Не прошло и минуты, как он нашел ее.
Джойс Коттрел никогда не убирала запасной ключ из-под коврика - к этому приучила ее мать еще много лет назад. Да и тысячи других женщин в небольших городах и поселках поступали так же. Не была исключением и мать проникшего на участок мужчины.
Мужчине понравился дом Джойс Коттрел. Он был намного больше, чем все те дома, которые ему случалось посещать раньше. Что же до его собственной квартиры, то она вполне могла поместиться в одной только гостиной. Квартира Шанель Дэвис выглядела так, как и должна выглядеть квартира проститутки - все вещи были старыми и дешевыми. А дом Джойс Коттрел оказался совершенно другим - в нем вся мебель была дорогой и ухоженной, все комнаты поражали чистотой и порядком.
Он медленно бродил по пустому дому, внимательно рассматривая всяческие безделушки, но при этом не притрагиваясь к ним. Когда же хозяйке дома пришло время возвращаться с работы, он проскользнул в спальню и спрятался в платяном шкафу. В нос ударил сильный запах лаванды, что напомнило ему о далеком детстве.
В платяном шкафу его матери пахло примерно так же.
Он глубоко вдохнул этот запах и неожиданно вспомнил, как маленьким мальчиком залез в шкаф матери, чтобы примерить туфли на высоком каблуке.
Она поймала его тогда.
Поймала и жестоко наказала, хотя он ничего плохого не сделал и даже не притронулся к ее вещам.
Она выгнала его из своей спальни и строго-настрого запретила впредь появляться там. Так же легко она изгнала его и из своей жизни.
Поведение матери всегда вызывало у него чувство горечи, а сейчас, когда на втором этаже послышались тяжелые шаги хозяйки дома, к горечи добавилось чувство безотчетной злости. Он прильнул глазом к щелке и стал с волнением наблюдать за тем, как Джойс медленно снимала с себя одежду.
В одной руке он крепко сжимал рукоятку ножа, который попался ему под руку на кухне, а второй рукой машинально поглаживал возбужденную плоть между ногами.
К тому моменту, когда Джойс сняла с себя все, кроме нижнего белья, и подошла к дверце шкафа, мужчина был готов к действиям.
Если утром Джойс увидела во дворе совершенно голого мужчину, то сейчас она увидела мужчину в своем шкафу - правда, полностью одетого. Первый держал в руке сломанную электробритву, а в руке этого блеснул острый клинок ножа. Она успела заметить только блеск стали и переполненные ненавистью глаза незнакомого мужчины.
- Люби меня! - закричал он, глубоко вонзая нож в мягкую грудь Джойс Коттрел. - Просто люби меня!
Она умерла мгновенно, даже не осознав значения его слов. Ее полное тело рухнуло на пол спальни, как резиновый шар, из которого внезапно выпустили воздух.
Мужчина, охваченный волнующими фантазиями и видя перед собой лицо матери, приступил к работе. Он перевернул жертву на спину, распорол ее грудь и вырвал оттуда теплое сердце. Все это время он громко говорил ей те самые слова, которые никогда бы не осмелился сказать матери.
Когда напряжение между его ног достигло своей предельной точки, он быстро стянул с себя брюки, взобрался на бездыханное тело Джойс Коттрел и чуть не закричал от блаженства, которое наступило в результате первого за всю его жизнь сексуального расслабления.
Глава 32
Глаза Экспериментатора напряженно сверлили темноту.
Ночь была тихой, и все же что-то потревожило его сон. Даже в то время, когда большинство людей вообще не могло уснуть, он мог закрыть глаза и погрузиться в мир собственных ощущений и переживаний. Но сегодня ночью какая-то внешняя сила разбудила его, потревожила его сладостное одиночество. С осторожностью призрака он обследовал первый этаж дома, но не услышал ничего, кроме мирного посапывания остальных членов семьи. Он поднялся наверх и остановился на секунду, чтобы осмыслить все показания своих чувств.
Нет, то, что потревожило его спокойствие, несомненно, находилось за пределами его дома. Экспериментатор снова спустился на первый этаж и посмотрел в окно, за которым тускло мерцали огоньки ночного города. Он сам не знал, что искал глазами, но непременно узнал бы это с первого взгляда. Однако за окном все было тихо, спокойно и неподвижно - ничего не говорило о присутствии посторонних.
И все же что-то разбудило его, потревожило его сон. Он знал, что не успокоится до тех пор, пока не обнаружит источник своего беспокойства.
Экспериментатор пошел на кухню, а оттуда тихонько проскользнул на заднюю веранду, откуда был выход на улицу. Ночной воздух обдал его обнаженное тело легкой прохладой, и это напомнило ему о других ночах, когда его тело наслаждалось прохладой после очередного эксперимента.
Это были самые приятные ночи в его жизни. После каждого эксперимента он выходил голым на свежий воздух, чтобы хоть как-то развеять разочарование после очередной неудачи - своеобразный ритуал очищения, который почти всегда заканчивался омовением в прохладной воде горной речушки.
А иногда он просто стоял под звездным небом и благодаря вечному мерцанию звезд чувствовал себя вновь родившимся во Вселенной младенцем. Это ощущение усиливали темные пятна крови, которая несколько мгновений назад пульсировала в груди его жертвы, сообщая той жизненную энергию. В такие ночи он жадно окунался в прохладу, словно пытаясь вдохнуть свежую струю жизни не только в себя, но и в безжизненное тело, лежавшее на диване в его фургоне. Конечно, он хорошо знал, что один только кислород еще не позволит ему прочувствовать великую суть жизни. Он хотел уловить ту почти невидимую простым глазом молнию, которая вырывалась из глубины человеческого тела и бесследно исчезала в окружающем пространстве, вызывая у него естественное чувство разочарования, ибо тайна вновь ускользала от него. Именно в этот момент нежная, как ласки любовницы, прохлада превращалась в темный сгусток, скрывавший за собой невидимого врага.
Однако сегодня темнота ночи не была для него ни нежной любовницей, ни заклятым врагом. Сегодня она скрывала за своей пеленой некую загадку, разгадать которую он считал своим долгом.
Он неподвижно стоял на веранде и ждал. Всеми фибрами своей души он ощущал своеобразие этой ночи и напряженно вглядывался в темноту, пытаясь отыскать в ней ключ, который поможет ему разгадать тайну. Он должен узнать, что именно потревожило его безмятежный сон. Вдруг послышался какой-то легкий звук, заметно отличавшийся от жужжания насекомых, кваканья лягушек и шума автомобилей.
Щелчок щеколды.
Скрип дверной петли.
Еще один щелчок.
Звук растягивающейся пружины и легкое потрескивание дерева.
Дверь соседнего дома!
Тьма стояла кромешная, но все же можно было догадаться, что кто-то выходит из соседнего дома.
Экспериментатор стоял неподвижно, проявляя выдержку истинного ученого. Нужно было лишь терпеливо ждать, укрывшись за темной пеленой ночи.
Скоро источник его беспокойства обнаружит себя. Ждать пришлось недолго. Через полминуты послышались тяжелые шаги. Врожденная склонность к логическим умозаключениям помогла Экспериментатору сделать вы-, вод, что так может двигаться только чужой человек, не знающий местности. Следовательно, именно этот чужак потревожил его сон, когда проник в соседний дом. Привычные звуки никогда не смогли бы разбудить его. Это подсказывал ему его немалый опыт исследователя. Но сделанное открытие не уменьшило, а, напротив, только разожгло его интерес к происходящему. Экспериментатор затаил дыхание и слился с темнотой, ожидая того волнующего момента, когда непрошеный гость полностью обнаружит себя.
От темного силуэта дома отделилась столь же темная фигура с какой-то ношей на руках. Человек приблизился к тому месту, которое было тускло освещено фонарями, горевшими в соседнем парке.
Это был мужчина, переносивший какой-то бесформенный груз.
Тело.
Человеческое тело. Ничем не прикрытое, оно безвольно обвисло на руках мужчины. С тела на землю стекали капельки крови.
Когда мужчина подошел ближе к границе парка, где свет был ярче, Экспериментатор сжался от сильного напряжения.
Тело было совершенно голым, как все его пациенты во время эксперимента. Но поразило Экспериментатора совсем другое. Грудная клетка была вскрыта, хотя сделано это было крайне небрежно, без должного хирургического мастерства. Точнее сказать, грудь была не вскрыта, а просто-напросто разворочена. Даже издалека Экспериментатор без труда разглядел, что одна грудь женщины начисто отсечена.
Мужчина был одет, и даже слабое освещение позволяло видеть темные пятна крови на его брюках и рубашке.
Экспериментатор продолжал наблюдать за мужчиной, лихорадочно соединяя все фрагменты в единое логическое целое.
Тело обнажено.
Грудная клетка вскрыта.
Все это являлось грубым и убогим подобием того, что он проделывал со своими пациентами.
Сегодня в газете появилась статья о недавно убитой проститутке. Как же ее звали? Шанель или что-то в этом роде. Автором статьи была женщина, которая проживала в этом самом доме и в данный момент мирно спала в своей спальне.
В этой статье Энн Джефферс высказала предположение, что убийство явилось грубой имитацией опытов Экспериментатора. Однако полицейские отвергли это предположение. Если они ошиблись, если этот человек действителько хочет привлечь внимание к своей персоне, то нет ничего лучше, как убить соседку журналистки. Но почему же он оставляет после себя столько кровавых следов? В этом нет абсолютно никакого смысла, если, конечно, этот тип не стремится подсознательно к тому, чтобы его вычислили и задержали.
Мгновение спустя тусклый свет уличных фонарей полностью осветил лицо согнувшегося под тяжелой ношей человека - и Экспериментатор тотчас узнал его.
Теперь все звенья загадки выстроились в единую цепочку. Подавив в себе неожиданно вспыхнувшее чувство ярости, Экспериментатор тихо вернулся в дом.
Глава 33
Энн Джефферс ощущала во всем теле такую свинцовую тяжесть, словнб не спала всю ночь напролет. Однако на самом деле она уснула в половине одиннадцатого. Энн посмотрела на умиротворенное лицо мужа и подумала, что сейчас он снова похож на прежнего Гленна, тихого и спокойного, с мягкой улыбкой в уголках губ. Но стоило мужу слегка пошевелиться, как улыбка исчезла с его лица, а у Энн опять появилось жуткое ощущение, будто перед ней совершенно чужой человек.
Почему ее терзают подобные мысли?
Раньше, до его инфаркта, утро было для них лучшим временем дня. Даже, когда они не могли оставлять своих маленьких детей одних дома, они с Гленном бегали в парк по очереди и всегда находили утром несколько минут для того, чтобы насладиться взаимными ласками и отрешиться от остального мира. Поэтому когда Гленн попал в больницу, Энн недоставало именно этих утренних минут, к которым она уже привыкла за годы их супружеской жизни. И вот сейчас ее муж снова дома, но от былой радости не осталось и следа. За последние дни все изменилось.
А прошлой ночью ей даже не хотелось, чтобы он прикасался к ней.
Еще раз посмотрев на мерно посапывавшего мужа, Энн прониклась состраданием к нему и ощутила нечто вроде чувства вины. После недолгих колебаний она наклонилась и поцеловала его в губы.
Гленн мгновенно обнял ее и притянул к себе, отвечая на поцелуй. На какую-то долю секунды ее пронизал необъяснимый страх, но она тут же успокоилась, подумав, что бояться просто нелепо. Это же Гленн, черт возьми, ее муж, с которым она прожила уже немало лет! И в то же время ей стоило немалых внутренних усилий не отодвинуться от него, не ускользнуть от его прикосновений. Неприятное чувство отчуждения исчезло только тогда, когда его рука скользнула под ее ночную рубашку, а его ласки стали до боли знакомыми и милыми. Она всей душой и всем телом откликнулась на его страстный призыв, и через минуту их тела слились в единое целое.
В то утро они занимались любовью так, как делали это в течение многих лет. Гленн искрился прежней, хорошо узнаваемой радостью, окружая жену атмосферой уважения, нежности и трогательной заботы. Это был тот самый Гленн, которого Энн всегда любила и который лишь несколько минут назад казался ей пугающе чужим. Когда взаимная страсть немного улеглась, Энн уютно расположилась на изгибе руки мужа и облегченно вздохнула.
- Как замечательно, что ты вернулся ко мне, - прошептала она.
Гленн еще крепче обнял ее:
- Что ты имеешь в виду? Это прозвучало так, словно я только сегодня утром пришел домой.
Энн ловко выкатилась из-под его руки, приподнялась на локте и пристально посмотрела ему в глаза.
- У меня действительно такое чувство, будто сегодня утром ты впервые вернулся ко мне после долгой разлуки.
Его глаза слегка затуманились, но на губах появилась добродушная улыбка.
- Значит, я вел себя вчера несколько странно? Я правильно тебя понял?
- Несколько? - эхом отозвалась Энн. - Да ты как будто с луны свалился! - выпалила она и тут же пожалела о своих словах, увидев, что улыбка на лице мужа превратилась в странную гримасу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56