Этим надо воспользоваться, тем более что… Тем более – что? Чернов прислушался: позади хлопнула дверь и стали слышны давешние голоса, энергично переругивающиеся на местном, расчлененном до букв шведско-датско-норвежском. Скандинавском, блин… Взгляд Чернова упал на указатель, выполненный в классическом казенном стиле: рука с вытянутым перстом и надписью по-датски: «trappe» – «лестница». На цыпочках побежал в направлении, указуемом пальцем. Опять дверь. Чернов потянулся было к ручке, но дверь открылась сама, и из нее вышел солдат. Он уже собирался пройти мимо Чернова, даже повернулся плечом чуть вперед, как поворачиваются люди, чтобы разойтись не столкнувшись, но что-то заставило его окинуть любопытным взором встреченного человека, и он, естественно, увидел босые грязные ступни. Видимо, здесь не принято было так расхаживать, и поэтому солдат сначала задумался, а потом мигом схватил за майку уже уходящего Чернова:
– А ну стой! Ты что? Ты кто? – У солдата даже не было нужного вопроса наготове, так обескуражила его невозмутимость беглеца.
Затянутый назад в коридор, Чернов подумал было провести повторно так успешно примененный нехитрый прием то ли каратэ, то ли таэквондо, но вид автомата с пальцем на курке его охолонил. Попался. Не смог смыться. Да и глупо было бы предполагать, что из тюрьмы штаба можно так запросто уйти пешком. Рано или поздно все равно наткнулся бы на какого-нибудь охранника. Здравый смысл заработал на полную мощность, Чернов со вздохом поднял руки, произнес:
– Сдаюсь.
– На колени, – спокойно сказал солдат, – лицом к стене.
Чернов покорно выполнил требуемое.
– Это что же ты, собака, убежать, выходит, решил? – задал глупый вопрос солдат.
– Решил, – не стал спорить Чернов. – И уже почти убежал.
– Даже не надейся. Здесь охраны больше, чем ты себе представляешь.
Солдат достал рацию, радостно сообщил:
– Пятый – первому! На уровне «Б» ситуация три восьмерки!
– Понял, – отозвалась рация.
– Три восьмерки – это я? – спросил Чернов.
– Много будешь знать – плохо будешь спать, – засмеялся солдат.
Философ хренов.
Из-за угла вынырнули те двое, что еще минуту назад проходили мимо спрятавшегося Чернова. Солдат вытянулся по стойке «смирно», но оружия от пленника не отвел. Не иначе офицеры, подумал Чернов, вон как преданно засиял боец, на поощрение надеется небось.
– Храбрые викинги правят миром! – неожиданно проорал солдат.
Забавные у них тут приветствия.
– Храбрые… – вяло отозвался один из офицеров. – Поймал беглеца? Молодец викинг! Какой у тебя номер? Я доложу о тебе начальству…
– Восемнадцать триста двадцать три, храбрый викинг!
– Хорошо. Запомнил.
Офицер взял Чернова за голову, развернул к себе лицом, улыбнулся, показав безукоризненные зубы. У всех они тут безукоризненные, все они тут улыбаются почем зря.
– Ну что, беглец-бегун, отловили тебя? Не далеко же ты убежал.
– Это еще кто кого поймал, – не согласился Чернов. – Я сам на вашего храброго викинга наткнулся.
– Какая разница? Главное, что наткнулся. Вставай, пойдем. Тебя Свен искал, а ты смыться задумал. Нехорошо выходит, человек заждался.
Заждавшийся Свен обитал в тесном кабинете с давно не мытым окном и зелеными потрескавшимися стенами. Чернова привели, усадили на стул, для охраны оставили гордого собой бойца номер восемнадцать триста двадцать три.
– Слышал, слышал о твоем героизме. – Свен был само дружелюбие. – Напал на охранника, потомства его, возможно, лишил. Он-то у нас пока еще и первой жены себе не нашел… Бойкий ты, однако, парень, Бегун. Хочешь, чтобы я по-прежнему тебя так называл?
– Да, – буркнул Чернов.
Показушная доброта Свена ему не нравилась.
– Ну, как скажешь. Этот эпизод, я имею в виду нападение на нашего сотрудника, тебе даже не очень сильно навредит. По большому счету, тебе же все равно, по скольким статьям быть осужденным – по трем или по четырем?
Неожиданный поворот сюжета.
– Осужденным? Нет, не все равно. О чем ты?
– Поясняю: шпионаж – раз. Ношение оружия в военной зоне без разрешения – два. Уклонение от дачи показаний – три. Ну и нападение на викинга при исполнении служебных обязанностей – четыре. Мы могли бы тебе впаять еще и бродяжничество, но не будем – слишком мелкая статья, с тебя и так хватит. Есть что сказать – говори.
– Говорю… – Чернов решил задуматься. Перед чистосердечным признанием полагается все взвесить и оценить. – Скажу вот что. Гранаты я нашел в лесу на горе. Они – вашего производства, скандинавского, так что не шейте мне тут лажу! – Чернов сам удивился, как ловко он подобрал слова на чистом шведском, эквивалентные русской фене. – Я их нес сдавать. А патрульный ваш даже слова сказать не дал – врезал по лбу без разбирательств, и все. Благие намерения – псу под хвост. Что до уклонения от показаний, так не уклонялся. Все показал. Все правдиво от точки до точки, если можете проверить – проверяйте…
– Проверим, – кивнул Свен.
– Так, дальше… – Чернов перевел дыхание.
Думал было продолжить оправдательные речи, но вдруг сообразил: как же жалко он сейчас выглядит, храбрый и к тому же вечный Бегун! Сидит, лопочет что-то, пытается облегчить себе участь, будто и впрямь ему грозит какой-то суд. Чушь! Это же просто этап в Игре, который надо пройти. И Свен, самоуверенный простак-скандинав, лишь проходной персонаж, опорная точка Действия. А Действие разворачивается само по себе, никого не спрашивая, не подчиняясь никаким законам, но лишь воле Главного Режиссера или Игрока…
Видимо, весь ход мыслей отразился на лице Чернова, да так отчетливо, что даже явно далекий от науки физиогномики вояка Свен все моментально расшифровал. И немедленно отреагировал на расшифрованное:
– Тебе кажется, что все это не всерьез? Неужели, бегун, ты не понимаешь до сих пор, в какую непростую ситуацию попал? Не прикидывайся дураком, все очень серьезно. В районе – чрезвычайное положение, и его законы распространяются на всех. Впрочем, к чему слова? Я объясню делом, и ты наверняка все сразу поймешь. Бьерн! Найди ему его обувь, мы съездим на прогулку!
Бьерн метнулся за дверь, и через минуту, озадаченный речью Свена, Чернов уже топал в своих родных растоптанных «рибоках» по длинным коридорам штаба. Свен и Бьерн проводили его через многочисленные посты охраны, через бесконечные железные двери, и когда они наконец-то вышли на белый свет, Чернов внутренне согласился с не раз декларированной ему мыслью: смыться отсюда запросто – как он надеялся – абсолютно невозможно. Тем более что сам штаб стоял в центре некоего военного городка, где каждый был одет во всеобщую зеленую форму, а некоторые еще носили каски с рожками. Викинги – что тут скажешь! Таким образом, босой и малость потрепанный Чернов не имел бы никаких шансов остаться незамеченным в этом месте. Плюс чрезвычайное положение, диктующее чрезвычайную бдительность.
Они сели в джип, который вывез их за пределы городка, размещенного на манер Вефиля – в долине, окруженной со всех сторон горами. Часовая адреналиновая поездка по узким серпантинам на немалой для гор скорости – уж больно лихой шофер попался! – и Чернов стал узнавать места, где недавно «партизанил»: вот деревушка с танком, вот перевал, вот долина, где нашел пристанище город Вефиль. По дороге, которую Чернов прежде не углядел, машина спустилась в долину и подкатила к Вефилю.
Со стороны городок выглядел зловеще. Вокруг городской стены появилась еще одна – из колючей проволоки, со сторожевыми башенками и автоматчиками на них. На въезде в город образовался КПП со шлагбаумом и часовыми. По всей долине расставлена техника – танки, джипы, грузовики, пара тарелок. Поодаль разбит палаточный городок, видно – для охраны.
Джип подъехал к шлагбауму, часовой проверил документы у сопровождающих Чернова военных, самого Чернова окинул равнодушным взором, крикнул коллеге:
– Открывай!
Шлагбаум поднялся, джип въехал в Вефиль. Да, викинги навели здесь свой порядок. Чернов отмечал затянутые какими-то лентами дома, столбики с проволокой, обозначающие проезжую часть, патрули на каждом углу, джипы, припаркованные у дома Кармеля… На эту же стоянку встал и их джип.
– Вылезай, приехали.
Под конвоем Чернов зашел в знакомый дом, и первое, что бросилось в глаза, был сам Кармель. Увидев его, Чернов даже охнул от неожиданности – лицо Хранителя было разбито, руки связаны, одежда порвана. В доме наблюдался полный бардак – сломанная мебель, разбитая посуда, рваные тряпки повсюду… Единственным положительным моментом, привнесенным викингами в дом Кармеля, был яркий плафон на треноге в углу, напрочь уничтожавший средневековый полумрак жилища Хранителя. Вот только цель появления осветительного прибора в гананской хижине была явно не гуманная…
Свен внимательно смотрел на Чернова, пока тот разглядывал окружающую нерадостную действительность.
– Друг твой? – кивнул на Кармеля.
Можно было отказаться от дружбы, но тем ни себя не спасешь, ни Кармелю не поможешь.
– Друг. За что вы его так?
– На каком языке он говорит? Ты можешь переводить?
– Могу.
– Пусть ответит нам на очень простые вопросы. Кто он такой, кто все остальные люди, что это за город, как он, город, здесь оказался? Ну и так далее, все, как видишь, совсем нетрудно.
Чернов подошел к Кармелю, присел возле него, спросил на иврите:
– Как ты, Кармель? Что они сделали с людьми?
– Они злые, Бегун… Почему ты с ними?
– В плен меня взяли. На горе. Я нашел… вот что.
Чернов сунул руку в карман и вытащил тряпицу с засохшей уже кровью – ее викинги конфисковать не догадались.
– Это обрывок одежды одного из разведчиков, Кармель. Помнишь, большой… – Чернов затруднился со словом «взрыв»: в иврите оно существовало, но вряд ли было в жизни мирных гананцев, – большой огонь, грохот?
– Помню, Бегун.
– Это все, что от осталось от нашего брата.
– Я знал. – Кармель склонил голову.
– Что? Что он говорит? Переводи! – Свен был нетерпелив.
– Сейчас, – отмахнулся Чернов, – дай понять самому, что происходит.
Он взял Кармеля за плечо. Тот чуть дернулся: видимо, на его теле теперь было крайне мало здоровых мест.
– Кармель, они спрашивают… ну сам понимаешь… кто мы такие… откуда взялись…
– Да кто они сами такие? Откуда они сами взялись? Почему они так себя ведут? – В голосе Хранителя сквозило отчаяние.
– Они воины, – спокойно отвечал Чернов. – Мы попали на их землю, они недовольны. Это очень воинственный народ, Кармель. Они привыкли все разрешать только силой, а силы у них, как ты видишь, хватает.
– Очень злые люди, – только и ответил Кармель.
– Уж каких нам Путь подарил… Да, что с Книгой? Они не добрались до нее?
– Слава Сущему, нет. Я был бы плохим Хранителем, если бы позволил им найти Книгу. – Кармель с трудом улыбнулся, и Чернов увидел щербатый рот. Приклад? Кулак?..
Он встал, повернулся к Свену.
– Он говорит то же, что говорил тебе я. Город называется Вефиль, все люди в нем – крестьяне и ремесленники. Как он здесь появился – никто не знает. Я предполагаю, что произошел пространственно-временной переход, и Вефиль непроизвольно возник в зоне ваших интересов. Вот и все.
– Бегун, ты ведь сам понимаешь, что такие фантазии бывают только в плохих книгах. – Свен улыбался, – Какой переход? Какие пространства? О чем ты?.. Я знаю историю Скандинавии и Рима, я не припомню в ней упоминаний о каких-то временных переходах. Время необратимо, Бегун, так нас учили, и это единственно верное знание. Кстати, ты же явно образованный человек. Ты не похож на них. Я искренне советую тебе не темнить, а рассказать все начистоту. Или, может, ты не понимаешь, на что мы способны?
– Догадываюсь. Но мне нечего тебе сказать больше. Разве что…
– Что разве?
– Уж коли ты заговорил об образованности, позволю напомнить: она предполагает умение допускать ограниченность собственных знаний. Если в твоей истории нет ни слова о других пространствах и о времени, которое течет чуть иначе, чем твое, то ведь это не значит, что завтра твоя история не пополнится новыми знаниями…
Сказал тираду и понял: пустое содрогание воздуха.
Так и вышло.
– Жаль, – протянул слово Свен.
Поднялся, резко вышел, оставив Чернова с Кармелем под охраной десятка молодцов в рогатых касках.
– Что-то очень неприятное должно случиться, – пробормотал Кармель.
– Откуда ты знаешь? – спросил Чернов.
– Так написано…
– Где написано?..
– Разговоры прекратить! – рыкнул один из охранников.
– Это еще почему? – Чернов встал и бессмысленно нагло подошел вплотную к викингу.
Что-то многовато бессмысленных поступков делал он в этом Сдвиге, где существовало такое простое, такое до омерзения логичное, такое черно-белое ПВ.
– Приказ. – Викинг был лаконичен.
– А ты знаешь, где я видел твой приказ? – Бессмысленность так бессмысленность: ярость поперла наружу, не сдерживаемая никаким здравым смыслом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
– А ну стой! Ты что? Ты кто? – У солдата даже не было нужного вопроса наготове, так обескуражила его невозмутимость беглеца.
Затянутый назад в коридор, Чернов подумал было провести повторно так успешно примененный нехитрый прием то ли каратэ, то ли таэквондо, но вид автомата с пальцем на курке его охолонил. Попался. Не смог смыться. Да и глупо было бы предполагать, что из тюрьмы штаба можно так запросто уйти пешком. Рано или поздно все равно наткнулся бы на какого-нибудь охранника. Здравый смысл заработал на полную мощность, Чернов со вздохом поднял руки, произнес:
– Сдаюсь.
– На колени, – спокойно сказал солдат, – лицом к стене.
Чернов покорно выполнил требуемое.
– Это что же ты, собака, убежать, выходит, решил? – задал глупый вопрос солдат.
– Решил, – не стал спорить Чернов. – И уже почти убежал.
– Даже не надейся. Здесь охраны больше, чем ты себе представляешь.
Солдат достал рацию, радостно сообщил:
– Пятый – первому! На уровне «Б» ситуация три восьмерки!
– Понял, – отозвалась рация.
– Три восьмерки – это я? – спросил Чернов.
– Много будешь знать – плохо будешь спать, – засмеялся солдат.
Философ хренов.
Из-за угла вынырнули те двое, что еще минуту назад проходили мимо спрятавшегося Чернова. Солдат вытянулся по стойке «смирно», но оружия от пленника не отвел. Не иначе офицеры, подумал Чернов, вон как преданно засиял боец, на поощрение надеется небось.
– Храбрые викинги правят миром! – неожиданно проорал солдат.
Забавные у них тут приветствия.
– Храбрые… – вяло отозвался один из офицеров. – Поймал беглеца? Молодец викинг! Какой у тебя номер? Я доложу о тебе начальству…
– Восемнадцать триста двадцать три, храбрый викинг!
– Хорошо. Запомнил.
Офицер взял Чернова за голову, развернул к себе лицом, улыбнулся, показав безукоризненные зубы. У всех они тут безукоризненные, все они тут улыбаются почем зря.
– Ну что, беглец-бегун, отловили тебя? Не далеко же ты убежал.
– Это еще кто кого поймал, – не согласился Чернов. – Я сам на вашего храброго викинга наткнулся.
– Какая разница? Главное, что наткнулся. Вставай, пойдем. Тебя Свен искал, а ты смыться задумал. Нехорошо выходит, человек заждался.
Заждавшийся Свен обитал в тесном кабинете с давно не мытым окном и зелеными потрескавшимися стенами. Чернова привели, усадили на стул, для охраны оставили гордого собой бойца номер восемнадцать триста двадцать три.
– Слышал, слышал о твоем героизме. – Свен был само дружелюбие. – Напал на охранника, потомства его, возможно, лишил. Он-то у нас пока еще и первой жены себе не нашел… Бойкий ты, однако, парень, Бегун. Хочешь, чтобы я по-прежнему тебя так называл?
– Да, – буркнул Чернов.
Показушная доброта Свена ему не нравилась.
– Ну, как скажешь. Этот эпизод, я имею в виду нападение на нашего сотрудника, тебе даже не очень сильно навредит. По большому счету, тебе же все равно, по скольким статьям быть осужденным – по трем или по четырем?
Неожиданный поворот сюжета.
– Осужденным? Нет, не все равно. О чем ты?
– Поясняю: шпионаж – раз. Ношение оружия в военной зоне без разрешения – два. Уклонение от дачи показаний – три. Ну и нападение на викинга при исполнении служебных обязанностей – четыре. Мы могли бы тебе впаять еще и бродяжничество, но не будем – слишком мелкая статья, с тебя и так хватит. Есть что сказать – говори.
– Говорю… – Чернов решил задуматься. Перед чистосердечным признанием полагается все взвесить и оценить. – Скажу вот что. Гранаты я нашел в лесу на горе. Они – вашего производства, скандинавского, так что не шейте мне тут лажу! – Чернов сам удивился, как ловко он подобрал слова на чистом шведском, эквивалентные русской фене. – Я их нес сдавать. А патрульный ваш даже слова сказать не дал – врезал по лбу без разбирательств, и все. Благие намерения – псу под хвост. Что до уклонения от показаний, так не уклонялся. Все показал. Все правдиво от точки до точки, если можете проверить – проверяйте…
– Проверим, – кивнул Свен.
– Так, дальше… – Чернов перевел дыхание.
Думал было продолжить оправдательные речи, но вдруг сообразил: как же жалко он сейчас выглядит, храбрый и к тому же вечный Бегун! Сидит, лопочет что-то, пытается облегчить себе участь, будто и впрямь ему грозит какой-то суд. Чушь! Это же просто этап в Игре, который надо пройти. И Свен, самоуверенный простак-скандинав, лишь проходной персонаж, опорная точка Действия. А Действие разворачивается само по себе, никого не спрашивая, не подчиняясь никаким законам, но лишь воле Главного Режиссера или Игрока…
Видимо, весь ход мыслей отразился на лице Чернова, да так отчетливо, что даже явно далекий от науки физиогномики вояка Свен все моментально расшифровал. И немедленно отреагировал на расшифрованное:
– Тебе кажется, что все это не всерьез? Неужели, бегун, ты не понимаешь до сих пор, в какую непростую ситуацию попал? Не прикидывайся дураком, все очень серьезно. В районе – чрезвычайное положение, и его законы распространяются на всех. Впрочем, к чему слова? Я объясню делом, и ты наверняка все сразу поймешь. Бьерн! Найди ему его обувь, мы съездим на прогулку!
Бьерн метнулся за дверь, и через минуту, озадаченный речью Свена, Чернов уже топал в своих родных растоптанных «рибоках» по длинным коридорам штаба. Свен и Бьерн проводили его через многочисленные посты охраны, через бесконечные железные двери, и когда они наконец-то вышли на белый свет, Чернов внутренне согласился с не раз декларированной ему мыслью: смыться отсюда запросто – как он надеялся – абсолютно невозможно. Тем более что сам штаб стоял в центре некоего военного городка, где каждый был одет во всеобщую зеленую форму, а некоторые еще носили каски с рожками. Викинги – что тут скажешь! Таким образом, босой и малость потрепанный Чернов не имел бы никаких шансов остаться незамеченным в этом месте. Плюс чрезвычайное положение, диктующее чрезвычайную бдительность.
Они сели в джип, который вывез их за пределы городка, размещенного на манер Вефиля – в долине, окруженной со всех сторон горами. Часовая адреналиновая поездка по узким серпантинам на немалой для гор скорости – уж больно лихой шофер попался! – и Чернов стал узнавать места, где недавно «партизанил»: вот деревушка с танком, вот перевал, вот долина, где нашел пристанище город Вефиль. По дороге, которую Чернов прежде не углядел, машина спустилась в долину и подкатила к Вефилю.
Со стороны городок выглядел зловеще. Вокруг городской стены появилась еще одна – из колючей проволоки, со сторожевыми башенками и автоматчиками на них. На въезде в город образовался КПП со шлагбаумом и часовыми. По всей долине расставлена техника – танки, джипы, грузовики, пара тарелок. Поодаль разбит палаточный городок, видно – для охраны.
Джип подъехал к шлагбауму, часовой проверил документы у сопровождающих Чернова военных, самого Чернова окинул равнодушным взором, крикнул коллеге:
– Открывай!
Шлагбаум поднялся, джип въехал в Вефиль. Да, викинги навели здесь свой порядок. Чернов отмечал затянутые какими-то лентами дома, столбики с проволокой, обозначающие проезжую часть, патрули на каждом углу, джипы, припаркованные у дома Кармеля… На эту же стоянку встал и их джип.
– Вылезай, приехали.
Под конвоем Чернов зашел в знакомый дом, и первое, что бросилось в глаза, был сам Кармель. Увидев его, Чернов даже охнул от неожиданности – лицо Хранителя было разбито, руки связаны, одежда порвана. В доме наблюдался полный бардак – сломанная мебель, разбитая посуда, рваные тряпки повсюду… Единственным положительным моментом, привнесенным викингами в дом Кармеля, был яркий плафон на треноге в углу, напрочь уничтожавший средневековый полумрак жилища Хранителя. Вот только цель появления осветительного прибора в гананской хижине была явно не гуманная…
Свен внимательно смотрел на Чернова, пока тот разглядывал окружающую нерадостную действительность.
– Друг твой? – кивнул на Кармеля.
Можно было отказаться от дружбы, но тем ни себя не спасешь, ни Кармелю не поможешь.
– Друг. За что вы его так?
– На каком языке он говорит? Ты можешь переводить?
– Могу.
– Пусть ответит нам на очень простые вопросы. Кто он такой, кто все остальные люди, что это за город, как он, город, здесь оказался? Ну и так далее, все, как видишь, совсем нетрудно.
Чернов подошел к Кармелю, присел возле него, спросил на иврите:
– Как ты, Кармель? Что они сделали с людьми?
– Они злые, Бегун… Почему ты с ними?
– В плен меня взяли. На горе. Я нашел… вот что.
Чернов сунул руку в карман и вытащил тряпицу с засохшей уже кровью – ее викинги конфисковать не догадались.
– Это обрывок одежды одного из разведчиков, Кармель. Помнишь, большой… – Чернов затруднился со словом «взрыв»: в иврите оно существовало, но вряд ли было в жизни мирных гананцев, – большой огонь, грохот?
– Помню, Бегун.
– Это все, что от осталось от нашего брата.
– Я знал. – Кармель склонил голову.
– Что? Что он говорит? Переводи! – Свен был нетерпелив.
– Сейчас, – отмахнулся Чернов, – дай понять самому, что происходит.
Он взял Кармеля за плечо. Тот чуть дернулся: видимо, на его теле теперь было крайне мало здоровых мест.
– Кармель, они спрашивают… ну сам понимаешь… кто мы такие… откуда взялись…
– Да кто они сами такие? Откуда они сами взялись? Почему они так себя ведут? – В голосе Хранителя сквозило отчаяние.
– Они воины, – спокойно отвечал Чернов. – Мы попали на их землю, они недовольны. Это очень воинственный народ, Кармель. Они привыкли все разрешать только силой, а силы у них, как ты видишь, хватает.
– Очень злые люди, – только и ответил Кармель.
– Уж каких нам Путь подарил… Да, что с Книгой? Они не добрались до нее?
– Слава Сущему, нет. Я был бы плохим Хранителем, если бы позволил им найти Книгу. – Кармель с трудом улыбнулся, и Чернов увидел щербатый рот. Приклад? Кулак?..
Он встал, повернулся к Свену.
– Он говорит то же, что говорил тебе я. Город называется Вефиль, все люди в нем – крестьяне и ремесленники. Как он здесь появился – никто не знает. Я предполагаю, что произошел пространственно-временной переход, и Вефиль непроизвольно возник в зоне ваших интересов. Вот и все.
– Бегун, ты ведь сам понимаешь, что такие фантазии бывают только в плохих книгах. – Свен улыбался, – Какой переход? Какие пространства? О чем ты?.. Я знаю историю Скандинавии и Рима, я не припомню в ней упоминаний о каких-то временных переходах. Время необратимо, Бегун, так нас учили, и это единственно верное знание. Кстати, ты же явно образованный человек. Ты не похож на них. Я искренне советую тебе не темнить, а рассказать все начистоту. Или, может, ты не понимаешь, на что мы способны?
– Догадываюсь. Но мне нечего тебе сказать больше. Разве что…
– Что разве?
– Уж коли ты заговорил об образованности, позволю напомнить: она предполагает умение допускать ограниченность собственных знаний. Если в твоей истории нет ни слова о других пространствах и о времени, которое течет чуть иначе, чем твое, то ведь это не значит, что завтра твоя история не пополнится новыми знаниями…
Сказал тираду и понял: пустое содрогание воздуха.
Так и вышло.
– Жаль, – протянул слово Свен.
Поднялся, резко вышел, оставив Чернова с Кармелем под охраной десятка молодцов в рогатых касках.
– Что-то очень неприятное должно случиться, – пробормотал Кармель.
– Откуда ты знаешь? – спросил Чернов.
– Так написано…
– Где написано?..
– Разговоры прекратить! – рыкнул один из охранников.
– Это еще почему? – Чернов встал и бессмысленно нагло подошел вплотную к викингу.
Что-то многовато бессмысленных поступков делал он в этом Сдвиге, где существовало такое простое, такое до омерзения логичное, такое черно-белое ПВ.
– Приказ. – Викинг был лаконичен.
– А ты знаешь, где я видел твой приказ? – Бессмысленность так бессмысленность: ярость поперла наружу, не сдерживаемая никаким здравым смыслом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58