«Да здравствуют клоуны – прикольные чуваки!»
На стене дома Дурня Джо: «Позолотите ручку – и я расскажу вам последние новости!»
На доме бригадира Раскоряки Тарзака было написано: «Пусть ваши жалобы будут приятными».
Местные жители также смотрелись весьма живописно. Многие были одеты в длинные просторные балахоны, защищавшие от солнца, – эта мода явно перекочевала сюда из пустынного, знойного Куумика. Было здесь немало и новых жителей, в отличие от старшего поколения – коренных момусиан, родители несли их на руках, привязав к спине или усадив себе на плечи.
Но самая большая перемена, бросившаяся в глаза Крошки Вилл, – это лица людей, пришедших смотреть на шествие слонов по улицам их родного города. На этот раз на лицах читался интерес. Безразличия предыдущих Гастролей как не бывало. Лица светились улыбками, но от Крошки Вилл не скрылось, что люди еле слышно ведут счет. Жители Тарзака считали слонов, принимавших участие в праздничном шествии.
Крошка Вилл закрыла глаза. Пусть себе считают – все равно недосчитаются троих. Квини и Камбо приказали долго жить, а Герцогиню пришлось оставить в краале Мийры. Слониха не вынесла бы многодневного перехода. На следующий год недосчитаются еще нескольких. И так каждые гастроли – зрители будут считать и недосчитываться. Крошка Вилл в красках представила себе эту-картину. Слоны – последнее связующее звено с былой жизнью, со старым цирком. Пока серые гиганты вышагивают по улочкам городка, каменщик все еще остается купольщиком, художник – реквизитором, собиратель съедобных корней – жонглером. Дрессировщики же остаются дрессировщиками – а значит, цирк жив и открывает очередной сезон. В некотором смысле отсчет времени теперь ведется по количеству слонов – сколько их осталось, столько еще жить цирку.
По дороге к краалю процессия прошла мимо того места, где в прошлом году состоялись первые торжества. На этот раз вокруг посыпанной опилками арены возвели трибуны – дерево для них доставили из Мийры и Порса. С одной стороны арены Док Уимс начищал бока своего парового органчика, рядом жонглеры, наездники, акробаты и эквилибристы репетировали свои номера.
Неожиданно все эти разрозненные впечатления сложились в голове Вилл в единую картину. И хотя образ был неясным, словно размазанным, это был образ отчаяния, одиночества, упадка и забвения.
Вечером первого дня Гастрольного Сезона к Тарзаку причалило первое судно с жителями Срединного континента. Все дружно высыпали навстречу своим старым товарищам, совершившим посадку на втором шаттле. Крошка Вилл ничего не знала о приходе судна: она, Шайнер Пит, Вощеный и Дот Пот сидели дома у Бородавки, пока тот перебирал архивы Мийры прошлого года.
Бородавка внимательно ознакомился с бумагами и нашел для себя ряд неясностей.
– Кто такие техасские рейнджеры? – поинтересовался он у Вощеного.
Тот потер подбородок:
– Если я не ошибаюсь, Здоровяк Вилли в свое время рассказывал, что техасские рейнджеры – это такая организация в бывших Соединенных Штатах, которая занималась трудоустройством умственно неполноценных.
Бородавка кивнул:
– И именно этой организации было поручено произвести отстрел взбесившейся слонихи по кличке Черный Алмаз.
– Выходит, что так.
– С точки зрения дрессировщиков, рейнджеры из рук вон плохо справились с поручением.
Дот Пот постучала пальцами по бумагам, лежащим перед Бородавкой:
– Эти легавые всадили в слона самое малое двести пуль. Но я слышала разные мнения на этот счет. До сих пор неизвестно, от чего погибло животное – от огнестрельных ран или от голода.
Бородавка поднял палец:
– Легавые? – Он повернулся к Вощеному. – Ты ведь только что сам сказал, что техасские рейнджеры – это организация, которая занималась трудоустройством умственно неполноценных.
– Ну да.
– Откуда, по-твоему, взялись легавые? Бородавка поднялся из-за стола. Бородавки его увеличились. Бородавка злится.
– У себя на планете, да будет тебе известно, Вощеный, я работал переводчиком в Бюро жалоб – это что-то вроде вашей полиции.
Вощеный в ответ тоже отпустил шпильку:
– Ну, Бородавка, а кто говорит, что ты само совершенство? В общем-то ты…
– Можно вас побеспокоить, коллеги артисты? – В дверях показалось знакомое лицо. Это был Мутч Мовилл, держатель тира.
– Мутч! – Крошка Вилл бросилась на шею. – Ты как здесь очутился? Приплыл через море?
Мутч положил ей руки на плечи и слегка отстранил от себя, чтобы лучше рассмотреть.
– Милая леди, я давно привык к тому, что юные красотки гроздьями вешаются на меня. – Мутч прищурил глаза. – Но кто ты такая?
Крошка Вилл в недоумении открыла рот:
– Как кто? Крошка Вилл!
Теперь настала очередь удивился Мутча.
– Дочка Здоровяка Вилли?
Вилл с улыбкой кивнула. Мутч только покачал головой:
– Как быстро летит время. Приношу глубочайшие извинения. Когда я видел тебя в последний раз, ты была еще, что называется, от горшка два вершка. А теперь вот какая стала – просто конфетка. – Он потрепал ее по плечу. – Смотрю на тебя, и глаза радуются. А как поживает сам начальник слонов?
Улыбки Вилл как не бывало.
– Теперь у нас главный Паки Дерн. Здоровяк Вилли погиб. Мутч покачал головой:
– Извини, я не знал. До нас на Срединном новости доходят не скоро.
Крошка Вилл показала на Шайнера Пита:
– Помнишь Шайнера? Мы поженились.
– Ух ты! – Мутч покачал головой. – Да, летит время, просто не угнаться. – Он кивнул в сторону Пита. – Прими мои сладчайшие соболезнования, приятель.
Мутч обнял Крошку Вилл, а сам посмотрел на Дот Пот:
– А ты, старушка, еще очень даже ничего. Дот обняла Вощеного за талию.
– Мы с Вощеным поженились.
Мутч выпустил из объятий Крошку Вилл и протянул руку Вощеному:
– Поздравляю! Супружеских вам радостей! – Кивком головы Мовилл указал на болтающийся рукав. – Только ты нынче какой-то однобокий.
– Претензии к оползню. Теперь я архивариус Мийры. Мутч выпустил руку Вощеного и обернулся к Бородавке:
– А ты, мой дражайший бородавочник, – ты, как всегда, неотразим.
Бородавка кивнул в ответ:
– Как и ты.
– Я пришел сюда за информацией. – Мощной ручищей Мутч обнял Бородавку за плечи. – Скажи мне, о свет моих очей, а Морковный Нос жив еще?
Бородавка покачал головой:
– Погиб при посадке девятого шаттла. Мои соболезнования.
Мутч хмыкнул и тоже покачал головой:
– Печально… печально. Можно сказать, трагедия. – Он вопросительно выгнул мохнатую седую бровь. – А Сырок Крафт? Он-то как?
– Никак. Утонул.
– Понятненько. Жаль, однако. – Мутч нахмурился. – А Резак Стампо? Давай выкладывай.
– Погиб при прокладке дороги через ущелье Змеиной горы. Ты уж извини.
Мутч потер подбородок и уставился на крышу жилища Бородавки.
– Судьба-злодейка.
Затем он снова посмотрел на Бородавку и что-то достал из кармана.
– Сердечнейше благодарю, милейший. Ты оказал мне величайшую услугу. – С этими словами он высыпал в руку Бородавки несколько медных дробинок.
Бородавка добавил их к тем, что уже лежали у него в кармане. Все до единого в цирке носили в карманах хотя бы несколько дробинок Мутча. Сии бесценные сокровища символизировали акции некоей фиктивной фирмы «Кэддивампус», основанной в свое время Мутчем Мовиллом, чтобы залатать дыры в собственных карманах. Дело в том, что Мутч был картежник заядлый, но аховый.
Бородавка посмотрел на Мутча:
– Я только что сообщил тебе о смерти твоих товарищей. В чем же заключается моя услуга?
Мутч подтащил Бородавку к двери и указал рукой в сторону горизонта:
– Ты только взгляни на все это, голубчик. Вся эта планета, все эти несколько тысяч иссушенных солнцем человеческих душ, алчущих в кои веки услышать первую благую весть. – Мутч понизил голос и нарочито доверительным тоном обратился к главному архивариусу. – Кстати, Бородавка, могу сообщить тебе нечто крайне важное – во время плавания через море Барабу нам встретились гигантские морские чудовища – между прочим, не брезгующие человечинкой.
Бородавка вытаращил глаза:
– Морские чудовища? – И он тут же схватился за бумагу. – Это надо занести в…
Мутч похлопал его по спине:
– Ах, милейший, да ты сущая находка для таких, как я! – Мутч горделиво ухватился за лацканы изношенного сюртука. – Ведь на Момусе не осталось профессиональных лжецов. Я – последний!
Он помахал рукой Крошке Вилл, Дот и Вощеному:
– Прощайте, господа! Прощайте! – Мутч Мовилл повернулся, сцепил за спиной руки и вышел на улицу нести в массы свою «благую» весть.
Глава 16
Под вечер, уже после того, как слоны важно прошествовали вокруг арены, Крошка Вилл сидела на трибуне между Паки и Шайнером Питом, в окружении других дрессировщиков и жителей Дайры. Вокруг трибун горели масляные факелы, а в центре арены был разложен огромный костер. Когда запылало яркое пламя, на арену вышел Спатс Скорцини с деревянным жезлом в руках.
– Леди и джентльмены… Арена Тарзака приветствует вас и поздравляет с открытием очередного Гастрольного Сезона. – Трибуны разразились бурными аплодисментами. Когда рукоплескания стихли, Спатс опустил жезл. – Сегодня я, Спатс Скорцини, распорядитель Большой Арены Тарзака.
И вновь аплодисменты – пусть больше нет старого конферансье Сэма, сегодня его заменил новый – Спатс.
Спатс поклонился и указал на Бородавку Тхо:
– Итак, первый номер сегодняшней программы – Бородавка Тхо и группа архивариусов Момуса!
Под гром аплодисментов с трибуны спустился Бородавка в сопровождении Вощеного из Мийры, Чимпла из Куумика, Спука Тиераса из одноименного городка, Пола Фута из Порса, Анжелы Дир Бьюрак из Дирака, Хани Вагнер из Риса, Хукса Джаворака из Сины и Леоны Вашингтон из Айконы. Бородавка заранее подготовил речь и поэтому читал по бумажке:
– Я свел воедино все данные, предоставленные мне архивариусами на местах. За прошедший год заключен девяносто один брак, скончалось двести тридцать человек, родились – двести пятьдесят один. Таким образом, население Центрального континента насчитывает на сегодняшний день одну тысячу девятьсот четыре человека. – Бородавка на минуту оторвался от бумаги. – Если дело и дальше так пойдет, то, по моим расчетам, к следующим Гастролям численность нашего населения превысит две тысячи человек.
Откуда-то с задних рядов Крошка Вилл услышала голос Поджа Лодера:
– Между прочим, а что делать со свадьбами? Бородавка посмотрел на трибуны:
– В каком смысле?
Крошка Вилл обернулась и увидела, что Подж озабоченно чешет голову.
– Ну, – начал он, – во-первых, не дело, что вы, счетоводы, беретесь женить людей. Вы же не судьи и даже не священники, как наш Малыш Джо.
Бородавка развел руками:
– Заключение брака – это ритуал, придуманный людьми. Поэтому я не вижу особой разницы, кто сделает соответствующую запись. Я вообще не нахожу особого смысла в данном ритуале как таковом. Тем не менее настаивающие на ритуале хотели бы иметь соответствующее свидетельство. А поскольку мы ведем статистику всему, то и бракам тоже.
– Ты что, снова хочешь заварить кашу? – бросил Вощеный Поджу.
Подж собрался было сказать какую-то резкость, но сдержался:
– Успокойся. Ничего я не хочу заваривать. Я это к тому, чтобы наши бюрократы назывались как-нибудь красивее, благороднее, что ли.
– И что ты предлагаешь? Подж на минуту задумался:
– Ну, например, мировые судьи.
Крошка Вилл услышала, как с другой стороны трибуны донесся чей-то возмущенный возглас:
– Только не это!
Она обернулась и увидела Раскоряку Тарзака, вскочившего со своего места.
– Назови мы их так – и они тотчас начнут понимать это на свой лад. Нет, не надо нам здесь никаких мировых судей. – Тарзак обвел рукою трибуны. – Вы помните, скольким из них нам в свое время пришлось давать взятки! Назовите наших архивариусов мировыми судьями – и завтра они начнут выдавать разрешения, строчить законы. Они еще и легавых наймут, чтобы те шпыняли нас, как им вздумается. – С этими словами Тарзак сел на место.
Тогда встал Белесый Этрен, мим из Тарзака, и тоже обратился к собравшимся:
– Не думаю, что нам следует так поспешно отказываться от идеи законности и правопорядка. Как, например, мы должны поступать с преступниками?
Раскоряка Тарзак встал и смерил Белесого презрительным взглядом:
– Мы укажем им на дверь!
– То есть изгнание? Раскоряка всплеснул руками:
– Зови это как хочешь. Застукаем кого нечистого на руку – поступим с ним, как и всегда. Либо он сам вернет украденное, либо мы все вытряхнем из него. А не отыщем – скатертью дорога. Когда найдет, тогда и вернется.
Послышался голос с трибуны, где сидели жители Айконы:
– А с убийцами как?
Раскоряка покачал головой и сердито глянул на говорящего:
– Это кто? Ты, Банго?
– Я.
– Где ты был все эти двадцать лет, хотел бы я знать. Вроде бы с нами, в цирке. Поэтому должен знать. У нас ведь принято: пока не вернешь украденное, можешь не возвращаться. Значит, если украл чью-то жизнь, вернуть не получится – неужели не ясно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
На стене дома Дурня Джо: «Позолотите ручку – и я расскажу вам последние новости!»
На доме бригадира Раскоряки Тарзака было написано: «Пусть ваши жалобы будут приятными».
Местные жители также смотрелись весьма живописно. Многие были одеты в длинные просторные балахоны, защищавшие от солнца, – эта мода явно перекочевала сюда из пустынного, знойного Куумика. Было здесь немало и новых жителей, в отличие от старшего поколения – коренных момусиан, родители несли их на руках, привязав к спине или усадив себе на плечи.
Но самая большая перемена, бросившаяся в глаза Крошки Вилл, – это лица людей, пришедших смотреть на шествие слонов по улицам их родного города. На этот раз на лицах читался интерес. Безразличия предыдущих Гастролей как не бывало. Лица светились улыбками, но от Крошки Вилл не скрылось, что люди еле слышно ведут счет. Жители Тарзака считали слонов, принимавших участие в праздничном шествии.
Крошка Вилл закрыла глаза. Пусть себе считают – все равно недосчитаются троих. Квини и Камбо приказали долго жить, а Герцогиню пришлось оставить в краале Мийры. Слониха не вынесла бы многодневного перехода. На следующий год недосчитаются еще нескольких. И так каждые гастроли – зрители будут считать и недосчитываться. Крошка Вилл в красках представила себе эту-картину. Слоны – последнее связующее звено с былой жизнью, со старым цирком. Пока серые гиганты вышагивают по улочкам городка, каменщик все еще остается купольщиком, художник – реквизитором, собиратель съедобных корней – жонглером. Дрессировщики же остаются дрессировщиками – а значит, цирк жив и открывает очередной сезон. В некотором смысле отсчет времени теперь ведется по количеству слонов – сколько их осталось, столько еще жить цирку.
По дороге к краалю процессия прошла мимо того места, где в прошлом году состоялись первые торжества. На этот раз вокруг посыпанной опилками арены возвели трибуны – дерево для них доставили из Мийры и Порса. С одной стороны арены Док Уимс начищал бока своего парового органчика, рядом жонглеры, наездники, акробаты и эквилибристы репетировали свои номера.
Неожиданно все эти разрозненные впечатления сложились в голове Вилл в единую картину. И хотя образ был неясным, словно размазанным, это был образ отчаяния, одиночества, упадка и забвения.
Вечером первого дня Гастрольного Сезона к Тарзаку причалило первое судно с жителями Срединного континента. Все дружно высыпали навстречу своим старым товарищам, совершившим посадку на втором шаттле. Крошка Вилл ничего не знала о приходе судна: она, Шайнер Пит, Вощеный и Дот Пот сидели дома у Бородавки, пока тот перебирал архивы Мийры прошлого года.
Бородавка внимательно ознакомился с бумагами и нашел для себя ряд неясностей.
– Кто такие техасские рейнджеры? – поинтересовался он у Вощеного.
Тот потер подбородок:
– Если я не ошибаюсь, Здоровяк Вилли в свое время рассказывал, что техасские рейнджеры – это такая организация в бывших Соединенных Штатах, которая занималась трудоустройством умственно неполноценных.
Бородавка кивнул:
– И именно этой организации было поручено произвести отстрел взбесившейся слонихи по кличке Черный Алмаз.
– Выходит, что так.
– С точки зрения дрессировщиков, рейнджеры из рук вон плохо справились с поручением.
Дот Пот постучала пальцами по бумагам, лежащим перед Бородавкой:
– Эти легавые всадили в слона самое малое двести пуль. Но я слышала разные мнения на этот счет. До сих пор неизвестно, от чего погибло животное – от огнестрельных ран или от голода.
Бородавка поднял палец:
– Легавые? – Он повернулся к Вощеному. – Ты ведь только что сам сказал, что техасские рейнджеры – это организация, которая занималась трудоустройством умственно неполноценных.
– Ну да.
– Откуда, по-твоему, взялись легавые? Бородавка поднялся из-за стола. Бородавки его увеличились. Бородавка злится.
– У себя на планете, да будет тебе известно, Вощеный, я работал переводчиком в Бюро жалоб – это что-то вроде вашей полиции.
Вощеный в ответ тоже отпустил шпильку:
– Ну, Бородавка, а кто говорит, что ты само совершенство? В общем-то ты…
– Можно вас побеспокоить, коллеги артисты? – В дверях показалось знакомое лицо. Это был Мутч Мовилл, держатель тира.
– Мутч! – Крошка Вилл бросилась на шею. – Ты как здесь очутился? Приплыл через море?
Мутч положил ей руки на плечи и слегка отстранил от себя, чтобы лучше рассмотреть.
– Милая леди, я давно привык к тому, что юные красотки гроздьями вешаются на меня. – Мутч прищурил глаза. – Но кто ты такая?
Крошка Вилл в недоумении открыла рот:
– Как кто? Крошка Вилл!
Теперь настала очередь удивился Мутча.
– Дочка Здоровяка Вилли?
Вилл с улыбкой кивнула. Мутч только покачал головой:
– Как быстро летит время. Приношу глубочайшие извинения. Когда я видел тебя в последний раз, ты была еще, что называется, от горшка два вершка. А теперь вот какая стала – просто конфетка. – Он потрепал ее по плечу. – Смотрю на тебя, и глаза радуются. А как поживает сам начальник слонов?
Улыбки Вилл как не бывало.
– Теперь у нас главный Паки Дерн. Здоровяк Вилли погиб. Мутч покачал головой:
– Извини, я не знал. До нас на Срединном новости доходят не скоро.
Крошка Вилл показала на Шайнера Пита:
– Помнишь Шайнера? Мы поженились.
– Ух ты! – Мутч покачал головой. – Да, летит время, просто не угнаться. – Он кивнул в сторону Пита. – Прими мои сладчайшие соболезнования, приятель.
Мутч обнял Крошку Вилл, а сам посмотрел на Дот Пот:
– А ты, старушка, еще очень даже ничего. Дот обняла Вощеного за талию.
– Мы с Вощеным поженились.
Мутч выпустил из объятий Крошку Вилл и протянул руку Вощеному:
– Поздравляю! Супружеских вам радостей! – Кивком головы Мовилл указал на болтающийся рукав. – Только ты нынче какой-то однобокий.
– Претензии к оползню. Теперь я архивариус Мийры. Мутч выпустил руку Вощеного и обернулся к Бородавке:
– А ты, мой дражайший бородавочник, – ты, как всегда, неотразим.
Бородавка кивнул в ответ:
– Как и ты.
– Я пришел сюда за информацией. – Мощной ручищей Мутч обнял Бородавку за плечи. – Скажи мне, о свет моих очей, а Морковный Нос жив еще?
Бородавка покачал головой:
– Погиб при посадке девятого шаттла. Мои соболезнования.
Мутч хмыкнул и тоже покачал головой:
– Печально… печально. Можно сказать, трагедия. – Он вопросительно выгнул мохнатую седую бровь. – А Сырок Крафт? Он-то как?
– Никак. Утонул.
– Понятненько. Жаль, однако. – Мутч нахмурился. – А Резак Стампо? Давай выкладывай.
– Погиб при прокладке дороги через ущелье Змеиной горы. Ты уж извини.
Мутч потер подбородок и уставился на крышу жилища Бородавки.
– Судьба-злодейка.
Затем он снова посмотрел на Бородавку и что-то достал из кармана.
– Сердечнейше благодарю, милейший. Ты оказал мне величайшую услугу. – С этими словами он высыпал в руку Бородавки несколько медных дробинок.
Бородавка добавил их к тем, что уже лежали у него в кармане. Все до единого в цирке носили в карманах хотя бы несколько дробинок Мутча. Сии бесценные сокровища символизировали акции некоей фиктивной фирмы «Кэддивампус», основанной в свое время Мутчем Мовиллом, чтобы залатать дыры в собственных карманах. Дело в том, что Мутч был картежник заядлый, но аховый.
Бородавка посмотрел на Мутча:
– Я только что сообщил тебе о смерти твоих товарищей. В чем же заключается моя услуга?
Мутч подтащил Бородавку к двери и указал рукой в сторону горизонта:
– Ты только взгляни на все это, голубчик. Вся эта планета, все эти несколько тысяч иссушенных солнцем человеческих душ, алчущих в кои веки услышать первую благую весть. – Мутч понизил голос и нарочито доверительным тоном обратился к главному архивариусу. – Кстати, Бородавка, могу сообщить тебе нечто крайне важное – во время плавания через море Барабу нам встретились гигантские морские чудовища – между прочим, не брезгующие человечинкой.
Бородавка вытаращил глаза:
– Морские чудовища? – И он тут же схватился за бумагу. – Это надо занести в…
Мутч похлопал его по спине:
– Ах, милейший, да ты сущая находка для таких, как я! – Мутч горделиво ухватился за лацканы изношенного сюртука. – Ведь на Момусе не осталось профессиональных лжецов. Я – последний!
Он помахал рукой Крошке Вилл, Дот и Вощеному:
– Прощайте, господа! Прощайте! – Мутч Мовилл повернулся, сцепил за спиной руки и вышел на улицу нести в массы свою «благую» весть.
Глава 16
Под вечер, уже после того, как слоны важно прошествовали вокруг арены, Крошка Вилл сидела на трибуне между Паки и Шайнером Питом, в окружении других дрессировщиков и жителей Дайры. Вокруг трибун горели масляные факелы, а в центре арены был разложен огромный костер. Когда запылало яркое пламя, на арену вышел Спатс Скорцини с деревянным жезлом в руках.
– Леди и джентльмены… Арена Тарзака приветствует вас и поздравляет с открытием очередного Гастрольного Сезона. – Трибуны разразились бурными аплодисментами. Когда рукоплескания стихли, Спатс опустил жезл. – Сегодня я, Спатс Скорцини, распорядитель Большой Арены Тарзака.
И вновь аплодисменты – пусть больше нет старого конферансье Сэма, сегодня его заменил новый – Спатс.
Спатс поклонился и указал на Бородавку Тхо:
– Итак, первый номер сегодняшней программы – Бородавка Тхо и группа архивариусов Момуса!
Под гром аплодисментов с трибуны спустился Бородавка в сопровождении Вощеного из Мийры, Чимпла из Куумика, Спука Тиераса из одноименного городка, Пола Фута из Порса, Анжелы Дир Бьюрак из Дирака, Хани Вагнер из Риса, Хукса Джаворака из Сины и Леоны Вашингтон из Айконы. Бородавка заранее подготовил речь и поэтому читал по бумажке:
– Я свел воедино все данные, предоставленные мне архивариусами на местах. За прошедший год заключен девяносто один брак, скончалось двести тридцать человек, родились – двести пятьдесят один. Таким образом, население Центрального континента насчитывает на сегодняшний день одну тысячу девятьсот четыре человека. – Бородавка на минуту оторвался от бумаги. – Если дело и дальше так пойдет, то, по моим расчетам, к следующим Гастролям численность нашего населения превысит две тысячи человек.
Откуда-то с задних рядов Крошка Вилл услышала голос Поджа Лодера:
– Между прочим, а что делать со свадьбами? Бородавка посмотрел на трибуны:
– В каком смысле?
Крошка Вилл обернулась и увидела, что Подж озабоченно чешет голову.
– Ну, – начал он, – во-первых, не дело, что вы, счетоводы, беретесь женить людей. Вы же не судьи и даже не священники, как наш Малыш Джо.
Бородавка развел руками:
– Заключение брака – это ритуал, придуманный людьми. Поэтому я не вижу особой разницы, кто сделает соответствующую запись. Я вообще не нахожу особого смысла в данном ритуале как таковом. Тем не менее настаивающие на ритуале хотели бы иметь соответствующее свидетельство. А поскольку мы ведем статистику всему, то и бракам тоже.
– Ты что, снова хочешь заварить кашу? – бросил Вощеный Поджу.
Подж собрался было сказать какую-то резкость, но сдержался:
– Успокойся. Ничего я не хочу заваривать. Я это к тому, чтобы наши бюрократы назывались как-нибудь красивее, благороднее, что ли.
– И что ты предлагаешь? Подж на минуту задумался:
– Ну, например, мировые судьи.
Крошка Вилл услышала, как с другой стороны трибуны донесся чей-то возмущенный возглас:
– Только не это!
Она обернулась и увидела Раскоряку Тарзака, вскочившего со своего места.
– Назови мы их так – и они тотчас начнут понимать это на свой лад. Нет, не надо нам здесь никаких мировых судей. – Тарзак обвел рукою трибуны. – Вы помните, скольким из них нам в свое время пришлось давать взятки! Назовите наших архивариусов мировыми судьями – и завтра они начнут выдавать разрешения, строчить законы. Они еще и легавых наймут, чтобы те шпыняли нас, как им вздумается. – С этими словами Тарзак сел на место.
Тогда встал Белесый Этрен, мим из Тарзака, и тоже обратился к собравшимся:
– Не думаю, что нам следует так поспешно отказываться от идеи законности и правопорядка. Как, например, мы должны поступать с преступниками?
Раскоряка Тарзак встал и смерил Белесого презрительным взглядом:
– Мы укажем им на дверь!
– То есть изгнание? Раскоряка всплеснул руками:
– Зови это как хочешь. Застукаем кого нечистого на руку – поступим с ним, как и всегда. Либо он сам вернет украденное, либо мы все вытряхнем из него. А не отыщем – скатертью дорога. Когда найдет, тогда и вернется.
Послышался голос с трибуны, где сидели жители Айконы:
– А с убийцами как?
Раскоряка покачал головой и сердито глянул на говорящего:
– Это кто? Ты, Банго?
– Я.
– Где ты был все эти двадцать лет, хотел бы я знать. Вроде бы с нами, в цирке. Поэтому должен знать. У нас ведь принято: пока не вернешь украденное, можешь не возвращаться. Значит, если украл чью-то жизнь, вернуть не получится – неужели не ясно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34