И можно плыть по всем каналам, только не на веслах, а отталкиваться шестами, у лодочников такие длинные шесты, которыми отталкиваются от дна. Пап, знаешь что? Одну лодку звали Джоан! У всех лодок есть имена, понимаешь? И на одной лодке было написано «Джоан»! А вот Дейл не было, то есть ее имени не было ни на одной лодке, Дейл сфотографировала ту, с моим именем. Здорово, правда?
– Очень здорово, – подтвердил я. – Дейл с тобой? Нельзя ли мне поговорить с ней?
– «Можно мне поговорить с ней», папа, – поправила меня Джоан и, готов держать пари, расплылась при этом в улыбке, одержав надо мной победу. – Секундочку.
Я подождал.
– Привет, – раздался голос Дейл.
– С тобой все в порядке?
– Скучаю по тебе.
– Я тоже.
– Мы звоним потому…
– А я-то решил, что вам ужасно захотелось услышать мой голос.
– Конечно, и это тоже, – сказала Дейл, – но, кроме того, решила напомнить тебе, что мы вылетаем завтра, наш рейс «Дельта» двести тридцать три, будем в Калузе в шестнадцать ноль пять.
– У меня это записано на календаре, – успокоил я ее. – А также выжжено каленым железом на лбу.
– Я правда очень скучаю по тебе, Мэттью, – повторила Дейл.
– Я тоже, – ответил я. – Дейл, на пульте опять загорелась лампочка. Возвращайся побыстрее.
– «Дельта», номер двести тридцать три.
Наступил полдень самого длинного дня в моей жизни.
* * *
Морис Блум позвонил мне только в восемь вечера. Домой.
– Мэттью, – сказал он, – Дэвис здесь, в Калузе. Мы вот что сделали: позвонили ему в Майами и объяснили, что пытаемся поприжать Харпера по некоторым пунктам его алиби; были бы весьма признательны, если бы Дэвис согласился приехать сюда и помочь нам. Пообещали оплатить ему авиабилет и поселить его здесь, в мотеле, одним словом, устроить торжественную встречу. Он заглотнул наживку, что уже подозрительно, верно? Я хочу сказать: почему бы ему не предложить нам приехать туда, если нам не терпится поговорить с ним? Так или иначе, Дэвис сейчас здесь, в одном мотеле, и приедет к нам в управление ровно в одиннадцать утра. Я его спросил между делом, не будет ли он возражать, чтобы при нашем разговоре присутствовал адвокат Харпера, и Дэвис ответил, что с удовольствием подтвердит все, что уже говорил тебе раньше, в Майами. Теперь, Мэттью, вот в чем проблема. Мы не можем предъявить ему обвинение, Дэвис находится здесь по доброй воле в качестве свидетеля, и нам, между прочим, еще неизвестно, виновен он или нет. Но если нам удастся загнать его в угол, я хочу записать все, что он скажет. Можно спрятать диктофон, так проще всего было бы записать его показания, мне кажется, он ничего не заподозрил бы, как по-твоему? Но решим мы записывать его показания или нет, парень не станет нам исповедоваться, мы должны задурить ему голову, понимаешь, Мэттью?
– Не совсем, – ответил я.
– Так вот о чем я думаю. По-моему, мы похитрее его и, мне кажется, сумеем разыграть его, как по нотам. Устроим небольшое представление, как в кукольном театре: Дурачок и Петрушка. Сможешь подъехать к нам завтра к десяти? Нам надо с тобой обговорить все заранее.
* * *
Дэвис тепло приветствовал меня и даже наперед извинился за то, что собирается сообщить полиции некоторые факты. Он не может подтвердить показания своего друга Джорджа Харпера, который заявляет, что находился в воскресенье в Майами, Дэвис с ним там не виделся. Я успокоил его, сказав, что он должен говорить только правду, и поблагодарил, что он приехал в Калузу по просьбе Блума. Если Харпер действительно виновен, сказал я (врал без зазрения совести, как того требовала моя роль), то лучше добровольно признать свою вину, чем заниматься бессмысленным отрицанием очевидных фактов. Мы с Блумом тщательно разработали линию своего поведения, но мне все же было не по себе, будто мы выполняли акробатические номера под куполом цирка без страховки. Одна ошибка – и Дэвис ускользнет из расставленных ему сетей.
– Так приступим? – с невинным видом спросил Блум.
– Мне кажется, для начала ты должен зачитать мистеру Дэви-су его права, – сказал я.
– Зачем? – возразил Блум.
– Если вы собираетесь использовать в суде его показания…
– Какие показания? Мы даже не ведем записей его показаний, Мэттью. Хотим только выяснить, может ли он подтвердить алиби Харпера.
– Мне все же кажется, что он имеет право на защиту своих интересов.
– На защиту от чего? – спросил Блум.
– От полиции, которая потом заявит, что мистер Дэвис сказал то-то и то-то, а на самом деле мистер Дэвис этого не говорил. Послушай, пусть решит мистер Дэвис. Если бы я был на его месте, я попросил бы тебя зачитать мои права.
– Ладно, зачитаю я эти права, наизусть выучил, – сказал Блум. – Но, по-моему, это пустая трата времени.
– Ты будешь записывать его показания?
– Я уже сказал тебе: нет.
Я скептически посмотрел на него.
– Зачем? – спросил Блум. – Опять что-то не так?
– Не должно быть никаких записывающих устройств, вот и все.
– Мне и не нужны записи, – подтвердил Блум, – хочу задать человеку только несколько вопросов.
– А как насчет записей для него? – спросил я.
– Записей для него?
– Разве ему не нужны записи всего, что он здесь скажет? На случай, если позднее его будут неправильно цитировать?
– Мы ведь не снимаем с него показаний, – возразил Блум. – Его не приводили к присяге. Прибереги всю эту пену на потом, а?
– Ладно, делай, как хочешь, – сказал я. – Мое дело – предупредить человека, вот и все.
Дэвис посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Блума.
– Может, мне и понадобится запись того, что я здесь скажу, – вмешался он в разговор.
– Если хотите иметь запись нашей беседы, то мы это сделаем, – сказал Блум и, вздохнув, подошел к двери. – Чарли, – заорал он, – принеси сюда «Сони», а?
– И я думаю, что вы должны также зачитать мне права, – добавил Дэвис.
– Как хотите, – недовольно пробурчал Блум. – Послушай, Мэттью, я сделал доброе дело, пригласив тебя сюда: не знаю, почему ты создаешь такую шумиху из-за нескольких вшивых вопросов.
– Просто терпеть не могу, когда нарушают чьи-то права, – объяснил я.
– Давай кончать с этим, ладно? – предложил Блум, покачав головой.
Чарли – полицейский в форме, с лицом херувима – принес магнитофон и поставил его на стол. Блум включил его, проверил, как работает, зачитал Дэвису его права от первой до последней буквы, получил его добровольное согласие отвечать на все вопросы и не требовать присутствия адвоката для защиты своих интересов, а затем обратился ко мне:
– Теперь все по правилам, адвокат?
– В лучшем виде, – ответил я.
Ловушка была расставлена.
– Мистер Дэвис, – начал Блум, – Джордж Харпер утверждает, что приезжал к вам домой в воскресенье утром, пятнадцатого ноября. Далее он утверждает, что не застал вас, так как, по словам вашей жены, вы уехали на армейские сборы.
– Насколько знаю, именно так она ему и сказала, – подтвердил Дэвис.
– Нам чрезвычайно важно установить, где находился Харпер в тот уик-энд, потому что его жена, как известно, была убита в понедельник, шестнадцатого.
– Да.
– Но вы говорите, что не виделись с ним в то воскресенье, это так?
– Верно.
– Где вы были, мистер Дэвис?
– На сборах. В Веро-Бич.
– Весь день в воскресенье?
– Нет, сэр, не весь день. Мне стало нехорошо, поэтому я попросил разрешения уехать.
Это была его первая ошибка. Согласно рассказу Палмера, сержанта майамских резервистов, в то воскресенье Дэвису позвонили в девять утра, и он отпросился с занятий, потому что его якобы срочно вызвали домой.
– В какое время это случилось, мистер Дэвис? – спросил Блум.
– Точно не помню. В девять, может, в десять утра.
– В это время вы уехали из Веро-Бич?
– Да, сэр.
– Каким транспортом?
– У меня там была машина.
– Куда поехали из Веро-Бич?
– Домой.
– В Майами?
– Да, сэр.
– И в котором часу приехали туда?
– Не знаю. В одиннадцать? В половине двенадцатого? Не могу точно сказать.
– Вы застали жену дома?
– Да, дома.
– Она вам сказала, что приезжал мистер Харпер?
– Да, сказала.
– Виделись вы с мистером Харпером в течение того дня, в воскресенье?
– Нет, сэр.
– Мистер Харпер заявляет, что поехал разыскивать вас сначала в Помпано, а затем в Веро-Бич. Виделись вы с ним в одном из этих мест?
– Нет, сэр.
– Вы находились в Майами и в понедельник?
– Да.
– Виделись вы с мистером Харпером в понедельник?
– Нет, я его не видел.
– Понимаете, как говорит мистер Харпер, вы были очень нужны ему, и он пытался разыскать вас весь день в воскресенье и в понедельник. Мистер Харпер утверждает, что вернулся в Калузу во вторник утром, после того как услышал в выпуске новостей об убийстве жены.
– Так если бы я в воскресенье избил свою жену, – сказал Дэвис, – а в понедельник убил ее, я бы тоже говорил, что был за тысячу миль от Калузы.
Это была его вторая ошибка. Нигде – ни в газетных репортажах, ни по телевидению, ни по радио – не упоминалось, что Мишель была зверски избита в ночь накануне убийства. Я сразу уловил его промашку и, заметив, как Блум слегка приподнял брови, понял, что и он обратил на это внимание.
– Где вы находились в День Благодарения, мистер Дэвис? – спокойно спросил Блум.
– В Майами.
– В этот день Харпер сбежал из тюрьмы, помните?
– Угу.
– Харпер утверждает, что отправился снова в Майами искать вас.
– Не знаю, почему это ему не удалось найти меня. Я был в Майами.
– До какого времени?
– До прошлой ночи, когда вы позвонили и попросили меня приехать сюда, чтобы побеседовать с вами.
– Другими словами, вы не покидали Майами с тех пор, как вернулись из Веро-Бич пятнадцатого ноября.
– Именно так, я не уезжал из Майами, – с готовностью подтвердил Дэвис.
– И вы ни разу не виделись там с мистером Харпером, когда, по его словам, он разыскивал вас?
– Нет, сэр, я его ни разу не видел.
– Что ж, вот так обстоят дела, – сказал Блум, повернувшись ко мне. – Твой клиент заявляет, что не мог найти мистера Дэвиса в Майами, а вот мистер Дэвис говорит нам, что никуда не уезжал, так почему же Харпер не мог найти его?
– Да, выходит так, ничего не поделаешь, – сказал я со вздохом.
– У тебя есть вопросы?
– Я не имею права задавать вопросы, не получив разрешения мистера Дэвиса.
– Да хватит волноваться о его правах! Я уже зачитал мистеру Дэвису все, что положено, он может прервать тебя в любую минуту, если захочет. Будешь задавать ему вопросы или нет?
– Если вы не возражаете, мистер Дэвис.
– Валяйте, – согласился Дэвис.
– Ты не против, Мори?
– Поступай, как считаешь нужным.
– Мистер Дэвис, были вы в Майами позавчера, в среду?
– В среду?
– Это было… какое сегодня число, Мори?
– Четвертое, – подсказал Блум.
– Тогда это было второго, – уточнил я, – в среду, второго.
– Да, я был в Майами, – подтвердил Дэвис.
– Дома?
– Да, работал.
– Не в доме, а в гараже? Где я разговаривал с вами, когда…
– Да, там я работаю…
– И там находились позавчера, в среду, верно?
– Мэттью, – прервал меня Блум, – человек только что сказал нам, что не уезжал из Майами с того дня, как вернулся из Веро-Бич. Он был в Майами до прошлой ночи, до моего звонка.
– Мне просто непонятно…
– Я просто напоминаю тебе, что ты расспрашиваешь человека о том, что мы уже выяснили…
– Можете уточнить, когда именно вы находились дома, мистер Дэвис?
– Весь день, – ответил Дэвис.
Это была его третья ошибка. Я прилетел в Майами в среду и разговаривал с женой Дэвиса Леоной, его самого дома не было. Я решил окончательно прояснить этот вопрос.
– Находились ли вы дома в половине шестого – в шесть часов вечера?
– Весь день, – снова повторил Дэвис. – Да, постойте, выходил купить сандвичи для ленча.
– Но все остальное время…
– Не выходил из дома весь день.
– Должно быть, мы разминулись, – заметил я.
– Что?
– Я был у вас в среду, приблизительно в половине шестого, как раз перед заходом солнца, разговаривал с вашей женой. Я не видел вас, мистер Дэвис.
Он посмотрел на меня.
– Тогда вы правы, мы с вами, должно быть, разминулись.
– Ваша жена говорила о моем визите?
– Нет.
– Странно, не находите? Если вы были в Майами в среду и я разминулся с вами, разве ваша жена не рассказала бы вам о нашем разговоре?
– Да она когда рассказывает, когда – нет.
– Но ведь она рассказала о визите Харпера в воскресенье, пятнадцатого ноября, верно? Когда вы вернулись из Веро-Бич?
– Да, о Харпере Леона мне рассказала.
– И вы не уезжали все это время из Майами?
– До прошлой ночи, когда мне позвонил вот этот детектив Блум.
– Вы не приезжали в Калузу в один из этих дней?
– Нет, сэр, не приезжал.
– Тогда откуда вам известно, что Мишель Харпер была зверски избита в воскресенье ночью, пятнадцатого числа?
Мой вопрос насторожил его. Он заколебался, не зная, какой ему придерживаться тактики: начисто отрицать все или просто замолчать. Он решил рискнуть и не отказываться от своих слов. Это была его последняя ошибка.
– Мне рассказала Салли.
– Салли?
– Оуэн. Она позвонила, хотела поболтать с женой, а Леона куда-то вышла, и к телефону подошел я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32