– Не могли бы мы заглянуть в её комнату? – обратился Карелла к миссис Травайл.
– Пожалуйста.
– Маме это может не понравиться, – предположила Моника.
– Мы осторожно, – сказал Карелла.
– Ну и что? Все равно она будет недовольна. Она всегда следит, чтобы никто не трогал её одежду. Когда я играю в Красный Крест, я беру её шарфы на бинты. Она потом так ругается, просто ужас! Она терпеть не может, когда в её ящиках все перевернуто. Так что смотрите!
– Мы будем очень осторожны, – пообещал Клинг.
– Вы думаете, в этом письме что-то важное? – спросила его миссис Травайл.
– Тот, кто звонил Монике, полагает, что это так, – ответил Клинг. – Да и ваша дочь, насколько я понимаю, тоже так считала. Она сообщила об этом письме Теду Буну – сначала написала ему, потом позвонила.
– Она написала Теодору? – удивленно переспросила миссис Травайл.
– Да, – сказал Клинг. – Кажется, он вам нравился, миссис Травайл?
– Очень.
– Почему же вы не отдадите ему Монику?
– Что, что? – заинтересовалась девочка.
– Мне кажется, ребенка должна воспитывать женщина, – сказала миссис Травайл. – Если бы он согласился забрать нас обеих, я готова хоть завтра.
– Но вы, кажется, говорили, что не доверяете ему.
– В том, что касается Моники, – конечно, нет.
– Анни много пила, миссис Травайл?
– Нет, что вы.
– Вам известно, что мистер Бун хотел вернуть себе дочь из-за того, что Анни была алкоголичкой?
– Впервые слышу. Хотя это меня, признаться, не удивляет. Мне нравится Теодор, но он ни перед чем не остановится, чтобы заполучить Монику.
– Даже перед убийством? – спросил Карелла.
Женщина быстро взглянула на Монику.
– Мы проверяли его алиби, – сказал Клинг. – К вашему сведению, Теодор Бун вне подозрений.
– Я вам сразу это сказала.
– О ком вы говорите? – спросила Моника. – О папочке?
– Да, – ответила миссис Травайл. – Мне нравится этот молодой человек. Я была бы рада, если бы он взял опеку над нами обеими. А иначе – судебные тяжбы, склоки... Если бы вы знали, как это противно! Но как иначе дать Теодору понять, что правильно, а что нет.
– Однако в отношении Моники закон на его стороне.
– Наверное, – сказала миссис Травайл, пожав плечами. – Ну, а как насчет того человека, который звонил Монике?
– В каком смысле?
– Это он совершил...
– Очень может быть.
– Что совершил? – спросила Моника.
– Ничего, – ответил Клинг.
– Можно ли узнать, откуда был звонок? – поинтересовалась миссис Травайл.
– Теперь уже нет. И вообще, это непросто, даже если абонент ещё не повесил трубку. Сейчас ведь на телефонных станциях в основном автоматика. И даже когда вас соединяют через оператора, которому вы сообщите номер, это сделать не очень просто, потому что ваш звонок все равно попадает в систему автоматической связи, и тогда ищи иголку в стоге сена. Полиция тут мало чем может похвастаться. В реальной жизни все не так, как в детективных романах.
– Я понимаю, – отозвалась миссис Травайл.
– Если вы не возражаете, мы хотели бы посмотреть комнату Анни, – вежливо напомнил Карелла.
– Разумеется, – вежливо улыбнулась миссис Травайл.
– На это уйдет кое-какое время, – сказал Карелла. – Мы не хотели бы торопиться.
Пока убийце везло.
Клинг и Карелла очень тщательно обыскали комнату, но письма не нашли.
Глава 14
Из центральной уголовной картотеки в 87-й полицейский участок были присланы с курьером материалы на Чарлза Феттерика. Коттон Хейз сидел за своим столом и сосредоточенно изучал досье.
Прочитав материалы по второму разу, Хейз перелистал бумаги, чтобы взглянуть на отпечатки пальцев Феттерика, и снова принялся за чтение. Феттерик отсидел год. Его последнее местожительство – Боксер-лейн, 127, где они тогда нашли его и тотчас же потеряли. В свое время Феттерик пытался взломать сейф в конторе своего хозяина. Впрочем, это было слишком сильно сказано – он просто хотел залезть в сейф, выяснив сначала шифр.
Хейз снова посмотрел на карточку, выданную компьютером:
«Фотограверные работы. Актон-драйв, Риверхед».
Он пожал плечами, сказал Мейеру Мейеру, что ненадолго отлучится, и вышел из дежурной комнаты.
Владельца граверной мастерской на Актон-драйв звали Сэм Каплович. Это был гигант с грудью колесом и огромными черными усами, которые топорщились, словно малярские кисти.
– Конечно, я помню Чарли, – сказал он. – Как не помнить! Я стреляный воробей и вдруг с ним так прокололся! Это была моя первая ошибка! И, поверьте мне, последняя.
– Сколько времени он у вас проработал, мистер Каплович? – спросил Хейз.
– Зовите меня Сэм.
– Договорились, – сказал Хейз. – Так сколько же, Сэм?
– Давно хочу переменить фамилию. Но не потому, что я еврей, не в этом дело. Но Каплович! Слишком длинно. И некрасиво. Противно слышать. Надо бы сократить до Каплана. Тогда всем станет ясно: человек хочет изменить фамилию не для того, чтобы скрыть, что он еврей. Если ты еврей, то фамилия у тебя должна быть еврейская, но не дурацкая. Вот так! Как вам нравится фамилия Каплан?
– Отличная фамилия, – одобрил Хейз.
– Каплан! – ещё раз произнес Каплович, смакуя сочетание звуков. – А что, возьму и сменю фамилию, почему бы нет? Сначала, конечно, надо будет обсудить это с сыновьями. Название мастерской мы оставим прежним. «Актон-драйв». Так называется наша улица. Но фотограверные работы Капловича! Звучит жутко. Черт знает что. Всякий раз, когда я отвечаю на телефонные звонки, я буквально давлюсь: «Каплович!»
– Так что бы вы могли рассказать об этом молодом человеке, мистер Каплович?
– Сэм, умоляю вас, не Каплович, а просто Сэм!
– Хорошо, Сэм.
– То-то же. Взял я, значит, его к себе в мастерскую. Тогда ему, кажется, было девятнадцать. Ничего-то он не знал и не умел. Я его всему научил. Ох уж этот Чарли Феттерик! У нас его прозвали Зябликом. Так, в шутку, никакого издевательства. За год он выучился у нас на хорошего гравера. Очень даже хорошего.
– А что потом?
– А потом он решил залезть в мой сейф. Не зная шифра, представляете? Полицейские нашли у него клочок бумажки с цифрами. Там было все неправильно. Адвокат пытался на этом сыграть. Хотел доказать, будто Чарли и не думал залезать в сейф. Комедия! Еще как думал. В хорошенькое положение он меня поставил. Я парню доверял. Он мне нравился. И вдруг лезет в мой сейф. Тут мое терпение лопнуло. Знаете, я даже обрадовался, когда его посадили, честное благородное слово, обрадовался!
– Я вас понимаю, – сказал Хейз.
– С малых лет я сам зарабатывал себе на хлеб, мистер Хейз, – сказал Каплович. – У меня все руки сожжены кислотой. До сих пор следы остались. Хотя с тех пор много воды утекло. Теперь у меня собственная мастерская, но в жизни ничего не достается даром. У парня были отличные перспективы. У нас он выучился настоящему ремеслу. Но он решил пойти по легкой дорожке. И оказался за решеткой. Каким местом думают эти люди, ума не приложу. – Каплович шумно высморкался. – Значит, у него опять неприятности, у Чарли?
– Да.
– Что он натворил? В прошлом году, говорят, его выпустили из тюрьмы. Я, признаться, слегка перетрухнул. Вдруг он затаил на меня злобу и захочет отомстить. Мало ли на что способны типы, которым ничего не стоит залезть в чужой сейф?
– Но он у вас так и не появился?
– Нет.
– И не пришел просить работы?
– Не пришел. Хотите, я вам кое-что скажу? Я бы ни за что не взял его обратно. Кто-нибудь скажет, что это жестоко. Зато честно. Обжегшись на молоке, мы дуем на воду. Конечно, каждый из нас должен сознавать свой долг перед обществом, и все такое, но я не дал бы ему работы, даже если бы он приполз ко мне на брюхе. Я обращался с ним как с родным сыном. Слава Богу, мои собственные сыновья не пытались залезть в мой сейф. Так что же он отмочил на этот раз?
– Ограбил магазин и убил полицейского.
– Плохо. Очень плохо. – Каплович печально закивал головой. – Такого и врагу не пожелаешь. Скверное дело.
– Да, хорошего мало.
– Тут надо ещё подумать, случилось бы с ним такое, не попади он тогда в тюрьму. Надо ещё подумать...
– Не о чем тут думать, мистер Каплович.
– Сэм, умоляю вас.
– Сэм.
– И все-таки надо поразмыслить. Главное, понимаете, если бы у него был серьезный повод лезть в мой сейф. Ну, к примеру, заболела мать или позарез понадобились деньги. Но он у нас неплохо зарабатывал, да и на Рождество получил приличную премию. Не было у него повода. Никакого! Таких типов нечего и жалеть. Но мне все равно его жаль. Плохо, что парень опять натворил дел. Обидно! Теперь ему не позавидуешь.
– Как вы думаете, мистер Каплович, он мог вернуться к своему старому ремеслу, когда вышел из тюрьмы?
– Не знаю. Но могу проверить, если хотите. Все граверные мастерские мне известны, я могу навести справки незаметно, чтобы его не спугнуть в случае чего. Вы только скажите, я проверю.
– Был бы вам очень признателен.
– Будет сделано. Не люблю воров, мистер Хейз. Я за честность. На честности держится мир.
– Вот моя карточка, – сказал Хейз. – Если что-нибудь узнаете, пожалуйста, позвоните.
Каплович взял карточку и стал читать.
– Коттон, да? – спросил он. – Послушайте, мистер Хейз, когда я надумаю менять фамилию, я вам позвоню. Может, захотите составить мне компанию.
– Всегда готов, мистер Каплович, – сказал Хейз, широко улыбаясь.
– Сэм, – отозвался тот. – Умоляю вас.
* * *
Человек, вошедший в дежурную комнату, прижимал шляпу к груди. Глаза у него были красными, как у кролика, из носа текло, и вообще вид он имел тот еще, будто с похмелья. Человек стоял у перегородки и шмыгал носом. Он ждал, когда на него обратят внимание. Первым заметил его Мисколо, который шел по коридору из канцелярии с кофейником в руках.
– Чем могу помочь, приятель? – осведомился он.
– Мне бы, значит... это... Где тут у вас сыщики? Тут, что ли?
– Тут, – сказал Мисколо. – А что стряслось?
Подойдя ближе к неопрятному типу, он почувствовал сильный запах дешевого вина и слегка отодвинулся.
– В чем дело, приятель?
– Мне бы это... поговорить с ребятами, которые расследуют это... как его... убийство в винном магазине.
– Мейер! – крикнул Мисколо. – К тебе! Принимай гостей!
– У тебя что, кофе? – крикнул в ответ Мейер.
– Кофе.
– Тащи сюда.
Мейер встал из-за стола и подошел к перегородке. Он тоже почувствовал перегар, повел ноздрями и, поморщившись, сказал:
– Слушаю.
– Значит, вы расследуете это... про ту дамочку, которую убили в винном магазине, верно?
– Расследуем, отчего же не расследовать, – сказал Мейер. – А ты зачем пожаловал? Хочешь признаться в убийстве, да? Это ты её убил?
– Кто, я? Э, нет, что вы... Не я...
Пришелец не знал уже, как убраться подобру-поздорову. Нахлобучив шляпу, он быстро повернулся, чтобы уйти, но голос Мейера остановил его:
– Я пошутил, приятель. Что там у тебя, рассказывай.
– Джордж... Меня, значит, зовут Джордж... Не называйте меня приятелем. Лучше Джордж.
– Буть по-твоему, Джордж. Что там у тебя?
– Можно это... присесть?
– Конечно. Присаживайся. Кофе хочешь?
– Еще чего? – подал голос Мисколо. – У нас тут не Армия Спасения.
– Налей ему чашечку, – велел Мейер. – Не будь жестокосердным, Мисколо.
– Тут не Армия Спасения, – снова пробурчал Мисколо, но кофе налил. Алкоголик полез в карман, извлек бутылку дешевого вина, откупорил и плеснул немного в кофе.
– Сегодня ни капли во рту не было, – пояснил он. И поднял чашку.
– Значит, ты насчет винного? – напомнил Мейер.
– Вот, вот. Насчет него.
– Тогда выкладывай.
– Я все видел, – сказал Джордж. Мейер поставил чашку на стол.
– Прямо-таки все? – переспросил он.
– Ага!
– Как её убили?
– Нет... Потом... Все остальное.
– А что остальное?
– Как уехала машина.
– Все почему-то видят, как уехала машина, – сказал Мейер. – Как ты это увидел?
– Я... Значит... в общем, лежал на улице у стенки. Не в себе был... выпимши.
– Неужели ты выпиваешь? – удивился Мейер.
– Это... Бывает... Словом, случается.
– И что же там произошло?
– Там стреляли. Жуткое дело. И бутылки – дзынь! Ужас. Чистый ужас.
– Так, давай дальше.
– Я... это... приподнялся слегка. Гляжу, из магазина выбежал кто-то и... значит... в машину. Фьюить! И укатил.
– Мужчина или женщина?
– Леший его знает. Не разобрал.
– Значит, ты видел, как кто-то сел в машину и уехал, но не понял, мужчина это или женщина, так?
– Ага. Я, значит... плохо, значит, соображал. Обалдевши был малость...
– А номер, часом, не запомнил?
– Нет... не запомнил.
– Год выпуска машины?
– Нет.
– Марку?
– Нет.
– Значит, ты видел только, как из магазина кто-то вышел, то ли мужчина, то ли женщина, сел в машину и уехал, верно?
– Ага.
– И все?
– Ага.
– Ты очень нам помог, Джордж. Огромное спасибо, что пришел.
– Чего там, – сказал Джордж.
Он допил кофе, нахлобучил шляпу и вышел из комнаты.
Мейер тяжело вздохнул. Потом, немного поразмыслив, он решил, что даже из такой информации можно кое-что извлечь. У человека, отъехавшего от магазина, по всей вероятности, были водительские права. Его автомобиль где-то зарегистрирован. А если он украл машину и катался на ней без прав?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19