– Спасибо, – сказал он Донкерри и исчез. Все слышали, как он снаружи выкрикивает приказы.
– Т-ты расскажешь Верховному Лорду? – дрожащим голосом спросил мальчик Харна. – Постарайся объяснить…
– Он поймет и будет гордиться тобой. А теперь тебе лучше пойти с нами.
– Сэр, для ритуалов нет времени, – запротестовал Бур.
– Хвала Трехликому, в данном случае нам не надо брать все в свои руки. Просто найди ему меч.
– И доспехи?
– Нет.
Киндри схватил Харна за руку:
– О Трое, вы не можете взять его в бой, он же ребенок!
– Все мы находим свои обряды и следуем им, – неожиданно сказал Бур. – Так сказал мой лорд в Тагмете, – пояснил он.
– Этот обряд может спасти нас всех, но через ложь, стоившую Дони чести, – отозвался Харн. – Единственный способ восстановить ее – достойная смерть. Ты это знаешь, высокорожденный.
Киндри разжал руку, она безвольно упала.
– Да, – тихо сказал он. – Знаю. Прощай, Донкерри.
Когда они ушли, Киндри долгие секунды стоял в опустевшей палатке. Снаружи ржали лошади, кричали люди, цокали копыта. Извещенные за часы войска Каинрона готовы были подняться за минуту – что и делали. Когда шанир появился из-под тента, все двенадцать тысяч уже выступили к месту и лишь пыль клубилась в свете оставленных костров. Далеко на поле битвы рога трубили о том, что цепь обороны практически разметана. Потом донесся жуткий боевой клич Каинрона, ослабленный расстоянием, и грохот конницы, очищающей Нижние Валы. Ветер изменился, унося с собой звуки сражения. Где-то печально блеяла потерянная пастухом овца.
Киндри прошел по пустому лагерю. Нет, не совсем пустому. Впереди стоял большой, ярко освещенный шатер, охраняемый двумя сотнями людей Ардета и Комана, полный жизни и деятельности – внутри свертывались бинты, готовились припарки и снадобья.
– Да, высокорожденный? – взметнулся энергичный, нетерпеливый хирург в красном балахоне. – Чем мы можем тебе помочь?
Киндри сглотнул.
– Возможно, я могу помочь вам, – робко сказал он. – Видишь ли, я… некоторым образом… лекарь.
Канат растянулся до бесконечности. Блестящая вода перекатывалась над ним, под ним и тянула, толкала. Руки болели от нагрузки и переутомления. Волокна пеньки забились под ногти, как занозы. Каждый раз, как она разжимала руку, чтобы продвинуться еще на дюйм, течение старалось увлечь ее за собой, к порогам. Трое, каким облегчением было бы поддаться и отдохнуть, прежде чем врезаться в белую воду и умереть. Утонуть – это совсем не страшно. Но руки все продвигались, до боли сжимая канат, словно они сами решили ни за что не прощаться с жизнью.
«… слишком глупа, чтобы сдаться, слишком глупа, чтобы сдаться…»
Джейм моргнула. Она все еще слышала оглушающий грохот порогов, но увидела перед собой огонь. Небольшой костерок, у которого сушатся ее рубаха и сапоги. С той стороны на нее глядело лицо с резкими чертами.
– Привет, – сказал Серод.
– Привет, – пришлось закричать, чтобы перекрыть шум воды. – Полагаю, что я не утонула.
– Не совсем. Ты была уже у самого берега, когда сорвалась, тебя отнесло на камни в нескольких ярдах вниз по течению. Мы сейчас в сотне футов от запруды, где-то на уровне Нижних Валов. Речная Дорога идет по утесу позади, ее не видно, потому что светло, как внутри сапога. Ладно, урок географии закончен. Как ты себя чувствуешь?
– Так, что стать утопленницей кажется мне удачной мыслью.
Она откинула одеяло и села. Каждая жилочка на руках вопила от боли. Девушка смотрела на свои ладони, на разодранные перчатки и сорванные ногти. Не скоро же она теперь сможет воспользоваться ими. Но Кольцо Ганса каким-то чудом не слетело. Джейм намеревалась спрятать его в карман, но что-то подтолкнуло ее – она стащила лоскутья, оставшиеся от перчаток, обернула Кольцо клочком ткани и надела его снова:
– Значит, так. За последнюю ночь я свалилась с башни, чуть не потонула, едва не лишилась ногтей и теперь еще, не дай бог, потеряю голос от крика. Всего только раз я решила провести тихий вечер дома – и что из этого вышло? Ну, и когда же за мной прибудет твой лорд Каинрон?
Серод сплюнул в тень:
– Он больше не «мой лорд». Представь себе, он мог бы им стать, если бы дал мне то, что я ждал за новость о тебе.
– А он не дал, да?
Серод выудил из кармана горсть монет, и они просочились у него между пальцами, упав на землю.
– О чем ты думаешь?
– Что Каинрон дурак. Зато ты очень сообразительный. Он кинул на нее короткий взгляд через огонь:
– Я не больший лжец, чем ты, но есть сотни способов скрыть правду. Но я никогда не буду пробовать их на тебе. Обещаю.
Девушка удивленно посмотрела на него – уж не ослышалась ли?
– Ну и признание. Что такое, Серод? Чувствуешь себя виноватым?
– Нет. Я просто следовал своим интересам. Слушай: людям у власти нужен такой доносчик, как я, – чтобы быть их глазами и оставить руки в чистоте. Всю жизнь я был шпионом, змеей, «ябедой» Каинрона – нет, я не связан с ним, понимаешь, я просто позволял использовать себя. Что ж, с этим покончено. Он никогда не даст мне того, чего я хочу, но, возможно, когда-нибудь ты сможешь сделать это. Тебе будет нужен кто-то вроде меня, когда ты получишь власть. О да. Ты ее получишь. Тебя ничто не остановит. И когда этот день придет, я хочу быть твоей змеей – если ты достаточна полоумна, чтобы тоже захотеть этого.
Джейм тряхнула головой:
– Серод, это самое странное предложение, которое мне когда-либо делали. Но даже если ты прав насчет власти, в чем я сомневаюсь…
– Почему ты должна доверять мне? Хороший вопрос. Лучшее, что я могу тебе сейчас предложить – два знака моих добрых намерений. Итак, первое. – Он поднял с земли длинный сверток и протянул его сквозь огонь. – Это меч твоего брата. Его хотел получить Каинрон, но он обойдется. Второе. При нашей последней встрече ты открыла мне свое имя. К сожалению, моя мать-южанка не прожила столько, чтобы успеть дать мне хоть какое-нибудь. Всю жизнь я отзывался на те клички, которыми меня «одаривали». Но тебе я могу сказать, кто был моим отцом: Каинрон.
– Милосердные Трое. А он знает?
– Конечно, – горько ответил Серод. – Он считает, что это значит, что я его собственность. Я думал, что если стану верно ему служить, то в один прекрасный день он признает меня сыном. Да, да, я был глуп. Но погоди, когда ты тоже захочешь чего-нибудь так сильно, и посмотрим, прибавит ли это тебе мудрости. Джейм насторожилась:
– Ты ничего не слышал?
Они замолчали. Было так темно, что мир, казалось, кончался на границе костра, но рев реки и его отраженное от утеса эхо окружали их стеной звуков. Переговариваться можно было лишь крича. Теперь же Серод так понизил голос, что Джейм едва слышала его.
– Кажется, что-то происходит ниже по течению. Отсюда трудно сказать. Вот! – Он вскочил. – Голоса. Теперь сверху. Я проверю. А ты лучше оденься.
Когда он вернулся, Джейм натягивала сапоги.
– Каинрон обыскивает берег, – выпалил он, раскидывая костер и затаптывая угли. – Должно быть, он вспомнил о корабельном канате – всего-то часов через пять после событий. Надо бежать.
– Куда?
– Вверх по скале – там есть тропинки – и через дорогу. Я там за каким-то кустом привязал лошадь.
– Как предусмотрительно.
– Змеи изворотливы. Держи меч. Она нащупала его:
– А вот тропа.
Джейм приостановилась в непроглядной тьме и сжала руку, протянутую поводырем.
– Серод, я собираюсь снова довериться тебе. Иди в комнату, в которой я останавливалась в Каскаде, в башне на южном острове. Под доской в углу найдешь мешок. Принеси его. А если я ухитрюсь погибнуть, пусть мой брат отвечает за штуковину, которую я хранила. Обещаешь?
– Да… моя леди.
Слово вылетело, словно он и сам не ожидал, что произнесет титул. А что до Джейм – какой-то миг она не могла сказать, где кончается ее рука и начинается его. Выше по реке показались факелы. Девушка была уже почти на вершине ущелья, когда ее пронзила внезапная мысль: «Милостивые Трое, кажется, я только что привязала к себе этого человека».
На дороге было чуть посветлее – совсем чуть-чуть. Джейм приостановилась, в ушах у нее все еще звенело эхо ущелья. С юга доносились крики и непрекращающийся отдаленный гул. Серод прав – что-то там происходит. А позади? Никаких звуков, кроме шума воды, но по склону взад и вперед мечутся огни. Проклятие. Каинрон отыскал тропу.
Джейм перебежала дорогу и скользнула в густые кусты. Ага, вот и лошадь, заслуженный конь-вояка, иссеченный шрамами, натянул привязь. Что бы она там ни изучала за Темным Порогом, но наверняка никто не преподавал ей искусство верховой езды. Самая маленькая ступень Нижних Валов растянулась впереди белой стеной известняка. Девушка направила коня вдоль нее, на запад.
Крики на поле становились громче. Затрубили рога. Джейм осадила лошадь. На севере безостановочными перекатами рокотал гром. Джейм привстала в стременах, пытаясь разглядеть, что делается по ту сторону ступени, но высокие стебли луговой травы преграждали обзор. Скала дрожала под рукой. Грохот усиливался. Конь заржал и повернул морду на юг. Девушка чувствовала, как он напрягся. Да что же…
Молния озарила небо. Короткая, зловеще-бледная вспышка открыла взгляду средний и нижний луга, черные от несущейся на Джейм лавины. Рокот, гром – и на вершину нижней ступени над головой взлетела кричащей волной конница Каинрона.
Джейм чуть не упала, когда ее конь рванулся. Он прыгнул вместе с собратьями. Теперь девушку несло галопом между двумя всадниками – один был наверняка сумасшедшим, а второй просто мальчишка. Он уставился на нее, разинув рот. Джейм вцепилась в лошадь и Меч, уверенная, что в любой момент может потерять что-нибудь – а возможно, и то и другое разом. Ноги давно уже выскользнули из стремян. Цепь кенциров врезалась в первую волну кочевников, рассекла ее, пробила вторую, третью, сшибая и давя их. Конь Джейм спотыкался о тела, вновь скакал ровно, но тут, видно, попал ногой в кроличью нору и кувырнулся. Все еще сжимающая Меч, Джейм оказалась в воздухе. У нее едва-едва хватило времени и сообразительности на то, чтобы увернуться и не напороться на клинок, падая наземь. На секунду ночь стала еще чернее.
Когда чувства частично вернулись, первое, что услышала Джейм, был пронзительный дребезжащий вопль очень близко. Над ней, лицом к лицу с огромным кочевником, стоял мальчик, выкрикивая срывающимся голосом вызов. Тот только рассмеялся. Блеснули белоснежные острые зубы. Он подхватил ребенка и переломил его о колено, как сухую ветку. Потом нагнул голову, собираясь поужинать.
Джейм вскочила на ноги с военным кличем раторна своего дома. Она занесла Меч. Лезвие рассекло мешковину, кожаные доспехи кочевника, глубоко вошло в его тело. Он уронил мальчика, ошеломленно отступил на шаг и рухнул прямо на нее. Джейм высвободилась из-под мертвого. Правую руку с Кольцом, сжимающую Меч, покалывало, словно она отходила от долгого сна. Значит, истории о Разящем Родню – правда. Девушка воткнула Меч в землю и опустилась на колени рядом с малышом, так старавшимся спасти ее. К вящему ужасу, обнаружилось, что мальчик все еще жив.
Он удивленно взглянул на нее:
– Я даже и не ранен. Мне не больно, я ничего не чувствую. Я правильно поступил, Верховный Лорд?
– Но я не… – Она запнулась. – Да. Ты все сделал замечательно.
– Хорошо, – прошептал он. И умер.
– Тори! – крик, почти лай, выделился из грохота боя. – Тори, я слышал твой клич. Ты где? – Из темноты вынырнула косматая фигура с горящими красными глазами и остановилась рядом. Треугольные уши вздрогнули, прижались к голове, их владелец согнулся. – Ты не Тори. Переврат!
Он прыгнул. Джейм потянулась к Мечу, но ее оттолкнули от него. Волк прижал девушку к земле, лязгая зубами у горла. Ей удалось просунуть левую руку, защищенную кольчугой рубахи, между его челюстями, другая рука старалась выхватить из-за голенища Костяной Нож. Вот пальцы уже дотронулись до рукоятки, вот ухватили ее. Джейм готова была бить, но тут волк изумленно взвизгнул и отпрыгнул, на лету превращаясь в человека.
– Да ты не мужчина!
– И не переврат, – прохрипела она. – А где Верховный Лорд?
– Не знаю! – провыли в ответ. – Я только на минуту отлучился, а тут это\ – Он развел руками, охватывая все поле боя, на котором схлестнулись в кровавой схватке двести тысяч воинов. – Но все-таки, именем семи адов, ты кто?
Прежде чем Джейм смогла ответить, на них налетели всадники с факелами, успевшие в последнюю секунду дернуть поводья в сторону. Со всех сторон были боевые лошади, проносились тяжелые тела, круглые глаза с матовыми белками поворачивались к Джейм, плясали подбитые железом копыта. Одну морду, оскалившую на нее желтые зубы, девушка щелкнула по носу:
– Ну-ну, не забывайся!
Обескураженная лошадь фыркнула и вскинулась, удивленная и ударом, и кенцирским голосом, донесшимся из-под копыт.
– Какого Порога… – начал всадник, но Джейм уже выбралась на простор, протиснувшись между конями.
– Лютый! – закричали неподалеку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
– Т-ты расскажешь Верховному Лорду? – дрожащим голосом спросил мальчик Харна. – Постарайся объяснить…
– Он поймет и будет гордиться тобой. А теперь тебе лучше пойти с нами.
– Сэр, для ритуалов нет времени, – запротестовал Бур.
– Хвала Трехликому, в данном случае нам не надо брать все в свои руки. Просто найди ему меч.
– И доспехи?
– Нет.
Киндри схватил Харна за руку:
– О Трое, вы не можете взять его в бой, он же ребенок!
– Все мы находим свои обряды и следуем им, – неожиданно сказал Бур. – Так сказал мой лорд в Тагмете, – пояснил он.
– Этот обряд может спасти нас всех, но через ложь, стоившую Дони чести, – отозвался Харн. – Единственный способ восстановить ее – достойная смерть. Ты это знаешь, высокорожденный.
Киндри разжал руку, она безвольно упала.
– Да, – тихо сказал он. – Знаю. Прощай, Донкерри.
Когда они ушли, Киндри долгие секунды стоял в опустевшей палатке. Снаружи ржали лошади, кричали люди, цокали копыта. Извещенные за часы войска Каинрона готовы были подняться за минуту – что и делали. Когда шанир появился из-под тента, все двенадцать тысяч уже выступили к месту и лишь пыль клубилась в свете оставленных костров. Далеко на поле битвы рога трубили о том, что цепь обороны практически разметана. Потом донесся жуткий боевой клич Каинрона, ослабленный расстоянием, и грохот конницы, очищающей Нижние Валы. Ветер изменился, унося с собой звуки сражения. Где-то печально блеяла потерянная пастухом овца.
Киндри прошел по пустому лагерю. Нет, не совсем пустому. Впереди стоял большой, ярко освещенный шатер, охраняемый двумя сотнями людей Ардета и Комана, полный жизни и деятельности – внутри свертывались бинты, готовились припарки и снадобья.
– Да, высокорожденный? – взметнулся энергичный, нетерпеливый хирург в красном балахоне. – Чем мы можем тебе помочь?
Киндри сглотнул.
– Возможно, я могу помочь вам, – робко сказал он. – Видишь ли, я… некоторым образом… лекарь.
Канат растянулся до бесконечности. Блестящая вода перекатывалась над ним, под ним и тянула, толкала. Руки болели от нагрузки и переутомления. Волокна пеньки забились под ногти, как занозы. Каждый раз, как она разжимала руку, чтобы продвинуться еще на дюйм, течение старалось увлечь ее за собой, к порогам. Трое, каким облегчением было бы поддаться и отдохнуть, прежде чем врезаться в белую воду и умереть. Утонуть – это совсем не страшно. Но руки все продвигались, до боли сжимая канат, словно они сами решили ни за что не прощаться с жизнью.
«… слишком глупа, чтобы сдаться, слишком глупа, чтобы сдаться…»
Джейм моргнула. Она все еще слышала оглушающий грохот порогов, но увидела перед собой огонь. Небольшой костерок, у которого сушатся ее рубаха и сапоги. С той стороны на нее глядело лицо с резкими чертами.
– Привет, – сказал Серод.
– Привет, – пришлось закричать, чтобы перекрыть шум воды. – Полагаю, что я не утонула.
– Не совсем. Ты была уже у самого берега, когда сорвалась, тебя отнесло на камни в нескольких ярдах вниз по течению. Мы сейчас в сотне футов от запруды, где-то на уровне Нижних Валов. Речная Дорога идет по утесу позади, ее не видно, потому что светло, как внутри сапога. Ладно, урок географии закончен. Как ты себя чувствуешь?
– Так, что стать утопленницей кажется мне удачной мыслью.
Она откинула одеяло и села. Каждая жилочка на руках вопила от боли. Девушка смотрела на свои ладони, на разодранные перчатки и сорванные ногти. Не скоро же она теперь сможет воспользоваться ими. Но Кольцо Ганса каким-то чудом не слетело. Джейм намеревалась спрятать его в карман, но что-то подтолкнуло ее – она стащила лоскутья, оставшиеся от перчаток, обернула Кольцо клочком ткани и надела его снова:
– Значит, так. За последнюю ночь я свалилась с башни, чуть не потонула, едва не лишилась ногтей и теперь еще, не дай бог, потеряю голос от крика. Всего только раз я решила провести тихий вечер дома – и что из этого вышло? Ну, и когда же за мной прибудет твой лорд Каинрон?
Серод сплюнул в тень:
– Он больше не «мой лорд». Представь себе, он мог бы им стать, если бы дал мне то, что я ждал за новость о тебе.
– А он не дал, да?
Серод выудил из кармана горсть монет, и они просочились у него между пальцами, упав на землю.
– О чем ты думаешь?
– Что Каинрон дурак. Зато ты очень сообразительный. Он кинул на нее короткий взгляд через огонь:
– Я не больший лжец, чем ты, но есть сотни способов скрыть правду. Но я никогда не буду пробовать их на тебе. Обещаю.
Девушка удивленно посмотрела на него – уж не ослышалась ли?
– Ну и признание. Что такое, Серод? Чувствуешь себя виноватым?
– Нет. Я просто следовал своим интересам. Слушай: людям у власти нужен такой доносчик, как я, – чтобы быть их глазами и оставить руки в чистоте. Всю жизнь я был шпионом, змеей, «ябедой» Каинрона – нет, я не связан с ним, понимаешь, я просто позволял использовать себя. Что ж, с этим покончено. Он никогда не даст мне того, чего я хочу, но, возможно, когда-нибудь ты сможешь сделать это. Тебе будет нужен кто-то вроде меня, когда ты получишь власть. О да. Ты ее получишь. Тебя ничто не остановит. И когда этот день придет, я хочу быть твоей змеей – если ты достаточна полоумна, чтобы тоже захотеть этого.
Джейм тряхнула головой:
– Серод, это самое странное предложение, которое мне когда-либо делали. Но даже если ты прав насчет власти, в чем я сомневаюсь…
– Почему ты должна доверять мне? Хороший вопрос. Лучшее, что я могу тебе сейчас предложить – два знака моих добрых намерений. Итак, первое. – Он поднял с земли длинный сверток и протянул его сквозь огонь. – Это меч твоего брата. Его хотел получить Каинрон, но он обойдется. Второе. При нашей последней встрече ты открыла мне свое имя. К сожалению, моя мать-южанка не прожила столько, чтобы успеть дать мне хоть какое-нибудь. Всю жизнь я отзывался на те клички, которыми меня «одаривали». Но тебе я могу сказать, кто был моим отцом: Каинрон.
– Милосердные Трое. А он знает?
– Конечно, – горько ответил Серод. – Он считает, что это значит, что я его собственность. Я думал, что если стану верно ему служить, то в один прекрасный день он признает меня сыном. Да, да, я был глуп. Но погоди, когда ты тоже захочешь чего-нибудь так сильно, и посмотрим, прибавит ли это тебе мудрости. Джейм насторожилась:
– Ты ничего не слышал?
Они замолчали. Было так темно, что мир, казалось, кончался на границе костра, но рев реки и его отраженное от утеса эхо окружали их стеной звуков. Переговариваться можно было лишь крича. Теперь же Серод так понизил голос, что Джейм едва слышала его.
– Кажется, что-то происходит ниже по течению. Отсюда трудно сказать. Вот! – Он вскочил. – Голоса. Теперь сверху. Я проверю. А ты лучше оденься.
Когда он вернулся, Джейм натягивала сапоги.
– Каинрон обыскивает берег, – выпалил он, раскидывая костер и затаптывая угли. – Должно быть, он вспомнил о корабельном канате – всего-то часов через пять после событий. Надо бежать.
– Куда?
– Вверх по скале – там есть тропинки – и через дорогу. Я там за каким-то кустом привязал лошадь.
– Как предусмотрительно.
– Змеи изворотливы. Держи меч. Она нащупала его:
– А вот тропа.
Джейм приостановилась в непроглядной тьме и сжала руку, протянутую поводырем.
– Серод, я собираюсь снова довериться тебе. Иди в комнату, в которой я останавливалась в Каскаде, в башне на южном острове. Под доской в углу найдешь мешок. Принеси его. А если я ухитрюсь погибнуть, пусть мой брат отвечает за штуковину, которую я хранила. Обещаешь?
– Да… моя леди.
Слово вылетело, словно он и сам не ожидал, что произнесет титул. А что до Джейм – какой-то миг она не могла сказать, где кончается ее рука и начинается его. Выше по реке показались факелы. Девушка была уже почти на вершине ущелья, когда ее пронзила внезапная мысль: «Милостивые Трое, кажется, я только что привязала к себе этого человека».
На дороге было чуть посветлее – совсем чуть-чуть. Джейм приостановилась, в ушах у нее все еще звенело эхо ущелья. С юга доносились крики и непрекращающийся отдаленный гул. Серод прав – что-то там происходит. А позади? Никаких звуков, кроме шума воды, но по склону взад и вперед мечутся огни. Проклятие. Каинрон отыскал тропу.
Джейм перебежала дорогу и скользнула в густые кусты. Ага, вот и лошадь, заслуженный конь-вояка, иссеченный шрамами, натянул привязь. Что бы она там ни изучала за Темным Порогом, но наверняка никто не преподавал ей искусство верховой езды. Самая маленькая ступень Нижних Валов растянулась впереди белой стеной известняка. Девушка направила коня вдоль нее, на запад.
Крики на поле становились громче. Затрубили рога. Джейм осадила лошадь. На севере безостановочными перекатами рокотал гром. Джейм привстала в стременах, пытаясь разглядеть, что делается по ту сторону ступени, но высокие стебли луговой травы преграждали обзор. Скала дрожала под рукой. Грохот усиливался. Конь заржал и повернул морду на юг. Девушка чувствовала, как он напрягся. Да что же…
Молния озарила небо. Короткая, зловеще-бледная вспышка открыла взгляду средний и нижний луга, черные от несущейся на Джейм лавины. Рокот, гром – и на вершину нижней ступени над головой взлетела кричащей волной конница Каинрона.
Джейм чуть не упала, когда ее конь рванулся. Он прыгнул вместе с собратьями. Теперь девушку несло галопом между двумя всадниками – один был наверняка сумасшедшим, а второй просто мальчишка. Он уставился на нее, разинув рот. Джейм вцепилась в лошадь и Меч, уверенная, что в любой момент может потерять что-нибудь – а возможно, и то и другое разом. Ноги давно уже выскользнули из стремян. Цепь кенциров врезалась в первую волну кочевников, рассекла ее, пробила вторую, третью, сшибая и давя их. Конь Джейм спотыкался о тела, вновь скакал ровно, но тут, видно, попал ногой в кроличью нору и кувырнулся. Все еще сжимающая Меч, Джейм оказалась в воздухе. У нее едва-едва хватило времени и сообразительности на то, чтобы увернуться и не напороться на клинок, падая наземь. На секунду ночь стала еще чернее.
Когда чувства частично вернулись, первое, что услышала Джейм, был пронзительный дребезжащий вопль очень близко. Над ней, лицом к лицу с огромным кочевником, стоял мальчик, выкрикивая срывающимся голосом вызов. Тот только рассмеялся. Блеснули белоснежные острые зубы. Он подхватил ребенка и переломил его о колено, как сухую ветку. Потом нагнул голову, собираясь поужинать.
Джейм вскочила на ноги с военным кличем раторна своего дома. Она занесла Меч. Лезвие рассекло мешковину, кожаные доспехи кочевника, глубоко вошло в его тело. Он уронил мальчика, ошеломленно отступил на шаг и рухнул прямо на нее. Джейм высвободилась из-под мертвого. Правую руку с Кольцом, сжимающую Меч, покалывало, словно она отходила от долгого сна. Значит, истории о Разящем Родню – правда. Девушка воткнула Меч в землю и опустилась на колени рядом с малышом, так старавшимся спасти ее. К вящему ужасу, обнаружилось, что мальчик все еще жив.
Он удивленно взглянул на нее:
– Я даже и не ранен. Мне не больно, я ничего не чувствую. Я правильно поступил, Верховный Лорд?
– Но я не… – Она запнулась. – Да. Ты все сделал замечательно.
– Хорошо, – прошептал он. И умер.
– Тори! – крик, почти лай, выделился из грохота боя. – Тори, я слышал твой клич. Ты где? – Из темноты вынырнула косматая фигура с горящими красными глазами и остановилась рядом. Треугольные уши вздрогнули, прижались к голове, их владелец согнулся. – Ты не Тори. Переврат!
Он прыгнул. Джейм потянулась к Мечу, но ее оттолкнули от него. Волк прижал девушку к земле, лязгая зубами у горла. Ей удалось просунуть левую руку, защищенную кольчугой рубахи, между его челюстями, другая рука старалась выхватить из-за голенища Костяной Нож. Вот пальцы уже дотронулись до рукоятки, вот ухватили ее. Джейм готова была бить, но тут волк изумленно взвизгнул и отпрыгнул, на лету превращаясь в человека.
– Да ты не мужчина!
– И не переврат, – прохрипела она. – А где Верховный Лорд?
– Не знаю! – провыли в ответ. – Я только на минуту отлучился, а тут это\ – Он развел руками, охватывая все поле боя, на котором схлестнулись в кровавой схватке двести тысяч воинов. – Но все-таки, именем семи адов, ты кто?
Прежде чем Джейм смогла ответить, на них налетели всадники с факелами, успевшие в последнюю секунду дернуть поводья в сторону. Со всех сторон были боевые лошади, проносились тяжелые тела, круглые глаза с матовыми белками поворачивались к Джейм, плясали подбитые железом копыта. Одну морду, оскалившую на нее желтые зубы, девушка щелкнула по носу:
– Ну-ну, не забывайся!
Обескураженная лошадь фыркнула и вскинулась, удивленная и ударом, и кенцирским голосом, донесшимся из-под копыт.
– Какого Порога… – начал всадник, но Джейм уже выбралась на простор, протиснувшись между конями.
– Лютый! – закричали неподалеку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57