– Теперь ты – король леса.
– Послушайте, ребята, – – выдавил я, – все это не очень-то весело.
Сарцелл ловко впихнул нож для масла мне в руки. Тауни уложил меня на плечо и вынес наружу, в покрытый снегом сад, за нами следовала целая процессия. Часы на башне как раз показывали час, и в лунном свете снег казался желтоватым. Я стоял на снегу, а все остальные отступили к дверям и молча глядели на меня.
– Ну и что мне теперь делать? – спросил я. – Мочиться на деревья и есть ягоды?
Потом из конюшен раздался лай, а затем хруст снега под сотней паршивых лап. Они спустили собак. А ты знаешь, что это такое – гончие Микуотера? Чистокровные, прекрасно выдрессированные, злые маленькие убийцы. Молния подтолкнул меня в бок и сказал:
– Думаю, тебе лучше бежать!
Как я бежал! Во мраке я несся сквозь лес, и свора мчалась за мной. Через некоторое время следы, которые я оставлял в снегу, стали кровавыми. Глаза вылезали из орбит, а холод стегал обнаженное тело. Рога цеплялись за низкие ветки, и я едва не сломал шею, а потом потерял несколько драгоценных секунд, мучаясь с завязками. Я перемахивал через бурелом и валежник, как и положено удирающей жертве, мое сердце то и дело уходило в пятки, в рту появился соленый вкус, а все существо требовало одного: беги. Где-то в глубине своего разума, сузившегося до оленьих инстинктов, я знал: я смогу сделать это. Я верил, что мне по силам скрыться от своры из двадцати собак. И я просто бежал.
Пока не достиг вершины взгорья и не взглянул на раскинувшуюся внизу долину. Я понял, что это Биттер-дейл – на противоположной стороне виднелись огни Роу-та. Остановившись, чтобы отдышаться, я услышал сопение приближающихся псов. Они начали возбужденно выть, почуяв близость жертвы. Прижавшись спиной к дереву, я понял, что у меня нет сил, чтобы забраться на него. На краю владений Терн, почти в безопасности, я сдался. Я был слишком изможден, чтобы бояться. Я решил, что буду биться.
Псы, еле видимые во тьме, были уже совсем близко. Первый из них, вытянувшись стрелой, бросился на меня. Я подумал, успею ли я вонзить нож ему в горло, прежде чем он начнет рвать меня на части?
Я прошипел, выдыхая. Я знал, что зверь ликует, ведь я сам загнал так много оленей. Собака приблизилась, истекая слюной и подрагивая впалыми боками.
Потом пес прыгнул, и стрела поразила его прямо в воздухе. Он упал на снег и завертелся, скуля от боли.
Мускулистое тело белой лошади выросло между мной и собаками, и Молния, одной рукой вцепившись в мое крыло, а другой – в плечо, легко поднял меня в седло. Тем же легким движением он перекинул колчан за спину, развернул коня и рванул прямо на свору псов, заставив тех разбежаться в стороны. В этот момент из леса выехал егерь на взмыленном скакуне и, щелкая кнутом, заставил псов собраться вокруг него. Мы с Сейкером возвращались в полном молчании. Я не помню никаких подробностей, разве что мучительную тряску, да еще мир перевернулся с ног на голову. Я был все еще пьян, и мои беспомощно болтавшиеся руки ударялись о каждую кочку, которая встречалась на пути.
Я помню, как Молния вынул нож из моей руки и прижал пальцы к моей шее, чтобы уловить тихое и слабое сердцебиение.
– Риданнец… – прошептал он, и в голосе явственно слышался страх.
Пока я не восстановился, Молния поил меня подогретым вином с пряностями и кормил олениной. Как выяснилось, я пробежал сорок километров и почти достиг Роу-та, остановившись на самой границе владений Молнии. Сорок километров – это не так много, учитывая, что в день я делаю по сотне плюс еще триста в воздухе, но принимая во внимание обстоятельства…
Свэллоу, когда я в последний раз видел Молнию, он стрелял по мишени с двухсот шагов и, похоже, собирался заниматься этим бесконечно. Он у тебя на крючке, он грезит тобой. Не говори: «Он ведь даже не знает меня» – он живет настолько долго, что ему и так прекрасно известно, какой ты человек. Он может, основываясь на своем опыте, предсказать твои поступки. Возможно, каждые двести лет он будет находить сильную, волевую женщину, которая будет достойна его. Остальные вызывают лишь разочарование, а те, кто не придерживается норм морали, – и вовсе презрение.
Так что, сестра, когда лорд-губернатор Микуотер встанет перед тобой на одно колено, ты скажешь «да». Мне не стоит говорить этого тебе, ты ведь не риданнка. Ты хочешь быть бессмертной, так? Во имя всей крови Лоуспасса, что нужно, чтобы до тебя наконец дошло?
Никогда не думай, будто у тебя еше много времени, ведь ты не знаешь, насколько близок конец. Я постепенно открою тебе тайны, которые сделают твое вхождение в Круг более естественным. Есть вещи, которых, по мнению императора, не должны знать за с кай, да и эсзаев он не особенно просвещает.
Первый дом в деревушке выкрашен белой краской, причем только на высоту человеческого роста, поскольку хозяин не озаботился покупкой лестницы. О да. Я люблю эту деревню.
А теперь мне нужно идти. Судя по тому, как скучиваются облака и кружат орлы над Мхадайдом, нужно скорее подниматься вверх. Мне не терпится присоединиться к птицам, однако с тобой мы встретимся на земле, в Роуте, на следующей неделе. Не забудь захватить гитару.
Фалите бхача, искренне твой по воле Бога и под покровительством Круга,
Комета Янт Шира, вестник и переводчик при суверене императоре Сане.
Позже мы написали друг другу еще около двадцати писем, а теперь мы находились здесь, в поместье Рейчизуотер, на окраине Авии. Погода была бодрящей даже для меня. Фюрд Свэллоу маршировал до сумерек, после чего она скомандовала привал. Солдаты достигли самой южной линии окопов и принялись вычищать их. Это была очень грязная работа. До наступления ночи фюрд успел вырыть вокруг лагеря ров, вдоль которого курсировал патруль. С воздуха я мог видеть их круглые стальные шлемы.
Переломанные конечности Насекомых торчали из земли подобно деталям каких-то механизмов. Солдаты, рывшие ров, извлекли из земли множество покрытых грязью скелетов и собирались похоронить их в общей могиле. Здешняя земля была зловонной, глина, перемешиваясь со снегом и водой, превращалась в замерзшую грязь. Пахло серой.
У меня было такое чувство, будто я едва поспеваю за течением времени, меня хватает только на самые насущные дела. Мне надо наконец как следует отдохнуть, тогда я разберусь с проклятыми серьезными вопросами.. Я летел над лагерем в сгущающихся сумерках, не в силах думать, просто следя за разворачивавшимся внизу пейзажем. Рейчизуотер был в руинах. Я видел разрушенный амбар, где фюрд запер Насекомых и поджег. Я видел самих Насекомых, казавшихся крошечными с такой высоты. Они стремительно пересекали бледно-зеленые поля. Перспектива была немного странной – отсюда мерзкие твари казались такими же маленькими, как и обычные насекомые, однако в то же время они довольно успешно преодолевали барьеры из колючей проволоки, имевшие порядка двух метров в высоту, так что на самом деле наши противники были никак не меньше взрослого оленя. Моя первая отчетливая мысль за сегодня: этого не может быть. Мы прибыли на фронт, имея меньшее количество солдат, чем когда бы то ни было, а Насекомых, напротив, оказалось больше, чем когда бы то ни было.
Я сосредоточил свое внимание на точке, где я хотел приземлиться, после чего, миновав земляные укрепления и колючую проволоку, облетел холщовые крыши палаток и опустился перед шатром Замка. Молния и Свэллоу стояли снаружи и о чем-то беседовали. У нее на плече висела гитара, украшенная крупными жемчужинами. Я остановился перед ними.
– Добрый вечер, Янт. Красиво летаешь.
Я пытался отдышаться.
– А… Свэллоу! Разворачивайся и отправляйся назад! Что ты такое творишь? Сейкер, ты же все прекрасно понимаешь! Сколько у вас солдат?
– Шесть тысяч.
– А сколько же, ты думаешь, здесь этих паршивых Насекомых?
– Это приказ императора?
– Нет, мой!
– Свэллоу, – начал Молния, – я говорил тебе. Послушай Янта.
– Ты можешь отправляться обратно, эсзай. Я остаюсь.
– Начнем с того, что сейчас не лучшее время года, – напомнил Молния.
– Так ты тоже немного напуган?
– С этой проклятой погодой мне трудно сохранять тетиву лука сухой.
Я потряс крыльями, пытаясь избавиться от намерзших на них льдинок, и заговорил примирительным тоном:
– Давайте вернемся во дворец. Солдаты могут расположиться в парке, а я поговорю со Станиэлем и постараюсь убедить его помочь нам. Затем мы направимся в Лоуспасс и, надеюсь, сумеем добраться до крепости. Это просто глупо – сражаться всего с шестью тысячами.
– У нас слишком мало времени. Я уже послала гонцов в Эске и Равнинные земли с просьбой о поддержке, – сообщила Свэллоу.
– Ага. Прекрасно. Все поместья Равнинных земель отказались посылать свои фюрды в Авию, поскольку они не согласны с позицией Станиэля. Так же поступили Эске и Хасилит Морен, а это значит, Свэллоу, что ты сама по себе.
– А Танагер? – спросила она, побледнев.
– Знаешь, что произошло с Танагер? Она собрала фюрд и отправилась забрать гроб с остатками Данлина, который его братец по рассеянности потерял. Не успела она добраться до окопов Лоуспасса, как Насекомые врубились в ее отряд, вынудив повернуть вспять. Половина ее людей погибли. Элеонора, конечно, храбрая женщина, но сейчас она зализывает свои раны в Танагере и собирает новый фюрд.
Лучник с чувством выдохнул:
– Мы – империя. А империя не может быть столь слабой и недолговечной! Ведь это наиболее жизнеспособное объединение! Почему они больше не хотят сотрудничать?
Я вздохнул. Если уж Молния со всем его жизненным опытом не мог этого понять, то надежды у нас не оставалось.
– Свэллоу, давай покинем это место…
– Нет. Позволь мне внести свою лепту в общее дело.
– Я могу сказать, что ты стареешь.
Свэллоу начала использовать эти пустые словесные конструкции, которые позволяли ей справляться с любыми проблемами, абсолютно не задумываясь. На кончике ее языка набор готовых штампов: «мне жаль», услышав известие о чьей-то смерти. Вообще, что, к чертям, значит это «мне жаль»? Она знает, как сказать «тебе повезло», «добрый день», «я – прекрасно», «увидимся в следующем году» – не понимаю, оттуда у смертных столько нахальства, чтобы загадывать на такой срок? Скорлупа становится толще, скоро сквозь нее будет уже не достучаться. Через несколько лет Свэллоу полностью потеряет способность глубоко и искренне чувствовать, и тогда, боюсь, ее музыка исчезнет.
– Я намерен попробовать занять следующую линию траншей, – вдруг объявил Молния. – Мы можем освободить от этих наглых тварей еще двадцать семь километров земли. Это не так много, но это продемонстрирует, что Замок все еще пытается защитить империю, несмотря на отсутствие помощи от губернаторов и короля. Потом мы отступим и посмотрим, какую реакцию вызовут наши действия.
– Отлично, Сейкер. Я знала, что ты со мной.
– Я мог бы всегда быть с тобой.
– А мне нужно проявить себя перед императором. Он сказал, что эсзаи – прекрасные воины. Сие заявление есть крещендо в его композиции. Хорошо, если это может помочь мне, то я покажу ему, что умею драться.
Я внимательно оглядел ее безмятежное лицо и расслабленное тело – широкие, веснушчатые скулы, задранный кверху носик и аппетитные губы, обгрызенные ногти и мускулистые ноги.
– Если ты претендуешь на то, что ты – эсзай, значит, ты – лучший в мире музыкант…
– Это так.
– И чем это поможет тебе сражаться?
Свэллоу пожала плечами.
– Спроси императора. Это за гранью моего понимания.
Я отвернулся от нее и, уставившись в темноту шатра, сказал:
– Не в обиду тебе будет сказано, но ты не воин. Твой отец предпочитал держать тебя подальше от поля боя. Это было весьма недальновидно! А теперь ты думаешь, что можешь командовать и победить, в то время как даже Элеонора с Рейчизуотером потерпели поражение! Причем Элеонора – умелый фехтовальщик, а ты – всего лишь неплохая пианистка.
– Янт, следи за своим языком.
– Сейкер. Прикажи мне, и я улечу прочь. Я не собираюсь наблюдать за тем, как ваши замерзшие, голодные солдаты начнут мародерствовать в своей собственной стране, подчиняясь приказам жадной до славы рыжей девки!
– Янт!
– Он просто напуган, – вставила она.
– Если тебя убьют, у Сана появится очередная проблема. В этих полях ты вместо вожделенного бессмертия получишь ОЧЕНЬ короткую жизнь. А я закажу памйтник – дева, вооруженная гитарой, против орд! И подпись: «Больше амбиций, нежели здравого смысла». – Я вынул меч из ножен, удобно располагавшихся между крыльями, и ковырнул его кончиком траву возле ее ног. – Иди, поставь тяжелую работу эсзаям. Однажды ты поблагодаришь меня за спасение своей жизни.
Свэллоу протянула руку в сторону Молнии, и тот сразу понял, что от него требуется. Он снял с себя перевязь меча и протянул ей роутский клинок рукоятью вперед. Она, ни секунды не раздумывая, вынула оружие из украшенных драгоценными камнями ножен. Несколько находившихся рядом солдат заинтересованно подняли головы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56