– Как ты, Майкл? – В голосе доктора Джеймсона было что-то металлическое, и теперь до Майкла дошло, что на голове у него не только маска, но и наушники. – Если понимаешь меня, кивни головой. Не сильно, чуть-чуть.
Не задумываясь, Майкл кивнул.
– Прекрасно. Теперь скажи мне. Там, в школе кто-то упомянул нашатырный спирт. Ты пил его?
Майкл на мгновение замер. Потом потряс головой.
– Значит, ты его вдыхал.
Это был не вопрос. Утверждение. Но откуда доктору Джеймсону знать?
– Все в порядке, Майкл, – сказал ему Джеймсон. – Мы знаем, в чем дело. Ты скоро поправишься.
Майкл снова попытался заговорить, но не сумел, сил не было. Тут доктор Джеймсон велел ему расслабиться, не тратить напрасно силы, стараясь ослабить ремни или снять маску.
– Расслабься, – снова и снова, как заклинание, повторял доктор Джеймсон. – Расслабься, Майкл. Ты не умрешь. Слышишь меня? Ты не умрешь.
Вслушиваясь в гипнотический голос, Майкл поплыл назад в темноту, и размеренный шум пропеллера стал удаляться. Но тут раздался еще один голос.
Незнакомый.
– Почему вы втолковываете ему, что он не умрет, Стивен? Чем это он отличается от всех прочих?
– Я врач, сэр, – услышал он ответ Джеймсона. – Я верю, что мой долг – успокоить пациента, даже если для этого требуется солгать.
Эти слова эхом отозвались в голове Майкла. Захотелось закричать что-то протестующее, забиться под ремнями, под маской. Но сил не было.
И он позволил темноте поглотить себя.
Глава 27
Время близилось к шести часам. Катарина Сандквист и Роб Силвер все еще были в Компьютерном центре. Роб терпеливо наблюдал за действиями Фила Хауэлла. Катарина нервно ходила из стороны в сторону, раскаляясь с каждой минутой. На компьютер она поглядывала, как на врага. Глаза горели от бесконечного смотрения на экран.
– Ну что, теперь вы мне верите? – вздохнула она.
По одному из открытых на мониторе окон струился бесконечный поток комбинаций букв А, С, G и Т. В другом, том, над которым Фил Хауэлл бился уже больше часа, неизменно мерцали две вызывающие ярость строчки – единственный результат бесплодных усилий астронома:
Некорректный пароль.
Пожалуйста, введите пароль:
И вертикальная палочка курсора насмешливо мигала в самом конце второй строчки, словно поощряя их попытать счастья еще раз, разгадать головоломку, которая откроет им вожделенную директорию «Серинус».
– Ну, в то, что ваш босс явно не желает, чтобы мы туда влезли, верю и даже очень, – кивнул Хауэлл. – Не верится, впрочем, что это единственная защищенная паролем директория. Он ведет дела по всему миру и вряд ли хочет, чтобы любой и всякий мог сунуть в них нос. Даже если все его сделки абсолютно законны, – в чем лично я сомневаюсь, – в компьютерной памяти должно быть огромное количество разнообразной деловой информации.
– Но ведь это компьютер только для исследовательских целей, – напомнил ему Роб. – Для бизнеса, видно, где-то еще. Может, в Японии.
– Скорей, на Каймановых островах, – пробормотал Фил, впечатал «Кайман» вместо пароля, нажал на «Ввод» и кисло поморщился, когда две строчки, мигнув, появились снова. – Нет, тут нужен взломщик почище меня...
– Ты кого-нибудь знаешь? Поделись!
Хауэлл подумал.
– Нет, – он мрачно покачал головой, перевел взгляд на окно, в котором компьютер просчитывал его собственный проект, но там, кажется, ничего не изменилось. Фил почувствовал, как сжимается от голода желудок, и вспомнил, что у него весь день маковой росинки во рту не было. – Послушайте, а не сделать ли нам обеденный перерыв? Что скажете? А потом вернемся и приступим с новыми силами.
Катарине хотелось приструнить его, сказать, что сейчас не время для перерывов, но она увидела круги под глазами и обострившиеся черты лица и поняла, что силы Фила Хауэлла на исходе.
– Пожалуй, – согласилась она, разминая руками шею, затекшую от сидения перед экраном. – Надо узнать, какие планы у Майкла, – сказала она, поворачиваясь к Робу. – Телефон с тобой?
Роб выудил плоскую коробочку из кармана.
– Что, поедем поужинать в Макавао и захватим с собой Майкла?
Домашний автоответчик перебил первый гудок, оповещая, что есть сообщения. Катарина решила, что это Майкл хочет рассказать ей о своих планах на вечер. Но когда набрала код, безличный электронный голос объявил: «Шесть... новых... сообщений...» – и у нее внутри все похолодело.
На автоответчике здесь редко бывало даже и одно сообщение, не то что шесть. Она быстро набрала код прослушивания и, едва услышав, как встревоженно звучит голос первого из звонивших, поняла, что речь пойдет о сыне.
И что вести плохие.
– Доктор Сандквист, это Джек Питерс, тренер легкоатлетической команды средней школы в Бэйли. Мне... я очень сожалею, что приходится так говорить вам об этом, но... – голос затих, потом начал снова: – Сегодня после обеда Майкл на беговой дорожке упал в обморок. Точно, в чем дело, не знаю, но мы позвонили в «скорую». Она как раз приехала, когда прилетел доктор Джеймсон в вертолете мистера Йошихары. Я так понял, они хотели доставить его в Мемориальную больницу Мауи. Я только что туда звонил, но его пока не привезли. Но я буду звонить еще, и если вы захотите мне перезвонить, я нахожусь по телефону 555-3568. Не представляю, что могло произойти. Он сегодня бегал, как никогда, и вдруг... – он снова смолк. – Как бы то ни было, я все время звоню в больницу и как только что-то узнаю, сразу вам сообщу. Я... Мне... Господи, вот несчастье!
Катарина при первых словах Питерса тихо ахнула, Роб подскочил к ней, и теперь, когда пошла вторая запись, она повернула трубку так, чтобы и он слышал.
– Миссис Сандквист? Меня зовут Рик Пайпер... – и мальчик стал повторять то, что она уже слышала от тренера. Катарина набрала код, чтобы перейти к следующей записи.
– Это Иоланда Умики, доктор Сандквист. Я работаю в офисе мистера Йошихары. Он попросил меня позвонить вам и сказать, что ваш сын болен и что он хотел бы переговорить с вами как можно скорее. Если вы позвоните мне сразу, как только прослушаете эту запись, я свяжу вас с мистером Йошихарой.
Паника, охватившая ее, когда она узнала, что Майклу плохо, переросла в ужас при известии, что к этому каким-то образом причастен Йошихара. И почему доктор Джеймсон прилетел вертолетом?
Иоланда Умики перезвонила еще раз, и еще звонок был от Рика Пайпера.
– Это опять Рик Пайпер, миссис Сандквист, и я в Мемориальной больнице. Я приехал узнать, как Майкл, но его здесь нет! Они говорят, его здесь совсем не было! Но куда еще они могли его повезти? О, черт... простите... знаете, я здорово перепугался. Я хочу сказать, я думал, они привезут его сюда и... Послушайте, миссис Сандквист, мне очень жалко! Но, знаете, Майкл сказал кое-что сразу перед тем, как потерять сознание, и мне кажется, вам следует это знать! Он сказал что-то насчет нашатыря перед тем, как отключиться. Не знаю, что он имел в виду, может, просто так сказал, но похоже было на «нашатырь». Нашатырь и все...
Последнее сообщение было от Джека Питерса, который почти в точности повторил рассказ Рика Пайпера.
– Тут что-то не так, доктор Сандквист. Если они не доставили его в Мемориальную больницу, то куда же... – он оборвал фразу. – Господи, я, наверно, напугал вас до смерти! Может, он просто пришел в себя и выяснилось, что с ним ничего серьезного и нет смысла везти его в больницу. В любом случае, если вы сообщите мне, как дела, я буду очень признателен.
Снова включился электронный голос:
– Конец... последнего... сообщения.
– Он в поместье, – сказала Катарина. – Они повезли его не в больницу! Ох, Роб, что, если он... – Даже если б Роб не прижал пальца к ее губам, она все равно б не закончила предложения. Майкл умереть не может! Не может, и все!
– Позвони этой даме из офиса Йошихары, – сказал Роб, посмотрел, как она тычется в кнопки, отнял у нее телефон, сам набрал номер, потому что запомнил, как его надиктовывала Иоланда Умики, нажал на кнопку «Отправить» и тогда только вернул Катарине.
"Секретарша сняла трубку на втором гудке. Катарина представилась и тут же спросила:
– Мой сын там? В поместье?
– Доктор Джеймсон счел за лучшее лечить его здесь.
– Нет! – отрезала Катарина. – Я хочу, чтобы его перевезли в Мемориальную больницу. Или самолетом отправили в Гонолулу. Но чтобы его лечил доктор Джеймсон, я не хочу!
– Боюсь, у меня нет полномочий на такие действия, доктор Сандквист, – ответила Иоланда Умики тоном, ясно указывающим, что она принимает приказы только от хозяина. – Если вы приедете в поместье, мистер Йошихара объяснит вам всю ситуацию.
Катарина помедлила, раздумывая, как задать еще один вопрос, сомневаясь, поверит ли она словам, которые услышит, и все-таки зная, что не может закончить разговор, не задав его.
– Скажите мне еще одну вещь. Что, Майкл жив?
На том конце помолчали, потом произнесли:
– Я не слышала ничего, что говорило бы об обратном.
Катарина, захлопывая крышку телефона, убеждала себя, что в голосе Иоланды Умики звучала нотка симпатии. Но все-таки слова женщины были такими... странными.
Не пыталась ли она дать понять, что Майкл жив, так, чтобы не нарушить какой-нибудь эдикт Йошихары о запрете на информацию? Или же просто не хотела быть дурным вестником? С глазами, полными слез, Катарина повернулась к Хауэллу:
– Прошу вас, не оставляйте попыток. Не знаю, что они делают, но если мы в этом не разберемся, мой сын умрет.
Потом она покорно позволила Робу вывести себя из здания. Через минуту – Роб за рулем, рыдающая Катарина – на пассажирском сиденье – они мчались через весь остров.
* * *
Джош Малани, весь в клубах коричневатого тумана, прижимался лицом к плексигласовой стене, сверля глазами пустую комнату за пределами прозрачной тюрьмы. Счет дням был потерян, ибо свет в комнате никогда не гас.
Ни часов на стене.
Ни окна, чтобы следить за сменами дня и ночи.
Последнее, что он помнил точно, было решение поехать на пляж в Спрекельсвилле в надежде на то, что у моря, на воздухе ему станет легче.
Дальше память путалась, но, скорей всего, он упал, потерял сознание рядом с пикапом и, кажется, чувствовал себя при этом ужасно, хуже быть не может.
Так, будто вот-вот умрет.
Но кто-то оказался рядом, поднял его, положил в багажник машины.
Потом он помнил, что проснулся и при пробуждении чувствовал себя очень прилично.
Тяжесть в груди ушла, и все тело вибрировало от энергии. Но открыв глаза, он сразу понял, что что-то не так.
Во-первых, почему он в буром тумане, а во-вторых, почему голый?
И это не больница.
Он даже не на кровати!
Он лежал на подстилке, и туман вокруг был прямо-таки непроглядный. Но что касается всего остального, он чувствовал себя нормально. Он сел, огляделся и понял, что не один.
Там был кто-то еще, на другой подстилке, шагах в шести от него. Стряхнув остатки сна, он сразу узнал Джеффа Кину. Тоже голый, тот крепко спал, но когда Джош прикоснулся к нему, проснулся, вскочил с подстилки и согнулся в стойке, готовый атаковать.
– Джефф, Джефф, это же я! – отскакивая, закричал Джош. Ему показалось, что приятель даже не узнает его, но потом тот понемногу расслабился, обмяк, вышел из стойки и опустился на бетонный пол. Он долго смотрел на Джоша и когда наконец заговорил, то его голос оказался хриплым, как будто заржавленным, с какими-то гортанными нотами. Хотя атаковать он больше вроде не собирался, глаза его не мигая следили за Джошем с сосредоточенностью хищника, который сторожит свою жертву.
– Значит, они и тебя схватили.
Джош не сразу понял, о чем он, но потом до него дошло – тростниковое поле!
Машина, припаркованная в устье проселочной дороги, которая рванула вглубь поля, когда он оттуда выехал.
И другая – та, с синей мигалкой, что он принял за полицейскую, но она не развернулась, чтобы кинуться ему вдогонку, когда он, не глядя на спидометр, жал на всю катушку подальше от пожарища.
От пожарища, на котором бросил Джеффа Кину.
– Извини, – прошептал он, – я не должен был... я не должен был оставлять тебя там.
– Скажи лучше, не должен был удирать, – прорычал Джефф и снова напрягся так, что мощные мускулы собрались под кожей в узлы, а Джош приготовился к нападению.
Джефф Кина всегда был дюймов на шесть выше и раза в два тяжелее Джоша, но до сего дня ни разу от него не исходило ни малейшей угрозы.
Теперь же он видел, как Джефф борется с собой, пытаясь сдержаться.
– Что они сделали? – прошептал он, пытаясь скрыть овладевший им ужас. – Где мы? Что они с нами сделали?
Еще одно страшное мгновенье Джош следил, как раздирает Джеффа внутренняя борьба. Но понемногу напряжение вновь спало.
– Мы умрем, – произнес Джефф. – Так же, как умер Киоки. Умрем, и все.
– Да почему? – возмутился Джош. – Что случилось?
Джефф пожал плечами.
– Не знаю. Ничего не знаю и спросить некого.
Потом Джефф смотрел, как Джош обживается: как ходит вдоль стен, ощупывая, оглядывая каждый дюйм, до которого может дотянуться, выискивая путь наружу. Снова и снова. Круг за кругом. Как крыса в лабиринте, Джош ходил и ходил по стенам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41