— Так ничего, да?
— Да, так хорошо.
— А галстук не поправить?
— Не надо, все нормально.
— А ботинки будут видны?
— Не будут, успокойтесь.
— А?..
— Я уже снимаю.
Часа полтора генерал говорил о текущих задачах органов правопорядка и повышении процента раскрываемости...
— Вы очень хорошо держитесь перед камерой. Вы прирожденная телезвезда, — похвалил генерала оператор.
— Правда?
— Ну что я врать буду? Но для большего раскрытия образа милицейского руководителя новой формации не хватает деталей. Например, какого-нибудь громкого преступления, в расследовании которого герой передачи принимает непосредственное участие. Боюсь, без такой оживляющей визуальный ряд изюминки редактор не выдаст интервью в эфир.
— Вы так считаете?
— Не я считаю — редакторы. Не далее как две недели назад они зарубили интервью Президента. А до того вашего министра. Хотя от него звонили и настойчиво требовали дать интервью в эфир. Но, увы, закон жанра.
— Да? Ну если только для раскрытия образа... Теперь корреспонденту не надо было прятаться за колоннами, теперь ему рад был помочь каждый. А с каждым следователем в отдельности договориться проще...
— Вот это дело, с групповым расчленением нескольких человек. Этот материал мне бы очень пригодился для съемок документального фильма «Бандиты России», заказанного Си-эн-эн.
— Но это материалы для служебного пользования.
— Но генерал разрешил. И тем более я не за спасибо вас прошу. Си-эн-эн щедро заплатит. За это конкретное дело пятьсот долларов.
— Пятьсот?
— Пятьсот. Наличными. Причем этот материал не будет показываться в России. Только там. И опять же, генерал-следователь запирал дверь и доставал из сейфа дело с групповым расчленением.
— А нет чего-нибудь, связанного с растлением малолетних... За шестьсот долларов.
— Или вот, я слышал у вас недавно было громкое убийство — кто-то кого-то убил из снайперской винтовки.
— Ах это... Да, было.
— А нельзя?.. Я думаю, Си-эн-эн выложит за это минимум тысячу долларов.
— Ну если это так надо Си-эн-эн...
Место происшествия... Положение тела... Калибр оружия... Свидетельские показания... Раневой канал... Индивидуальные характеристики пули...
* * *
— Спасибо. Я, конечно, не понимаю деталей, но уверен в правильно выбранном тоне эстетико-художественного воздействия на психоэмоциональное восприятие зрителя. Особенно их зрителя. Ваш вклад в искусство трудно переоценить.
Оператор жал руки и тащил свою камеру вниз. На крыльце на него набрасывались два десятка мечтающих оставить свой, ну хоть какой-нибудь след в искусстве девиц.
— Завтра! Просмотр кандидаток завтра в гостинице «Центральная»!..
Без девиц было нельзя. Потому что операторов популярных телепередач Центрального телевидения без преследующих их девиц не бывает.
Прорвавшись сквозь шлагбаумы ног и ресниц в свой номер, оператор ЦТ падал в кресло и подводил итог дня, вспоминая и упорядочивая в голове полученную информацию. И сравнивал с полученной ранее. Но не здесь и не теперь, а неделю назад, за пять тысяч километров отсюда.
Сравнивал и убеждался, что преступления были идентичны. И калибр, и время суток, и выбранное расстояние и характер раны, и даже рисунок на пулях совпадали!
Главное — рисунок на пулях!
Который, в сумме других доказательств, неопровержимо свидетельствует, что оба преступления, то и это, совершили одни и те же люди, использующие одно и то же оружие.
И от этого факта уже не отмахнуться. Никому не отмахнуться. Резиденту не отмахнуться!..
Глава 19
Вначале следователю по особо важным делам Шилову позвонили домой неизвестные.
— Мы бы хотели сделать вам одно предложение.
Следователь бросил трубку.
Потом Шилову позвонил его давний приятель. И попросил выслушать одно предложение.
— Твое предложение?
— Нет, не мое.
Шипов нажал на рычаг. Приятель позвонил снова.
— Ну что тебе стоит? — сказал он. — Ты их просто выслушаешь, а они отвалят мне кучу денег.
— Кто отвалит?
— Ну откуда мне знать? Они позвонили и сказали, что, если ты согласишься выслушать их, они дадут мне тысячу долларов.
— А не обманут?
— Нет, потому что аванс уже дали.
— Сколько?
— Триста. Ты же знаешь мое положение. Для меня это огромные деньги...
Шипов выдернул телефонный шнур из розетки... Потом его отпрыск нашел возле дома кошелек с деньгами. И до того, как его отец вернулся с работы, успел истратить половину суммы. Потому что вторую истратила жена.
— Вы где деньги взяли? — удивился Шипов, увидев дома горы игрушек и еще большие горы дамского платья.
— Купили!
— На что?
— Ты представляешь, Витька деньги нашел.
— Много?
— Много. Мы и тебе там кое-что купили. «Кое-что» тянуло на полугодовую следовательскую зарплату.
— Эти деньги надо вернуть! — твердо сказал Шипов.
— Кому?
— Ну... тогда сдать в бюро потерянных вещей. Их подбросили.
— А-а-а! — закричал сын.
— Ага! — сказала жена. — А ты докажи, что подбросили. Она недаром жила пятнадцать лет со следователем. Доказать ничего было невозможно. Выбросить вещи значило рассориться с женой и ребенком.
— Черт с вами!
Это был первый шаг к капитуляции. Второй, когда подруга подарила жене подержанный «Форд».
— Откажись!
— Почему это я должна отказаться от подарка?
— Потому что это подарок не тебе, а мне.
— С чего бы это моя подруга дарила тебе подарки? Или ты с ней что-то имел?
— Дура!
— Буду дура, если не возьму.
Жена Шипова стала ездить на «Форде». Шипов — на раздолбанной «пятерке».
Потом ему позвонили снова.
— Ваша жена довольна подарком?
— Кто вы?
— А норковой шубой?
— У нее нет никакой шубы!
— Есть. Просто вы еще не знаете.
— Что вам от меня надо, сволочи?
— Пока ничего. Пока только, чтобы вы выслушали наше предложение.
— Да пошел ты!..
Вечером жена приехала в шубе. Хотя на улице было почти лето,
— Подруга? — спросил Шипов.
— А ты как догадался?..
Шипов был уверен, что на следующий день ему позвонят.
Ему позвонили.
— Вам понравился подарок?
— Я все равно ничего для вас не сделаю.
— А мы не просим. Мы просим только выслушать. Иначе подарки будут продолжаться. И мы боимся, что это может стать известно нашему начальству.
— Ладно, сволочи, я согласен!
На встрече его ни в чем не убеждали. Ему показали квитанции на сделанные покупки и расписки жены в получении вещей, которые она, дура, написала, поверив, что это надо подруге для отчета в налоговой инспекции.
— Мы не предлагаем вам совершать никаких должностных преступлений. Не просим закрывать дела, изымать из них вешдоки или изменять меру пресечения. И вообще никак не хотим навредить вам и вашей карьере.
— А что же вы хотите?
— Чтобы вы провели одно небольшое частное расследование.
Миша Фартоный не послал на встречу своих подручных. Он очень правильно рассудил, что следак не станет разговаривать с блатными, Миша послал на переговоры профессиональных психологов.
— Вы ничем не рискуете. И, ничем не рискуя, имеете возможность обеспечить своей семье, своему ребенку достойную жизнь.
Вы, конечно, можете отказаться, но вряд ли это поможет вашей карьере. Даже если не давать распискам ход. Вас все равно рано или поздно уволят, и вы все равно займетесь частной детективной или иной подобной практикой. Все равно испачкаетесь, но испачкаетесь за копейки. А если согласитесь на наше предложение, то этих денег вам хватит до конца жизни. Даже если вас уволят с завтрашнего дня.
Пути назад нет, вы уже брали, жена брала и вряд ли захочет отдать все обратно. Отказываясь от нашего предложения, вы отказываетесь не только от денег, но еще отказываетесь от жены и от ребенка...
И это было справедливо, между мужем и деньгами его жена выберет деньги. Да и от сына придется отрывать игрушки с кровью. И начальство этого подвига не оценит.
И тут они правы. Так, может?..
— Вот эти деньги, — очень вовремя почувствовав колебания собеседника, вступили психологи. И раскрыли бывший у них «дипломат».
— Сто тысяч долларов. Сразу теперь. И сто после.
Толкнули «дипломат» к его ногам,
— Это шанс. Шанс на новую жизнь. Шанс в рамках закона. Если вы откажетесь, сейчас откажетесь, мы найдем другого следователя. В соседних с вашим кабинетах найдем. И деньги получит другой. А вам придется разбираться с вашей женой и с вашим ребенком. Потому что вещи, чтобы получить обратно расписки, вам придется вернуть.
Сказав «нет», он должен был потерять не только работу, должен был потерять все.
Сказан «да», получить двести тысяч и счастье в доме.
— Хорошо, я попробую. Через неделю его послали в срочную командировку в один из провинциальных городов для надзора за следственной бригадой, ведущей расследование уголовного дела, взятого на контроль министерством.
Удачно послали. Куда надо. Очень хочется надеяться — случайно.
Но... вряд ли случайно.
Похоже, не только его жене щеголять в новой шубе...
Глава 20
— На этом совещание считаю законченным. Все свободны. Начальнику станции отчитаться о погрузке сегодня, не позднее четырнадцати часов. Коммерческого директора прошу зайти ко мне через пятнадцать минут...
Директор отпустил кнопку селектора.
Все складывается хорошо. С производством хорошо, с отгрузкой, с кредитами...
Все в его жизни складывается очень хорошо! Завод работает как часы. Нет, сказать «как часы» — сказать мало, работает — как хронометр. Как морской хронометр! Выпуск продукции увеличивается, счета здесь и счета «там» наполняются свободно конвертируемой валютой. В личном плане все тоже в полном порядке — новая жена взята прямо со сцены регионального конкурса красоты и теперь чистит перышки к его приходу. Рядом, на случай внезапных желаний на рабочем месте, — секретарша, тоже чего-то там призерка. За детей можно быть спокойным, дети находятся под присмотром нанятой в качестве приходящей няни — матери. Их матери. Которая поначалу артачилась, но потом, чтобы иметь возможность видеть детей, согласилась на предложенные условия. Что очень хорошо, потому что мать надежней сторонних нянь и дешевле сторонних нянь. Мать дурному не научит.
Так что жаловаться грех.
— К вам коммерческий директор.
— Пусть заходит.
Коммерческий директор был молод. Почти так же молод, как генеральный.
— Что у тебя нового?
— Веду переговоры с алжирцами.
— Уговоришь?
— Уговорю. Не впервой. Предложу процент со сделки. Будет мало — подложу под них кого-нибудь из обслуги. Они на белых женщин падки.
— Смотри, нам этих черномазых упускать нельзя. Если они своего министра уломают на госзаказ, то мы под это дело новую линию запустить сможем.
— Уломают. Пошлем с ними подарок. Что-нибудь блестящее — золото или бриллианты. Они любят подарки. Пару референток командируем. Дожмем...
— Ну смотри...
— Можешь быть спокоен.
— Что у тебя с судом?
— Все то же самое — заседание отложено по процедурным вопросам.
— Время тянешь?
— На всякий случай тяну.
— Ну и правильно делаешь, что тянешь. Они долго простаивать не могут, они себе новых партнеров найдут. А как найдут, так подуспокоятся. Глядишь, горячка пройдет и все само собой сойдет на нет. Время работает на нас.
Но ты все равно подходы к правосудию ищи.
— Уже нашел. И уже где надо подмазал. Но на сто процентов уверенным в успехе быть не могу. Слишком дело громкое. Мы два комбината на голодный паек посадили, расторгнув договора. А там люди и оборонный заказ.
— У нас тоже люди! И производственная целесообразность, — многозначительно потер палец о палец директор.
— Опасаюсь, как бы скандал не дошел до самых верхов.
— И ты дойди... до верхов. Что, там не люди сидят? У нас теперь демократия и рынок. То есть кто, что и куда хочет, туда и продает.
— Так-то оно так.
— Бери деньги и езжай в Москву. Сегодня же езжай. И убеждай...
— Много брать придется. Они там зажрались совсем.
— Значит, много бери. Хоть миллион бери. Нам развязанные руки больше принесут. Если сразу не договоришься, поднимай прессу, мол, намечается откат к командно-административной системе, предпринимателя душат...
На столе зазвонил телефон.
— Сейчас, погоди.
— Слушаю!
Прикрыв трубку ладонью, шепотом сказал:
— Вот, как раз они. На жизнь жалуются.
И, оторвав ладонь от трубки, громко ответил:
— Ну и сворачивайтесь! Я тут при чем? У меня свои проблем выше горла.
— Жалуйтесь хоть самому господу богу! Бросил трубку.
— Чуешь? Надо успевать, пока... Телефон зазвонил снова.
— Да!
— Зачем вы прерываете разговор?
Голос был незнакомый. Голос был совсем не тот, что звучал только что.
— С постоянными партнерами так нельзя...
— Кто это?
— Доброжелатель. Который хочет предостеречь вас от опрометчивых решений...
— Да пошел ты!..
Нажал на кнопку отбоя.
— Угрожать вздумали!
— Кто?
— Да черт его знает. Похоже, это комбинатовские решили не дожидаться решения суда. Звонил тут какой-то идиот. Пугать пытался.
— Да ну, вряд ли бы они стали наезжать впрямую. Не тот уровень.
— Тот не тот, а.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45