Он на сегодняшний день самая горящая фигура. Остальные могут подождать. А этот...
Генерал Трофимов опустил карандаш, написал посреди листа два слова: «Петр Семенович» — и обвел их кружком...
— Майора Проскурина ко мне!
— Майор Проскурин по вашему приказанию...
— Разрабатываем фигуранта Петра Семеновича. Направьте все свое внимание на него. Установите самое пристальное наблюдение. Докладывайте обо всех его передвижениях и действиях лично мне. Если я не ошибаюсь, в самое ближайшее время он сильно заинтересуется дальними путешествиями.
И вот что еще. На всякий случай проверьте вое билеты, приобретенные в аэропортах и железнодорожных кассах на самолеты и поезда, направляющиеся в Европу в ближайшие две недели. Поименно проверьте.
И подготовьте обоснование для выдачи прокуратурой ордера на арест фигуранта. — Есть!
Информация по билетам поступила через четыре часа. Фигурант купил билет на самолет Москва — Брюссель. Самолет должен был улетать через... восемь часов.
Глава шестьдесят девятая
Как так отказали? — не понял генерал Трофимов.
— Так и отказали. Сославшись на недостаточность улик. Сказали, что мы теперь живем в правовом государстве и подозрение органов безопасности не может служить поводом для задержания не понравившегося им гражданина. Тем более известного всем военачальника и генерала армии.
— Вы объяснили им, что самолет улетает через четыре часа?
— Так точно. Объяснили. Они предложили подождать с выдачей документов до его возвращения, а пока подготовить более убедительное обоснование.
— Какое обоснование?! Какое возвращение? Они что там, с ума посходили? Он останется там, куда летит... — грохнул генерал кулаком по столу.
Впрочем, орать и стучать по столу было бессмысленно. Потому что причина крылась не в соблюдении гражданских прав, а совсем в другом. В высоком звании фигуранта. Прокуратура не хотела рисковать. Прежде чем выдать санкцию на столь высокопоставленного чиновника, следовало навести справки и понять, откуда ветер дует. Оттуда или совсем с другой стороны. И лишь потом, в зависимости от той полученной метеорологической сводки, решать — давать ордер или не давать.
Генерал представил, как сейчас вместо того, чтобы заниматься непосредственным своим делом, те чиновники накручивают диски телефонов, «вентилируя вопрос» в высоких кабинетах.
Впрочем, возможно, они и правы. В стране, где правит не закон, а «добрые отношения», лучше руководствоваться не уголовными параграфами и статьями, а личными мнениями. Для карьеры лучше. Для финансового благополучия. И вообще лучше...
— Ну что теперь делать? — спросил майор Проскурин.
Делать было нечего. Поддержанного законом права задерживать гражданина Петра Семеновича не было. Гражданин Петр Семенович имел право отправиться в любую открывшую ему въездную визу страну мира. И никакой генерал Трофимов не мог ему в том помешать. По крайней мере, если действовать в рамках закона.
А если вне рамок?
А если вне рамок, то преступником автоматически становится тот, кто их преступил. Причем в драке с таким высокопоставленным противником становится неизбежно. Если он не полный кретин. Этот — не кретин. И подобный подаренный ему шанс поставить на место наступающих ему на пятки сыскарей не упустит. Поднимет шум до самых небес. И тогда уже придется отмываться не ему, а преступившему закон генералу Трофимову.
Нет, силовые методы не проходят. Силовые методы для фигуранта подарок. Особенно если его взять и ничего при нем не найти. Почти наверняка не найти. Потому что ключевая фигура обычно путешествует налегке, никаких запрещенных законом или компрометирующих его предметов при себе не имея. Компромат тащат «шестерки». Они же потенциальные «стрелочники».
И что тогда можно сделать? Если без прокурорской санкции и без применения силы?
Ну разве только убедить пытающегося скрыться преступника отказаться от своих недобрых намерений. Добровольно отказаться...
А можно убедить?
Теоретически можно. Вопрос — как? Перевоспитать в оставшиеся до отлета самолета несколько часов удастся вряд ли. Да и за несколько лет тоже вряд ли. Он уже мерзавец сформировавшийся.
Тогда остается напугать.
Только чем напугать, если силу использовать нельзя? Бессилием не пугают...
Так чем же его можно отпугнуть от стойки пограничного контроля? Чего он может испугаться такого, что нельзя инкриминировать генералу Трофимову в качестве противозаконного метода силового давления? Кого фигурант может испугаться, помимо вооруженных до зубов бойцов генерала Трофимова?
Где взять такого страшилу, который один и без оружия способен вызывать чувство страха? Причем такого страха, который заставит фигуранта развернуться на сто восемьдесят градусов в двух шагах от финишной черты!
Где взять такого человека?
А ведь, пожалуй...
А почему бы нет...
Почему бы не гражданина Иванова?
Вполне может быть, что гражданина Иванова. Который стал всеобщей загадкой и всеобщим пугалом. И который всем встал рыбьей костью поперек горла.
Пожалуй что, гражданина Иванова.
Он и есть лучшая страшилка и лучшая провокация.
Гражданин Иванов Иван Иванович!
Опять гражданин Иванов... Ну никуда от него не деться.
Глава семидесятая
Петр Семенович подъехал к зданию аэропорта раньше всех. А зашел позже. Как и должен координатор операции. В данном случае операции по пересечению государственной границы России.
Он приехал в аэропорт на своей машине, которую бросил на неохраняемой стоянке. Совсем бросил. Надеясь на то, что все сложится благополучно. Потому что если все сложится благополучно, таких машин он сможет купить миллион штук.
Генерал занял столик в заранее им облюбованном, удобно расположенном, с хорошим обзором, летнем кафе и заказал бутылку минералки. Отсюда хорошо просматривались все подходы к главному, входу в аэровокзал. Как поле предстоящего боя с полкового НП.
Петр Семенович пил минералку, делал вид, что читает газету, а на самом деле отсматривал подходы к зданию и следил за минутной стрелкой на своих «командирских», с дарственной гравировкой министра обороны, часах. Петр Семенович не был никаким шпиком, потому что всегда был командиром и с подобной «черной» работой не сталкивался, занимаясь лишь общим руководством. До сего мгновения не сталкивался.
Первый боец согласно графику выдвижения личного состава на исходные рубежи должен был появиться в 19.00...
Конечно, если бы генерал был не генерал, а рядовой сыскарь, он бы имел шансы заметить больше, чем увидеть....
— Первый, докладывает Седьмой. Объект Лампас находится в летнем кафе. Второй столик справа от входа, — докладывала «наружка».
— Первого вызывает Второй... Четвертый... Шестой... Двенадцатый...
— Лампас сидит... Пьет минеральную воду... Читает газету...
Периодически осматривается... Следит за временем по наручным часам... Петра Семеновича отсматривали сразу несколько постов. С четырех сторон. Так что ни одно самое малое его шевеление не могло остаться незамеченным. Две видеокамеры фиксировали каждое его движение. Еще две отслеживали подходы ко входу в аэровокзал.
В 19.06 из подъехавшего такси вышел молодой человек с небольшим «дипломатом» в руке. И прошел в двери.
— Лампас проследил взглядом мужчину в темно-синем костюме, с портфелем-"дипломатом", направляющегося ко входу в вокзал. После чего посмотрел на часы...
Первый исполнитель прошел.
Второй проследовал в здание аэровокзала в 19.12.
Третий еще спустя семь минут.
Четвертый...
Пятым был капитан Борец. Капитан был в этой пятерке главным. Потому что был «носильщиком». Капитан был «заряжен» дискетами. Они помещались у него в подошвах обуви — в массивных не по погоде и не по его сугубо штатскому виду армейских ботинках. А что поделать, если в модельные туфли дискеты не поместились бы. Конечно, нелегалы-разведчики нашли бы гораздо более надежный и менее травмоопасный для дискет способ транспортировки. Но бойцы генерала Петра Семеновича не были нелегалами. Они были просто разведчиками. Армейскими разведчиками. Которые умели переползать на брюхе нейтральную полосу, ориентироваться на местности, выслеживать узлы связи и скрытные командные пункты, снимать часовых, заметать следы, вести неравный бой, убивать и умирать. Все прочие премудрости конспиративных методов работы они осваивали по ходу. Дискеты в подошве было одно из таких изобретений.
19.38 — отметил Петр Семенович время. График соблюдался очень точно. Укладываться в отведенные для действия нормативы армейские разведчики умели.
Петр Семенович допил минералку и встал.
— Группа в сборе. Лампас направляется в здание вокзала...
Регистрация должна была закончиться через пятнадцать минут.
— Пугало на исходные, — распорядился Первый.
Пугало безучастно сидел в зале ожидания. Пугалу все было до лампочки, потому что у него ныло искалеченное, избитое тело и всякое движение отзывалось в нем болью. Пугалом был Иванов Иван Иванович.
— Поднимайтесь, — велели ему. Иван Иванович встал.
— Идите, — подтолкнули его в спину.
— Куда? — спросил Иван Иванович.
— Вон туда. Встаньте возле стенки и стойте.
— И все?
— Суньте правую руку в карман пиджака. И, если сможете, улыбайтесь.
— Как улыбаться?
— По возможности загадочно. Иван Иванович пошел.
— Погодите. Мы не сказали вам, что делать дальше.
— Что делать дальше?
— Через полчаса, если не будет других приказаний, проследуете к выходу из аэровокзала, сядете в рейсовый автобус и поедете... Куда глаза глядят поедете. Мы будем рядом и, когда убедимся, что за вами нет слежки, подберем вас.
— Тогда я пошел?
— Идите.
На ватных ногах Иван Иванович прошел к указанному месту, встал, навалившись спиной на стенку, и, как велели, осклабился. По сторонам он не смотрел. Все происходящее вокруг его не волновало. Его интересовали только цифры минут на электронном табло, от которых он не отрывал взгляд.
— Пугало на месте, — доложили Первому. И тут же доложили еще:
— Лампас вошел в здание.
Петр Семенович шел по холлу аэровокзала. Первый этап операции прошел очень гладко. Никто не опоздал, никто не отклонился от предписанного ему маршрута, слежки не было. Осталось пройти паспортный и таможенный контроль. Первым переступить барьеры ограждений и переступить государственную границу должен был Петр Семенович.
Генерал не спеша двигался к стойке регистрации, внимательно оглядываясь по сторонам. И потому почти не смотрел вперед. А когда посмотрел...
Когда Петр Семенович посмотрел вперед, он остановился. Словно налетел на невидимую преграду. Словно с ходу расшиб о ее прозрачную броню лицо. Потому что его лицо изменилось до неузнаваемости.
Возле стойки регистрации, прислонившись к стене, стоял гражданин Иванов! И издевательски улыбался.
Наверное, все прочие проходящие мимо пассажиры посчитали бы, что гражданин Иванов улыбается идиотски. И сам он весь какой-то малость странноватый. Но ведь случайные пассажиры не знали, что этот странноватый на вид гражданин умеет стрелять с двух рук и без промаха попадать в чужие головы. Что этот гражданин ухлопал людей больше, чем стоит сейчас возле стойки регистрации!
Петр Семенович не мог воспринимать гражданина Иванова адекватно. Хотя бы потому, что он стоял здесь, в аэропорту, на пути генерала Петра Семеновича.
Как он здесь?!
Откуда он узнал?!
Что он собирается делать?!
Иван Иванович ничего не собирался делать. Он стоял, улыбался и держал руку в правом кармане. Как ему велели.
«Ну зачем, зачем, зачем он здесь?!» — звучал в голове генерала один-единственный, но самый главный вопрос.
Убить его?
Но тогда почему он не стреляет?
Арестовать?
Но тогда где группа захвата и понятые?
Воспрепятствовать его выезду за границу?
Вполне может быть. Это более похоже на правду. Просто не пустить за границу. Чтобы не дать возможности генералу запустить руку в известные ему банковские счета. Чтобы запустить ее потом туда самому!
Вот он, ответ на все вопросы!
Гражданин Иванов охотится за партийным золотом! Всегда охотился! Все это время охотился! И убивал людей, посягавших на его богатство. Гражданин Иванов охранял швейцарский сундук с золотом, который, как считал он, принадлежит ему! И значит? И значит, он будет охранять его любой ценой. И будет стрелять!
Петр Семенович резко развернулся и пошел в противоположную той, куда направлялся, сторону. Пошел к выходу.
Путь через границу был заблокирован. Был заблокирован непонятно откуда взявшимся гражданином Ивановым.
Десятки глаз и две видеокамеры проследили путь Лампаса от стойки регистрации к выходу. И еще пять пар ничего не понимающих глаз его бойцов.
Почему генерал вдруг передумал? Вдруг решил вернуться?
Почему?!!
Капитан Борец быстро встал с кресла, где ожидал своей очереди к прохождению регистрации, и пересек зал поперек траектории движения генерала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Генерал Трофимов опустил карандаш, написал посреди листа два слова: «Петр Семенович» — и обвел их кружком...
— Майора Проскурина ко мне!
— Майор Проскурин по вашему приказанию...
— Разрабатываем фигуранта Петра Семеновича. Направьте все свое внимание на него. Установите самое пристальное наблюдение. Докладывайте обо всех его передвижениях и действиях лично мне. Если я не ошибаюсь, в самое ближайшее время он сильно заинтересуется дальними путешествиями.
И вот что еще. На всякий случай проверьте вое билеты, приобретенные в аэропортах и железнодорожных кассах на самолеты и поезда, направляющиеся в Европу в ближайшие две недели. Поименно проверьте.
И подготовьте обоснование для выдачи прокуратурой ордера на арест фигуранта. — Есть!
Информация по билетам поступила через четыре часа. Фигурант купил билет на самолет Москва — Брюссель. Самолет должен был улетать через... восемь часов.
Глава шестьдесят девятая
Как так отказали? — не понял генерал Трофимов.
— Так и отказали. Сославшись на недостаточность улик. Сказали, что мы теперь живем в правовом государстве и подозрение органов безопасности не может служить поводом для задержания не понравившегося им гражданина. Тем более известного всем военачальника и генерала армии.
— Вы объяснили им, что самолет улетает через четыре часа?
— Так точно. Объяснили. Они предложили подождать с выдачей документов до его возвращения, а пока подготовить более убедительное обоснование.
— Какое обоснование?! Какое возвращение? Они что там, с ума посходили? Он останется там, куда летит... — грохнул генерал кулаком по столу.
Впрочем, орать и стучать по столу было бессмысленно. Потому что причина крылась не в соблюдении гражданских прав, а совсем в другом. В высоком звании фигуранта. Прокуратура не хотела рисковать. Прежде чем выдать санкцию на столь высокопоставленного чиновника, следовало навести справки и понять, откуда ветер дует. Оттуда или совсем с другой стороны. И лишь потом, в зависимости от той полученной метеорологической сводки, решать — давать ордер или не давать.
Генерал представил, как сейчас вместо того, чтобы заниматься непосредственным своим делом, те чиновники накручивают диски телефонов, «вентилируя вопрос» в высоких кабинетах.
Впрочем, возможно, они и правы. В стране, где правит не закон, а «добрые отношения», лучше руководствоваться не уголовными параграфами и статьями, а личными мнениями. Для карьеры лучше. Для финансового благополучия. И вообще лучше...
— Ну что теперь делать? — спросил майор Проскурин.
Делать было нечего. Поддержанного законом права задерживать гражданина Петра Семеновича не было. Гражданин Петр Семенович имел право отправиться в любую открывшую ему въездную визу страну мира. И никакой генерал Трофимов не мог ему в том помешать. По крайней мере, если действовать в рамках закона.
А если вне рамок?
А если вне рамок, то преступником автоматически становится тот, кто их преступил. Причем в драке с таким высокопоставленным противником становится неизбежно. Если он не полный кретин. Этот — не кретин. И подобный подаренный ему шанс поставить на место наступающих ему на пятки сыскарей не упустит. Поднимет шум до самых небес. И тогда уже придется отмываться не ему, а преступившему закон генералу Трофимову.
Нет, силовые методы не проходят. Силовые методы для фигуранта подарок. Особенно если его взять и ничего при нем не найти. Почти наверняка не найти. Потому что ключевая фигура обычно путешествует налегке, никаких запрещенных законом или компрометирующих его предметов при себе не имея. Компромат тащат «шестерки». Они же потенциальные «стрелочники».
И что тогда можно сделать? Если без прокурорской санкции и без применения силы?
Ну разве только убедить пытающегося скрыться преступника отказаться от своих недобрых намерений. Добровольно отказаться...
А можно убедить?
Теоретически можно. Вопрос — как? Перевоспитать в оставшиеся до отлета самолета несколько часов удастся вряд ли. Да и за несколько лет тоже вряд ли. Он уже мерзавец сформировавшийся.
Тогда остается напугать.
Только чем напугать, если силу использовать нельзя? Бессилием не пугают...
Так чем же его можно отпугнуть от стойки пограничного контроля? Чего он может испугаться такого, что нельзя инкриминировать генералу Трофимову в качестве противозаконного метода силового давления? Кого фигурант может испугаться, помимо вооруженных до зубов бойцов генерала Трофимова?
Где взять такого страшилу, который один и без оружия способен вызывать чувство страха? Причем такого страха, который заставит фигуранта развернуться на сто восемьдесят градусов в двух шагах от финишной черты!
Где взять такого человека?
А ведь, пожалуй...
А почему бы нет...
Почему бы не гражданина Иванова?
Вполне может быть, что гражданина Иванова. Который стал всеобщей загадкой и всеобщим пугалом. И который всем встал рыбьей костью поперек горла.
Пожалуй что, гражданина Иванова.
Он и есть лучшая страшилка и лучшая провокация.
Гражданин Иванов Иван Иванович!
Опять гражданин Иванов... Ну никуда от него не деться.
Глава семидесятая
Петр Семенович подъехал к зданию аэропорта раньше всех. А зашел позже. Как и должен координатор операции. В данном случае операции по пересечению государственной границы России.
Он приехал в аэропорт на своей машине, которую бросил на неохраняемой стоянке. Совсем бросил. Надеясь на то, что все сложится благополучно. Потому что если все сложится благополучно, таких машин он сможет купить миллион штук.
Генерал занял столик в заранее им облюбованном, удобно расположенном, с хорошим обзором, летнем кафе и заказал бутылку минералки. Отсюда хорошо просматривались все подходы к главному, входу в аэровокзал. Как поле предстоящего боя с полкового НП.
Петр Семенович пил минералку, делал вид, что читает газету, а на самом деле отсматривал подходы к зданию и следил за минутной стрелкой на своих «командирских», с дарственной гравировкой министра обороны, часах. Петр Семенович не был никаким шпиком, потому что всегда был командиром и с подобной «черной» работой не сталкивался, занимаясь лишь общим руководством. До сего мгновения не сталкивался.
Первый боец согласно графику выдвижения личного состава на исходные рубежи должен был появиться в 19.00...
Конечно, если бы генерал был не генерал, а рядовой сыскарь, он бы имел шансы заметить больше, чем увидеть....
— Первый, докладывает Седьмой. Объект Лампас находится в летнем кафе. Второй столик справа от входа, — докладывала «наружка».
— Первого вызывает Второй... Четвертый... Шестой... Двенадцатый...
— Лампас сидит... Пьет минеральную воду... Читает газету...
Периодически осматривается... Следит за временем по наручным часам... Петра Семеновича отсматривали сразу несколько постов. С четырех сторон. Так что ни одно самое малое его шевеление не могло остаться незамеченным. Две видеокамеры фиксировали каждое его движение. Еще две отслеживали подходы ко входу в аэровокзал.
В 19.06 из подъехавшего такси вышел молодой человек с небольшим «дипломатом» в руке. И прошел в двери.
— Лампас проследил взглядом мужчину в темно-синем костюме, с портфелем-"дипломатом", направляющегося ко входу в вокзал. После чего посмотрел на часы...
Первый исполнитель прошел.
Второй проследовал в здание аэровокзала в 19.12.
Третий еще спустя семь минут.
Четвертый...
Пятым был капитан Борец. Капитан был в этой пятерке главным. Потому что был «носильщиком». Капитан был «заряжен» дискетами. Они помещались у него в подошвах обуви — в массивных не по погоде и не по его сугубо штатскому виду армейских ботинках. А что поделать, если в модельные туфли дискеты не поместились бы. Конечно, нелегалы-разведчики нашли бы гораздо более надежный и менее травмоопасный для дискет способ транспортировки. Но бойцы генерала Петра Семеновича не были нелегалами. Они были просто разведчиками. Армейскими разведчиками. Которые умели переползать на брюхе нейтральную полосу, ориентироваться на местности, выслеживать узлы связи и скрытные командные пункты, снимать часовых, заметать следы, вести неравный бой, убивать и умирать. Все прочие премудрости конспиративных методов работы они осваивали по ходу. Дискеты в подошве было одно из таких изобретений.
19.38 — отметил Петр Семенович время. График соблюдался очень точно. Укладываться в отведенные для действия нормативы армейские разведчики умели.
Петр Семенович допил минералку и встал.
— Группа в сборе. Лампас направляется в здание вокзала...
Регистрация должна была закончиться через пятнадцать минут.
— Пугало на исходные, — распорядился Первый.
Пугало безучастно сидел в зале ожидания. Пугалу все было до лампочки, потому что у него ныло искалеченное, избитое тело и всякое движение отзывалось в нем болью. Пугалом был Иванов Иван Иванович.
— Поднимайтесь, — велели ему. Иван Иванович встал.
— Идите, — подтолкнули его в спину.
— Куда? — спросил Иван Иванович.
— Вон туда. Встаньте возле стенки и стойте.
— И все?
— Суньте правую руку в карман пиджака. И, если сможете, улыбайтесь.
— Как улыбаться?
— По возможности загадочно. Иван Иванович пошел.
— Погодите. Мы не сказали вам, что делать дальше.
— Что делать дальше?
— Через полчаса, если не будет других приказаний, проследуете к выходу из аэровокзала, сядете в рейсовый автобус и поедете... Куда глаза глядят поедете. Мы будем рядом и, когда убедимся, что за вами нет слежки, подберем вас.
— Тогда я пошел?
— Идите.
На ватных ногах Иван Иванович прошел к указанному месту, встал, навалившись спиной на стенку, и, как велели, осклабился. По сторонам он не смотрел. Все происходящее вокруг его не волновало. Его интересовали только цифры минут на электронном табло, от которых он не отрывал взгляд.
— Пугало на месте, — доложили Первому. И тут же доложили еще:
— Лампас вошел в здание.
Петр Семенович шел по холлу аэровокзала. Первый этап операции прошел очень гладко. Никто не опоздал, никто не отклонился от предписанного ему маршрута, слежки не было. Осталось пройти паспортный и таможенный контроль. Первым переступить барьеры ограждений и переступить государственную границу должен был Петр Семенович.
Генерал не спеша двигался к стойке регистрации, внимательно оглядываясь по сторонам. И потому почти не смотрел вперед. А когда посмотрел...
Когда Петр Семенович посмотрел вперед, он остановился. Словно налетел на невидимую преграду. Словно с ходу расшиб о ее прозрачную броню лицо. Потому что его лицо изменилось до неузнаваемости.
Возле стойки регистрации, прислонившись к стене, стоял гражданин Иванов! И издевательски улыбался.
Наверное, все прочие проходящие мимо пассажиры посчитали бы, что гражданин Иванов улыбается идиотски. И сам он весь какой-то малость странноватый. Но ведь случайные пассажиры не знали, что этот странноватый на вид гражданин умеет стрелять с двух рук и без промаха попадать в чужие головы. Что этот гражданин ухлопал людей больше, чем стоит сейчас возле стойки регистрации!
Петр Семенович не мог воспринимать гражданина Иванова адекватно. Хотя бы потому, что он стоял здесь, в аэропорту, на пути генерала Петра Семеновича.
Как он здесь?!
Откуда он узнал?!
Что он собирается делать?!
Иван Иванович ничего не собирался делать. Он стоял, улыбался и держал руку в правом кармане. Как ему велели.
«Ну зачем, зачем, зачем он здесь?!» — звучал в голове генерала один-единственный, но самый главный вопрос.
Убить его?
Но тогда почему он не стреляет?
Арестовать?
Но тогда где группа захвата и понятые?
Воспрепятствовать его выезду за границу?
Вполне может быть. Это более похоже на правду. Просто не пустить за границу. Чтобы не дать возможности генералу запустить руку в известные ему банковские счета. Чтобы запустить ее потом туда самому!
Вот он, ответ на все вопросы!
Гражданин Иванов охотится за партийным золотом! Всегда охотился! Все это время охотился! И убивал людей, посягавших на его богатство. Гражданин Иванов охранял швейцарский сундук с золотом, который, как считал он, принадлежит ему! И значит? И значит, он будет охранять его любой ценой. И будет стрелять!
Петр Семенович резко развернулся и пошел в противоположную той, куда направлялся, сторону. Пошел к выходу.
Путь через границу был заблокирован. Был заблокирован непонятно откуда взявшимся гражданином Ивановым.
Десятки глаз и две видеокамеры проследили путь Лампаса от стойки регистрации к выходу. И еще пять пар ничего не понимающих глаз его бойцов.
Почему генерал вдруг передумал? Вдруг решил вернуться?
Почему?!!
Капитан Борец быстро встал с кресла, где ожидал своей очереди к прохождению регистрации, и пересек зал поперек траектории движения генерала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47