– Покрепче держи себя в руках, – сказал Клинг.
Он некоторое время молча обдумывал что-то, потом изрек:
– Принеси-ка мне ручку и листок бумаги.
– Зачем?
– Будем составлять письмо к декану, – сказал Клинг.
– Ну, хорошо, – согласилась Клер и направилась через комнату к стоявшему у стены секретеру. Клинг проводил её взглядом.
– И, пожалуйста, не верти так задницей, – сказал он.
– А ты старайся сосредоточиться на предстоящем труде и не отвлекайся на постороннее, – сказала Клер.
– Ты не посторонняя. А кроме того, ты – труд всей моей жизни.
Клер рассмеялась и снова вернулась к нему. Она опустила ему руки на плечи, а потом неожиданно поцеловала в губы.
– Нет, знаешь, ты лучше принеси все-таки бумагу а и ручку – на всякий случай, – сказал он.
– Ладно, принесу, на всякий случай, – ответила она.
Она снова направилась к секретеру и он снова проводил её взглядом.
На этот раз она возвратилась с двумя листками почтовой бумаги и авторучкой.
Клинг положил листки на кофейный столик и задумался, вертя ручку в руках.
– А как зовут вашего декана? – спросил он.
– Какого? У нас их несколько.
– Ну того, который ведает каникулами.
– Такого у нас нет.
– А всякими разрешениями, касающимися ваших занятий?
– Энн Кейл.
– Она мисс или миссис?
– Мисс, конечно, – сказала Клер, – замужних деканов не существует в природе.
– “Дорогая мисс Кейл”, – проговорил вслух Клинг, начиная писмо. – Ну, как тебе нравится такое начало?
– Начало просто блестящее, – подтвердила Клер.
– “Дорогая мисс Кейл! Я пишу Вам по поводу моей дочери и Вашей студентки Клер Таунсенд. Мы обращаемся к Вам с просьбой разрешить ей начать сдачу экзаменов не в предусмотренное экзаменационной сессией время, а досрочно. Она могла бы приступить к сдаче экзаменов уже третьего июня и в течение недели завершить их”.
– Тебе нужно было сделаться писателем, – сказала Клер. – У тебя просто врожденный талант. Кстати, а какое у вас там предусмотрено наказание за подделку?
– Не будем сейчас об этом, – сказал Клинг и продолжил свое сочинительство. – “Как Вам, несомненно, известно, Клер – добросовестная и старательная студентка...” – Он приостановился – Это и в самом деле так?
– Да, я с первого же курса участвовала в самых различных конкурсах, причем не только спортивных, и почти всегда занимала призовые места, – сказала Клер.
– Надо же, не разглядел такого гения, – сказал Клинг и вернулся к письму. – Так, значит, “...Клер – добросовестная и старательная студентка и я полагаю, что на неё можно положиться в том смысле, что она не станет передавать содержание экзаменационных билетов другим студенткам, если получит к ним доступ досрочно. – Я никогда не посмел бы обращаться к Вам с подобной просьбой, если бы не стечение обстоятельств. Дело в том, что моя сестра собралась в турне по Западу с познавательными целями и турне это должно начаться с десятого июня...”
Турне по Западу! – восхитилась Клер.
“...десятого июня, – продолжал Клинг, – и она предложила взять с собой и племянницу. Полагаю, что подобную возможность упускать не следовало бы, поскольку тут представляется случай значительно расширить – я глубоко уверен в этом – культурный и общеобразовательный – диапазон девушки, и именно это соображение позволяет мне обратиться к Вам с просьбой несколько изменить сроки сдачи экзаменов. Надеюсь, что Вы согласитесь с тем, что полученные в этом путешествии знания, причем полученные под руководством старшей особы, могут оказаться для девочки очень полезными. Надеюсь также, что Вы не наложите запрет на это путешествие, которое так обогатит знания Вашей студентки. Глубоко уверен в том, что Вы решите вопрос положительно. Искренне уважающий Вас, Ральф Таунсенд”.
Клинг отвел руку с письмом в сторону, любуясь своим шедевром.
– Ну, что ты на это скажешь? – обратился он к Клер.
– Уверена, что ты занял бы с ним первое место в штате, – сказала Клер.
– Плевать мне на штат, – сказал Клинг. – Письмо тебе понравилось или нет?
– У моего отца нет, сестер, – сказала Клер.
– Подумаешь – легкое преувеличение, – небрежно бросил Клинг. – Но просьба изложена достаточно драматично? Берет за душу?
– Сработано просто отлично, – сказала Клер.
– Как думаешь, она попадется на крючок?
– А что нам терять?
– Терять нам нечего. Мне ещё нужен конверт.
Клер встала и снова направилась к секретеру.
– Сказано же тебе – не виляй, – крикнул он ей вслед.
– Так я же не нарочно, – сказала она, оправдываясь.
– В том-то и дело, что получается это у тебя более чем естественно, – сказал Клинг. – В том-то и вся беда.
Он принялся выводить какие-то узоры на чистом листе бумаги. Клер тем временем разыскала конверт и, возвращаясь к нему, изо всех сил старалась держать тело прямо, особенно следя за тем, чтобы не качать бедрами.
– Вот, так-то лучше, – одобрил Клинг.
– Но я чувствую себя как робот. – Она подала ему конверт, он быстро надписал на нем “Мисс Энн Кейл”. Потом он сложил письмо, вложил его в конверт, заклеил его и подал Клер.
– Ты должна вручить его завтра же, – сказал он. – И не напутай там чего-нибудь. Помни, что судьбы родины зависят от успеха твоей миссии.
– Меня сейчас больше интересует то, что ты тут намалевал, – сказала Клер, рассматривая рисунок, сделанный Клингом на чистом листке бумаги.
– Ах, это? – сказал Клинг и выпятил грудь колесом. – Я мог бы спокойно выставить это на любой художественной выставке.
На листке бумаги он нарисовал сердечко я сделал внутри него весьма незамысловатую надпись. В сердечке было написано: “КЛЕР И БЕРТ”.
– А пока будем считать, что ты заслужил поцелуй, – сказала Клер.
Награда была вручена безотлагательно. Скорее всего она поцеловала бы его и безо всякого рисунка. Однако Клинг был одновременно и обрадован, и приятно польщен. Он горячо ответил на поцелуй, и поцелуй этот окончательно лишил его возможности хоть как-то связать свои художественные упражнения с татуировкой, обнаруженной на утопленницах, выловленных из реки Харб.
Он так никогда и не понял, насколько близок он был тогда к разрешению их загадки или – по крайней мере – существенной составной части её.
Глава 13
Оказалось, что всплывший труп второй утопленницы принадлежал девушке по имени Нэнси Мортимер.
Тело её было опознано её родителями, которые по приглашению полиции приехали с этой целью из Огайо. Она была довольно простенькой девушкой тридцати трех лет, с простыми вкусами и привычками. Дом она покинула два месяца назад, уехав жить в город. При отъезде у неё было с собой две тысячи долларов наличными. Родителям она при прощании сказала, что уезжает, чтобы встретиться с другом. Если встреча эта приведет к благополучному исходу, она обязательно привезет этого друга к ним и познакомит.
Однако было совершенно очевидно, что к благополучному исходу эта встреча не привела.
Судя по заключению судебио-медицинской экспертизы, тело девушки пробыло в воде реки Харб не менее месяца.
И согласно показаниям той же экспертизы, причиной смерти девушки явилось отравление мышьяком.
В древности у арабов была такая поговорка: “Покажи и смерть и они примирятся с лихорадкой”. Собственно, и в наше время она имеет довольно широкое хождение среди арабов. Поговорка эта подходит ко множеству жизненных ситуаций и, наверное, поэтому она оказалась особенно живучей.
Приссиле Эймс доводилось видеть смерть, поэтому она, безусловно, была готова примириться с лихорадкой. В своем родном Фениксе Приссила Эймс имела удовольствие встречаться со многими мужчинами и эти встречи заставили её весьма снизить свои представления об этой половине человечества. Да, она уже повидала смерть и теперь, после довольно длительной переписки с мужчиной, адрес которого она нашла в журнальном объявлений, она чувствовала себя достаточно подготовленной к встрече с лихорадкой. И здесь её ожидал приятный сюрприз – лихорадка оказалась сладостным головокружением.
Ведь свидание с человеком, знакомым только по переписке, естественно, и должно настраивать на некоторую сдержанность и осторожность. И если вы решаетесь бросить, наконец, к чертовой матери, свой родной Феникс ради того, чтобы встретиться с мужчиной – и неважно, что вы уже видели его фотографию и что фотография эта выглядела довольно привлекательно, впрочем, она тоже выслала ему свою фотографию, сознавая, что та несколько льстит её внешности, – трудно рассчитывать на то, что вам встретится рыцарь в сияющих доспехах. Нет, к такой встрече вы просто обязаны подходить с определенной осторожностью.
А особенно это верно, если вы обладаете опытом Приссилы Эймс, которая давно уже убедилась в том, что все рыцари – ни что иное, как пустая игра романтического воображения.
И тут, Бог свидетель, пред ней предстал самый настоящий рыцарь в сияющих доспехах.
Пред ней в полном блеске предстал великолепнейший представитель мужской половины рода человеческого, добродушный белокурый гигант с широкой и открытой улыбкой, веселыми глазами и приятным голосом и при этом – сложенный как Аполлон!
В нем она встретила живое воплощение девических грез, предмет самых сокровенных своих мечтаний!
Одним словом, это был Мужчина – мужчина с большой буквы! Впечатление было такое, будто Приссилу сшибло налетевшим неизвестно откуда грузовиком.
Она спускалась по трапу самолета и тут он предстал перед ней. Он шел навстречу, широко улыбаясь, и она сразу же почувствовала, как учащенно забилось сердце, однако, в голове промелькнула мысль: “Нет, тут какая-то ошибка, это совсем не он”, хотя почти сразу же поняла, что это – он, тот самый мужчина, которого она, возможно, дожидалась всю свою жизнь.
Первый день прошел как песня – песня души. Пребывание в этом волшебном и прекрасном городе, знакомство с его улицами, непрерывным их шумом, заставило вновь ощутить необыкновенный прилив жизненных сил. Но главным образом было то, что она постоянно ощущала его близость, нежное прикосновение его пальцев к руке осторожное, но властное. Он пригласил её на ленч, а потом они пошли в её отель. А дальше он уже не выпускал её из своего поля зрения. И вот, прошло уже две недели с того первого дня, а она все ещё не могла освоиться с этой воплощенной мечтой, с магической прелестью его постоянного присутствия. Переполненная чувствами, она иногда задумывалась о том, неужели и всегда будет так, неужели всегда она будет чувствовать это легкое головокружение. Господи, да ведь она просто пьяна им!
Она стояла сейчас перед зеркалом в своем гостиничном номере, поджидая его прихода. Она сознавала, что явно похорошела за эти два дня. Волосы как будто немного потемнели, а глаза приобрели несвойственный им прежде блеск, грудь стала полней и выше, а губы приобрели более женственные очертания – и все это, благодаря ему, благодаря тому, что он сделал с ней. Она несла его любовь как доспехи, как щит с выставленным напоказ гербом.
Услышав его деликатный стук, она сразу же бросилась к двери.
Он стоял перед ней в своем темно-синем плаще, намокшая под дождем прядь волос по-мальчишески свисала ему на лоб. Она тесно прижалась к нему, и губы её потянулись для поцелуя.
– Милый, милый, – говорила она, а он нежно прижимал её к себе.
Она с восторгом ощущала запах его табака, крема для бритья и все это смешивалось с запахами промокшей под дождем одежды.
– Присс, – проговорил он, и само это слово прозвучало как ласка.
Нет, ни один человек на всем белом свете не умел произнести её имя так, как это делал он. Никто ещё никогда не произносил имя так, чтобы сразу было понятно, что это её и только её имя. Сейчас он отодвинул её на длину вытянутых рук и любовался ею.
– Ты просто восхитительна, – сказал он. – И за что только мне привалила такая удача?
Она так и не знала, как отвечать на его комплименты. Поначалу она считала, что он просто льстит ей. Но в этом мужчине чувствовалась какая-то поразительная искренность и честность, она просто по глазам его видела, что он говорит правду, и какие бы ни были у неё недостатки, она чувствовала, что мужчина этот совершенно искренне убежден в том, что она красива, умна и весьма привлекательна.
– Я, пожалуй, прихвачу с собой зонтик, – сказала она.
– Не нужно нам никакого зонтика, – отозвался он. – Такой приятный дождик, Прис, теплый дождик. Ты не против? Люблю бродить под дождем. А тем более мне будет приятно побродить под дождем с тобой.
– Как тебе угодно, – тут же ответила она, с любовью глядя на него. “Наверное, я выгляжу полной идиоткой, – подумалось ей. – Он наверняка видит это бездумное восхищение в моих глазах и, наверное, считает меня маленькой дурочкой, а не взрослой женщиной...”
– А куда... куда мы сегодня пойдем? – спросила она вслух.
– Мы отправимся в одно местечко, где можно от лично пообедать, – сказал он. – Нам предстоит сегодня длинный разговор.
– Разговор?
– Да, – подтвердил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27