Отдавая должное моей силе и способности, а также одобрив то, что я сделал, он продолжал:
— (Разве я не говорил тебе, что придет время, — и ты ощутишь потребность и установишь контакт?) — Если даже это случится каким-то другим, не предвиденным им способом.
Ощутить потребность… Я понял, что он заставил меня ощутить ее именно так, как обещал. Боль хлестанула по моей изувеченной спине, когда я приподнялся, опершись на локоть. Он знал заранее все, что со мной сделают! Я не мог скрыть своей ярости, да и не хотел.
В голове у Рубая я прочитал недоумение и замешательство, и он отключился, как будто повернул выключатель. Он не понял причины моего гнева.
— (Ты прошел через страшное испытание, но подумай, насколько незначительна эта цена по сравнению с тем, что ты получишь. Нам всем пришлось чем-то жертвовать для достижения этой цели, но только глупец будет плакать об этих жертвах. Боль — ничто, учись не замечать ее.) — Точно так же, как он игнорировал боль и любое другое проявление человеческих чувств, с которыми был рожден.
Я не стал отвечать и глядел на Джули. Сжав губы, она смотрела на цепь, которой я был прикован к кровати.
— (Теперь ты начал понимать.) — Я чувствовал, что он недоволен — я добавил ложку дегтя в мед его победы. — (Ты все поймешь, когда мы победим. Ты увидишь, что я был прав.) — Он повернулся к Джули. — (Но для начала разберемся со старой доброй Федерацией. Центр управления контрольными системами находится на этом уровне комплекса. Мы сможем попасть туда прямо отсюда.) — Он двинулся к выходу, Джули поплелась за ним, балансируя, как будто шла по проволоке.
— (Подождите!) — вторгся я в его сознание. — (Я хочу пойти с вами. Не оставляйте меня здесь. Я не хочу оставаться в стороне, когда предстоят такие дела.) — Я придал лицу выражение готовности к жертвам, надеясь, что он увидит это. — (Они ненавидят псионов.)
Рубай нахмурился.
— (Тебе лучше остаться здесь. Ты будешь обузой. Я заберу тебя отсюда…)
— (Со мной все в порядке!) — со сверхъестественным усилием я сел, задержав дыхание и радуясь тому, что мне не приходится лгать вслух. — (Как вы сказали, я могу не замечать боли. Я хочу быть с вами, когда вы отнимите у них это место.) — Я протянул к нему руку, позволив ей слегка задрожать.
Его лицо просветлело. Я спустил одну ногу на пол, на другой звякнула цепь.
Я смотрел ему в глаза, умоляя, ожидая и молясь.
Он вернулся и положил руку на металлическое кольцо. Концентрация энергии — и оковы упали на пол: я был свободен. С минуту я переводил дыхание, прежде чем смог встать. Меня поразила мысль, что вся моя жизнь была бы значительно легче, если бы я владел телекинезом, а не телепатией. Я засмеялся, вовсе не желая того.
На Джули и Рубае была униформа охранников шахт — ведь все коридоры просматривались камерами, — оба вооружены. Волосы Джули скрывал шлем охранника, а с ее высокой стройной фигурой она вполне могла сойти за мужчину.
Рубай снял свою куртку и помог мне надеть ее. Несмотря на то, что мою спину защищала пленка, наложенная врачом, не в человеческих силах было выдержать боль, когда я продевал руки в рукава куртки. Но делать нечего — я вынужден был терпеть. Я застегнул куртку, на руках и лице выступил пот. Джули смотрела на меня жалобным взглядом, в котором, однако, было и облегчение.
Вдвоем у нас появился шанс остановить его.
Я взглянул на своего соседа по палате. Он не шевелился, его сознание погрузилось куда-то глубже, чем сон. Я не был уверен, что он счастлив.
Мы без труда прошли по коридорам — никому в голову не придет, что кто-то может проникнуть через такие заслоны внешней охраны. Мы спокойно достигли центра управления. Входная дверь была блокирована идентификационным замком.
Рубай приложил руку к двери, как будто ожидая, что она действительно откроется.
Он сфокусировал на ней луч пси, и через несколько секунд она открылась. Я посмотрел на Джули — ее наполнил благоговейный ужас. Интересно, приходила ли когда-нибудь Зибелингу в голову идея использовать Дар таким вот образом?
Мы вошли. Автоматически зажглось освещение комнаты с таким количеством мониторов, терминалов и экранов, какого я не мог вообще себе представить. Если существование в Старом городе напоминало существование паразита в чьих-то внутренностях, то в данную минуту мы были похожи на вирус, забравшийся в мозг.
Никто не наблюдал за работой центра — электроника следила за всеми системами.
Рубай пришел, чтобы нарушить его работу, а мы — чтобы остановить Рубая. Я почти не ощущал боли в спине.
Рубай двигался вдоль стен, забыв о нас и перебегая глазами с одного дисплея на другой. Джули положила руку на парализующий пистолет и вопросительно посмотрела на меня, не облекая вопрос в форму мысли. Я оценил взглядом пистолет Рубая. Главное, чтобы мы действовали слаженно. Единственная наша надежда застать его врасплох и выйти отсюда живыми заключалась в том, чтобы разделить его внимание и отключить — прежде чем он разорвет нашу защиту и убьет нас. Я жестом показал ей, что надо подождать, и двинулся по комнате. Рубай вызывал на терминале необходимую информацию. Когда я подошел к нему, он снял защитный шлем и оглянулся на меня. Я выдавил улыбку:
— Ну как?
— Великолепно, — он достал из куртки какие-то блестящие упаковки. — Это для последнего акта. — Я пошел за ним в другой отсек и старался уловить логику его действий, пока он набирал что-то на клавиатуре.
— А что это? — я указал на пакетики.
— Это предназначено для системы аэровентиляции.
— Похоже на конфеты, — усмехнулся я.
— Не рекомендую полакомиться ими. Это нечто вроде содового соединения, применяется для анестезии, своеобразная… сыворотка правды. — Я замер, мои руки опустились. — Похоже, не очень вкусно, — он улыбнулся своей остроте.
Я рассмеялся слишком громко.
— Как это действует? На сколько это вырубает человека? Что происходит, когда действие кончается?
— Газ безопасен. Он продержит всех без сознания, пока мы не завершим работу. Система вентиляции замкнута, поэтому газ не может улетучиться. Он участвует в обычной циркуляции воздуха.
— Значит, газ никуда не денется?
— Да, но в этих системах существует встроенный вентилятор…
— Так значит, мы используем их, чтобы всех вырубить?
Оторвавшись от своего дела, Рубай пристально посмотрел на меня, и я почувствовал его растущее раздражение.
— Едва ли это предполагалось изготовителями. — Он вновь принялся работать. — Обычно это используется для контроля содержания влаги в воздухе, для массовой иммунизации и дезинфекции.
— Сходные функции. О… — Моя рука автоматическим движением старого воришки скользнула к его поясу, где в кобуре висел парализующий пистолет. — Ну а как насчет нас, мы-то тоже отрубимся? — Мои пальцы сжали холодный металл.
— Я могу перенести это при помощи…
Я выдернул его пистолет из кобуры.
— (Давай, Джули, быстро!) — Я хотел прыгнуть назад. Проклятые ноги! Они предали меня. Я споткнулся, и в то же мгновение рука Рубая обрушила на меня панель управления. Я услышал крик Джули, когда она выронила свое оружие. Я успел впечатать в лицо Рубаю всю мою ярость, прежде чем боль в изувеченной спине свела ее на нет; мы с Джули ощутили яростный ответный удар на телепатическом уровне. Мое тело содрогнулось от удара, сердце как будто зависло и перестало биться, а сознание упорно пыталось отразить нападение. Я выронил пистолет, Рубай рванулся к нему.
Внезапно, словно подключившись к неведомому источнику пси, мое сознание наполнилось небывалой энергией, обрушившей все барьеры и требующей немедленной сцепки, — не Рубай, не Джули, не человек…
Гидраны. Объединенная телепатическая сила вторглась в меня, зарядив меня силой молнии. Рубай отлетел в сторону с изменившимся лицом — в нем не осталось злобы, лишь замешательство и предчувствие проигрыша. Вокруг него сияла аура, он излучал мощное биополе, но оно уже не доходило до меня. Лицо Джули окаменело от шока, ее пси-аура продолжала сиять. Комната была залита безжизненным светом, слышен был какой-то тихий шепот. Я не чувствовал боли. Более того, я перестал ощущать себя человеком — лишь пеной на обрушивающейся волне энергии.
Электричество трещало на моих пальцах, волосы приподнялись, словно от несуществующего ветра. Я видел, как Рубай, шатаясь, прошел в другой конец комнаты, где Джули прижалась к стене, и, как будто парализованная всем происходящим, не могла пошевелиться. Он схватил ее за руки и стал прикрываться ею, как щитом, не осознавая, что я ничего не могу ему сделать.
Внезапная мысль заставила меня позабыть и о Рубае, и о Джули — я вспомнил о шахтах, об этом адском месте, где люди, стертые в порошок, подвергались пыткам и медленно умирали. Я ясно увидел, что меня ожидало — провести рабом остаток дней. Меня снова обжигала боль в спине, горечь предательства, соль страдания и кошмар унижения. Я знал — сила, которую я неожиданно обрел, призвана навсегда покончить с этим.
— (Да.) — Я произнес это слово, услышанное только теми, кто сейчас поддерживал меня. — (Да, хочу.)
Я почувствовал их ответ, пробежав по их объединенному кругу, и на меня обрушились видения… И то, что я должен был увидеть, осталось со мной навсегда… Потом был удар молнии — сквозь меня, вокруг меня и подо мной… везде! Кажется, я увидел, как исчезли Джули и Рубай. Кажется, я кричал…
Все уровни комплекса шахт подо мной содрогнулись с нарастающим громом.
Глава 19
Жидкий огонь прополз в мой рот, просочился в горло, наполнил нос дымом.
Организм моментально отреагировал, и железная рука выдернула меня обратно к жизни. Я моргал, не понимая, ослеп или нет, когда сознание открылось свету.
— Что… Что… Где я?
Рядом стоял Джоральмен и смотрел на меня так, как будто следующий вопрос должен быть: «Кто я?» — а он не знал толком, что ответить.
— В моем кабинете.
Я лежал на диване, глядя на голографические картинки из другого мира, проецируемые на стену. С первого взгляда я не мог понять, реальность это или нет. Мое зрение опять превратило в негатив то, что я видел, и затем вновь вернулось к норме. Я закрыл лицо рукой, голова в буквальном смысле раскалывалась.
— Вот, возьми. — Он вложил мне в руки чашку, я вздрогнул, как от электрического тока. — У меня на планете мы называем это Святой Водой. Говорят, мертвого подымет.
Я влил содержимое в рот и с трудом проглотил. Это напоминало расплавленный свинец.
— Если, — выдохнул я, — если это сперва тебя не убьет. — Я сделал еще несколько глотков. — Как я попал сюда? Что произошло?
Он присел на край стола и глотнул из фляги, поморщившись. Что-то неладное творилось с моим зрением: Джоральмен был одет в мозаику из бледных радуг.
— Я нашел тебя, когда ты бродил по коридорам, как лунатик, пару часов назад. Многие вели себя так же странно. — Он покачал головой. — Выходит, ты говорил правду. — Он выглядел потерянным. — Что и говорить, это было как снег на голову, никто ничего подобного не ожидал. Но скажи, как это произошло? Ты говорил, что террорист хотел взять шахты штурмом или что-то в этом роде… — Он запустил пятерню в свои соломенные волосы. Я не ответил, потому что не мог выговорить ни слова, закрыл глаза и сосредоточился на завихрениях в голове.
Последнее, что я помню: я прикован к кровати… Джули, Рубай… Цепь разрывается. Центр управления. Рубай у компьютерного терминала, он поворачивается к нам как раз в тот момент, когда мы уже почти… Затем кто-то чужой в моей голове, пронизывающий все тело, как одно мощное звучание или молния… Я открыл глаза.
— У него не получилось. Рубай не захватил шахты. Мы остановили его, он не успел использовать газ!
И затем они исчезли — Рубай и Джули. Но меня этот огонь пощадил, несмотря на то, что я предназначался для него. Если бы я знал слово для его обозначения, я назвал бы его…
— Да, но ты не остановил их. Все разрушено, — он еще отхлебнул из фляги.
— О чем ты?
— Подземные коммуникации разрушены. Шахты забиты обломками породы. Все в развалинах. Зачем им было делать это? И каким оружием? — Он осекся.
Я отхлебнул своего напитка.
— Много людей погибло?
— Все живы, в том-то и дело! — Он вытер губы, радужные пятна переливались и прыгали. Я облегченно вздохнул. Джоральмен уставился на меня.
— Это не было предусмотрено планом, — сказал я. — Тут вмешались гидраны.
— Привидения? — Он выпрямился. — При чем тут они?
— Как ты думаешь? — Наконец мне удалось сесть, хотя я весь покрылся потом от боли в спине. Джоральмен молча смотрел на меня, пока мое лицо не приняло обычное выражение. — Как ты думаешь? — повторил я, глядя ему в глаза. — Они знали о планах Рубая, потому что я рассказал им. Они ответили мне, что им надо подумать… И сделали свой выбор. Остановили Рубая и совершили то, к чему давно стремились.
Джоральмен покачал головой:
— Почему именно сейчас? Почему бы им не сделать это давно, раз уж они решились?
Потому что им нужен был толчок, ключ… Похожий на тот, что был у Рубая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
— (Разве я не говорил тебе, что придет время, — и ты ощутишь потребность и установишь контакт?) — Если даже это случится каким-то другим, не предвиденным им способом.
Ощутить потребность… Я понял, что он заставил меня ощутить ее именно так, как обещал. Боль хлестанула по моей изувеченной спине, когда я приподнялся, опершись на локоть. Он знал заранее все, что со мной сделают! Я не мог скрыть своей ярости, да и не хотел.
В голове у Рубая я прочитал недоумение и замешательство, и он отключился, как будто повернул выключатель. Он не понял причины моего гнева.
— (Ты прошел через страшное испытание, но подумай, насколько незначительна эта цена по сравнению с тем, что ты получишь. Нам всем пришлось чем-то жертвовать для достижения этой цели, но только глупец будет плакать об этих жертвах. Боль — ничто, учись не замечать ее.) — Точно так же, как он игнорировал боль и любое другое проявление человеческих чувств, с которыми был рожден.
Я не стал отвечать и глядел на Джули. Сжав губы, она смотрела на цепь, которой я был прикован к кровати.
— (Теперь ты начал понимать.) — Я чувствовал, что он недоволен — я добавил ложку дегтя в мед его победы. — (Ты все поймешь, когда мы победим. Ты увидишь, что я был прав.) — Он повернулся к Джули. — (Но для начала разберемся со старой доброй Федерацией. Центр управления контрольными системами находится на этом уровне комплекса. Мы сможем попасть туда прямо отсюда.) — Он двинулся к выходу, Джули поплелась за ним, балансируя, как будто шла по проволоке.
— (Подождите!) — вторгся я в его сознание. — (Я хочу пойти с вами. Не оставляйте меня здесь. Я не хочу оставаться в стороне, когда предстоят такие дела.) — Я придал лицу выражение готовности к жертвам, надеясь, что он увидит это. — (Они ненавидят псионов.)
Рубай нахмурился.
— (Тебе лучше остаться здесь. Ты будешь обузой. Я заберу тебя отсюда…)
— (Со мной все в порядке!) — со сверхъестественным усилием я сел, задержав дыхание и радуясь тому, что мне не приходится лгать вслух. — (Как вы сказали, я могу не замечать боли. Я хочу быть с вами, когда вы отнимите у них это место.) — Я протянул к нему руку, позволив ей слегка задрожать.
Его лицо просветлело. Я спустил одну ногу на пол, на другой звякнула цепь.
Я смотрел ему в глаза, умоляя, ожидая и молясь.
Он вернулся и положил руку на металлическое кольцо. Концентрация энергии — и оковы упали на пол: я был свободен. С минуту я переводил дыхание, прежде чем смог встать. Меня поразила мысль, что вся моя жизнь была бы значительно легче, если бы я владел телекинезом, а не телепатией. Я засмеялся, вовсе не желая того.
На Джули и Рубае была униформа охранников шахт — ведь все коридоры просматривались камерами, — оба вооружены. Волосы Джули скрывал шлем охранника, а с ее высокой стройной фигурой она вполне могла сойти за мужчину.
Рубай снял свою куртку и помог мне надеть ее. Несмотря на то, что мою спину защищала пленка, наложенная врачом, не в человеческих силах было выдержать боль, когда я продевал руки в рукава куртки. Но делать нечего — я вынужден был терпеть. Я застегнул куртку, на руках и лице выступил пот. Джули смотрела на меня жалобным взглядом, в котором, однако, было и облегчение.
Вдвоем у нас появился шанс остановить его.
Я взглянул на своего соседа по палате. Он не шевелился, его сознание погрузилось куда-то глубже, чем сон. Я не был уверен, что он счастлив.
Мы без труда прошли по коридорам — никому в голову не придет, что кто-то может проникнуть через такие заслоны внешней охраны. Мы спокойно достигли центра управления. Входная дверь была блокирована идентификационным замком.
Рубай приложил руку к двери, как будто ожидая, что она действительно откроется.
Он сфокусировал на ней луч пси, и через несколько секунд она открылась. Я посмотрел на Джули — ее наполнил благоговейный ужас. Интересно, приходила ли когда-нибудь Зибелингу в голову идея использовать Дар таким вот образом?
Мы вошли. Автоматически зажглось освещение комнаты с таким количеством мониторов, терминалов и экранов, какого я не мог вообще себе представить. Если существование в Старом городе напоминало существование паразита в чьих-то внутренностях, то в данную минуту мы были похожи на вирус, забравшийся в мозг.
Никто не наблюдал за работой центра — электроника следила за всеми системами.
Рубай пришел, чтобы нарушить его работу, а мы — чтобы остановить Рубая. Я почти не ощущал боли в спине.
Рубай двигался вдоль стен, забыв о нас и перебегая глазами с одного дисплея на другой. Джули положила руку на парализующий пистолет и вопросительно посмотрела на меня, не облекая вопрос в форму мысли. Я оценил взглядом пистолет Рубая. Главное, чтобы мы действовали слаженно. Единственная наша надежда застать его врасплох и выйти отсюда живыми заключалась в том, чтобы разделить его внимание и отключить — прежде чем он разорвет нашу защиту и убьет нас. Я жестом показал ей, что надо подождать, и двинулся по комнате. Рубай вызывал на терминале необходимую информацию. Когда я подошел к нему, он снял защитный шлем и оглянулся на меня. Я выдавил улыбку:
— Ну как?
— Великолепно, — он достал из куртки какие-то блестящие упаковки. — Это для последнего акта. — Я пошел за ним в другой отсек и старался уловить логику его действий, пока он набирал что-то на клавиатуре.
— А что это? — я указал на пакетики.
— Это предназначено для системы аэровентиляции.
— Похоже на конфеты, — усмехнулся я.
— Не рекомендую полакомиться ими. Это нечто вроде содового соединения, применяется для анестезии, своеобразная… сыворотка правды. — Я замер, мои руки опустились. — Похоже, не очень вкусно, — он улыбнулся своей остроте.
Я рассмеялся слишком громко.
— Как это действует? На сколько это вырубает человека? Что происходит, когда действие кончается?
— Газ безопасен. Он продержит всех без сознания, пока мы не завершим работу. Система вентиляции замкнута, поэтому газ не может улетучиться. Он участвует в обычной циркуляции воздуха.
— Значит, газ никуда не денется?
— Да, но в этих системах существует встроенный вентилятор…
— Так значит, мы используем их, чтобы всех вырубить?
Оторвавшись от своего дела, Рубай пристально посмотрел на меня, и я почувствовал его растущее раздражение.
— Едва ли это предполагалось изготовителями. — Он вновь принялся работать. — Обычно это используется для контроля содержания влаги в воздухе, для массовой иммунизации и дезинфекции.
— Сходные функции. О… — Моя рука автоматическим движением старого воришки скользнула к его поясу, где в кобуре висел парализующий пистолет. — Ну а как насчет нас, мы-то тоже отрубимся? — Мои пальцы сжали холодный металл.
— Я могу перенести это при помощи…
Я выдернул его пистолет из кобуры.
— (Давай, Джули, быстро!) — Я хотел прыгнуть назад. Проклятые ноги! Они предали меня. Я споткнулся, и в то же мгновение рука Рубая обрушила на меня панель управления. Я услышал крик Джули, когда она выронила свое оружие. Я успел впечатать в лицо Рубаю всю мою ярость, прежде чем боль в изувеченной спине свела ее на нет; мы с Джули ощутили яростный ответный удар на телепатическом уровне. Мое тело содрогнулось от удара, сердце как будто зависло и перестало биться, а сознание упорно пыталось отразить нападение. Я выронил пистолет, Рубай рванулся к нему.
Внезапно, словно подключившись к неведомому источнику пси, мое сознание наполнилось небывалой энергией, обрушившей все барьеры и требующей немедленной сцепки, — не Рубай, не Джули, не человек…
Гидраны. Объединенная телепатическая сила вторглась в меня, зарядив меня силой молнии. Рубай отлетел в сторону с изменившимся лицом — в нем не осталось злобы, лишь замешательство и предчувствие проигрыша. Вокруг него сияла аура, он излучал мощное биополе, но оно уже не доходило до меня. Лицо Джули окаменело от шока, ее пси-аура продолжала сиять. Комната была залита безжизненным светом, слышен был какой-то тихий шепот. Я не чувствовал боли. Более того, я перестал ощущать себя человеком — лишь пеной на обрушивающейся волне энергии.
Электричество трещало на моих пальцах, волосы приподнялись, словно от несуществующего ветра. Я видел, как Рубай, шатаясь, прошел в другой конец комнаты, где Джули прижалась к стене, и, как будто парализованная всем происходящим, не могла пошевелиться. Он схватил ее за руки и стал прикрываться ею, как щитом, не осознавая, что я ничего не могу ему сделать.
Внезапная мысль заставила меня позабыть и о Рубае, и о Джули — я вспомнил о шахтах, об этом адском месте, где люди, стертые в порошок, подвергались пыткам и медленно умирали. Я ясно увидел, что меня ожидало — провести рабом остаток дней. Меня снова обжигала боль в спине, горечь предательства, соль страдания и кошмар унижения. Я знал — сила, которую я неожиданно обрел, призвана навсегда покончить с этим.
— (Да.) — Я произнес это слово, услышанное только теми, кто сейчас поддерживал меня. — (Да, хочу.)
Я почувствовал их ответ, пробежав по их объединенному кругу, и на меня обрушились видения… И то, что я должен был увидеть, осталось со мной навсегда… Потом был удар молнии — сквозь меня, вокруг меня и подо мной… везде! Кажется, я увидел, как исчезли Джули и Рубай. Кажется, я кричал…
Все уровни комплекса шахт подо мной содрогнулись с нарастающим громом.
Глава 19
Жидкий огонь прополз в мой рот, просочился в горло, наполнил нос дымом.
Организм моментально отреагировал, и железная рука выдернула меня обратно к жизни. Я моргал, не понимая, ослеп или нет, когда сознание открылось свету.
— Что… Что… Где я?
Рядом стоял Джоральмен и смотрел на меня так, как будто следующий вопрос должен быть: «Кто я?» — а он не знал толком, что ответить.
— В моем кабинете.
Я лежал на диване, глядя на голографические картинки из другого мира, проецируемые на стену. С первого взгляда я не мог понять, реальность это или нет. Мое зрение опять превратило в негатив то, что я видел, и затем вновь вернулось к норме. Я закрыл лицо рукой, голова в буквальном смысле раскалывалась.
— Вот, возьми. — Он вложил мне в руки чашку, я вздрогнул, как от электрического тока. — У меня на планете мы называем это Святой Водой. Говорят, мертвого подымет.
Я влил содержимое в рот и с трудом проглотил. Это напоминало расплавленный свинец.
— Если, — выдохнул я, — если это сперва тебя не убьет. — Я сделал еще несколько глотков. — Как я попал сюда? Что произошло?
Он присел на край стола и глотнул из фляги, поморщившись. Что-то неладное творилось с моим зрением: Джоральмен был одет в мозаику из бледных радуг.
— Я нашел тебя, когда ты бродил по коридорам, как лунатик, пару часов назад. Многие вели себя так же странно. — Он покачал головой. — Выходит, ты говорил правду. — Он выглядел потерянным. — Что и говорить, это было как снег на голову, никто ничего подобного не ожидал. Но скажи, как это произошло? Ты говорил, что террорист хотел взять шахты штурмом или что-то в этом роде… — Он запустил пятерню в свои соломенные волосы. Я не ответил, потому что не мог выговорить ни слова, закрыл глаза и сосредоточился на завихрениях в голове.
Последнее, что я помню: я прикован к кровати… Джули, Рубай… Цепь разрывается. Центр управления. Рубай у компьютерного терминала, он поворачивается к нам как раз в тот момент, когда мы уже почти… Затем кто-то чужой в моей голове, пронизывающий все тело, как одно мощное звучание или молния… Я открыл глаза.
— У него не получилось. Рубай не захватил шахты. Мы остановили его, он не успел использовать газ!
И затем они исчезли — Рубай и Джули. Но меня этот огонь пощадил, несмотря на то, что я предназначался для него. Если бы я знал слово для его обозначения, я назвал бы его…
— Да, но ты не остановил их. Все разрушено, — он еще отхлебнул из фляги.
— О чем ты?
— Подземные коммуникации разрушены. Шахты забиты обломками породы. Все в развалинах. Зачем им было делать это? И каким оружием? — Он осекся.
Я отхлебнул своего напитка.
— Много людей погибло?
— Все живы, в том-то и дело! — Он вытер губы, радужные пятна переливались и прыгали. Я облегченно вздохнул. Джоральмен уставился на меня.
— Это не было предусмотрено планом, — сказал я. — Тут вмешались гидраны.
— Привидения? — Он выпрямился. — При чем тут они?
— Как ты думаешь? — Наконец мне удалось сесть, хотя я весь покрылся потом от боли в спине. Джоральмен молча смотрел на меня, пока мое лицо не приняло обычное выражение. — Как ты думаешь? — повторил я, глядя ему в глаза. — Они знали о планах Рубая, потому что я рассказал им. Они ответили мне, что им надо подумать… И сделали свой выбор. Остановили Рубая и совершили то, к чему давно стремились.
Джоральмен покачал головой:
— Почему именно сейчас? Почему бы им не сделать это давно, раз уж они решились?
Потому что им нужен был толчок, ключ… Похожий на тот, что был у Рубая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40