наверняка ей давно уже опостылела эта работа, на которую она когда-то нанялась из своих романтических побуждений и теперь уже не в состоянии была развязаться с ней. Она давно отвыкла от своего дома, от родителей, от имени, данного от рождения.
Ей все было чужим в жизни. И хотелось самых простых вещей. Простых и вечных: дом, очаг, семкя и дети.
Поспелов держал ее в своих руках, согревая, и отчетливо понимал, о каких драмах и трагедиях предупреждал его многоопытный полковник Заремба. Суть их состояла в том, что в этой работе редко страдало дело и всегда женщины…
— Ирина, Ирина, — проговорил он, прислушиваясь к звучанию. — Улыбнись мне, пожалуйста. Мне так нравится твоя улыбка.
— Я могу, — сказала она. — Если хочешь, могу улыбнуться… Я все умею. Например, улыбаться и делать гадости одновременно. Работа у нас такая, забота у нас такая… Пусти меня. Мы отвлеклись от дела.
— Да! — отпуская Ромула, воскликнул Георгий. — Давай о деле. Итак, что думает твой… пациент? Какого лешего «драконы» ползают по Карелии?
— Он думает, что это какая-то космическая разведка, — она взяла сигарету.
— А никакой электронной аппаратуры он не встречал? Не находил?
— Нет… Не знаю. Попробую выяснить.
— Погоди выяснять. Ты уже свое дело сделала, хватит. Не стану же я ив самом деле подкладывать тебя под этого пилота, хотя он и витязь.
— Спасибо, — сдержанно проронила Ирина. — Он домогается, едва отбилась…
— Тем более! Побеседую с витязем сам. В конце-концов, его подвиги мне импонируют…
— Тебе же нельзя входить в прямой контакт…
— Бывает, что нужно, — не согласился Георгий. — Особенно, когда имеешь дело с «драконами».
— — А что же мне?..
— Тебе даю бессрочный отпуск. Просто пока живи, готовь мне завтраки буду приезжать каждое утро. Лечи бабусек… И еще отправлю ходотайство о награждении тебя орденом «За личное мужество».
— Вот уж спасибо, отец родной! Я так рада! Так счастлива! Женщине орден за мужество!
— Ну, прости, — повинился он. — Не подумал…
— А надо бы думать, милый резидент.
— Хочешь бирюзовое колечко? Лично от меня?
— Лично от тебя? Бирюзовое?.. Хочу!
— Значит, получишь.
— Как приятно! — она играла. — Можно, я тебя поцелую? Авансом? Мне так понравилось с тобой целоваться… Помнишь, когда ты мне в трусики… засунул план-задание? Чуть не умерла. Целый день чудилась твоя горячая… рука.
— Ох ты и стерва, Ромул! — восхитился он и поцеловал ее в губы.
— Вскормленная волчицей, шеф! Стервозность и хватка вошла с молоком матери. Что делать? — она сделала паузу. — А Рем — мой брат, такой же?
По правилам конспирации — а они соблюдались четко, — она не должна была знать, что где-то существует еще один агент, тем более не могла знать его клички. Это, скорее всего, была ее догадка…
— Рем? — спросил он и вдруг подумал, что если и Рем из «женского батальона», то Зарембу надо отправлять на пенсию по профессиональной непригодности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62