37
Частичное бегство животных из Оврага Гиюма началось вскоре после начала боевых действий между крупными силами ирсков и диамондианцами. В тот первый вечер выстрелы лишь возбудили нервы животных и заставили сжаться их мышцы. Несколько голубей, которым раньше приходилось во время перелетов состязаться в ловкости с охотниками, открывавшими сезон, улетели навстречу заходящему солнцу, как только начало темнеть, и две берберийские утки, покинув свои гнезда, направились на север.
На этом миграция в первый день закончилась.
Как ни странно, для большинства птиц самым страшным оказался тот выстрел, который сделал ночью Хоакин по крокодилу. Шум растревожил их и заставил нервничать. Несколько ночных птиц улетели сразу же, однако новая группа голубей отправилась в путь лишь после восхода солнца, когда началась первая непрерывная перестрелка.
Серебристые фазаны - хорошие бегуны, и потому они не стали тратить силы на то, чтобы подниматься в воздух, а побежали через лесную чащу на юг, к большой травянистой равнине.
Одна фазанья курочка неожиданно выскочила из зарослей рядом с десантником-диамондианцем, присевшим за скалой. Он свернул птице шею так быстро, что та не успела даже вскрикнуть.
Курочка была единственной среди животных жертвой этой первой схватки.
Когда ружейные выстрелы уже раскатывались в утреннем воздухе, два ягуара - те, которые недавно уходили от людей, - беспокойно заворочались на своей травяной постели. Потом по обоюдному согласию животные встали и бесшумно направились к югу. Они были в ярости.
Большая часть мелких диких кошек, все белки, выдры и барсуки ограничились тем, что немного отошли от слишком шумного места. Кокосовый медведь, который спустился на дно оврага, чтобы провести там день, взобрался по косогору обратно наверх и зашагал на восток своей тяжелой походкой.
Днем, во время шедшей с перерывами артиллерийской дуэли, большая часть животных покинула лишь ту часть оврага, где треск ружейной пальбы диамондианцев был оглушительным: овраг был их домом, другого они не знали. Как крестьяне в другие времена и на других планетах, животные затаились в своих маленьких жилищах - под веткой, в выемке скалы, на дне оврага, - пока армии, как волны, разбивались о ряды противника и откатывались назад у них над головами.
Десантники-диамондианцы находили время, чтобы стрелять по всем зверям и птицам, которых видели, и за долгие часы боя некоторые из обитателей оврага были убиты, а другие ранены, что было ещё хуже.
Во второй вечер животный мир Оврага Гиюма был в сильном волнении. Все животные были несчастны. Большинство из них чувствовали горе, но некоторые - гнев, и в числе разгневанных были два ягуара. Эти крупные хищные звери лежали в засаде, готовые к прыжку, не зная, на кого наброситься, в какую сторону нанести удар, кого бить лапами, рвать когтями и зубами, кого сожрать.
На третью ночь по тропе мимо них бежал человек, который не видел вокруг себя ни леса, ни лесных зверей. Он так давно привык к цивилизованной жизни, что дикие животные казались его хитрому и изобретательному уму нереальными.
Марриотт был испуган. Он боялся, что те, кого он оставил в космическом корабле, погонятся за ним и схватят его раньше, чем он доберется до маленького подземного бункера, который он построил вскоре после того, как закончил свой обширный проект захвата единоличной власти над той огромной силой, что находилась в небе.
"Почему люди умирают за идеи?" Этот вопрос Марриотт задавал себе довольно часто и всегда отвечал на него: "В этом нет смысла".
Десять лет назад он страдал, когда увидел, что ласковые ирски превратились в убийц, и все же не нашел в себе сил отказаться от власти, которая вызывала столько нарушений в Системе Махала.
Тогда он понял, почему не смог это сделать. "Жажда безграничной власти! Это сильнее рассудка. От власти я никогда не откажусь!"
Так Марриотт примирился со своим безумием, как это сделали многие тираны до него. И потому теперь он знал, что должен сделать.
В бункере он сядет в летательный аппарат, поднимется в воздух и своим взлетом приведет в действие ядерную бомбу.
Сколько гектаров джунглей уничтожит бомба вокруг себя, сколько разумных существ - людей или ирсков - и животных погибнут? Марриотту это было безразлично. Для него имела значение только его собственная жизнь. Чужие жизни ничего не значили. Для Марриотта по-настоящему существовал только он сам. Остальные были лишь тенями, которые рано или поздно должны исчезнуть. Тогда почему им не исчезнуть совсем?
Прыжок ягуаров был совершенно бесшумным. Бежавший человек на одно ужасное мгновение увидел, словно при вспышке молнии, огромную кошачью голову, желтые горящие глаза и клыки, блеснувшие под приподнятыми в оскале губами.
Смерть от острых как бритва когтей и зубов, способных одним ударом раздробить затылок или плечо, наступает почти без боли. Самец напал первым, но самка последовала за ним так быстро, что за сорок пять секунд они разорвали тело Марриотта в клочья.
Они прекратили свой пир только тогда, когда внезапно увидели светящееся существо, подходившее к ним по тропе. Тогда ягуары перестали рвать мясо, злобно зарычали в бешеном зверином гневе, потом отступили и растворились в темноте ночных джунглей.
Спугнувшее хищников существо на было похоже ни на ирска, ни на человека. Ростом оно было по меньшей мере на тридцать сантиметров больше, чем ягуары в длину. Его яйцевидная голова совершенно не была похожа на человеческую, а прозрачное тело отливало серебром.
Лицо его на первый взгляд сильно напоминало морду льва. Круглые золотистые глаза были очень широко расставлены. Если у этого существа были уши, то они располагались не по бокам этой благородной головы. Существо выглядело очень умным, способным к глубоким чувствам, восприимчивым, но... не таким, как люди и ирски.
Оно возникло из ничего на этой тропе и подошло к месту, где лежало то, что осталось от Марриотта. Туда уже подбегал шакал. Зверь сел возле добычи и стал пристально смотреть на непрошеного чужака глазами, такими же желтыми, как у того.
Мортон стал духовным братом светящегося существа и спросил у него:
"Как мы можем установить отношения, при которых люди, ирски и Система Махала могли бы мирно ужиться?"
- У меня нет полномочий заключать такие соглашения, - ответил двойник. - Мой оригинал вернется сюда примерно через две тысячи лет, и тогда вы сможете поговорить со мной об этом.
"Если это ваше последнее слово, то мне придется держать вас под контролем по методу Марриотта", - заявил Мортон.
- Мне нужно ваше разрешение, чтобы связаться для консультации с нашим ближайшим центром. На это может понадобиться довольно много времени.
"Хорошо, я предоставляю вам столько времени, сколько нужно. Даю вам это разрешение, а потом мы ещё побеседуем с вами", - сказал Мортон.
После этого он покинул двойника.
38
Была ночь.
Лейтенант Лестер Брэй вошел в большую дверь дворца Комиссии, не заметив, что задний флигель почти полностью разрушен. Брэй плохо помнил, как он вернулся в Новый Неаполь. В его уме была путаница и кружились мысли, не имевшие ничего общего с его предыдущим опытом. Еще он смутно понимал, что по дороге потерял свою военную форму и теперь был одет во что-то вроде брюк и рубашку.
Тем не менее он до некоторой степени сохранял присутствие духа. Поскольку он был Брэем, он небрежным жестом поприветствовал одного из часовых, бросил на ходу: "Привет, Пит!" - и хотел войти во дворец, словно был одним из гражданских служащих.
- Эй, вы! Подождите! - окликнул Брэя толстяк, сидевший за письменным столом. Его голос, вначале выражавший удивление, под конец перешел в сердитое ворчание.
Брэй остановился с изумленным видом.
- Кто вы такой? - рявкнул охранник.
"Ну зачем поднимать столько шума?" - подумал Брэй. Он повернулся, приняв огорченный вид, но говоря себе, что часовые никогда не знали его по-настоящему, а раньше он свободно входил во дворец лишь потому, что носил магический мундир. Он внушительным тоном назвал свое имя, добавив:
- Получилось так, что сегодня я одет в штатское. Поэтому, если вы позволите... - и хотел уйти.
В этот момент из двери прихожей, над которой светилась надпись "Офицеры охраны", вышли два солдата. Они схватили Брэя и отвели его назад к столу.
Через несколько секунд из комнаты охраны вышел лейтенант федеральных войск.
- Что происходит? Вы ведь звонили, - спросил он.
Толстяк показал пальцем на Брэя.
- Этот диамондианец говорит, что он лейтенант Лестер Брэй.
Брэй машинально повернулся посмотреть, о ком идет речь, - и не увидел никого. В этот раз его ум оказался недостаточно быстрым.
- Какой диамондианец? - спросил Брэй.
- Вы.
* * *
В шесть часов утра чрезвычайный посол Лоран, который допрашивал Брэя, сказал ему:
- Надеюсь, теперь вы поняли, что вы диамондианец, гражданское лицо, вам около тридцати лет, и по документам, обнаруженным в вашем бумажнике, вас зовут Пьер Маньян.
Лоран взял в руки пачку бумаг и продолжил:
- Здесь есть расшифровка записи передвижений лейтенанта Лестера Брэя, и все это кажется мне достаточно фантастичным. Но в последнем донесении говорится, что он был в вертолете, который позавчера ночью приземлился на границе Оврага Гиюма. Лейтенант, очевидно, находился в это время в плену и под действием химического гипноза.
- Совершенно верно, господин посол. Я был там с доктором Герхардтом, дружественным ирском по имени Лозитин и ирском-повстанцем по имени Зооланит. Никого из них я не видел после нашего прибытия на место. Нас отвели в космический корабль, и последнее, что я помню, - в зал, где я находился, внесли на носилках полковника Мортона. У него были связаны руки и ноги. Что же касается гипноза, то благодаря подготовке, полученной в разведслужбе, я, разумеется, сумел освободиться от него, и он с самого начала не имел большого значения.
Лоран взял другой документ, просмотрел его, поднял глаза от листа и произнес:
- Офицер федеральных войск, майор, вчера вечером вошел в больницу, где работает доктор Герхардт, и направился прямо в его кабинет. Майора арестовали, но он упорно продолжает утверждать, что он доктор Герхардт. А здесь, - сказал посол, беря ещё одну бумагу, - сказано, что вчера вечером, вскоре после вашего прихода, на нашей проходной появилась проститутка-диамондианка и сказала, что она Дэвид Керк. Охранники сначала решили, что она хотела подняться наверх к Керку (слабая горькая улыбка), что было бы логично. Но она настаивала на своем. Поэтому её тоже арестовали и допросят позже.
Лоран бессильно развел своими красивыми руками.
- Что вы думаете об этом... э-э... лейтенант?
За эти несколько минут ум Брэя оправился от потрясения.
- Я думаю, господин посол, чтобы сделать выводы из всего этого, мы должны собраться вместе - Керк, Герхардт и я.
Лоран нашел эту идею превосходной. Потом, немного поколебавшись, посол сказал:
- У меня здесь лежит доклад майора Луфтелета. Майор сообщает мне, что вчера вечером начиная с двадцати часов двадцати двух минут здание известного вам поста сражалось с магнитным полем, окружающим Диамондиану. Считаете ли вы, что время совпадает?
Какое-то время собеседники молча смотрели друг на друга. Наконец Брэй вздохнул.
- Почти совпадает, месье. Что произошло?
- Если я верно понимаю Луфтелета, а это не всегда легко, то схватка продолжалась чуть меньше восьми минут сорока пяти секунд, что, по его словам, очень близко к пределу, заданному определенным логическим числом здания.
- Значит, здание выиграло бой?
- Луфтелет готовит доклад о его результатах, но должен вам признаться, лейтенант, - то, что случилось с вами, не дает мне уверенности, что победа здания была полной. Кстати, руководствуясь траекториями передвижения полковника Мортона и лейтенанта Брэя, я направил одно из наших спецподразделений в Овраг Гиюма. Несколько минут назад мне передали оттуда донесение: наши люди обнаружили очень крупный объект, закопанный у подножия одного из утесов. Можно сделать вывод, что это космический корабль, о котором вы упоминали. Попытки установить контакт с теми, кто может находиться внутри, не удались. Наши люди продолжают свою экспедицию, соблюдая осторожность.
Брэй немного помолчал, потом тихо спросил:
- Во всех этих бумагах есть хотя бы слово о полковнике Мортоне или подсказка, где он может быть?
- Нет, ничего.
39
Мортон разглядывал незнакомую девушку, которая нерешительно переступила порог ресторанчика "Турин", и вдруг уверенно пошел ей навстречу.
- Изолина? - спросил он.
Женщина была стройной и изящно сложенной, с черными волосами и выражением природной отваги на лице - сейчас это выражение исчезло. Глаза незнакомки удивленно остановились на Мортоне.
- Да, - шепнула Изолина. - Но кто вы такой?
Ее собеседник улыбнулся толстыми губами.
- В данный момент, если верить зеркалу, в которое я, дрожа, смотрел несколько минут назад, я коренастый, курносый и толстогубый диамондианец с жирной кожей и карими глазами, ростом всего метр шестьдесят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31